Курманжан датка - Курманжан Маматбай кызы (1811-1907) - происходила из ответвления баргы рода мунгуш, населявшего окрестности Оша. Пренебрегая законами и традициями, убежала от первого мужа, навязанного ей сватами и годившегося по возрасту юной девушке в деды. Три года после этого жила у родителей. Второй раз вышла замуж по любви за правителя Алая Алымбека датку. Прожила с ним 29 лет, родила пятерых детей, была неизменной помощницей и советчицей мужу, обладала не только редкой красотой, но и острым умом, и дипломатическими способностями, и поэтическим даром. [1]
Роль личности в истории Кыргызстана велика и уже достойно оценена. "Алайская Царица" была умной и дальновидной представительницей своего народа. Она выделялась независимостью и оригинальностью политического мышления на фоне жесточайшего ханского деспотизма и мусульманского фанатизма.
Биография Курманжан по-своему романтична, что привело даже к некоторой идеализации ее образа в художественной литературе. На восемнадцатом году ее выдали замуж за человека, которого она впервые увидела в день свадьбы. Он ей не понравился, и она, вопреки традициям и религиозным установлениям, осталась жить в юрте отца. В 1832 г. энергичный родоправитель Алымбек, получивший от кокандского хана титул датки и всех кыргызов Алая в управление, освободил Курманжан от "брачного контракта" и сам на ней женился. Молодая жена стала хорошей помощницей мужу, в его частое отсутствие (он вскоре стал приближенным, а затем и первым визирем ханства) управляла Алаем. После смерти мужа в 1862 г. она г. взяла власть в свои руки, ее признали бухарский эмир Муззафар и кокандский Худаяр-хан, присвоившие ей почетное звание датки (полковник в царской армии), "снабдив ее надлежащим ярлыком и одарив подарками".
|
|
После смерти мужа, павшего жертвой дворцового заговора в Кокандском ханстве в 1862 году, взяла в свои руки бразды правления Алаем. Бухарский эмир Музафар пожаловал ей, женщине, титул датка.
Курманжан датка успешно урегулировала родовые споры горных киргизов, осуществляла политику независимости от Кокандского ханства. Эта же политика проводилась в период интервенции русских войск в Ферганскую долину, но времена менялись. Чтобы избежать кровопролитий и сохранить свой народ, чтобы дать ему шанс развиваться дальше, в 1876 году Курманжан датка объявила о присоединении алайских киргизов к России, за что царское правительство России присвоило ей чин полковника.
Из письма-послания Курманжан датки военному губернатору М. Ионову:
"Когда мусульманское государство в Фергане (Кокандское ханство) не подчинялось России, и я противостояла и спорила с Вами...
... Теперь, в это спокойное время, хочу сказать следующее: весь мой народ и я сама и мои родственники против Вас никогда не замышляли выступить. С нашей стороны никакого вреда нет. Если мой народ сделает плохо, сделает измену, я самым строгим образом накажу виновных, а сама до скончаний моих дней в жизни буду терпеть муки угрызения... Маматбай кызы Курманжан датка.
Говорят, эта незаурядная женщина прекрасно понимала значение Великого Шелкового пути и была чем-то вроде первой таможни, вначале посылая своих людей навстречу каравану для устрашения, а затем, когда купцы обращались к, ней как к правительнице за помощью и защитой, Курманжан называла свою цену безопасного следования путешественников.
|
|
Говорят, двое сыновей царицы Алая были замешаны в убийстве пограничников. Один сослан за это в Сибирь на каторжные работы, другой - публично казнен, и Курманжан датка присутствовала при казни, ободряла сына. Не стала прятать его, мстить за него, сохраняя таким образом хрупкий мир, так необходимый ее народу. И только потом уехала верхом далеко от людей и дала волю слезам и причитаниям, да так, что надолго потеряла и голос, и зоркость. От царя-батюшки пришло помилование сыну, но оно непоправимо запоздало.
Говорят... Впрочем, не говорят, а пишут, это - документ правительница Алая за свои несомненные заслуги перед Россией была пожалована пожизненно 300 рублями ежегодно и золотыми часами.
Все это и очень многое другое отражено в книге "Горная царица Курманжан датка и ее время", которую написал коллектив очень известных в республике именитых историков: В. Плоских, А. Какеев, Ж. Джунушапиев, Т. Кененсариев, Б. Абытов, С. Мамытов. При финансовом содействии швейцарского Бюро по сотрудничеству в Кыргизстане, ПРООН и Всемирного банка книга выйдет на двух языках, английском и русском, будет хорошо издана и иллюстрирована и наверняка удовлетворит запросы любого интересующегося историей и этнографией Киргизии человека. Это - один из основных сегодняшних проектов фонда. Книга вышла в свет к саммиту, посвященному Году гор.
А еще отправлено от фонда письмо Людмиле Путиной с просьбой посодействовать экранизации книги о царице Алайской к 200-летию Курманжан датки (2011 г). Совместной экранизации, киргизско-российской. И будто бы получено предварительное согласие.
|
|
А в центре Бишкека, у Киргизского театра драмы встанет памятник миротворице, поэтессе (она была очень образованной для своего времени) и просто мощной личности Курманжан датке. Конкурс на лучшее ее изображение в камне или металле уже объявлен, а в Иссык-Кульской области в селе Чон-Сары-Ой будет построен мемориальный комплекс и разбит огромный (на 6 гектаров) фруктовый сад в память царицы Алая. При чем тут Иссык - Куль? А как же! Туристы - иностранцы, жители Чуйской долины до Оша, возможно, так и не доедут, а до Иссык-Куля наверняка. Приобщатся к истории. В саду будут работать иссыккульцы, разве плохо? Молодожены за
История несправедлива. Ни к великим, ни к их потомкам. Курманжан-датка, ныне известная каждому школьнику, удостоена отдельной главки в кыргызских учебниках. Женщины постсоветского Востока почитают ее за идеал, походить на который мечтают едва ли не все. А вот повторить ее судьбу решились бы вряд ли.
Датке довелось пережить мужа и детей. Больше всего, утверждает народная молва, ей резанула по сердцу казнь любимого сына - правителя Оша. Он был обвинен царскими властями, говоря языком современным, в сепаратизме. Процесс о попытке отколоть юг Туркестана от Российской империи окончился повешением Камчибека.
Усадьба ошского правителя, в которой перед казнью он находился под арестом, кстати, по сию пору исполняет когда-то навязанную ей роль следственного изолятора. С той лишь разницей, что ныне апартаменты южного аристократа занимают уголовники.
Воспитанием внуков алайская царица занялась сама. Ласки хватало всем. Однако особым вниманием Датки пользовался маленький Кадырбек. Царица говорила, что он очень похож на отца. Мальчик с благоговением слушал наставления и советы бабушки. Для него она была самым близким человеком[2].
Современники царицы, судя по историческим данным, считали, что Курманжан-датке удалось привить Кадырбеку много добродетелей, в том числе благородство и отвагу. Эти качества помогли внуку алайской властительницы заслужить авторитет в среде дехкан и представителей советской власти.
Когда прогремел выстрел "Авроры", для 35-летнего Кадырбека Камчибекова не существовало вопроса "G кем быть?" Отношение к царскому, режиму определили казнь отца и жестокое подавление восстания в 1916 году. Так потомок великой Датки оказался в центре революционной борьбы на юге Кыргызстана.
Годы гражданской войны пришли сюда с бандами басмачей. Советская власть прочно укрепилась лишь в крупных населенных пунктах и вдоль железных дорог. А за бандами стояла мощь Англии. Через границу на помощь басмачам переправлялись британские военные инструкторы и диверсанты, шли обозы с оружием. Бандиты нападали на аилы, хозяйничали на дорогах, жгли хлопкоочистительные заводы. Дехкан облагали данью - в общем, процветал рэкет по-алайски. Разоренное население голодало и училось ненавидеть.
Новая власть отобрала у Кадырбека имения, но авторитет - не смогла. Южане выбрали внука алайской царицы главой волостного Совета. Основным направлением работы Камчибекова стала организация милиции. [3]
Потомок властителей вступил в компартию. И как коммунист взялся укреплять власть Советов весьма рьяно. Вскоре милицейский отряд Камчибекова успешно громил басмачей в горах.
"Красному беку" активно помогали местные жители. Дехкане и горцы выходили против вооруженных бандитов с палками и камнями. Басмачей такая сплоченность пугала. Поддержка действий отряда Камчибекова южанами стала настолько массовой, что главари грабителей в конце концов просто отказывались вступать с внуком Датки в бой, боясь морального разложения в собственных шайках.
Предводители банд, из-за массового дезертирства подчинённых сдавались на милость советских властей. Гибель басмачества ныне неразрывно связана с именем потомка великой властительницы Юга.
Впрочем, ни членство в КПСС, ни подвиги на милицейском, посту не смогли смыть с Камчибекова "пятно" благородного происхождения. Дом Кадырбека сотрясали частые обыски. Его постоянно подозревали в пособничестве врагам социалистического строя. Сажали, выпускали, сажали снова. Он был чист; но поверить в это чекисты оказались неспособны. Близилась массовая чистка советского народа в лагерях...
Официальная история стыдливо умалчивает о том, как и где погиб внук великой царицы. Все, впрочем, довольно красноречиво объясняет дата смерти Камчибекова - 1937 год.
В те годы Ош был самым большим городом на территории Кыргызстана. Не случайно именно здесь, где и рабочих было сосредоточено больше всего, в 1907 году завершились выступления участников Первой российской революции на кыргызстанской территории.
В 1907 году в городе у подножья Сулейман-горы была разгромлена последняя остававшаяся тогда в Кыргызстане социал-демократическая группа: она действовала при Ошской ссыльной роте. Руководителя группы с редкой фамилией особо арестовали, ссыльную роту расформировали, а командира роты разжаловали.
Верховный сюзерен, бухарский эмир, утвердил ее даткой (нечто вроде генерал-губернатора) труднодоступного Алая. В новой истории кыргызстанских земель другие женщины такого титула никогда не имели. После завоевания Алая Россией генерал Скобелев подтвердил титул Курманджан. А российские газеты и журналы конца XIX века переводили ее титул просто: царица. О Курманжан-датке писали ташкентские "Туркестанские ведомости" и санкт-петербургский "Исторический вестник", верненские "Семиреченские областные ведомости" и ташкентские 'Известия Туркестанского отделения императорского Русского географического общества", многие другие газеты и журналы.
Монарх женского пола пользовался большой популярностью не только в прессе. Есть сведения, что самый знаменитый манап севера Кыргызстана Шабдан Джантаев сватался к овдовевшей царице. В результате предполагавшегося династического брака впервые могли объединиться юг и север Кыргызстана[4].
Сам же Алымбек-датка, кстати, только благодаря природному уму и незаурядному дару предвидения Курманджан, избег печальной участи, когда в 1845 году, во время стихийного, совершенно не подготовленного мятежа алайских кыргызов против Кокандского ханства, ввязался в целый ряд военных авантюр. Хотя для многих мятежников, которым на прозорливых жен повезло гораздо меньше, это закончилось плачевно: пленников увезли с собой отряды кокандского тысячника-минбашы Мусурманкула.
Но полтора десятилетия спустя беда все же настигла Алымбека. По одним сведениям, в 1861 году он был убит в боевой стычке. По другим - в 1863 году был отравлен. Так или иначе, пятидесятилетняя Курманжан овдовела.
С этой поры она стала безраздельной владычицей края, являя собой и редчайший образец царицы-военачальницы. И когда после присоединения к Российской империи северных кыргызов настал черед Юга, оказалось, что овдовевшая байбиче умеет управляться не только с шумовкой в казане. И хотя владычица Курманджан не водила в каждую атаку своих джигитов лично, с боевым клинком она была знакома не понаслышке. Но больше всего боевым отрядам, возглавляемым ее же многочисленными сыновьями, пригодился ее талант стратега и полководца.
И нужно было быть либо безрассудным героем, чтобы бесконечно долго и открыто противостоять натиску могущественной державы, либо безропотно покориться без малейшего намека на сопротивление. Царственная горянка не сделала ни того ни другого. Окончательно убедившись в бессмысленности дальнейшего противодействия, а главное - сделав в военном отношении все от нее зависящее, властительница Алая выразила безусловную лояльность российскому самодержцу. Но в то же время датка дала понять, что не собирается отречься от собственной власти...
В начале 19-го века Туркестан переживал далеко не лучший период своего существования. Перманентная борьба за титул кокандского хана, столкновения с войсками российской империи, кровавая межродовая борьба тяжким бременем ложились на плечи кочевого и оседлого населения
Тяжело приходилось Южной и Северной Киргизии. Нужно было отражать набеги соседних кочевых племен, платить огромную дань кокандскому хану.
Попытки объединить крупные племена были. И наполовину они удались знаменитому. Алымбеку-датке, мужу Курманжан хороший воин и неплохой стратег, он сумел сплотить вокруг себя Южную Киргизию и заставил считаться с собой правителей из Коканда.
Пытался Алымбек договориться и с севером. Мечтал о едином кыргызском ханстве. Но, увы. Переговоры ни к чему не привели. Известные манапы Байтик, сыновья Джантая, Ормон-хан, соперничая между собой, делили несуществующий еще трон. Судьба распорядилась так, что в спор грозных мужей вмешалась женщина. И она заставила прислушиваться к своему мнению многих. [5]
Чуть позже началась колонизация Южной Киргизии Россией. Появились первые русские отряды. Кокандские правители, не желая терять большую часть богатой Ферганской долины, выступили против. Так, в 1860 году Мадали-хан отправил свои войска против отряда Калпаковского. Бой произошел в местности Узунагач.
ДЗняв доводам своей жены, Алымбек увел свой отряд с поля боя, хотя и не был сторонником России. В следующем году кокандский хан опять стал собираться идти войной против русских войск. И вновь кыргызы отказались. Предводителя ослушников, Алым-бека, приказали арестовать, но тот успел бежать в горы Памиро-Алая."
В 1861 году во время очередного дворцового переворота в Коканде Алымбека убили. Пятидесятилетняя Курманжан осталась вдовою. Опасаясь возмущения кара-кыргызов, власти утаили от нее факт насильственной смерти Алымбека. Об этом горестном событии она узнала лишь некоторое время спустя. Освободился трон датки. Начались волнения. На место правителя претендовало несколько человек: старший брат Алымбека Осмон-хан, старший сын Курманжан Абдулабек и пасынок ее Джаркын-6aй. Спор должен был решиться на поле брани.
Увидев, что низы не хотят ни того, ни другого претендента, и горой стоят за Курманжан. Абдулабек после смерти Джаркын-бая согласился на пост хакима (наместника) в Оше, а Осмон-хан признал и согласился, чтобы трон заняла Курманжан. Так, 12 лет назад состоялись по существу первые всенародные выборы правителя.
Курманжан, стоявшая во главе Южной Киргизии де-факто, заняла трон де-юре. Оставалось получить подтверждение титула датки в Бухаре и Коканде.
Худояр-хан, правивший в то время в Коканде, хорошо понимал, что лучше действовать пряником, кнутом же усмирять вновь Южную Киргизию, было бы накладно. Единственной фигурой, которая могла удержать в подчинении южные племена кыргызов, была Курманжан.
Прибывший на помощь Худояр-хану в Ош с войском бухарский эмир Саму-Музаффар-Эддин тоже верно оценил ситуацию. Вопреки мусульманским обычаям, он присвоил женщине почетное звание Датки, снабдив, ее надлежащим ярлыком и одарив подарками. Затем Худояр-хан подтвердил право Курманжан править Южной Киргизией.
Курманжан-датка со своей свитой побывала на приеме у Худояр-хана в Коканде. Впервые на Востоке официальный прием был устроен женщине.
Маленький аил - Гульча - где была ставка Курманжан, становится центром притяжения. На Алай ехали униженные и оскорблённые, знатные и богатые.; Кто-то жаждал справедливого суда, кто-то ехал за умным советом, а кто и просто посмотреть на человека, о котором шло много разговоров.
На Алай ежегодно прибывали послы из Кашгара, Коканда и других государств с богатыми подарками. Влияние Курманжан-датки росло. С нею, как с равной, считались кокандские ханы. Ситуация в Туркестане во второй половине 19 века начала резко меняться. Быстро падало влияние Кокандского ханства, росли акции России. Отряды, посылаемые генерал-губернатором Туркестана, проникали все дальше, в глубь Средней Азии.
Исход борьбы кыргызов против колониальной политики империи был предрешен военной и экономической мощью России. И в 1876 году во главе карательного экспедиционного корпуса в Ош въехал тридцатитрехлетний генерал Михаил Дмитриевич Скобелев, которого единодушно признавали восходящей звездой среди русских военных. Он пожелал непременно увидеться с Курманжан-даткой, задолго до их встречи наслышанный об "алайской царице" (именно русские офицеры присвоили ей этот неофициальный почетный титул - в знак восхищения своей достойной противницей на полях сражений). Прибывшей, как обычно - и до конца дней своих - верхом, владычице гор молодой русский военачальник оказал всевозможные почести...
А в следующем, 1908, году государь император Николаи Второй высочайше повелеть соизволил: "Утвердить герб города Ош и Ошского уезда". Герб был весьма красочен. В центральной части червленого щита располагались серебряная верхушка горы Сулейман, "сопровождаемая сверху золотым полумесяцем рогами вверх". В зеленой оконечности щита помещались две воловьи головы с червлеными глазами. Так были переведены на язык геральдики главная достопримечательность Оша - Сулейман-гора и основное занятие многих горожан - торговля скотом.
За эти десятилетия Курманжан стала для мужа настоящим другом и самым авторитетным советником. Ее титулованный супруг по достоинству оценил незаурядный ум и, как сказали бы сейчас, организаторские способности своей спутницы жизни. Оценка выражалась и в том, что Алымбек-датка со временем смело оставлял ее "на хозяйстве" в свое отсутствие. Как-то незаметно сложилось так, что без всяких целенаправленных усилий со своей стороны Курманджан стала самой значительной фигурой в окружении Алымбека. Родовые междоусобицы, межплеменная рознь, споры за право пользоваться пастбищами и водоемами - со всеми этими злободневнейшими заботами люди отнюдь не малых чинов спешили к ней за советом и помощью.
После полного покорения края началась череда обоюдных и изящных политических ходов, каждый из которых был и блестящим образцом теперь уже на поле дипломатических ристалищ., Растроганное послушанием аборигенов, честно и однозначно признавших собственное поражение, царское самодержавие не хотело настраивать против себя туземную аристократию, которая была еще очень нужна - прежде всего для осуществления дальнейших планов расширения жизненного пространства империи. И дважды подтвердило полномочия и привилегии алайской правительницы, но довольно необычным и дипломатичным образом - сделав это через верхушку уже низложенного Кокандского ханства.
Если при Александре II и Александре III имперская колониальная администрация еще могла по праву победителя проявлять великодушие к покоренным, то при взошедшем на престол в 1894 году Николае II все изменилось. Оставшихся в живых участников боев против русских войск при первых двух царях по возможности - прощали и отпускали с миром - если они присягали на верность "белому царю", - но это оказалось невозможным при последнем российском самодержце, если речь шла даже о "простом сопротивлении представителям власти.
В 1906 году по заданию Генерального штаба России, который занимался разведывательной, тек называемой ориенталистской, деятельностью, тогда еще полковник царской армии Маннергейм совершил путешествие длиной в 14 тысяч километров от пределов Средней Азии до Японии. За этот беспримерный подвиг он был произведен в генерал-лейтенанты.
В толстой книге, описывающей это путешествие, с многочисленными фотографиями, сделанными лично Маннергеймом, есть и несколько этнографических фотографий киргизских семей и жилищ. Роль личности в истории Кыргызстана велика и уже достойно оценена. "Алайская Царица" была умной и дальновидной представительницей своего народа. Она выделялась независимостью и оригинальностью политического мышления на фоне жесточайшего ханского деспотизма и мусульманского фанатизма.
В неоднократных восстаниях против Кокандского ханства Курманжян не принимала участия, но и не препятствовала повстанцам. Русским путешественник А.П. Федченко, посетивший Алай в сопровождении кыргызских джигитов в один из таких периодов в 1871 г. писал, что эта женщина "пользуется огромным авторитетом, наши джигиты не говорили о ней иначе, как с великим уважением".
В 1875 г. под ударами восставших кыргызов, кыпчаков и узбеков Ко- кандское ханство пало. Власти России ввели туда войска, но оказалось, что восстановить ханскую власть уже невозможно, тем более, что повстанцы повернули свое оружие против царских войск. Тогда территория ханства царским указом была присоединена к России и вошла в состав Туркестанского генерал-губернаторства в качестве Ферганской области. Последним повстанческим очагом, продолжавшим выступать против царских войск, возглавляемых генералом Скобелевым, оставался Алай. Здесь повстанцами руководили сыновья Курманжан во главе с Абдулла-беком, с ними же была и сама "царица Алая". Однако, после пленения Курманжан и ее почетной встречи Скобелевым, после их беседы, где были обговорены условия подчинения алайских кыргызов России, Курманжан призвала своих сыновей смириться. Восстание затихло, а она сохранила свое влияние на алайских кыргызов, все возвратившиеся сыновья получили в управление волости.
История жизни выдающегося государственного деятеля Кыргызстана Курманжан-датки достаточно хорошо изучена по устным преданиям ее современников, родственников и детей, бережно передаваемым из поколения в поколение.
Русские и зарубежные путешественники, ориенталисты Генерального штаба России, другие военные деятели и чиновники колониальных властей, посещавшие - юг Киргизии, обязательно наносили визит Курманжан-датке, т.к им важно было знать позицию влиятельной правительницы "беспокойных", вольнолюбивых южных киргизов.
На представителей европейской цивилизации, получивших, как правило, блестящее образование, мудрость и государственный ум Алайской царицы оказывали столь глубокое впечатление, что они считали своим долгом опубликовать его в научных журналах. Статьи о ней выходили не только в русских, но и французских, немецких, польских изданиях. Застой и предкризисные мнения а нашем обществе тяжело отразились на положении общественных наук. От некомпетентного вмешательства высокопоставленных лиц пострадала и историческая наука. В нашей республике тоже нередки случаи, когда игнорировался фактический материал, а исторические события преподносились в розовом цвете, замалчивались исторические личности или же их деятельность освещалась в самых мрачных, черных красках и при ком обходились "острые углы". В результате история напоминала пищу без соли[6].
Курманджан-датха пользовалась влиянием. С нею считались Кокандский хан и другие правители соседних государственных объединений. Как замечают исследователи, Кокандские ханы всегда заискивали перед ней Во время пребывания ее в Коканде делали ей почетный прием, а Бухарский эмир и Кашгарский бек даже раз в год присылали на Алай своих послов с богатыми подарками. Курманджан-датха пользовалась и признанием царского правительства России. Не говоря уже о представителях туркестанской колониальной администрации, сам российский император дважды удостоил ее своим вниманием: один раз он пожаловал Курманджан-датху дорогим перстнем с драгоценным камнем, в другой - подарил золотые часы, осыпанные бриллиантами. Она пережила восемь генерал-губернаторов. Каждый из них постарался повидать ее и оставил ей какой-либо ценный подарок на память. ' Л.Ф. Костенко, знавший Курманджан-датху. положительно оценил ее и как правителя: она, как уже сказано, объединяла до некоторой степени разрозненные отделения родов, пыталась добиться независимости подвластных ей киргизов от Кокандских ханов, во всяком случае, не давать их в обиду. Однако население Алая и Гульчи продолжало оставаться в номинальной зависимости от Кокандского ханства, потому что Курманджан-датха не желала принять подданства России и попасть под власть царского правительства. Абдулабек, Оморбек и другие ее дети во главе местного населения выступили против присоединения Алая к России. В апреле 1876 года повстанцы под руководством Абдулабека разбили карательный отряд.25 апреля того же года Абдулабек, Оморбек, Сулайман удайчи во главе 1500 повстанцев в Янгы-Арыке (Жанырык) в 25 верстах от Гульчи целые сутки упорно боролись против царского карательного отряда под командованием генерал-майора Скобелева, но не смогли одержать победу.
Ее сыновья Камчибек, Мамытбек, Асанбек и Батырбек стали управителями Кичи-Алайской, Наукатской, Гульчинской и Узгенской волостей.
Вскоре Алай был присоединен к России. На его территории было образовано пять волостей. Теперь вся Южная Киргизия вошла в состав России. Курманджан-датха и ее сыновья, потеряв надежду на независимость, решили верой и правдой служить царской власти и заслужить ее доверие и поддержку (что им, надо сказать, удалось). Конечно, нельзя в них видеть защитников интересов трудящихся или народных вожаков. Они, как и раньше, продолжали жестоко эксплуатировать подвластных им дыйкан. И.П. Ювачьев, тепло отзывавшийся о самой Курманжан-датхе, в то же время писал, что дети ее, опираясь на правительство высших русских властей, очень зазнались, творили в своих волостях
любые беззакония. Но в то же время Курманджан-датха - не будем забывать - была первой и единственнойженщиной - правительницей, которая достигла этого в условия) средневекового мракобесия и господства патриархально-родового быта, полностью игнорировавшего интересы и права женщин. Она представляла собой противоречивую, сложную и неповторимую историческую личность, с одной стороны, Курманжан датха как бы старалась оградить подвластное ей население от ига внешних угнетателей и отстоять его не зависимость, с другой - она служила со своими сыновьями как Кокандским ханам, так и царской колониальной власти.
Увидев, что низы не хотят ни того, ни другого претендента, и горой стоят за Курманжан. Абдулабек после смерти Джаркын-бая согласился на пост хакима (наместника) в Оше, а Осмон-хан признал и согласился, чтобы трон заняла Курманжан. Так, 12 лет назад состоялись по существу первые всенародные выборы правителя.
Курманжан, стоявшая во главе Южной Киргизии де-факто, заняла трон де-юре. Оставалось получить подтверждение титула датки в Бухаре и Коканде. Худояр-хан, правивший в то время в Коканде, хорошо понимал, что лучше действовать пряником, кнутом же усмирять вновь Южную Киргизию, было бы. накладно. Единственной фигурой, которая могла удержать в подчинении южные племена кыргызов, была Курманжан.
Прибывший на помощь Худояр-хану в Ош с войском бухарский эмир Саму-Музаффар-Эддин тоже верно оценил ситуацию. Вопреки мусульманским обычаям, он присвоил женщине почетное звание Датки, снабдив, ее надлежащим ярлыком и одарив подарками. Затем Худояр-хан подтвердил право Курманжан править Южной Киргизией.
Курманжан-датка со своей свитой побывала на приеме у Худояр-хана в Коканде. Впервые на Востоке официальный прием был устроен женщине.
Маленький аил - Гульча - где была ставка Курманжан, становится центром притяжения. На Алай ехали униженные и оскорблённые, знатные и богатые.; Кто-то жаждал справедливого суда, кто-то ехал за умным советом, а кто и просто посмотреть на человека, о котором шло много разговоров. [7]
На Алай ежегодно прибывали послы из Кашгара, Коканда и других государств с богатыми подарками. Влияние Курманжан-датки росло. С нею, как с равной, считались кокандские ханы. Ситуация в Туркестане во второй половине 19 века начала резко меняться. Быстро падало влияние Кокандского ханства, росли акции России. Отряды, посылаемые генерал-губернатором Туркестана, проникали все дальше, в глубь Средней Азии.
Современники Курманжан особенно выделяют следующее присущее ей качество. Датка была большим дипломатом. Это особенно ценно еще и потому, что в те времена больше, ценилось искусство владения мечом, нежели умение вести переговоры.
Однажды алайскую правительницу навестил манап Шабдан Джантаев, проведший войска Скобелева из Северной в Южную Киргизию. В ставку датки Шабдан прибыл с двумя джигитами.
Между ними состоялся краткий, но поучительный разговор. Курманжан сказала Шабдану: "Я думала увидеть сына великого Джантая, а. прибыл просто проводник генерала. Да еще и с предложением выдать сына. Видимо, не зря говорят люди, что ты, Шабдан - сын плохой матери ".
Выслушав эти убийственные слова, Шабдан ничего не смог возразить и ушел ни с чем. Главной и роковой ошибкой для него стало то, что он нарушил протокол, процедуру ведения переговоров. А на Востоке всегда ценили соблюдение этикета.
Шабдан не известил заранее с своем приезде, о намерениях провести переговоры. Прибыл без свиты, всего с двумя - джигитами, как случайный прохожий. И был поставлен на место.
И подчиненные ее, родовитые беки и манапы, учились рядом с ней разрешать свои споры не силой оружия, а искусством слома. Мир и покой пришли в истерзанную, повидавшую много сражений Ферганскую долину. Происходили, конечно, мелкие стычки, но разрушительных войн в это время не велось, хотя поводов было достаточно.
И такие экспедиции, направлявшиеся в Афганистан, Индию проходили через ставку датки нередко. Им устраивали приемы, вели беседы. Дипломатические способности и умные речи Курманжан восхищали путешественников. Слава о ней разносилась далеко за пределы горного края.
В 1895 году арестовали ее младшего сына Камчибека по подозрению в контрабандных действиях: Стражники явились к нему в дом с обыском. Камчибека в это время не было, он находился в Оше. Стражники оскорбили его жену: отрезали ей косу под предлогом того, что там спрятаны драгоценности. Нукер Камчибека Ак-Палван решил смыть кровью обиду с дома бека. Без ведома Камчибека он убил двух стражников.
Карасакал, сын старшего брата Алымбека Осмона, оклеветал Камчибека. Он заявил, что у Камчибека есть жорго (иноходец), способный за одну ночь обернуться из Оша в Алай и обратно. Проверили: жорго уложился в срок. Это с, тало главной уликой против Камчибека. Верный конь сгубил хозяина. Вместе с Камчибеком арестовали Мамытбека, Арстанбека, Мирзапаяса и Ак-Палвана. Два года любимый сын датки Камчибек сидел в тюрьме.
За это время к Курманжан приходили не раз уважаемые и авторитетные люди с предложением силой освободить заключенных под стражу беков. Многие были готовы идти тотчас же брать тюрьму. И кивни головой датка, от гарнизона и тюрьмы не осталось бы ничего[8].
Но мать дала ответ, достойный царицы: "Горько осознавать, что уйдет в мир иной мой младший, но я никогда не перенесу того, что из-за моего сына погибнет мой народ. Не будет мне тогда ни на том, ни на этом свете оправдания". Вот в этих словах - суть величия характера, личности этой легендарной женщины. Она стоически перенесла и казнь сына. Когда вешали Камчибека, порвалась веревка. Площадь замерла, палач "начал растерянно озираться вокруг. Всевышний против - заметила Курманжан и обратилась с просьбой освободить сына. Но был отдан повторный приказ. На сей раз палач справился со своей работой. А через год, в Андижане, чиновник, отдавший повторное приказание, умер мучительной смертью от неизвестной болезни.
Более полувека правившая Южной Киргизией Курманжан-датка не нажила себе несметных богатств. Она пришла в эту жизнь, практически ничего не имея, и ушла, не накопив ничего. Но эта женщина получила то, чего не измерить земной мерой: признание и уважение народа. Ее называли матерью и еще при жизни начали, слагать легенды.
Конечно, личность людей масштаба Курманджан-датки не следует, повторяя ошибки недавнего прошлого, укладывать в прокрустово ложе каких-то схем и одномерных подходов. Называя вещи своими именами, надо признать: да, она содействовала проведению колониальной политики царской России в регионе, за что впоследствии оказалась внесенной в реестр правящих фамилий двора Романовых, получила чин полковника царской армии, к ней обращались "ваша светлость". Но ни на минуту не следует забывать главные цели, которым подчинила свою государственную деятельность эта женщина. А они в высшей степени гуманны и благородны: прекращение междоусобиц, установление и сохранение мира между кыргызским родами, жизнь в добре и взаимопонимании со своими соседями, независимо от их национальности, культуры, религии, со всем окружающим миром. Трудно переоценить ее роль и в развитии отношений дружбы между кыргызскими и русским народами. Конечно, объективно эта взаимная тяга вызревала прежде всего в среде простых тружеников. Но ускорили позитивный процесс народные герои типа Курманджан-датки.
Она по праву принадлежит истории не только кыргызов. но и общемировой, может быть, поставлена в один ряд с ее выдающимися деятелями, опережавшими современников и ставшими для них своеобразными маяками на пути духовного, культурного и социального прогресса. К сожалению, среди архивов Средней Азии почти не сохранилось первоисточников о жизни этой удивительной женщины. Те же, которыми располагаем, оставлены русскими исследо вателями, перед которыми мы с благодарностью склоняем сегодня головы. Считаю, дан ный факт еще раз подтверждает нетленность принципов, которым служила и Курманджан - датка: все люди, независимо от различия в язы ках и традициях, дети одной природы, и сохранить свою человеческую самобытность.
Она, безусловно, была представительницей феодальной знати, обладательницей значительных по тем временам богатств. И вместе с тем пользовалась огромным авторитетом среди народных масс. По сведениям известного путешественника А.П. Федченко, посетившего Алай в 1871 году, имя Курманжан произносилось кыргызами с великим уважением, а кокандский хан принимал "алайскую правительницу не иначе как важнейшего бека". Незаурядный характер и своеобразный взгляд на общественный уклад жизни на фоне восточного деспотического пренебрежения к женщине вызывали удивление всего мусульманского Востока и российской прессы. Не только личные качества, но и поддержка кыргызов-кочевников, воинственных, способных постоять за себя, создавали этот феномен.
Датха никогда не увлекалась городской жизнью. И зиму, и лето она проводила в войлочной юрте, кочуя по склонам Алайского хребта. До нас дошло мало сведений о ее будничной, повседневной жизни, о том, как она кочевала, работала, управляла свободолюбивыми кыргызами в смутное, неопределенное время развала Кокандского ханства. А там, в Коканде, шла напряженная борьба между предворными группировками феодалов за власть и постоянная смена ханов. [9]