В конце месяца дженисласур, через неделю после пятнадцатого дня рождения Ваэлина, которого никто не отмечал, его вызвали к аспекту. – Ну и что на этот раз? – удивился Дентос. Дело было за утренней трапезой, и у Дентоса изо рта брызнули на стол крошки. Вести себя за столом он так и не научился. – Похоже, ты ему нравишься, он тебя то и дело к себе зовет! – Так Ваэлин же любимчик аспекта! – сказал Баркус нарочито серьезным тоном. – Это все знают. Помяните мое слово, со временем он и сам сделается аспектом! – Идите в задницу, вы оба, – ответил Ваэлин, вставая из-за стола и запихивая в рот яблоко. Он понятия не имел, зачем его вызывают к аспекту. Возможно, по какому-то еще деликатному вопросу, имеющему отношение к его отцу или новой угрозе его жизни. Ваэлин не раз удивлялся тому, что с ходом времени сделался совершеннно неуязвим для подобных страхов. В последние месяцы кошмары его оставили, и теперь он мог вспоминать мрачные происшествия во время испытания бегом с холодной рассудочностью, хотя бесстрастные размышления ничем не помогли ему разгадать тайну. К тому времени, как Ваэлин дошел до дверей аспекта, он успел сгрызть большую часть яблока и спрятал огрызок под плащом, прежде чем постучаться. Огрызок он собирался скормить Плюю – и наверняка получить вместо благодарности очередной залп слюней. – Входи, брат! – донесся из-за двери голос аспекта. Аспект стоял возле узкого окна, откуда открывался вид на реку, и улыбался своей еле заметной улыбкой. Ваэлин приветствовал его было почтительным кивком, но остановился, увидев второго присутствующего в комнате: тощего, как скелет, мальчишку в лохмотьях, чьи босые, грязные ноги болтались в воздухе, не доставая до пола с высокого стула, на котором он неловко пристроился. – Это он, он! – воскликнул Френтис, вскакивая на ноги при виде Ваэлина. – Это тот самый брат, что меня и надоумил! Сын владыки битв! – У него нет отца, мальчик, – возразил ему аспект. Ваэлин мысленно выругался, затворяя за собой дверь. «Отдать ножи уличному мальчишке, какой позор! Можно ли было ожидать такого от брата?» – Знаешь ли ты этого мальчика, брат? – спросил аспект. Ваэлин взглянул на Френтиса. На чумазой физиономии отражалось возбуждение. – Да, аспект. Он помог мне во время… недавних затруднений. – Видали? – сказал Френтис аспекту. – Я ж вам говорил! Говорил же я, что он меня знает! – Этот мальчик просит дозволения вступить в орден, – продолжал аспект. – Готов ли ты поручиться за него? Ваэлин уставился на Френтиса с ужасом и изумлением. – Ты хочешь в орден? – Ага! – ответил Френтис, только что не подпрыгивая от возбуждения. – Хочу! Хочу быть братом! – Да ты что… – Ваэлин запнулся и не сказал «рехнулся, что ли?». Он перевел дух и обратился к аспекту: – Поручиться за него, аспект? – У этого мальчика нет семьи, некому говорить от его имени и официально передать его в руки ордена. А наши правила требуют, чтобы за всех мальчиков, вступающих в орден, кто-нибудь поручился, либо родители, либо, если это сирота, то некто, достойный доверия. Вот, этот мальчик назвал тебя. «Поручился?» А ему об этом никто не говорил… – А за меня тоже поручились, аспект? – Разумеется. «Отец разговаривал с ними, прежде чем привезти меня сюда? За сколько же дней или недель он это устроил? Как долго он знал об этом и ничего мне не говорил?» – Скажи ему, что я гожусь в братья! – настаивал Френтис. – Скажи, что я тебе помог! Ваэлин тяжело вздохнул и посмотрел в отчаянные глаза Френтиса. – Простите, аспект, можно мне немного поговорить с мальчиком наедине? – Пожалуйста. Я буду в цитадели. Когда аспект удалился, Френтис начал снова: – Ну скажи же ему! Скажи, что из меня получится хороший брат! – Ты что, думаешь, это игрушки, что ли? – перебил Ваэлин. Он подступил к мальчишке вплотную, сгреб его за лохмотья на тощей груди и подтянул к себе. – Что ты рассчитываешь тут найти? Безопасность, еду, крышу над головой? Ты что, не знаешь, что это за место? Глаза у Френтиса расширились от страха. Он отпрянул и тоненьким голоском ответил: – Тут учат на братьев… – Да, тут учат! Нас тут бьют, заставляют каждый день драться друг с другом, подвергают испытаниям, из которых можно и не выйти живым! Мне всего пятнадцать, а у меня на теле больше шрамов, чем у любого бывалого королевского стражника! Когда я пришел сюда, в моей группе было десять мальчиков, теперь осталось пятеро. О чем ты меня просишь? Дать согласие на твою смерть? Он отпустил Френтиса и повернулся, чтобы уйти. – Я его не дам. Возвращайся в город. Дольше проживешь. – Да если я туда вернусь, я и до вечера не доживу! – воскликнул Френтис. В его голосе звучал ужас. Он рухнул на стул и жалостно всхлипнул. – Некуда мне больше идти! Если ты меня выставишь – все, я покойник. Парни Хунсиля меня наверняка прикончат. Ваэлин уже взялся за ручку двери, но остановился. – Хунсиля? – Он заправляет всеми бандами в квартале, всеми карманниками, шлюхами и головорезами, все ему отстегивают по пять медяков в месяц. Я в том месяце заплатить не сумел, так его парни меня отлупили. – А если ты не сумеешь заплатить в этом месяце, он тебя убьет? – Да нет, платить уж поздно. Тут уже не о деньгах речь, а о егойном глазе. – О его глазе? – Угу, о правом. Его больше нет. Ваэлин с тяжелым вздохом обернулся к нему: – Те ножи, что я тебе дал. – Угу. Я не мог дождаться, когда ты меня научишь. И стал тренироваться сам. И неплохо натренировался! Ну и решил попробовать на Хунсиле, подкараулил его в переулке напротив кабака, дождался, пока он выйдет, и… – Ну, попасть в глаз – это хороший бросок. Френтис слабо улыбнулся. – Так я-то целился в глотку… – А он знает, что это был ты? – А как же! Этот ублюдок все знает! – У меня есть деньги. Не так уж много, но братья дадут мне еще. Мы можем пристроить тебя на корабль, юнгой. На корабле тебе будет куда безопаснее, чем тут. – Я про это уже думал. Не, не хочу. Не люблю кораблей, меня укачивает, даже когда я переплываю реку на плоскодонке. А потом, я слыхал, моряки с юнгами та-акое вытворяют… – Я уверен, что тебя они не тронут, если мы об этом позаботимся. – Но я же хочу быть братом! Я видел, что вы сделали с теми Ястребами. Вы, с тем вторым парнем. Никогда еще не видал ничего подобного! Я тоже так хочу. Я хочу быть как вы. – Почему? – Потому что тогда ты не кто-нибудь, с тобой приходится считаться. В кабаках, между прочим, до сих пор только и разговору, как сынок владыки битв Черных Ястребов уделал. Ты теперь почти такой же знаменитый, как и твой папаня. – Так тебе этого хочется? Стать знаменитым? Френтис заерзал на стуле. Очевидно, его не так уж часто спрашивали о том, что он думает по какому-нибудь поводу, и такое пристальное внимание выбивало его из колеи. – Не знаю… Я хочу быть человеком, который что-то значит, не просто карманником. Не могу же я всю жизнь шарить по карманам! – Ну а тут ты, скорее всего, не найдешь ничего, кроме преждевременной смерти. Френтис теперь был совсем не похож на мальчишку: наоборот, он вдруг сделался таким старым и умудренным жизнью, что Ваэлин едва не почувствовал себя ребенком рядом со стариком. – Так а мне и всегда ничего другого не светило. «Могу ли я так поступить? – спросил себя Ваэлин. – Могу ли я обречь его на такое?» Ответ пришел мгновенно: «У него, по крайней мере, был выбор. И он выбрал жить здесь. На что я обреку его, если отошлю прочь?» – Что тебе известно о Вере? – спросил у него Ваэлин. – Это то, во что люди верят, что с тобой будет после смерти. – И что будет после смерти? – Ты присоединишься к прочим Ушедшим, а они, ну это, они нам помогают. «Не «Катехизис Веры», конечно, зато коротко и ясно». – А ты в это веришь? Френтис пожал плечами: – Ну, вроде… Ваэлин подался вперед и уставился ему в глаза. – Когда аспект спросит тебя, никаких «вроде», отвечай «да». Орден сражается в первую очередь за Веру, потом уже за Королевство. Он выпрямился. – Пошли, найдем его. – Так ты ему скажешь, чтобы он меня взял? «Да простит меня душа моей матушки!» – Да. – Ух ты, здорово! – Френтис вскочил и бросился к двери. – Спасибо! – Не благодари меня за это, – сказал ему Ваэлин. – Никогда. Френтис посмотрел на него озадаченно. – Ладно… А когда мне меч дадут? * * *
До очередного набора новичков оставалось еще месяца три, так что Френтиса пока что приставили к работе. Он бегал по поручениям, работал на кухне и в саду, чистил денники. Ему дали койку в их спальне в северной башне – аспект счел, что оставить его одного в другом месте будет негостеприимно. – Это Френтис, – представил его товарищам Ваэлин. – Он новенький. Он будет жить с нами до конца года. – А он не слишком мал? – осведомился Баркус, смерив Френтиса взглядом. – Тут же сплошь кожа да кости! – На себя посмотри, жирдяй! – огрызнулся Френтис и тут же попятился. – Прелесть какая, – заметил Норта. – У нас будет собственный уличный мальчишка! – А чего его к нам поселили? – поинтересовался Дентос. – Потому что так приказал аспект, и потому, что я ему обязан. И ты тоже, брат, – сказал Ваэлин Норте. – Если бы не он, ты бы сейчас болтался в клетке на стене. Норта набычился, но больше ничего не сказал. – Это тот, которого ты вырубил, – сказал Френтис. – Тот, что пырнул ножом Черного Ястреба. Хорошо пырнул, между прочим. Так нам, значит, дозволено резать королевских стражников? – Нет! – отрезал Ваэлин и оттащил его к его топчану: бывшей кровати Микеля, которая все эти годы так и стояла пустой после его смерти. – Спать будешь тут. Тюфяк и одеяло тебе выдаст в подвалах мастер Греалин. Я тебя скоро туда отведу. – И меч он мне тоже даст? Парни расхохотались. – А как же! – сказал Дентос. – Самый лучший, из самого что ни на есть прочного ясеня! – Ну, я хочу настоящий! – надулся Френтис. – Настоящий меч надо еще заслужить, – объяснил ему Ваэлин. – Так же, как заслужили его мы. А теперь я хочу поговорить с тобой насчет воровства. – Не-не, я тут ничего воровать не буду! Все, я завязал, клянусь! Ребята снова покатились от хохота. – Тоже мне, брат! – сказал Баркус. – Здесь у нас воровство… – Ваэлин постарался подобрать нужное слово, – считается приемлемым, но есть свои правила. Ни у кого из нас воровать нельзя, и у мастеров тоже. Френтис взглянул на него с подозрением. – Это что, тоже вроде испытания, да? Ваэлин скрипнул зубами. Он начинал понимать, отчего мастер Соллис питает такое пристрастие к своей розге. – Нет. У других членов ордена воровать можно, при условии, что этот человек не мастер и не принадлежит к твоей группе. – Да ну? И что, ничего за это не будет? – Нет, конечно. Если попадешься, с тебя шкуру спустят. Но не за то, что воровал, а за то, что попался. На губах Френтиса появилась чуть заметная улыбочка. – Ну, до сих пор я попался всего один раз. Больше такого не случится! * * *
Ваэлин ожидал, что тяготы орденской жизни заставят Френтиса быстро разочароваться, но не тут-то было. Мальчишка охотно выполнял любую порученную работу, стрелой носился по Дому, во все глаза наблюдал за ними во время тренировок и постоянно ныл, чтобы они научили его всему, что умеют сами. Обычно братья охотно выполняли его просьбы и показывали ему, как владеть мечом и как сражаться без оружия. Учить метать ножи его особенно не пришлось: вскоре Френтис уже мог потягаться в этой игре с Дентосом и Нортой. Воспользовавшись случаем, эти трое быстренько организовали состязание по метанию ножей и собрали кругленькую сумму ножичками, которые потом честно поделили на всех. – А почему я не могу оставить их себе? – ныл Френтис, пока ребята подсчитывали барыши. – Да потому, что ты еще не настоящий брат, – объяснил ему Дентос. – Вот когда станешь братом, будешь все выигрыши оставлять себе. А покамест будешь делиться с нами, в благодарность за наши добрые наставления. Самое удивительное, что Френтис совершенно не боялся Меченого. Прочие ребята относились к псу с опаской, Френтис же безбоязненно играл и возился с этим зверем и только хихикал, когда тот швырял его, точно игрушку. Ваэлин поначалу беспокоился, но потом увидел, что Меченый ведет себя достаточно осторожно: он ни разу не цапнул Френтиса и даже не поцарапал. – Для него этот мальчишка – все равно что щенок, – объяснил мастер Джеклин. – Наверно, он думает, что этот щенок твой. Он его воспринимает как старшего брата. Кроме того, Френтис заслужил еще одно отличие: он стал единственным, кого ни разу не вздул мастер Ренсиаль. Распорядитель конюшен почему-то никогда не поднимал на него руку, только указывал, что следует сделать, и молча наблюдал за ним, пока работа не была закончена. Выражение лица при этом у Ренсиаля было еще более странным, чем обычно: странное сочетание удивления и сожаления. Видя это, Ваэлин заботился о том, чтобы Френтис как можно реже бывал в конюшне. – А что не так с мастером Ренсиалем? – спросил Френтис как-то вечером, когда Ваэлин показывал ему основные блоки. – У него с головой не все в порядке? – Я про него почти ничего не знаю, – ответил Ваэлин. – В своих лошадях он разбирается, это точно. А насчет того, что творится у него в голове – очевидно, что тяготы жизни в ордене способны делать странные вещи с человеческим рассудком. – Думаешь, и с тобой такое когда-нибудь случится? Вместо ответа Ваэлин с размаху нанес удар сверху вниз в голову Френтису, мальчишка еле отразил его своим деревянным клинком. – Не зевай! – бросил Ваэлин. – Мастера с тобой не станут миндальничать, как я! Месяцы, проведенные с Френтисом, пролетели быстро. Его энергичность и слепая восторженность заставляли парней забывать о своих горестях: даже Норта как будто оживал в то время, которое он проводил с мальчиком, обучая его стрельбе из лука. Как и тогда, когда Норта занимался обучением Дентоса перед испытанием знанием, Ваэлин обратил внимание, что Норта от природы наделен даром наставника: там, где прочие ребята, в особенности Баркус, нет-нет да и проявляли раздражение, Норта, казалось, обладал бесконечным терпением. – Хорошо, – говорил он, когда Френтису удавалось всадить стрелу в ярде от мишени. – А теперь постарайся не только тянуть тетиву на себя, но и толкать лук в противоположную сторону, тогда тебе будет проще его натянуть. Именно благодаря Норте Френтис оказался единственным мальчиком в группе, который сумел попасть в мишень во время своей первой официальной тренировки. – А можно мне остаться с вами? – спросил Френтис вечером накануне того дня, когда ему предстояло переселиться в спальню своей новой группы. – Ты должен стать частью группы, – сказал Ваэлин. Они были на псарне и смотрели на Меченого, который ревниво охранял свою беременную суку. Он теперь не давал подходить к своему вольеру никому, кроме них двоих: когда сука забеременела, пес превратился в свирепого защитника. Он иногда бросался даже на мастера Джеклина, если тот подходил слишком близко. – Почему-у? – спросил Френтис. Ныть он почти отучился, но все-таки жалобные нотки еще слышались в его голосе. – Потому что мы не можем пройти с тобой все обучение с начала до конца, – ответил Ваэлин. – Твоими братьями станут те мальчики, с которыми ты познакомишься завтра. Вы вместе будете помогать друг другу готовиться к испытаниям. Так принято в ордене. – А если я им не понравлюсь? – Такие вещи тут не имеют особого значения. Связь, что нас объединяет, куда прочнее дружбы. Он ткнул Френтиса в бок. – Не тревожься! Ты уже знаешь куда больше, чем они, они будут обращаться к тебе за помощью и советами. Ты, главное, не задавайся особо. – А вы все по-прежнему будете меня учить? Ваэлин покачал головой. – Твоим наставником будет мастер Хаунлин. Теперь тебя будет учить он. Мы не имеем права вмешиваться. Он человек справедливый и за розгу лишний раз не хватается, главное, его не доводить. Слушайся его хорошенько. – А мне можно будет по-прежнему воровать для вас? Вот об этом Ваэлин не задумывался. Им действительно будет сильно не хватать Френтисова умения непринужденно добывать довольно ценные предметы. У них теперь было полно запасной одежды, денег, амулетов, ножичков и тысяч других полезных мелочей, которые делали орденскую жизнь несколько более сносной. Френтис сдержал слово: он так ни разу и не попался, хотя другие мальчишки не преминули связать появление Френтиса с начавшейся волной пропаж. Однажды вечером это привело к особенно кровавой драке в трапезной. По счастью, у ребят теперь было достаточно и сил, и умения, чтобы постоять за себя, даже перед старшими ребятами, так что подобные инциденты более не повторялись, хотя мастер Соллис все же велел Ваэлину на время поунять Френтиса. – Нет, теперь ты будешь воровать для своей группы, – не без сожаления ответил ему Ваэлин. – Но ты можешь с нами меняться. – А я думал, мне с вами теперь и разговаривать будет нельзя… – Да нет, разговаривать можно. Давай будем встречаться здесь… ну, скажем, каждый вечер эльтриана. – А мастер Джеклин разрешит мне взять одного щенка себе? Ваэлин взглянул на Меченого, обратил внимание на опасливую враждебность в его глазах. Он понимал, что, если сейчас попытаться войти в вольер, то даже для него без пары укусов дело не обойдется. – По-моему, это не от него зависит. Глава вторая
Испытание схваткой наступило после Зимнепраздника, в середине месяца веслина. Они сменили свои мечи на деревянные и вместе с остальными пятьюдесятью мальчиками примерно их возраста разделились на два равных отряда. На тренировочном поле в мерзлую землю воткнули копье, украшенное алым вымпелом. Ваэлин с удивлением увидел, что по краям поля выстроились все прочие мастера, даже мастер Джестин, который редко покидал пределы своей кузницы. – Война – наш священный долг, – говорил аспект выстроившимся напротив мальчикам. – Это смысл существования нашего ордена. Мы сражаемся, защищая Веру и Королевство. Сегодня вас ждет битва. Один отряд будет пытаться захватить этот вымпел, второй будет его оборонять. Мастера станут наблюдать за ходом битвы. Все братья, кто не проявит в бою должного мужества и умения, завтра будут вынуждены покинуть орден. Сражайтесь же как следует, не забывайте, чему вас учили. Смертельные удары запрещены. Пока аспект уходил с поля, оба отряда смотрели друг на друга со смешанным трепетом и восторгом. Все понимали, что, хотя смертельные удары запрещены и клинки у них деревянные, битва будет кровавой. Мастер Соллис вышел на поле, выдал отряду Ваэлина пучок красных ленточек и велел им повязать их себе на левую руку. По соседству мастер Хаунлин раздавал их временным противникам белые ленточки. – Вы будете нападать, белые – обороняться, – сказал им Соллис. – Битва будет окончена, когда копье окажется в руках у одного из вас. Пока их белоленточные противники выстраивались неплотным строем перед копьем, Ваэлин увидел, как аспект приветствует трех незнакомых наблюдателей. Двое были мужчинами, один высокий и широкоплечий, второй – поджарый и жилистый, с длинными черными волосами, развевающимися на ветру. Третья фигурка была маленькая, закутанная в меха, и цеплялась за руку широкоплечего. – А кто это, мастер? – спросил он, когда Соллис протянул ему ленточку. Но сегодня явно был неподходящий день для расспросов. – Об испытании думай, парень! – и Соллис сердито отвесил ему оплеуху. – Рассеянность тебя погубит! Когда все повязали ленточки на руки, они выстроились, глядя на защитников, стоявших примерно в сотне ярдов. Почему-то казалось, будто их стало больше, чем раньше. – Что будем делать, Ваэлин? – спросил Дентос, выжидающе глядя на него. Ваэлин собирался было пожать плечами, как вдруг обнаружил, что они все смотрят на него в ожидании: не только ребята из его группы, а вообще все. Единственным исключением казался Норта. Он беспечно подкидывал свой деревянный меч и ловил его на лету. Казалось, будто ему скучно. Ваэлин попытался было составить план. Сражаться их учили, а тактике – нет. Он краем уха слышал про обходные маневры и лобовые атаки, но понятия не имел, как все это работает. Большая часть слышанных им историй о битвах сводилась к тому, как отважные братья завоевывали победу благодаря своей личной доблести, да и в тех историях они обычно штурмовали городскую стену или обороняли мост, но никак не копье. «Копье… А зачем нам вообще это копье?» – Ваэлин! – нетерпеливо окликнул его Каэнис. – Это же не битва, на самом деле, – сказал Ваэлин, размышляя вслух. – Что-что? «Битвы заканчиваются не тогда, когда кто-то завладеет копьем. Они заканчиваются, когда одно войско уничтожит другое. Вот почему это называется «испытание схваткой». Они просто хотят посмотреть, как мы сражаемся, только и всего. А копье само по себе ничего не значит». – Бросимся прямо на них, – сказал Ваэлин в полный голос, стараясь говорить уверенно и решительно. – Атакуем в центр их строя, жестко и быстро. Надо прорвать строй, и тогда копье наше. – Не особенно тонкая стратегия, брат, – заметил Норта. – Может быть, ты предпочтешь командовать сам? Норта склонил голову и улыбнулся. – Мне это и в голову не приходило! Я уверен, что твой план разумен. – Строимся! – приказал Ваэлин. – Держим плотный строй. Баркус, ты пойдешь впереди вместе со мной, и ты, Норта, тоже. И еще вы двое, – он выбрал двух массивных парней, про которых знал, что они агрессивнее прочих. – Каэнис, Дентос, держитесь поближе, не давайте им подойти, когда мы будем пробиваться к копью. Вы, остальные, – слышали, что сказал аспект? Если не хотите завтра утром получить свои монеты, выберите себе врага и повалите его наземь, а когда управитесь, ищите следующего. В ответ Ваэлин с изумлением услышал радостный клич – мальчишки ответили нестройным воплем, и к небу взметнулся небольшой лес деревянных мечей. Ваэлин присоединился к общему кличу, размахивая мечом, крича и чувствуя себя ужасно глупо. В это трудно поверить, но в ответ ребята заорали еще громче, некоторые даже принялись выкрикивать его имя. Он продолжал кричать и тогда, когда они начали наступать, сперва шагом. Сотня ярдов, отделявшая их от врага, казалось, уложилась в несколько ударов сердца. – Ва-э-лин! Ва-э-лин! Он перешел на легкий бег, рассчитывая сберечь как можно больше сил для драки. – Ва-э-лин! Ва-э-лин! Некоторые мальчишки почти срывались на визг, и Каэнис в их числе. Они бежали все быстрее, они уже миновали больше половины расстояния, отделявшего их от врага. Судя по всему, его маленькому войску не терпелось добраться до противника. Некоторые даже вырвались вперед. – Спокойнее! – крикнул Ваэлин. – Держать строй! – Ва-э-лин! Ва-э-лин! Он оглянулся и увидел лица, искаженные яростью. «Это от страха, – понял Ваэлин. – Они прячут за яростью свой страх». Сам он никакой ярости не испытывал. На самом деле, главное, что его волновало – это как бы не заполучить еще одного шрама. Ему только что сняли швы после предыдущего раза, с глубокой раны на бедре, которую он заработал в результате неудачного падения с лошади. – Ва-э-лин! Ва-э-лин! Теперь уже все рвались вперед, их строй начинал рассыпаться. Дентос, невзирая на приказ, очутился впереди, вопя в порыве восторженного пыла. «Ох, ради Веры!..» Ваэлин изо всех сил устремился вперед, указывая мечом в центр вражеского строя. – В атаку! В атаку!!! Два отряда сошлись с силой, сокрушающей кости. Плечо у Ваэлина заныло и онемело, как будто он с разгону врезался в дерево, хотя ему и удалось опрокинуть двоих защитников. Поначалу казалось, будто их натиск проложит им путь прямиком к копью: пятеро или шестеро защитников рухнули под весом атакующего строя, и Баркус пробежался по их распростертым телам, прорываясь к вымпелу. Однако противники быстро пришли в себя, и вскоре оба отряда принялись рубиться со свирепостью, которой никто из них прежде не испытывал. Ваэлин обнаружил, что на него наседают сразу двое, отчаянно размахивая своими ясеневыми мечами: в пылу битвы оба сразу забыли многое из того, чему их учили. Ваэлин отбил один удар, увернулся от другого, потом подрубил ноги одному из мальчишек, заставив того рухнуть наземь. Второй сделал выпад, но чересчур сильно подался вперед. Ваэлин перехватил его руку с мечом, ударил лбом в лоб, и противник осел на землю. По мере того, как битва разгоралась и какофония треска дерева и сдавленных стонов делалась все громче, наблюдать за ходом событий становилось все труднее. Время будто рассыпалось на осколки, бой превратился в серию обрывочных кровавых стычек. Товарищей Ваэлин видел лишь мельком. Баркус разил мечом во все стороны, держа его обеими руками, с тошнотворным чваканьем попадая в тех, кто имел неосторожность подойти к нему слишком близко. У Дентоса была кровь на лбу. Он лишился меча, дрался на кулаках с парнем на добрый фут выше себя и, похоже, побеждал. Каэнис прыгнул противнику на спину и теперь пытался задушить его мечом. Он сумел повалить врага наземь, прежде чем один из защитников ударил его башмаком по голове, и Каэнис распростерся на земле. Ваэлин принялся проталкиваться к нему, прорубая себе путь сквозь давку, и увидел, что Каэнис лежит на земле и отчаянно отбивается мечом от того парня, которого пытался придушить. Ваэлин пнул парня в живот, стукнул его мечом по виску, и парень рухнул на землю, где и пролежал до конца сражения. – Ну что, брат, ощущаешь величие? – спросил он у Каэниса, протягивая ему руку, чтобы помочь встать. – Пригнись! – крикнул в ответ Каэнис. Ваэлин припал на колено и ощутил порыв ветра: меч пронесся у него над головой, чудом его не задев. Он извернулся, сделал подсечку, чтобы сбить нападающего с ног, и огрел его мечом по носу. После этого они с Каэнисом сражались вместе, спина к спине, спотыкаясь о раненых и бесчувственных товарищей и врагов, пока не очутились в нескольких ярдах от копья. Один из защитников, видя последний шанс проявить свою отвагу, очертя голову ринулся на них, вопя и размахивая мечом. Каэнис отразил его первый удар, а Ваэлин опрокинул его на землю ударом в плечо и поморщился, услышав отчетливый треск сломанной кости. И вот все закончилось: не осталось больше врагов, не с кем было драться. Только стенающие мальчишки, еле держащиеся на ногах или катающиеся по земле рядом со своими неподвижными братьями. И Норта, стоящий с копьем в руках. Кровь струилась из ран у него на лице и на голове. Когда Ваэлин подошел, он улыбнулся, и густая алая капля выступила у него из разбитой губы. – Твой план был хорош, брат. Ваэлин подхватил Норту, когда тот пошатнулся. Ваэлин еще никогда в жизни не чувствовал себя таким усталым. Руки налились свинцом, от всего этого насилия в животе остался тошнотворный ком. Ваэлин обнаружил, что понятия не имеет, сколько времени все это длилось на самом деле. Может быть, час, а может, всего несколько минут. Он как будто очнулся от особенно изматывающего кошмара. Ваэлин с облегчением увидел, что Баркус и Дентос были среди тех десяти мальчишек, которые еще держались на ногах, хотя Дентос стоял лишь благодаря тому, что массивная рука Баркуса поддерживала его за ворот. – Что говоришь, брат? – громко сказал Ваэлин, так, чтобы мастера слышали, подавшись ближе, словно хотел расслышать слова Дентоса, хотя Дентосу сейчас явно было не до разговоров. – Да! Воистину славная битва! – Испытание завершено! – объявил, шагая через поле, мастер Соллис. – Отведите раненых в лазарет. Тех, кто лежит без чувств, не трогайте, о них позаботятся мастера. – Идем, – сказал Ваэлин Норте. – Пусть тебя заштопают. – Это было бы неплохо, – ответил Норта. – Но я не уверен, что могу идти. Он снова пошатнулся, и Ваэлину пришлось его подхватить. Они с Каэнисом вдвоем вывели Норту с поля. Копье он так из рук и не выпустил. Баркус шел следом, а Дентос болтался у него в руках, волоча ноги по земле. – Брат Ваэлин! – окликнул его аспект, стоящий рядом с тремя незнакомцами. Ваэлин остановился, стараясь удержать Норту на ногах. – Да, аспект? – Наши гости изъявили желание познакомиться с тобой. Аспект указал на троих незнакомцев. Ваэлин теперь как следует разглядел маленькую фигурку: это была девушка, закутанная в черный мех, как и мужчина, за чью руку она цеплялась. Она была примерно его ровесницей, но невысокая, бледнокожая, черноволосая… и очень хорошенькая. На Ваэлина она почти не смотрела, не отрывая взгляда от теряющего сознание Норты. Ваэлин не мог определить, что означает выражение ее лица: восхищение или страх. – Брат Ваэлин, это Ванос Аль-Мирна, – сказал аспект. Крупный мужчина выступил вперед и протянул ему руку. Ваэлин неловко пожал ее, едва не уронив при этом Норту. Услышав имя крупного мужчины, Каэнис напрягся, но Ваэлину оно ничего не говорило. Он смутно припоминал, что отец вроде бы упоминал это имя, говоря с матушкой, это было незадолго до того, как его назначили владыкой битв, но Ваэлин не помнил, о чем тогда шла речь. – Я знал твоего отца, – сказал Ванос Аль-Мирна Ваэлину. – У меня нет отца, – автоматически ответил Ваэлин. – Говори с лордом Ваносом поуважительнее, Ваэлин, – сказал аспект с тонкой улыбкой на губах. – Перед тобой меч Королевства, владыка башни Северных пределов. Его присутствие – большая честь для нас. Ваэлин увидел, как по губам Ваноса Аль-Мирны скользнула тень улыбки. – Ты хорошо сражался, – сказал он. Ваэлин кивнул на Норту: – Мой брат сражался лучше, он захватил копье. Аль-Мирна бросил на Норту пристальный взгляд, и Ваэлин понял, что он знал и его отца тоже. – Этот парень сражается, не ведая страха. Для солдата это не всегда достоинство. – Мы все не ведаем страха, служа Вере, милорд. «Хороший ответ, – решил Ваэлин. – Жалко, что это неправда». Владыка башни обернулся и махнул рукой жилистому, длинноволосому мужчине. У мужчины были черные волосы и бледная кожа, такие же, как у девушки, но черты лица были другие: высокие скулы и орлиный нос. – Это мой друг, Гера Дракиль из сеорда-силь. «Сеорда!» Ваэлин даже и не думал, что ему доведется своими глазами увидеть одного из них. Сеорда-силь были весьма таинственным народом. Говорили, что они никогда не покидают пределов Великого Северного леса и чураются чужаков. Именно из-за сеорда-силь народ Королевства считал лес таким мрачным и загадочным местом и старался туда не ходить. Бытовало множество рассказов о злосчастных путниках, которые забрели в лес, да так никогда и не выбрались. Гера Дракиль кивнул Ваэлину. Лицо у него было непроницаемым. – А это, – лорд Ванос подтянул девушку поближе, заставив ее вымученно улыбнуться, – моя дочь, Дарена. Девушка с улыбкой посмотрела на Ваэлина. И отчего это у него сразу вспотели ладони? – Брат. Ты, похоже, единственный, кто вышел из схватки целым. Ваэлин осознал, что она права. Все тело у него ныло, а к утру наверняка разноется еще сильнее, но ни одной раны на нем не было. – Удача улыбается мне, миледи. Девушка снова взглянула на Норту. Лицо у нее сделалось озабоченным. – С ним все будет в порядке? – Он в порядке, – ответил Каэнис – как показалось Ваэлину, несколько резковато. Норта поднял голову, мутным взглядом уставился на девушку и растерянно нахмурился. – Ты из лонаков, – сказал он и повернул голову в сторону Ваэлина. – Мы на севере, да? – Спокойно, брат. Ваэлин похлопал Норту по плечу и испытал облегчение, когда тот снова уронил голову. – Мой брат не в себе, – сказал он девушке. – Приношу свои извинения. – За что? Я из лонаков. Девушка обернулась к аспекту: – Я немного владею целительством. Если я могу чем-нибудь помочь… – У нас весьма опытный врач, миледи, – ответил аспект. – Но все равно, благодарю вас за беспокойство. А теперь нам пора вернуться в мои покои и дать братьям возможность позаботиться о своих товарищах. Он повернулся и направился прочь. Владыка башни последовал за ним, но остальные двое немного задержались. Гера Дракиль окинул их всех долгим взглядом, переводя глаза с Дентоса, обмякшего в руках Баркуса, на окровавленный нос Каэниса, потом на обвисшую фигуру Норты. На его лице, прежде непроницаемом, отразилось вполне узнаваемое отвращение. – Иль лонахим хеарин мар дуролин, – грустно сказал он, и пошел прочь. Девушку, Дарену, похоже, его слова смутили. Она коротко взглянула на них на прощание и повернулась, чтобы тоже уйти. – Что он сказал? – спросил Ваэлин, заставив ее остановиться. Девушка замялась. Ваэлин подумал, не станет ли она отрицать, что понимает по-сеордски, хотя он видел, что она все поняла. – Он сказал: «Лонаки со своими псами обращаются лучше». – Это правда? Девушка слегка поджала губы, и Ваэлин успел заметить сердитую гримаску прежде, чем она отвернулась. – Да, наверное. Голова Норты запрокинулась назад, и он ухмыльнулся Ваэлину. – Хорошенькая! – сказал он и окончательно потерял сознание. * * *