Олег Чагин
Говорим о модели. Первоначально, при формировании половой системы вырабатывается половой гормон. Половой гормон первоначально женский. Чтобы он стал мужским, нужно несколько факторов:
1. Адреналин. Но под этим словом мы подразумеваем целый комплекс гормонов, которые отвечают за физическую активность, за работу со стрессом.
2. Эндорфин. И здесь опять же подразумевается группа гормонов, которые стимулирует поощрение физической деятельности, либо стресса.
Только сумма этих гормонов в очень сложной системе позволяет сформировать мужскому половому гормону. Если эти факторы отсутствуют, то и цепочка превращений полового «женского» гормона в «мужской» без изменений.
При всей видимой простоте в формировании мужского гормона, сам процесс достаточно сложен. Для того, чтобы сформировался мужчина, нам нужно создать ему такие условия, при которых он будет испытывать стресс. Стресс имеется в виду как реакция организма на фактор новизны. Этот стресс должен быть не чрезмерен (тогда он будет угнетать) и не слаб (тогда он не будет иметь смысла); который в идеале должен поощриться. Т.е. ребенок должен испытать физическую нагрузку и победить! Для мозга нет разницы победа произойдет на физической культуре или на математике. Только тогда влияние этих факторов позволит ему сформировать мужской гормон. Дальше интереснее. В период полового созревания мужской гормон адреналин и эндорфин участвуют в формировании лобной и височных долей мозга. Эти доли у нас отвечают за способность организма длительное время совершать максимальное усилие. То, что на бытовом уровне мы называем волей. Максимально длительное время – максимальное усилие. Если этого волевого фактора нет, то у нас мозг не сформирует эти зоны. Мы таких людей видим как неспособных длительное время совершать максимальное усилие. Им это на органическом уровне не под силу и требовать от них этого не имеет никакого смысла.
Но если мы стресс создадим для девочки (девушки) и она еще в каком-то случае будет получать удовольствие от победы, то мы увидим, что гормональный фон у девушек – мужской. На сегодняшний день статистика в среднем такая, что у девушек в возрасте 23-25 лет уровень половых гормонов превышает норму для женщин в 3-4 раза. Они болеть начинают от этого. Мальчики же без этих факторов, если брать исследования, проводимые в школе, то образно говоря, старшеклассники находятся по гормональному фону на периоде 5-6 месяцев беременности. Поэтому гормоны мужские у женщин вырабатываются тоже. Но не в период полового созревания, как у мужчин, а на протяжении всей жизни. Существует такая полушутка, что бабушки всегда умнее дедушек, потому что ум, это вторичный половой признак. И это является социальной проблемой, когда женщине приходится решаться вопросы, связанные с физическим усилием, и тем самым, с формирование мужских гормонов, в условиях когда мужчины не способны взять это на себя. Тем самым такие мужчины вынуждают женщин адаптироваться к тем факторам, которые им не свойственны, от этого они «болеют» (капризы, истерики и прочие явления «выноса мозга»).
Следующий тезис, на котором мы остановимся,
За исторический период развития человечества организмом было выработано две стратегии развития. Первая стратегия деятельности – адаптация; вторая стратегия – развитие. В чем различие? Адаптация – это пользование тем, что есть. Развитие – это создание нового. Мы выжили благодаря адаптации. Адаптация, по нашему определению, - это женский тип деятельности; развитие – это мужской. Адаптация – это то, что есть. На биологическом уровне женщина пользуется тем, что есть; для женщины дом – это весь мир; для мужчины – весь мир дом. Женщине невыгодно, чтобы мужчина из дома вышел. Она имеет преимущество когда он в доме. В тактическом смысле выгодна адаптация, в стратегическом – развитие. Но для развития нужна энергия. Мозг эволюционно существовал в таких условиях, когда энергия очень дорого обходится. Представьте, к примеру, что вы сейчас находились бы не в городе, где о многих вещах мы не задумываемся, а где-нибудь в лесу. И многие обыденные вещи в новых условиях стали бы летально необходимы: ночлег, питание, безопасность и т.д. И когда приходится экономить каждый грамм энергии, решение стратегических каких-то проектов становится роскошью. Поэтому женщина сформировалась максимально адаптивной. Но выжили мы как вид засчет того, что кто-то выходил за границу ареала. Выйти за границу ареала невыгодно, опасно. Но, давайте представим, что вот где-то за границей ареала мы получили некое преимущество (нашли более сухую пещеру, или нашли кусок жареного мяса от оленя в которого попала молния и т.п.). Так вот получить это преимущество на месте хорошо, но мало. Преимущество приобретает значение, когда оно попадает в границы того ареала, откуда мы пришли. И адаптация имеет смысл только в интересах развития. Сама по себе адаптация деструктивна. Деструктивную адаптацию мы видим на примере таких политических событий как Украина в частности.
Как сделать так, чтобы стимулировать адаптацию? Видовую, социальную… нужно сделать так, чтобы внутри ареала находиться было выгодно. Как можно ограничить? Можно определить индивидуальность и обособиться по языку, обычаям и т.д. Тогда любой фактор, который пытается проникнуть, отторгается. Т.е., например, любого человека, который не умеет говорить на местном диалекте села, воспринимают как чужого. Это защитный, адаптивный механизм. Таким образом, повторим, что адаптация имеет смысл только в интересах развития и получить стратегическое преимущество и выгоду мы получим, если вернемся с этим преимуществом в ареал.
Выход за границу ареала дает небезопасность. В онтогенезе этот период проходит каждый ребенок. Ребенок родился и он находится в зоне комфорта: мама, питание, безопасность. И ребенок даже когда начинает отползать, смотрит, как реагирует мама на его действия. Но есть такой момент, когда он выходит за эту границу, где ответственность за свои действия, за свою безопасность уже лежит только на нем. И вот этот тонкий педагогический момент, который ключевой в ранней педагогике, это и есть воспитательный метод. Если мы будем расширять ребенку зону комфорта, то понятно, к какому социальному типу придем.
По Лурии есть три стадии развития мозга: удовлетворение гомеостаза (я хочу), расширение зоны комфорта (я могу), третий, высший уровень стадии развития мозга – я должен. На биологическом уровне я должен – это подчинение своих интересов интересам вида (родители подчиняют свои интересы интересам ребенка, вождь подчиняет свои интересы интересам идеи и т.д.).
Это высшая на сегодняшний момент стадия развития. Это понимание приоритета коллектива, группы, идеи. Ребенок на это не способен и от него требовать этого нельзя. Взрослый человек, не сформировавшись до такого уровня, тоже не способен это показать. У нас, у наших современников, эта пирамида несколько перевернута. У нас снизу находятся маргиналы, которые чувствуют, что они прямо вот должны, наверху находится категория людей со стадией развития «я хочу», а обеспечивают им эту стадию «я хочу» те, кто может им это обеспечить. Так устроено, потому что так энергетически проще. Подытожим. Эволюционно было выделено две стратегии действия: адаптация и развития. Выжили мы благодаря тому, что развитие возвращалось и усиливало адаптацию. Если адаптация не заинтересована в развитии, то она не заинтересована и в том, чтобы особи, вышедшие за ареал, вернулись. Что сделать, чтобы они не вернулись? Криминализировать, маргинализировать.. все, что угодно (на целину, на крестовый поход, на войну и т.п.). Ключевой момент, вернутся ли они с идеями развития в центр? Разрешит ли им центр вернуться? Если да, то тогда адаптация будет усиливаться, если нет, то она будет деградировать. И вот здесь мы переходим к еще одной интересной теме о крайних метаболических стереотипах. Что это такое? Ребенок рождается неспособным к самостоятельной жизни, в отличие от детенышей животных. И он вынужден, условно говоря, донашиваться мамой. Это ключевой момент, который в животном мире не присутствует нигде, но который сформировал специальные социальные отношения. В эту тему мы сейчас углубляться не будем. Но когда ребенок на стадии гомеостаза спит, кушает, - у него основным источником метаболизма является мозг. У нас органов метаболизма немного. Мы рассматриваем два основных: мозг и печень. Мозг до определенного периода вырабатывает все, что нужно организму. На уровне аминокислот доминирует в этом глютамин (под ним понимаем также как в случае с адреналином и дофамином определенный комплекс). И вот ключевая точка, когда детеныш от мамы начинает отползать. С чем это связано в природе? Возможно, с необходимостью обеспечивать свой организм энергией самостоятельно. В первую очередь теплом. И этим как раз занимается печень. И когда ребенок отходит от мамы, метаболизм начинает переходить в определенных пропорциях к печени. И здесь одним из основных веществ, которые участвуют в метаболизме печени – таурин. И вот соотношение между количеством глютамина и таурина – это и есть метаболический стереотип. Павлов (не тот, который Павлов Иван Петрович) ввел два понятия: мозговики и печеночники. Утрированный, вульгарный пример: мозговик – академик, печеночник – крестьянин. В чем разница между ними? Для мозговика (для глютаминщика) абсолютно не важно, по какому поводу он себе «мучает» мозг. Для него процесс достаточен. Взять любого ученого, который достиг понимания глубин мироздания, и посадить рядом с его родным братом печеночником (печеночник на завалинке сидит) и печеночник его спросит: «Брат, что делаешь» и тот ему попытается рассказать, то через минуту печеночник что сделает? Скажет, брат, пойдем выпьем.
Печеночник (крестьянский тип) – для него доминирует результаты труда. А так эволюционно было закреплено, что результаты труда связаны с выживанием. Любая деятельность витальна. Что бы ты ни делал – ты за это несешь ответственность в настоящий момент. И еще такой момент. Для печеночника его деятельность важна не только в его личных интересах, а в интересах группы лиц, с кем он проживает (племя, семья – любая социальная ячейка), где каждый член этой ячейки несет ответственность перед каждым ее членом на социальном уровне. Это создает определенную культуру.
Так вот крайние типы, где наблюдается доминирование одного из акцентом – называются крайними метаболическими стереотипами. Они нужны все, потому что это стратегия, это тактика. Идеального варианта 50/50 нет. Так вот крайние метаболические типы и вытесняются за границу ареала. Метаболический стереотип можно определить по анализу крови и мы можем менять метаболический стереотип. Представьте народ, который живет в условиях климатических, где с каждым годом начинает холодать. И нужно решить, либо все остаются (и тогда нужно как-то обустраивать жизнь), либо нужно уходить. Кто останется, кто уйдет? Кто-то остается, кто-то уходит. У тех, кто ушел, в культуре сохраняется память о том месте, откуда они ушли. Потом какая-то часть людей возвращается на место их предков и там остается. И люди начинают уходить и возвращаться. Таких переходов на период ледникового периода было пять. Как правило, такими уходами-приходами занимаются крайние метаболические типы. Освободить тип, который работает от восхода до заката достаточно сложно (корову вовремя не подоил – мастопатия – без молока вся семья осталась). Каждый день, каждая работа имеет значение (день год кормит, работать авралом и т.д.).
Так вот представьте, человек, живущий в этих условиях и человек, живущий вдоль берега, например. И вопрос питания решается: в любое время можно поймать рыбу, или, в крайнем случае, скушать лягушку, устрицу и т.п. Будут ли эти народы отличаться от живущих в менее удобном климате?
Воспитание. Почему мы про воспитание говорим? Воспитание было там, где про адреналин, там, где матаболический стереотип (т.е. мама может очень сильно сместить метаболический стереотип ребенка, сохранив его на глютаминовой стадии). Когда ребенок у вас сидит за компьютером, стреляет или гоняет – это проблема папы, который не создал для него реальную ситуацию, и он сам спасается, стимулирует себе печень вот этим стрессом и таким образом развивается. Поэтому если хотите запретить ребенку играть – дайте ему реальную ситуацию. Но суррогат такого стресса деструктивен. Намного лучше, если мы будем искать для ребенка возможность реально развивать себя.
Для мужчины стресс в искусственном факторе, для женщины стресс – в ее ежедневной деятельности. Для женщины стресс и поощрение – это на уровне гомеостаза. Для женщины стресс – он естественный и она в нем живет. Например, найти отца ребенку и обеспечить потом ребенка – это стресс, который превышает любой стресс.
Гений Менделеева заключается в том, что по заказу торгового дома «Смирнов» он нашел такое соотношение спирта с водой, которое не сразу убивает печень, а делает это максимально длительно и максимально сильно, эффективно. Алкоголь как суррогат реальной деятельности. К этому мы относим табак, фармакологию. Эволюционно так сложилось, что печень, которая является источником метаболизма, нормально функционировать может только под влиянием адреналина, стрессов. Потому что эволюционно мы жили в стрессе. И это закрепилось в морфологии печени. А теперь представьте, что современный человек лишается этого стресса. В большинстве случаев он не выживает, так как выживали наши предки.