Орех кивнул.
— Не ссы, Орех! Тебя никто не тронет. Завалишь Лузу — объявишь всем, что у меня для каждого найдется работа и платить буду больше, чем он. С тебя пылинки будут сдувать. Главное, сразу отзвонись, чтобы мы начали.
Орех снова кивнул.
— Давай, Орех. Я в тебя верю.
Глядя в спину уходящего помощника, Армян довольно потер ладони. Кажется, его проблемы должны были скоро разрешиться, причем без особых потерь.
От всех этих событий разыгрался аппетит. Приказав подать еду, Армян поднялся на второй этаж. Он всегда, если позволяла погода, обедал на балконе. Вот и сегодня решил не изменять этому правилу. Когда Армян сел за стол, он вспомнил про Ростика и велел подать его после еды. Так и сказал:
— Передай ребятам, чтобы пацана после обеда подали.
По его прикидкам, у Ореха было еще около двух часов. Время есть, а это главное.
К еде Армян относился без обожания, но с удовольствием. Он почти никогда не завтракал, предпочитая плотный обед.
Во время трапезы он редко отвлекался на дела, но сегодня день был исключительный, поэтому приходилось быть на связи. Китайцы уже собрались почти все, им были розданы четкие инструкции — провести митинг против расовой дискриминации. Пригласили местную прессу, но та пока не высовывалась, сидела в автобусе с кондиционером, бухала и ждала начала митинга. Все в порядке, все готово. Только бы Орех не промахнулся. Но он еще ни разу не подводил.
Хашлама, рис с жареной осетриной, овощи, хлеб, два бокала белого вина и сигара за час с небольшим привели Армяна в хорошее настроение. Только после этого он распорядился привести «придурка из подвала», чтобы выяснить, кто убил бармена и что вообще произошло.
Ростик рассказал все. Про игру, про этапы, про Следопытов, про миллион долларов. Армян внимательно его слушал, почти не перебивая и только иногда отвлекаясь на телефонные звонки.
|
|
Ростик закончил говорить, но на лице у него было написано желание продолжать. Помощники Армяна принесли ему мобилу Ростика, и сейчас Армян вертел ее в руке, задумчиво щурясь.
— Балас, то, что ты рассказал, красиво. Клянусь, красиво. Но неубедительно. — Армян протянул трубку одному из охранников. — Проверь, что там на счету лежит. Ростик, дорогой, я очень хочу тебе верить, но Герасим мертв, два кэгэ дерьма забрали менты, и твоя история никак не покрывает мои убытки.
— Речь идет о миллионе долларов.
— Тс-с-с… — Армян внимательно смотрел на табло протянутого телефона.
Дисплей сообщал, что на балансе находится очень много денег. Армян даже взял очки, чтобы подсчитать, сколько именно. На лице при этом у него было искреннее удивление.
Еще минуту назад он собирался отрезать Ростику безымянный палец, потому что не верил ни слову этой чуши, Но вот появились первые доказательства того, что «балас» не солгал, и миллион долларов вдруг стал казаться вполне реальными деньгами.
— И ты говоришь, что таких телефонов есть еще три? Я позвоню кому-нибудь из твоих друзей, ты не против?
Армян набрал последний входящий вызов, глядя на Ростика. Боится. Это хорошо, что боится. Значит, глупостей делать не будет.
Пошел первый сигнал.
— Да, — ответил в трубке голос, показавшийся Армяну знакомым.
— Здравствуй, уважаемый, — начал Армян. — Есть пара минут? Меня зовут Роберт, и я хотел бы задать тебе пару вопросов.
|
|
— Блядь! Армян, это ты?! Очко тупорылое!
Голос, звучащий из трубки, на этот раз Армян уже никогда бы не спутал. Его аж передернуло от ненависти.
— Эс ку беранет куным! Эс ку ворот…
— Да я тебя на шляпе вертел, козлина опущенная! — проорал голос из трубки.
— Калэрис цецес! — Армян швырнул трубку на стол и в ярости осмотрелся.
Охрана шагнула в сторону. Ростик стоял бледный, как полотно.
— Значит, друг, балас? — сказал Армян, медленно поднимаясь из-за стола. — Как ты сказал зовут его? Саня? Или Луза?
Ростик еще не знал, что произошло, но уже был полностью готов к тому, чтобы рассыпаться в пыль.
Времени не было совсем. Луза срочно хотел получить доступ к базе данных ГИБДД, а я пытался объяснить, что это не мой уровень. Я сказал, что мне надо несколько минут, а Луза сказал, что времени нет. Я сказал, что привык работать один, а Луза положил мне на плечо пистолет и по-отечески ласково сказал, что отстрелит мне мочку уха.
Затея с письмом в ФСБ становилась все призрачнее. Я смотрел на номер БМВ и пытался представить себе развитие событий в том случае, если назову имя Ростика. Признаюсь в том, что мы были в той машине. Снова начну рассказывать про игру.
Я пытался сообразить, на каком этапе моего повествования я потеряю мочку уха, а на каком в мою голову врежется бильярдный шар.
И когда я услышал мелодию своего телефона, которая стояла на номере Ростика, то почувствовал облегчение. Ростик все еще с нами. И обязательно что-нибудь придумает, чтобы я не потерял мочку.
Но весь мой оптимизм улетучился после того, как Луза что-то выслушал в телефоне, а потом начал говорить.
|
|
Даже не говорить, а орать. И я уже догадывался, с каким «армяном» разговаривает Луза, поливая его пятиэтажным матом. Я только не мог понять, как телефон Ростика попал к Армяну. Да и неважно это было. Закончив разговор, Луза зажал мой телефон в руке и шагнул в нашу сторону. Мы отшатнулись, но отступать в общем-то было некуда.
Через пару минут Луза успокоился. Я держался руками за живот, Жила вытирал кровь из разбитой губы, а у Даши под левым глазом расцветал и наливался багрово-фиолетовый синяк. В другое время я обязательно сказал бы, что ей идет фиолетовое, но сейчас мне было не до шуток.
Пыл Лузы поутих также благодаря Миху, который вбежал в зал и сразу же что-то начал шептать на ухо своему шефу. Я услышал что-то вроде: «Уже и пресса подтянулась».
Луза подошел к окну, долго смотрел на улицу, потом громко скомандовал:
— Все садитесь за компьютеры и выясняйте, откуда тут китайцы. Все выясняйте! Быстро!
Он отошел с Михом в сторону и начал негромко с ним переговариваться. Теперь мне не было слышно, о чем они говорили, да и не до того было. Как и Жила с Дашей, я был занят своими ранами, только еще приходилось выдерживать гневные взгляды моих друзей.
Что ж, в общем-то они правы, я их в это втянул. Но ведь не время сейчас выяснять, кто прав и кто виноват. Надо думать над тем, как выбраться отсюда.
У меня лично никаких идей не было. Судя по всему, вряд ли Луза оставит меня один на один с компьютером.
Луза переговорил со своим помощником, Мих ушел, а хозяин дворца снова вернулся к нам. Уже полностью успокоившийся.
— Итак, что мы имеем, — подводил черту Луза, вышагивая перед нами. — Ваш друг отозвался голосом Армяна, а это автоматически подтверждает, что с телефонами какая-то херня, о которой я пока не знаю. И вы мне эти телефоны хотели впарить.
— Армян мог захватить Ростика, — осторожно заметил я.
— Куда? В плен? Знаешь что, хакер? Я вижу в тебе не друга, а врага. И поэтому мне хочется тебе что-нибудь сломать. И я это сейчас сделаю. А потом мы продолжим разговор.
Он сказал это настолько обыденно, насколько же и уверенно. И сломал бы. Обязательно бы что-нибудь сделал, но в самый, как говорится, последний момент меня спас один из помощников Лузы.
— Шеф! Шеф, я нашел! Китайцы, шеф! Вот они откуда!
Орал какой-то из бандюков-интернетчиков. Он аж прыгал от радости возле своего стола. Поколебавшись секунду, Луза пошел к нему. Подойдя к компьютеру, он остановился и стал очень внимательно смотреть на монитор. Потом поманил меня рукой.
Пока я шел на негнущихся ногах, Луза сказал мне следующее:
— Ну вот что, хакер… У тебя снова есть шанс, чтобы я перестал видеть в тебе врага. Найди мне этого человека. Сможешь?
Я уже подошел к компьютеру и сейчас смотрел на страничку ЖЖ с призывом организовать флешмоб напротив Дворца пионеров.
— Скорее всего этот Эль Муэрте китаец, — сказал Луза, — но не факт. Я догадываюсь, откуда ноги растут, только мне нужны доказательства. Сделаешь?
Я смотрел на свой собственный адрес в ЖЖ и постепенно понимал, что у меня есть огромные проблемы, о которых я даже не подозревал.
В моем блоге было объявление о грандиозном флешмобе перед Дворцом пионеров. Там была просьба собраться огромной толпой и повеселиться. Но там ничего не говорилось ни про каких китайцев. Хотя, кажется, это уже было неважно.
— Шеф… — послышался у входа голос Чомбы, — там какой-то журналист пришел, говорит, знает кое-что, чего не знают другие. Говорит, очень важно и срочно.
— Сюда его! — скомандовал Луза и посмотрел на меня. — Иди-ка ты пока в камеру вместе со своими друзьями, хакер. Уведите их.
Когда мы выходили из зала в сопровождении охранников, навстречу нам прошел Чомба вместе с бородато-усатым чуваком с большой видеокамерой. Чувак говорил по телефону и рассказывал что-то про отставку Чубайса.
Где-то вершились судьбы миллиардов долларов. И это журналиста интересовало. А то, что мимо него только что провели трех заложников, ему вообще было до лампочки.
Хотя откуда он мог знать, что мы попали в плен. А попробовать поднять шум я просто-напросто испугался.
ДОСТАЛОСЬ НА ОРЕХИ
— Привет, я насчет статьи о РАО «ЕЭС». Пометь там, что Чубайс скоро уйдет в отставку, и отправляй в печать.
Эти слова не просто отвлекли внимание Армяна от Ростика. Они фактически спасли ему жизнь. Ну или какую-нибудь из конечностей.
Звонил Орех. Фраза означала, что он на месте, скоро Луза «уйдет в отставку» и пора выпускать китайцев.
Армян в мгновение ока успокоился и даже хлопнул в ладоши. После этого набрал номер и скомандовал, подобно Наполеону:
— Все! Пусть пачанги начинают свой митинг!
Потом Армян уселся за стол и задумался. Через несколько минут его взгляд упал на Ростика, который так и стоял с заломленными руками.
Армян снова взял телефон, по которому только что был нещадно обматерен своим давним неприятелем. Он подумал о том, что все это уже неважно, потому что Лузы скоро не будет. И вздохнул устало:
— Ну что, балас, с тобой делать?
— Армян, пожалуйста… — взмолился Ростик.
— Тс-с-с… Принесите мне садовые ножницы, — сказал Армян. — И чайку.
Один из охранников скрылся в доме. Ростик было дернулся, и двое оставшихся сбили его на колени, заломив обе руки.
— Я говорю правду, — простонал Ростик.
— Конечно, балас. Сейчас мы продолжим разговор. Просто с ножницами он у нас получится более искренний. Это я тебе точно говорю, проверено.
Ножницы принесли быстрее, чем чай.
— Тебе будут отрезать не по пальцу, а по фаланге, — сказал Армян, наблюдая за тем, как руку Ростика протягивают на стол. — Это чтобы подольше хватило. Отрезать будут всякий раз, когда я почувствую ложь, так что тебе придется быть как можно более убедительным.
Оттянутый мизинец был засунут между лезвиями ножниц. Двое помощников держали Ростика, третий ждал команды Армяна с ножницами в руках.
— Балас, мы сейчас с тобой в «данетку» сыграем. Я тебе вопросы буду задавать, а ты будешь отвечать или да, или нет. Понятно? — Армян взял из вазочки горсть орехов и стал медленно, по одному, отправлять в рот.
— Да, — кивнул Ростик.
— Это твой телефон?
— Да.
— Тебя Луза послал убить моего бармена?
— Нет!
— А кто?
— Мы не убивали, мы там были случайно.
Количество орешков в руке уменьшалось. Армян откинулся на высокую спинку кресла и даже с некоторым умилением смотрел на потеющего Ростика.
Ростик понимал, что, как только орехи закончатся, Армян даст отмашку и ему отрежут часть тела. Просто так, для профилактики. И только потом начнется допрос.
— Армян, ну честное слово, я не вру…
Последний орех коснулся губ, Ростик зажмурил глаза и не увидел, как орех влетел в глотку вместе с пулей из «беретты».
Logged Пластик-12
Сначала пришли координаты Стека: «18 М — 223 — 70».
А через секунду еще одна мессага: «Остановить».
Последнее сообщение полностью развязало Пластику руки. Курьеры должны быть остановлены любой ценой — это означало, что он может не париться насчет случайных жертв. Главное, выполнить свою задачу.
Два охранника на воротах. Один у дома. Двор чист. Первый этаж чист.
Второй этаж. Балкон. Вот и один из Курьеров. Остальные — лишние.
Луза был не первым «деликатным заданием» Ореха. Были еще девяностые, где стрелять приходилось чаще. Потом пришлось сесть, но крутили не сильно и выпустили по амнистии.
Последнее время, правда, таких заданий не было. Город превратился в тихое болотце — пованивал немного, но не более.
Орех занимался пачангами — приезжими китайцами, которых Армян всеми правдами и неправдами заманивал в город. Бывший цеховик, он давно собирался построить рядом с общагами-ульями парочку небольших фабрик. А Луза этому всеми силами препятствовал.
Луза напрашивался давно, и Орех, в принципе, был готов к тому, что однажды Армян попросит его перековать орала на мечи. Даже разработал стратегию, чтобы убить того, кто никогда не покидает стены Дворца пионеров. И сейчас этой стратегией в доработанном виде Орех собирался воспользоваться.
Борода, грим и резиновые вставки для изменения речи являлись неизменными атрибутами плана. Орех так делал еще в девяностые, а сейчас пачанги научили его более профессионально пользоваться искусством перевоплощения.
В роль журналиста-пройдохи Орех вошел с ходу, объяснив Лузе, что давно сидит в теме и владеет некоторой информацией.
— Армян собирается тебя убирать, и это не секрет. Мочить не станут, говорят, что против тебя будут готовиться провокации, тебя обвинят в геноциде и подтянут власти.
— Я его свой галстук жрать заставлю! — рявкнул Луза. — Что еще говорят?
— С китайцами ссорить тебя будут. Ты в окно выгляни.
Ореху надо было немного потянуть время — и ему это удалось. Потом на улице перед входом зашевелились китайцы, у них откуда-то появились транспаранты, и митинг начался.
Луза выглянул в окно — там действительно было два транспаранта. Один китайскими иероглифами, второй на русском. На русском было написано: «Свобода людям головиный каблук». Надпись на китайском осталась не переведенной.
Рядом с китайским транспарантом стоял журналист с откровенно скучающим лицом. Поправил камеру, посмотрел на охрану, щелкнул транспарант.
— Чего они хотят? — нервно спросил Луза.
— Чтобы началась драка и были жертвы. Как и в любой войне.
— Эй, вы! Все вниз! — скомандовал Луза. — Мих! Скажи, чтобы перекрыли все входы и выходы. Китайцев не трогать, пока сами не полезут. И с улицы всех наших убери, чтобы никаких провокаций! Быстрее!
Бандиты один за другим покинули комнату. Луза повернулся к журналисту, за спиной которого маячили Чомба с Михом.
— Ну, присаживайся, поговорим. — Луза показал на стул.
Теперь с журналистом-киллером осталось всего лишь два человека — Луза и Чомба. И один из них должен был в скором времени стать жертвой.
Охранники, державшие Ростика, умерли так же быстро, как и их босс. Сам Ростик, глядя на мужчину, перешагивающего порог балкона, потирал руки и думал о том, что потеря пальца в общем-то не самое страшное, что может произойти в жизни.
На балкон вошел Следопыт, обвешанный оружием, как американский солдат в Ираке. У него даже одежда была в каком-то полумилитаристском стиле. А на плече виднелась металлическая табличка с надписью: «Plastic-12».
Пара контрольных в головы, и Следопыт повернулся к Ростику:
— Где Стек?
Стек лежал в машине. Но если сейчас сказать об этом Следопыту, то для Ростика закончится не только игра.
— А вы меня отпустите?
— Я и без тебя могу найти Стек, — равнодушно объяснил Пластик. — Времени жалко.
Он приставил пистолет к плечу Ростика и выстрелил. Ростик закричал, падая на пол и пытаясь зажать рану. Пластик наступил ему ногой на горло и направил пистолет в голову.
— У тебя последняя попытка.
— В машине! — закричал Ростик. — Стек в машине! Ее за дом отогнали. — И зажмурился.
— Вставай! — Пластик не стал ждать, а ухватил Ростика за шиворот и рывком поднял. — Шагай, пока второе плечо не прострелил.
Они спустились по лестнице, миновали двух убитых охранников, вышли во двор. Затем обогнули дом и стали напротив ряда машин. Ростик кивнул на свою БМВ.
— Вот.
— Открывай, доставай. — Пластик все время смотрел по сторонам и держался настороже. Ждал других Следопытов, которые уже должны были не только получить координаты, но и подъехать сюда.
Ростик подошел к машине. Стек так и лежал себе на заднем сиденье. А в бардачке притаился пистолет. Щелкнул замок двери, Ростик покосился на Следопыта, стоявшего всего лишь в паре метров. Сейчас бы…
«Да нет, без вариантов», — говорил один голос.
«Другого шанса уже не будет», — отвечал ему второй.
Может, Ростик решился бы схватить пистолет. А может, и нет. Теперь этого никто не узнает, даже сам Ростик, потому что именно в это мгновение в сцену с участием двух человек вмешался третий. Вернее, третья.
Ростик даже не понял, что произошло, потому что, услышав выстрелы, упал на колени и зажмурился. Только через пару секунд он понял, что жив и что стреляли не в него. И тогда переполз на сиденье, достал пистолет и вжался в сиденье.
Там, за пределами салона, велась перестрелка. Несколько раз попали даже в БМВ — Ростик каждой клеточкой тела ощутил колебания кузова. Но выползать было страшно: непонятно было кто, а главное, откуда стрелял. Ростик лежал на передних сиденьях и вертел головой, готовый стрелять в любого, кто подойдет к машине.
Ему казалось, что перестрелка длилась целую вечность, хотя прошло секунд двадцать. А потом к открытой двери подошел Следопыт. Хромая на одну ногу и морщась от боли, он сказал:
— Давай Стек…
Ростик начал стрелять, не дожидаясь, пока Пластик поднимет свое оружие. Он выпустил в Следопыта всю обойму — последние пули вошли уже в лежащий на земле труп. Выполз из машины, сорвал с себя рубашку, замотал рану на плече.
Возле угла дома в луже крови лежала девушка лет двадцати пяти. Возле нее валялся пистолет. Больше никого вроде и не было.
У БМВ были прострелены оба задних колеса и пробит двигатель. Ростик вытащил из машины Стек и быстрым шагом пошел к воротам.
Проходя мимо девушки, он услышал стон.
Когда-то они вместе работали в подчинении у одного местного авторитета. Потом между ними появились размолвки, потом авторитет отправился в мир иной, и началась дележка.
Они ненавидели друг друга одинаково сильно — больше всего на свете. Сейчас уже вряд ли кто-то вспомнит, из-за чего началась вражда, но если бы одному из них довелось говорить о смерти другого, он бы однозначно использовал эпитет «сдох». И никто из них даже представить себе не смог, что они «сдохнут» практически одновременно.
Первым погиб Армян, застреленный неизвестным убийцей, а спустя несколько минут на другом конце города от пули Ореха погиб Луза, поставив точку в этой непримиримой вражде.
Орех снял парик с бородой и посмотрел на единственного охранника, словно размышляя, что с ним делать. Не успевший даже вытащить оружие, Чомба переводил взгляд с тела шефа на дуло пистолета и молчал. Раз не убили, значит, так надо.
— Узнал? — поинтересовался Орех.
— Теперь узнал, — сказал Чомба.
— Видишь, как с Лузой нехорошо получилось? — кивнул Орех.
— Вижу.
— Работа нужна новая? — И, не дожидаясь ответа, произнес: — Армян предлагает тебе новое место. Делать будешь все то же самое, только за более высокую зарплату. Согласен?
Конечно же, Чомба согласился. Пистолет-то ведь был не у него, а у Ореха.
Орех довольно улыбнулся.
— Скажешь парням, что власть поменялась, — сказал он, доставая телефон и набирая номер Армяна. — Шеф у меня нормальный, так что всем будет только лучше.
Армян почему-то не брал трубку. Ожидая ответа, Орех разглагольствовал о том, что каждому найдется дело, о том, что впереди всех ждет райская жизнь и прочая, прочая, прочая…
Чомба был согласен со всеми словами убийцы. Ровно до того момента, пока в зале не появился Мих. Не прекращая говорить, Орех направил ствол на Миха — это дало возможность Чомбе выхватить свой пистолет и разрядить его в голову Ореха.
Мих, для которого все произошло в течение пары секунд, ничего не понял. А когда подошел поближе и рядом с телом лжежурналиста увидел труп своего шефа, то растерянно хмыкнул.
Чомба развел руками: мол, сорри, не уследил. Мих поднял парик с бородой, повертел.
— И что теперь делать?
— Выруливать надо, — ответил Чомба. — С китайцами и с Армяном.
— Я давно говорил Лузе, что надо грохнуть его, — сказал Мих. — А он заладил: «Интернет», «компьютеры»…
— Интернет — нужная тема, — заметил Чомба.
— Херня это все. Вон, посмотри, до чего твоя нужная тема довела. — Мих махнул рукой на Лузу. — Короче, надо не стоять, а действовать.
Быстрым шагом Мих вышел из сетевого центра. Чомба посмотрел ему вслед — ему очень не нравилось, что Мих начал потихоньку занимать место лидера.
Вспомнились старые разногласия. Подумалось о том, что следует подсуетиться, чтобы не остаться с носом.
Кто из парней примет сторону Чомбы? А кто пойдет за Михом? А кто решит, что лучше к Армяну переметнуться?
Вставляя новую обойму, Чомба пошел к выходу. Про запертых в «гостиной» гостей он и думать забыл.
Logged Псих
И ведь надо же: казалось бы, что такого сложного в том, чтобы прикончить придурка-наркомана и его ненормальную подружку. Но нет. Когда Псих услышал сверху ненавистный голос и поднял голову, то увидел летящую ему в голову дубину. Собственно говоря, это было последнее, что видел Псих.
Logged 0.
Крови вытекло много, пули попали ей в шею, грудь, ногу.
Молодая совсем. Ровесница.
— Ты Следопыт?
— Я последняя… — прошептала девушка, протягивая Ростику руку. Парень всмотрелся и увидел устройство, похожее на пейджер. На небольшом экране мелькали цифры и горела надпись: «Plastic-12. Logged 0».
— Это Пластик. Психа убили пять минут назад вне игры…
— Тебе в больницу надо… — Ростик присел рядом с ней. — Я вызову «скорую».
— Нельзя «скорую»… по правилам… — прохрипела девушка. — Ключи… в кармане… «Порш» возле поста… отвези меня…
Девушка вздрогнула и затихла. Ей уже не надо было в больницу, и даже «скорая» не смогла бы ей помочь.
Пискнуло устройство, крепко зажатое в руке девушки. Теперь на экране была другая надпись: «Арива-Avira. Logged 0».
Ростик выпрямился, осмотрелся. Тишина вокруг. Где-то неподалеку птички посвистывают. Ни одной живой души.
Потом поспешил к дому. Поднялся на второй этаж, зашел на балкон, взял со стола свой телефон. Когда он спустился, снова подошел к девушке-Следопыту. Стараясь не испачкаться в крови, перевернул ее, достал из кармана ключи с брелоком-открывашкой и пошел, а точнее, побежал к воротам.
Не оглядываясь.
Logged audio
(с И. А. о проектах «Вервольф» и «Тень», Дик (Ч?), Олимпиада, ссылается на Р., непонятные термины)
— Иван Андреевич, анализ поведения людей в нестандартных ситуациях благоприятно сказывается на развитии, поэтому все игры…
— На развитии кого? Твоего аналитического отдела? Вот что, дорогой мой… если вы не закончите «Тень» в срок, я закрою и тебя, и весь твой «Вервольф».
— Но «Тень» всего лишь ответвление основного проекта, и нам…
— Нам, а точнее, мне очень скоро придется объяснять совету директоров и Самому, куда испарились четыре с половиной миллиарда фунтов! Отложи все. Исправьте этот чертов сбой, сосредоточьтесь на «Тени». Тебе все ясно?
— Да.
— Хорошо. Теперь вот что… Есть личная просьба. От Самого.
— Слушаю.
— Выясни с помощью своего виртуального фильтра, что нужно для того, чтобы провести у нас Олимпиаду.
— Олимпиаду? У нас? Где у нас?
— В России, разумеется.
— Хм… Иван Андреевич, такие вопросы надо решать (неразборчиво), а не с нами. И кстати, насколько я понял, Дик был недоволен тем, что Китай…
— Никто не просит тебя решать эти вопросы. Можешь считать это экспериментом. Просто выясни, как ты выяснил про мед… Ну, ты понял.
— Хорошо, Иван Андреевич. Все сделаю. До свидания… Женя! Оставь реестр, пусть сам восстанавливается. Убей вручную все директории с литерой «С».
— Но игра еще не закончена…
— Блядь, значит, закончи ее! Я сейчас разговаривал с Востровым — нам оторвут яйца, если «Тень» не будет готова в срок!
— Я не смогу это сделать без отключения нижней защиты. А если я это сделаю, программа сможет повторить мои действия в любой момент.
— Потом отладим, Женя. Сейчас надо срочно переключиться на «Тень», поэтому на хер все игры!
Logged???????????????
— Ты его убил, — сказала Леся.
— Нет. Это он хотел нас убить, а я отправил его в мир грез.
Леся присела на корточки, брезгливо дотронулась до горла.
— Антон, но он мертв.
Антон пожал плечами:
— Из мира грез не все возвращаются. Слушай, Лесь, нам надо уходить отсюда.
— Нам надо найти Германа. — Леся выпрямилась. — Ты найдешь его?
Антон вздохнул и, поколебавшись, осторожно спросил:
— А ты не думала сменить имидж?
— В каком смысле?
— Ну, в смысле, может быть, я вместо кота найду тебе другую игрушку?
— Герман не игрушка! — возмущенно крикнула Леся и тут же спросила: — А какую?
— Ну… Например, машину. На машине можно ездить, а она сама не будет никуда убегать. И кастрировать ее не надо.
— Ты хочешь, чтобы я бросила Германа Ландо ради какой-то машины? — Леся повысила голос.
— Я говорю лишь о том, что мог бы заняться поисками хорошей машинки для моей девочки, а не искать тупое животное по всему городу, — бросил Антон и тоже повысил голос: — Мне надоело гоняться за котом, который своими побегами каждый день меняет мои планы! Я уверен на сто процентов, что возле шаурмы, когда этот псих начал стрелять в нас, твой Герман Ландо погиб!
У Леси открылся рот и задрожали веки.
— Уверен, — продолжал Антон, — что этот кошак предпочел смерть кастрации. И погиб как настоящий кошачий герой — прикрывая своих хозяев.
Леся всхлипнула, и Антон обнял ее, чтобы утешить.
— Из-за этого кота я потерял портсигар, который ты мне подарила, — напомнил Антон. — А он, помнишь, стащил бутерброд с рыбой, который я для тебя сделал.
— Маленькую, — сказала Леся.
— Что?
— Маленькую хочу машинку. Помнишь, как в том фильме, который мы смотрели?
Антон крякнул.
— Детка, это «Порш 911-турбо». Его найти непросто, а угнать вообще невозможно.
— А ты предлагаешь мне забыть о Германе, предложив взамен что-то вроде машины этого психа? — Леся кивнула на тело, и Антон заторопился.
— Лесь, давай пойдем отсюда и обсудим все по дороге. — Он взял девушку под локоть и повел к выходу. — Машин хороших много, не обязательно, чтобы это был «порш»…
У нас не было телефонов, а значит, не было и часов, В изоляторе — комнатушке, где мы сидели, — окна также отсутствовали. Люминесцентная лампа, освещавшая наше пристанище, моргала раз в восемь секунд. Каждое четвертое моргание было двойным, а через четыре двойных моргания цикл заканчивался коротким зависанием, после чего повторялся снова.
Это я высчитал. Даша сидела на лавке в самом углу. Она залезла с ногами, поджала колени, долго всхлипывала, а потом вроде заснула. Жила ходил по комнате и делал вид, что над чем-то думает. А может, и вправду думал.
Один раз мимо нас кто-то пробежал, разбудив Дашу, остановив Жилу и заставив меня отвлечься от подсчетов. Когда топот ботинок стих где-то вдали, мы снова вернулись к своим занятиям.
Потом зазвучали выстрелы. Они были еле слышны, но нам казалось, что стреляют в нашей комнате. Потом наступила тишина. И, как мне почудилось, даже лампа стала медленнее мигать.
Не знаю, сколько мы так сидели. Наверное, очень долго. В полном молчании, которое мы боялись нарушить своими голосами.
А потом мы услышали шаги. Кто-то шел к нам по коридору. И тогда Даша, не выдержав, подскочила к двери и стала в нее тарабанить.
— Выпустите нас отсюда! — заорала она. — Выпустите!
Шаги стихли. Кто-то остановился рядом с дверью. Даша замерла.
Дверь не открывалась, с той стороны не было никаких звуков.
— Пожалуйста! — всхлипнула Даша. — Мы же ни в чем не виноваты… Пожалуйста…
Мы с Жилой сидели молча. Оперевшись на дверь спиной, Даша стекла на пол, словно тушь на ее лице.
— Мы ни в чем не виноваты, — пролепетала она. — Пожалуйста, отпустите нас.
Послышался звук отодвигаемого в сторону засова. Жила и я поднялись на ноги.
Мы не собирались нападать сразу. Для этого следует изучить обстановку. Именно поэтому Ростик не получил с ходу в табло, а застал нас напряженными и лишь готовыми к атаке.