ГОД
ЯНВАРЯ
Верстеган[1] пишет, что вервольфы это «колдуны, которые покрывают тело снадобьем, что создали по наущению дьявола, надевают зачарованный пояс, дабы не только выглядеть аки волк, но и мыслить, и вести себя подобно волку все то время, что они носят сей пояс. И они ведут себя как истинные волки, в буйстве и убийствах превосходя любое человеческое существо».
Верстеган дает понять, что, находясь в состоянии трансформации, человек уже не отдает отчета своим действиям и потом ничего о них не вспомнит. Другие источники передают верования, что верфольфы могут превращаться только во сне.
Из Вергилия[2]:
Трав вот этих набор и на Понте найденные яды
Мерис мне передал сам - их много родится на Понте.
Видела я, и не раз, как в волка от них превращался
Мерис и в лес уходил; нередко души умерших
Он из могил вызывал и сводил урожаи к соседу.
Дафниса вы приведите домой, приведите, заклятья!
ЯНВАРЯ
Дину исполнилось 16. Мы в Монтане и, похоже, идем по следу оборотня. Вот и пригодятся уроки стрельбы из лука. Порой огнестрельным оружием воспользоваться не с руки, и это как раз тот самый случай. Завтра мы выходим на охоту, и я позволю Дину взять инициативу в свои руки.
ЯНВАРЯ
В яблочко. Дин, как ни крути, отличный стрелок. Он становится настоящим охотником.
Оборотни сторонятся волчьего корня[3], а также святых реликвий и серебра. Удар серебряным ножом может заставить оборотня вернуться в человеческое обличие. Легенды о серебряных пулях, возможно, правдивы, но не все охотники в них верят. При встрече частенько можно услышать их брюзжание. Не так давно я был в Доме у дороги и слышал, как трое охотников жаловались на то, что то ли не совсем правильно отлили серебряные пули, то ли на некоторых вервольфов они не действуют. Ликантропия, возможно, излечима.
Согласно некоторым источникам, убив какого-то одного вервольфа, можно снять проклятие со всех тех, кого он покусал, то есть обрубить кровавую линию.
Тот же, кто желает совершить оборот, пусть идет в чащу лесную, найдет дерево, расщепленное донизу, да вонзит в то дерево медный нож, да пойдет вокруг дерева, приговаривая:
На Море-океане, на Острове Буяне,
На полой поляне светит месяц ясный на осинов пень,
Около того пня ходит волк зубатый,
У него на зубах весь скот рогатый.
А в лес волк не ходит, а в дол волк не забродит.
Месяц, месяц — золотые рожки!
Расплавь пути, притупи ножи,
измочаль дубины, напусти страх на зверя, человека и гада,
чтобы они серою волка не брали
и теплой бы с него шкуры не драли.
Слово мое крепко, крепче сна и силы богатырской!
И когда он трижды обойдет вокруг дерева – обернется волком серым и скроется в лесу дремучем.[4].
Мой хозяин уехал в Капуа, чтобы продать старую одежду. Я воспользовался случаем и убедил нашего гостя проводить меня за город на 5 миль, так как он был солдатом и храбр до ужаса. Мы двинулись в путь с петухами, от света луны было светло как днем. Проходя кладбище, мой попутчик начал общаться со звездами, пока я тащился рядом, пел и считал их. Вскоре я оглянулся и увидел, как он раздевается и складывает свою одежду у дороги. Я в миг затаил дыхание, будто окаменел во мгновение, он обращался в волка. Не думай, что я шучу: за все сокровища мира я бы не солгал тебе.
Но продолжим: обратившись волком, он взвыл и бросился в лес. Сначала я растерялся, но, в конце концов, решил подобрать его одежду, однако обнаружил, что она превратилась в камень. Пот ручьями стекал по мне, я и не надеялся выбраться оттуда живым. Мелиса поинтересовалась, почему я пришел так поздно. «Будь ты пораньше», сказала она: «Ты хотя бы мог помочь нам, волк ворвался на ферму и задрал весь скот; хотя он и ушел, но ему было не до смеха, наш слуга погнался за ним с колом». Услышав это, я не мог сомкнуть глаз, но как только рассвело, я помчался домой подобно разносчику, с пустым лотком. Придя на место, где одежда превратилась в камень, я увидел лишь лужу крови, а, придя домой, я застал солдата, лежащим в кровати, будто теленок в хлеву, врач забинтовывал ему шею. Я понял, что этот парень может менять свою шкуру[5]), никогда после я не смог бы переломить куска хлеба с ним, ни за что, только под угрозой смерти. Если у кого-то есть другое мнение – пожалуйста. Можете послать меня к черту, если я солгал вам, умники.[6]