Здесь необходимо вставить подробное повествование о судьбе Шионатуландера. Мы можем это сделать, ибо, с одной стороны, Вольфрам фон Эшенбах поведал нам в отдельной поэме о судьбе Шионатуландера, а с другой стороны, Альбрехт фон Шарфенберг в своём «Титуреле» сообщил многое, относящееся к нему же.
Дед Шионатуландера — Гурнеманц, государь Грагарца, впоследствии учитель Парсифаля. Сын Гурнеманца Горгегрис женится на Махауте, сестре графа Экуната. Из этого брака происходит Шионатуландер.
Юный Шионатуландер служил потом у королевы Франции Анфлизы. Гамурет, отец Парсифаля, был предан Анфлизе, и она вверила ему своего пажа. Через пажа Шионатуландера осуществлялся обмен письмами между Гамуретом и Анфлизой. Когда Гамурет женился на Херцелейде, Шионатуландер увидел
 |
при её дворе Сигуну. Сигуна — дочь Киота каталонского и Шуазианы, которая родила Сигуну, но умерла родами. Сигуна унаследовала владения, которые принадлежали Киоту, а Киот со своим братом Манфилотом оставил рыцарство, чтобы сделаться отшельником.
Киоту предоставил свои земли король Темпентэр. Он удочерил Сигуну и воспитывал её вместе со своей дочерью Кондвирамур.
 |
Это случилось, когда умер первый супруг Херцелейды Ка-стис. Он умер сразу же после свадьбы. А когда умер и Тампентэр, через пять лет после прибытия к нему Сигуны, Херцелейда взяла Сигуну к себе, где с ней встретился Шионатуландер.
Когда Гамурет покинул Херцелейду, чтобы служить Баруху Акарину144, Шионатуландер сопутствовал ему, а Сигуна осталась у Херцелейды. Альбрехт фон Шарфенберг красиво описывает любовь Шионатулаидера к Сигуне. Он её наставляет. Он имеет для этого основания, так как изучил любовь, когда служил Гамурету и Афлизе гонцом.
 |
64 Сигуна говорит145:
«Любовь, кто это: он?
Ты мне ответь не ложно,
Или любовь — она?
Как доверять любви мне можно?
Любовь бы мне, быть может, куклу заменила?
Или с руки взлетает Любовь, как сокол на охоте?
И я любовь тогда бы подманила».
Так она говорит со всей невинностью Шионатуландеру. Удивительно описаны отношения обоих. Поэт повествует, как Шионатуландер в дальней стране рассказывает Гамурету о своей любви и одновременно Сигуна признаётся Херцелейде в своей любви к Шионатуландеру. Когда Гамурет убит на Востоке, Шионатуландер переживает это событие и возвращается домой с известием о его смерти. Отправляясь на Восток, Шионатуландер прощается с Сигуной и говорит ей такие слова: «Моё отбытие неотвратимо; да пошлёт тебе Бог ангела, хранившего от горестей Елизавету, тётку Христа, чтобы он взял под защиту твою жизнь и доброе имя твоего девичества».
Итак, Шионатуландер отбывает, и у него на щите герб Баруха, якорь. Этот Барух, происходит, как нам сообщает поэт, от Агасфера. Он зовётся, как мы уже упомянули, Акерин и выступает также в поэме Вольфрама фон Эшенбаха «Вильгельм Оранский». Странно, что поэт повествует нам о схватке Шионатулаидера с двумя рыцарями, которые представляются ему как Филипп и Александр Македонские. Они обитают — так они говорят — не на земле, а в раю, и Филипп Македонский, отец Александра Великого, добивается руки Секундиллы, которая впоследствии становится супругой Фейрефиса. Экунат, чья сестра Махаута — мать Шионатулаидера, с изумлением слушает слова Александра Великого. И при этом Шионатуландер — тот, о ком поэт говорит, что он встречается с Александром и с его отцом.
Но Шионатуландеру и Сигуне не суждено порадоваться своей любви на земле. Вольфрам фон Эшенбах рассказывает нам их трагическую историю в поэме под названием «Пёс Гардевиас». Поэма названа по имени пса, а имя это означает «Путестраж».
Однажды Сигуна с Шионатуландером находились в лесу в шатре, тут прибегает охотничий пёс, носящий имя Путестраж. Он убежал от пфальцграфа Экуната, а Экунат — брат матери Шионатулаидера. Пёс принадлежит ему, и он послал его своей возлюбленной Клаудите фон Канедиг как дикое письмо. На поводке в двенадцать саженей, который свит из разноцветных шнуров, жёлтого, зелёного, красного, коричневого и меняет цвета на своём протяжении, появляются при разматывании шнуров, скреплённых жемчужными кольцами, таинственные письмена. Они начинаются на ошейнике пса, продолжаются на поводке и составлены из смарагда, рубина, алмаза, хризолита, граната. На поводке написано следующее (см. 209, San marte. Песни. «Вильгельм Оранский», «Титурель» Вольфрама фон Эшенбаха и младший Титурель Альбрехта фон Шарфенберга, Магдебург, 1841, т. II):
«Та, кого в Каннедиге величают Клаудитой, посылает Экунату сие письмо, высказывающее ему любовный привет. Дикий носитель сего письма зовётся Гардевиас, что значит «стереги пути». Через него ты постигнешь: прежде всего, стереги путь любви Божией! Таков завет заветов. Потому стереги путь, дабы на твою долю выпал небесный венец. Стереги телесные вожделения от постыдного пути, дабы стезя твоей жизни завершилась счастьем. Благостно говори с духовными лицами, воздавай им честь и почёт, храни твёрдую веру, как тебе её являет Церковь. Стереги путь, чтобы исповедью и покаянием обрести блаженство. Стереги себя при суде над вдовами и сиротами; имей сострадание и смирение, имея силу. Стереги путь, дабы ангельские воинства тебя не извергли. Будь справедлив, дабы Суд Божий не отверг тебя. Блюди верность рыцарскому ордену, дабы он распространился тебе на благо. Взыскуя награды в мире рыцарскими подвигами, стереги путь, дабы ты не поплатился стыдом. Чти женщин чистой любовью. Кто не чтит священников и женщин, у того якорь опускается в бездну позора, чтобы никогда не подняться. Женщины приводят нас в мир, а священники к Богу. Стереги путь, дабы там и здесь тебе пребывать в счастье и радости. Уподобь свои глаза глазам страуса, который блеском своих глаз согревает свои яйца, пока не выведутся птенцы; будь всеосмотрителен, чтобы твоё зрение стерегло тебя от вреда. Как рысь, храни в сердце бдительность, когда кто-нибудь хочет тебя провести. Да будут шея твоя и горло как у журавля, чтобы оборачиваться во все стороны настороже против обмана и коварства, а голова твоя да уподобится голове голубя в благопристойном движении. Двуприроден орёл, милость его твори шуйцей, а его справедливость десницей; сердцем уподобься льву в силе и в благородстве. Стой на медвежьих лапах, широких и мощных, чтобы держался ты твёрдо и устойчиво в кислом и в сладком. Из двенадцати цветов плети свой венок, направляясь к дню чести. Первый цветок — послушание, второй — целомудрие, третий— милость, четвёртый — верность, пятый — умеренность во всех вещах. Двойная безудержность ввергает в опасность порока: алчба в еде и питье и в любви. То и другое — погибель души и тела. Шестой цветок — осторожность и предусмотрительность; седьмой цветок — стыдливость, восьмой — скромность, девятый — упорство, десятый — смирение. Его забыл Люцифер; стереги путь, тогда ты не будешь проклят вместе с ним в аду. Терпение — одиннадцатый цветок, и двенадцатый— любовь. Итак стереги путь. Последний цветок тебя ведёт к пенью ангелов».
Из текста на поводке явствует, что тот, кому он предназначен, должен научиться, как стеречь путь, то есть как найти путь к чтению звёздных письмен, чей отпечаток в добродетелях. Особенным образом создан и пёс. С одного бока он красен, как киноварь, с другого бока чёрен и бел146, подобно горностаю.
Сигуна поймала пса и начала читать. Но пёс убежал от неё. Не раз уже случалось, что тот, кто начал читать звёздные письмена, не может дочитать их. Здесь обстоятельства складываются трагически. Сигуна говорит Шионатуландеру: «Поймай мне пса, я не буду твоею, пока не прочту письмена до конца». Поэт прекрасно характеризует этими образами стремления Сигуны. Познание духовного мира влечёт её больше, чем земная любовь. Пёс убегает, его поводок запутывается в терновнике. Теанглис, король Тексага и Тамилоны, увидел пса и поймал его. Он натравливает пса на дичь неподалёку от герцога Орилуса. Тот ловит пса и доказывает своё право на него, побеждая Теанглиса. Между тем Шионатуландер тоже встречает Теанглиса и побеждает его. Эта победа Шионатулаидера также объявлена при дворе Артура. Шионатуландер побеждает героев, пытающихся отомстить ему за поражение Теанглиса. Наконец появляется Кей. Это он ударил Кунневару, когда она обнадёжила Парсифаля смехом. Кей хочет сразиться с Шионатуландером. Мимо пробегает пёс, Шионатуландер принимает его за Гагрдевиаса и скачет ему вслед. Кей полагает, что Шионатуландер спасается бегством со страху, а тот преследует пса, но это другой пёс. Странным образом рыцари принимают Шионатуландера за переодетого Красного Рыцаря Итера Гаевиса, ибо, говорят они, он в зелёном. Этот цвет представляется им добавочной противоположностью Красного Рыцаря. Но Орилус дарит пса своей супруге Йешуте. Между тем происходит встреча Орилуса с Шионатуландером, правлению которого вверены владения Гамурета. Они вступают в бой за поводок пса. Йешута, желая прекратить бой, говорит, что она хочет подарить поводок Сигуне, Шионатуландер на это не согласен, он заявляет, что хочет завоевать поводок. Тут он уезжает, чтобы продолжить бой позже. Но Йешута посылает поводок Сигуне. Услышав это, Орилус клянётся убить Шионатулаидера. Тут некий охотник приносит Йешуте кольцо и пряжку. Это вещи, которые отнял у неё Парсифаль. Пилигрим, умирая, передал их охотнику со словами: «Государю Валейса». Эти слова могли относиться только к Парсифалю. Но охотник не понимает их и приносит их незаконному владетелю Валейса: Орилусу. Между тем Шионатуландер ездит в поисках приключений и ранит Лэхелина, а Лэхелин — брат Орилуса. Оба они захватили земли Парсифаля и провозгласили себя властителями государств, где законный государь Парсифаль. Между тем Сигуна и Шионатуландер прибыли в лес Писимон-де-Клюз. Тут Орилус встречает Шионатуландера, которого поклялся убить, и убивает его. Умирающему он, однако, говорит: «Оба государства я возвращаю тебе». Шионатуландер умирает, Сигуна оплакивает его, тут появляется Парсифаль.
Только теперь мы вполне понимаем, что значит для Парсифаля увидеть мёртвого жениха в объятиях девы. Он видит женщину, стремящуюся от земного к духовному, и он видит её жениха, который умер за него. И эта женщина называет ему его имя, и от неё он узнаёт, кто он и как его зовут.
Вольфрам фон Эшенбах рассказывает нам эту историю такими словами:
144 Герцогиня Сигуна
Читать начала сказанье:
«Имя пса таит
В себе некое знанье.
Для мужчины и женщины без Путестража
Нет удачи в жизни,
Вместо блаженства для него пропажа».
145 На ошейнике,
Не на поводке, читала: «Отважный
Стережёт свои пути,
Не для него успех продажный;
Чистый сердцем крепнет в противоборстве
И не бывает никогда
Замечен в шатком притворстве».
Так говорит поэт об этом страже пути, давая нам понять, что это путь к постоянству, к непоколебимой верности.
Этот Путестраж, бдительный хранитель, — необыкновенный пёс. Он символ звёздных письмен. Это тот самый пёс, которым имел обыкновение клясться Сократ, говоря: «Клянусь псом», это звёздный образ пса, называемого египтянами бдительным стражем. Кто хочет найти путь к чтению звёздных письмен, тот должен расслышать любовную историю Сириуса. Это знали уже в Древнем Египте. История Сигуны и Шионатуландера представляет нам фрагмент из трагедии Изиды147. В этом повествовании в средневековой, в христианской форме возвращаются мистерии третьей послеатлантической культуры. Молчаливая, немая Сигуна — овдовевшая человеческая душа. Её должен встретить каждый, из её уст должен духои-скатель воспринять своё истинное имя. Сигуна спрашивает Парсифаля, как его имя, а тот его не знает. С ним обстоит дело так же, как с другими людьми в их большинстве: они не знают имени своего вечного существа. Так он отвечает:
140, 6 Bon Fils, eher Fils, beau Fils.
Она меня звала так дома,
И уж она-то мне знакома.
В этом высказывании он подразумевает свою мать. И не по этим словам, а по тону голоса, каким Парсифаль их произносит, Сигуна узнаёт голос Херцелейды. Ей кажется, будто красивый отрок овеян Херцелейдой:
140, 9 Так слово произнесено,
И ей узнать его дано.
Узнайте же, как он зовётся,
И повесть наша не прервётся.
Он перед нею неспроста.
Рекут румяные уста:
«Пусть едешь издали ты вдаль,
140, 15 Я знаю, кто ты: Парсифаль!
А имя твоё значит: «Сквозь».
Изведать это довелось
Всем сердцем матери твоей.
Пронзённому всего больней».
Так узнаёт Парсифаль своё настоящее имя. Это имя духовной силы Света, пронизывающего тьму. Таинственно начертание этого имени в звёздных письменах на востоке неба, когда в серпе месяца явлена тёмная и всё-таки сияющая гостия. Пронизывающий свет является тогда, свет, сияющий в тени, духовный свет, пишущий небесными письменами слово: «Perce-val».
И тут она рассказывает ему, что его мать — её тётка. Что он родился в Канволейсе, что Шионатуландер умер за него и сколько горя принёс поводок пса. Парсифаль готов броситься на отмщение за Шионатуландера, но Сигуна указывает ему неверный путь: она боится за его жизнь. Так Парсифаль попадает к рыбаку, у которого находит кров, отдав за это пряжку Иешуты. Это та самая пряжка, о которой мы слышали, что охотник вернёт её Йешуте. Он явно получит её от рыбака. Утром Парсифаль встретит Красного Рыцаря. Это Итер фон Гаевис. Он является в красном, в гербовом одеянии любви, как говорит Вольфрам (585, 21). Таков путь, суждённый Парсифа-лю. Сначала он видел смерть и верность после смерти, потом он встречает Красного Рыцаря.
Красный Рыцарь — Итер фон Гаевис. Его супруга — Ламира, сестра Гамурета, так что он с Парсифалем в свойстве.
 |
Поэт описывает Итера такими словами:
145, 17 Весь красный у него убор,
В чём убедиться мог бы взор;
Конь красный, и быстрее нет;
Очелье словно маков цвет
Был также красный плащ на нём;
Щит красный вспыхивал огнём.
Он был достоин красных лат,
В них виден был отменный лад.
Красно у рыцаря копьё,
Как древко, так и остриё;
И меч у него красный,
Но не менее опасный.
Король Кукумерланда смел.
Кубок в руке его алел
Из золота, не из стекла;
Был кубок с круглого стола.
Таким предстал этот рыцарь с белой кожей и рыжими волосами перед Парсифалем. Красный Рыцарь похитил кубок с круглого стола короля Артура и случайно в спешке вылил его на платье госпожи Гиневры. Он сделал это, чтобы предъявить притязание на некое владение, не предоставленное ему. Теперь он просит Парсифаля известить об этом короля Артура и передать вызов рыцарям, готовым вернуть золотой кубок. Парсифаль обещает передать это и едет в город Нант, где находится Артур со своими придворными. Первым принимает Парсифаля отрок Иванет.
По-детски ссылаясь на наставления своей матери, Парсифаль спрашивает об Артуре.
147, 22 Здесь, вижу, не один Артур.
Кто в рыцари посвящает?
Своим ребячеством он вызывает среди рыцарей весёлость. Он выполняет поручение Красного Рыцаря и говорит:
148, 13 Раскаивается он в том,
Что госпожу облил вином,
И получить его наряд
От короля я был бы рад.
Рыцари просят короля Артура разрешить юноше поединок с Красным Рыцарем. Далее рассказывается, как все рыцари и дамы хотят видеть этот поединок. Парсифаль готовится, и ему улыбается Кунневара, давшая обет не смеяться, пока не появится тот, кому будет присуждена высшая награда. Кей, рассерженный этим, треплет Кунневару, и Антанор, давший обет не говорить, пока не засмеётся Кунневара, начинает говорить, сказав Кею: «За то, что вы из-за юнца оскорбили Кунневару де Лаланд, ваша радость ещё превратится в печаль». За это Кей бьёт его кулаком. Парсифаль скачет навстречу Красному Рыцарю и убивает его своим Габилотом. Он ударяет его этим маленьким копьеподобным оружием между шлемом и забралом. С помощью отрока Иванета он овладевает доспехами Красного Рыцаря, но, когда Иванет хочет облачить его, не решается снять пёстрые одежды, подаренные матерью. Однако Габилота Иванет не вручает ему, так как Парсифаль ещё не посвящён в рыцари. В остальном Иванет вооружает его и возвращается к Артуру, чтобы передать ему завоёванный кубок. Рассказывается также, что Итер погребён при величайшей скорби Артурова двора. Имя Итер подтверждается исторически. Около 781 года ко двору Карла Великого принадлежал Итер, аббат из Тура (Dahn, Urgeschichte, Bd. 3, S. 991). Так что имя было употребительно в окружении Карла Великого.
Между тем Парсифаль скачет с большой быстротой, пока к вечеру не попадает в замок Гурнеманца Грагарцкого. Тот становится его учителем во всём, что касается вежества и рыцарства. Он учит его не ссылаться то и дело на мать, это не подобает рыцарю. Также он советует ему снять дурацкое одеяние. Так Гурнеманц отдаляет его от матери. То, что с каждым человеком совершается в ходе внутреннего развития, Парсифаль переживает в подобии приключения. Сила, ведущая молодого человека к самостоятельности и вовлекающая его во внешнюю, обычную жизнь, явлена нам в лице Гурнеманца. Подробно описано, как герой купается в воде, куда брошено множество роз. Далее он облачается в белое одеяние. Потом Парсифаль рассказывает Гурнеманцу о своих приключениях. Тот понимает, что убитый Красный Рыцарь Итер фон Гаевис. И он присваивает имя Красного Рыцаря Парсифалю.
170, 5 Гостя, достойного похвал,
Он Красным Рыцарем назвал.
После этого Гурнеманц даёт ему много хороших советов:
170, 13 Поверьте, добрый мой совет
Не даст вам впасть в преступный бред.
Эти советы увенчаны таким словом:
171, 13 Пусть мера будет вам уставом.
В этом месте подобает указать на подлинную архитектонику Вольфрамовой поэмы. В определённом смысле ход событий обозначен так, что Вольфрам осторожно намекает: в образе Парсифаля выступает солнечный герой. Как солнце через зодиак, повествование проходит через определённые приключения, в которых действуют силы созвездий зодиака. Слово, верная мера — вот ваш устав, он вводит нас в созвездие Весов. До этого Парсифаль пережил встречу с Девой в приключении с Йешутой и Сигуной. Этому приключению предшествовал Лев. Из созвездия Льва исходит сила, по-настоящему охватывающая чувственный мир. Это отчётливо проявляется в приключении, представленном у Кретьена де Труа. Речь идёт о встрече Парсифаля с рыцарями в лесу, когда Парсифаль совершенно зачарован чувственным видом доспехов, и подробности вооружения занимают его больше, чем вопросы рыцаря. Этому приключению опять-таки предшествует приключение, где царит настроение, соответствующее созвездию Рака. Это настроение мы находим в пустыне Сольтаны, где обособленный и удалённый от всего мира растёт Парсифаль. Всё, что предшествует рождению Парсифаля, погружено в настроение Близнецов. Сюда же относится двойной брак Гамурета с Белаканой и Херцелейдой и черно-белый Фейрефис, сводный брат Парсифаля. Отсюда же начало поэмы, указывающее на чернобелую сороку, на силы Неба и ада.
Итак, в продолжение приключения у Гурнеманца тот предлагает герою руку своей дочери, прекрасной Лиассы. Парсифаль отказывается и уезжает. Но тотчас же вступительные слова следующего четвёртого приключения показывают нам, что ход повествования далее направляется созвездием Скорпиона, ибо сказано:
179, 13 В путь вновь пустился Парсифаль,
Хотя уехать было жаль.
На нём теперь доспехи,
А с ними и помехи,
Где лучше, а где хуже,
Где шире, а где уже.
Багрянец мерк, тускнела сталь,
А вместо зелени печаль;
Пусть прежней придури в нём нет,
Но в нём сказался Гамурет,
И вспоминал от часа к часу
Он красавицу Лиассу.
Так Парсифаля, освободившегося от прежней наивности, захватывает любовь. Но он герой, которому подобает относиться к любви по-новому. Его предназначение — обрести силу, ещё недоступную его предкам. Он тот, кто может испытать и сохранить верность. И это находит выражение в его удивительно чистых отношениях с Кондвирамур, чьё имя, если его перевести, означает «Та, кто приводит любовь» (Сан Март: conduire amour). Парсифаль направляется в королевство Бробарц. Он приезжает в город Пелрапер. Здесь живёт Кондвирамур, дочь короля Тампентэра. Она была подругой детских игр Сигуны, когда Сигуна оказалась у Херцелейды. В своём городе Кондвирамур осаждена поистине нежелательным претендентом. Гордый король Брандигана, по имени Кламид, добивается её руки, но она не хочет ему покориться. Кламид осаждает город.
Бедственное положение городского населения Вольфрам описывает такими словами:
181, 1 Там каждый вроде мертвеца.
У всех как пепел цвет лица,
Вернее, с бледной глиной схож.
Граф Вертхейм148, воин из вельмож
Служить не стал бы осаждённым.
Привык он быть вознаграждённым,
А в городе беда из бед.
Нет сыра, мяса, хлеба нет;
Там зубочистка не нужна,
И не осталось там вина;
Среди богатых и убогих
Отвисли животы у многих;
Чем горожане голоднее,
Тем бёдра, кажется, стройнее.
Скелет, на щёголя похожий,
Чужой обтянутого кожей;
И полумёртвый с виду молод.
Съел мясо с рёбер алчный голод.
Описывая это, Вольфрам фон Эшенбах вспоминает собственную бедность и не может не упомянуть её. Он говорит:
185, 1 В моём же собственном дому
Селиться мыши ни к чему.
Пришлось бы подбираться к пище
Ей где-нибудь в чужом жилище.
Ей у меня не сдобровать.
Не стану бедности скрывать.
Я, Вольфрам фон Эшенбах,
Не раз терпел подобный прах,
И жалуюсь я снова
На то, что жизнь сурова.
Куда завёл нас поэт? Мы в области Скорпиона? И да, и нет. Мы в области отречения. Парсифаль избран, чтобы одухотворить и облагородить любовь. В области отречения он встречает свою невесту Кондвирамур. Безмолвно сидит он напротив неё, буквально следуя советам Гурнеманца. А тот ему советовал:
177, 17 Расспрашивать себе дороже,
Но и молчать в ответ негоже;
Когда другой вас вопрошает,
Словами он вас искушает,
А вы предпочитайте впредь
Побольше слушать и смотреть;
Исследуя житьё-бытьё,
Вы полагайтесь на чутьё.
Как Рудольф Штайнер однажды сказал мне, за Гурнеманцем скрывается Мефистофель. Здесь это очевидно. Никто другой не говорил бы о «чутье» («draehen» — чуять в средневерхненемецком тексте) при таком способе словоупотребления, кроме Мефистофеля, и, разумеется, совершенно мефистофельский совет: «Парсифалю не следует слишком много расспрашивать». Когда Парсифаль достигает Грааля, ему ещё придётся пожалеть о том, что его воспитателем был Мефистофель. Но в присутствии Кондвирамур его воздействие ещё не так плохо. Безмолвно сидит Парсифаль перед Кондвирамур и созерцает её красоту:
188, 1 Что думал гость, открою вам:
«Лиасса здесь, Лиасса там,
И нет мне, что ли, спасу?
Пусть видел я Лиассу,
Дочь Гурнеманца, как цветок,
Её краса, как ветерок...»
Пред ним такая красота,
Что ей Лиасса не чета.
Властительница края -
Вот кто она такая;
Как роза у неё краса,
А вместе с розою роса;
Девица красная бела149,
С ума чуть гостя не свела,
Но Гурнеманца ученик
Уроки вежества постиг.
Теперь уже, не так он глуп,
Однако на расспросы скуп.
Так что сидел он, как безгласный
Пред королевою прекрасной,
Стараясь выглядеть скромней,
Сесть норовил поближе к ней.
Кондвирамур понимает, что он молчит из приличия, и сама берёт слово. Вечером после скудной трапезы, предоставленной отцом Сигуны Киотом Каталангенским, Парсифаль отправляется в постель.
Невозможно правильно понять следующую сцену, описанную поэтом, если не представить себе Парсифаля, лежащего на постели. Он лежит без обуви, но в одежде. Вокруг постели свечи, и почиющий Парсифаль скорее напоминает мертвеца на смертном одре, чем спящего человека. И к нему в покой среди ночи приходит Кондвирамур. Она приближается, чтобы попросить у Парсифаля помощи против Кламида. Поэт подчёркивает:
192, 3 Я буду говорить исправно
О том, как дева благонравна.
Тихо подступает она:
193, 1 Пред ним колени преклонила,
Но целомудрие хранила;
Ему и ей был чужд разврат,
Не знали, как вдвоём лежат.
Лёжа в мерцании свечей, Парсифаль переживает встречу с невестой своей души. Это тот же самый образ, встретившийся Красному Рыцарю и зовущийся у Кретьена де Труа «Blanche Fleur». Далее поэт повествует, как она плачет у края постели на коленях и как её слёзы льются на Парсифаля. Наконец он пробуждается:
193, 19 Разбужен плачем Парсифаль.
Увидел он её печаль,
С постели встав, её корит.
Он королеве говорит:
«Ах, госпожа! Что за подвох!
С колен вы встаньте! Я не Бог!»
Потом он приглашает её сесть рядом с ним или даже лечь на его постель:
193, 27 «Ложитесь вы в постель мою,
А я, я рядом постою».
Она в ответ: «Нет, погодите!
Когда вы слово мне дадите
В постели честь мою беречь
Зачем нам рядышком не лечь?»
И слово ей даёт юнец.
Они в постели наконец.
И тут она признаётся ему, что лучше убьёт себя, чем станет женой Кламида. Ибо Кламид убил её жениха, Шентефлура, сына Гурнеманца, брата Лиассы. Парсифаль вздрагивает, услышав имя Лиассы. И Парсифаль клянётся Лиассе спасти её.
Наступает день. Парсифаль вооружается и выезжает на битву. Сенешаль Кламида, по имени Клингрон, побеждён Парсифалем, который отправляет его к Кунневаре и велит рассматривать себя как её пленника. Тем временем судьба помогает осаждённым, и в гавань прибывают два корабля, гружённые съестными припасами. Снова приходит ночь, и, согласно обычаям того времени, само собой разумеется, что королева должна стать супругой своего спасителя.
201, 19 Не лечь ли вместе им тогда?
Они сказали оба: «Да!»
Но так он с нею кроток,
Что нынешних красоток
Наверняка бы рассердил,
Как будто им не угодил.
Поэт говорит ещё кое-что во осуждение обычаев, которые порицает, а то, что он высоко ценит, характеризуется так:
202, 1 Известно, впрочем, искони,
Что стойкость нежности сродни,
И честь на брачном ложе
Тем стойкому дороже;
И думал юный воин тот:
«Служить я рад за годом год,
Чтоб наконец, чуждаясь лжи,
Потрогать платье госпожи,
Лишь бы осталась, как была,
И телом, и душой цела;
Всем предпочту наградам
Возможность лечь с ней рядом.
Лежу я, сон её храня,
Довольно этого с меня.
Порок — одна морока.
Не надо нам порока».
Был грех обоим гадок,
Их сон безгрешный сладок.
Зовущийся Рыцарем Красным,
Снам Валезиец чужд опасным;
Он, покорённый королевой,
Её в ту ночь оставил девой,
Которая убеждена
В том, что она его жена,
Супругу доверяя впредь
Землёй и замками владеть,
И сердцем одарив своим
Того, кто был ею любим;
Так провели они две ночи,
В любви невиннейшей охочи
Или по-прежнему не прочь
Так провести и третью ночь.
Что из этого брака произойдут мальчики Кардайс и Лоэнгрин, мы узнаем позже. Здесь поэт ещё нам расскажет, как после третьей ночи до Кламида дойдёт известие о том, что его сенешаль побеждён. Так он выступает, полагая, что отмстит Итеру, Красному Рыцарю. Парсифаль побеждает и его, но, следуя совету Гурнеманца, проявляет милосердие. Он велит Кламиду отправиться к Гурнеманцу. Но король Брандигана просит Парсифаля освободить его от этого поручения, так как он убил сына Гурнеманца. Тогда Парсифаль посылает короля к Кунневаре. Поэт описывает нам, как при дворе Артура Кламид встречает своего сенешаля Кингрона. Когда тот увидел своего господина, сообщает нам Вольфарм фон Эшенбах, начал он так отчаянно ломать себе руки, что они затрещали.
219, 9 Хотя и были руки крепки,
Они трещали, словно щепки.
Кламид остаётся при дворе короля Артура. Прибытие ко двору обоих рыцарей, посланных Парсифалем, имело последствием то, что Круглый стол объявил Парсифаля достойным высшей награды и признал, что Кей поступил не по праву, когда ударил Кунневару. Потом поэт возвращается в своём повествовании к Парсифалю. Он ещё носит корону в стране отречения, но не остаётся у Кондвирамур. Поэт говорит о ней:
223, 5 Постигла юная жена,
Как высока ему цена.
Он мил ей, как она ему.
И всё-таки оба должны расстаться:
223, 15 Достойный всяческих похвал,
Однажды утром он сказал:
«Позвольте, госпожа, в дорогу
Отбыть к родимому порогу,
Узнать, что с матерью моей.
Отпущенный Кондвирамур, он едет искать свою мать. Он ищет мать и находит Грааль. Это глубокая тайна, ибо Грааль может найти только тот, кто направляется туда, где обитала мать Парсифаля. Мать Парсифаля умерла. Её обитель уже не на земле, а на небе. Но он этого не знал. Пока он искал мать, нашёл он Грааль, ибо Грааль там, где в земных составах обнаруживается воздействие звёзд, где звёзды царят в человеческом существе. И это существенная черта, сообщаемая нам поэтом, ибо только в пятой авантюре Парсифаль, разыскивающий свою мать, приведён к замку Грааля.
V. С чрезвычайной быстротой следовал Парсифаль своим путём.
224, 23 Так быстро он скакал тогда,
Что птица бы не без труда
Обогнала его в полёте,
Что вы неправдой не сочтёте.
Скакал с такой ли быстротой
Он, вызвав Итера на бой
Или, направившись в Бробарц,
Когда оставил он Грагарц?
Вечером он достиг озера, где на якоре стояло рыбачье судно. Среди вод он увидел чёлн, а в челне различил изысканно одетого человека в шляпе с павлиньим пером. Он принял этого человека за рыбака и попросил у него приюта. Мы видим в этом повествовании, что указание поэта на звёздное небо идёт дальше. Мы видели, что поэзия Вольфрама фон Эшенбаха ведёт нас от созвездия к созвездию, от Близнецов через Рака ко Льву, к Деве, к Весам, к Скорпиону. Мы узнали, как Парсифаль выдерживает испытания на каждом этапе своего пути. Тут поэт говорит нам о чудовищной скорости, с которой скачет герой. Его путь проходит через созвездия Стрельца, Водолея, Рыб. За день он заезжает так далеко, как едва ли можно проехать за день, и вот мы застаём его уже у рыбака, где повествование поэта задерживается в подробностях. Когда Парсифаль просит у рыбака приюта, тот отвечает ему:
225, 19 Я, господин, не знаю, где,
Хоть на земле, хоть на воде,
Удастся в милях тридцати
Отсюда вам жильё найти.
Но я вам добрый дам совет:
Искать зачем того, что нет?
Но рассуждая здраво,
Езжайте вы направо.
Ночлег за скалами готов,
Но только не сорвитесь в ров.
Так мы узнаём, что путь Парсифаля ведёт к пропасти, которую должен преодолеть тот, кто отважится подняться из глубокой долины к возвышающейся твердыне Грааля. Туда человек попадает, преодолевая силы Овна. Приблизившись к твердыне Грааля, Парсифаль проницает эту тайну не вполне. Ему неведомы силы, в которых он здесь нуждается. Искателю Грааля слишком легко потерять верный путь от короля рыбака до твердыни Грааля. Ибо тот, кто хочет достигнуть Грааля, должен подняться из глубин смирения, сохранив при этом внутреннюю душевную активность. Рыбак указывает Парсифалю на то, что в долине смирения, где человеку омывает ноги вода, он обретает те же силы, оберегающие Грааль на высотах. Рыбак призывает к смирению:
226, 3 Отыщете путь в добрый час,
И я же сам там встречу вас,
Но в предвкушенье благ возможных
Путей остерегайтесь ложных.
Парсифаль идёт от земной любви. До известной степени он научился смирению и отречению. Рыбак предостерегает его от неверного пути, и Парсифаль едет дальше. Вот перед ним пропасть, разверстая между глубиной и высотой, между глубоким смирением и высью познания, между любовью и мудростью. Оказывается, поднят подъёмный мост, ведущий в замок. И если бы все народы земли объединились, чтобы осадить эту твердыню, им не удалось бы взять её даже в течение тридцати лет.
226, 21 Продержаться и тридцать лет,
Достанет хлеба или нет.
Отрок увидел Парсифаля и спрашивает, чего он ищет. Парсифаль отвечает ему:
226, 26 Меня послал сюда рыбак.
Рукою он мне подал знак,
Мол, здесь найду я на ночь кров
И опуститься мост готов,
Чтоб в замок мог я въехать к вам.
Тогда отрок отвечает:
227, 1 «Вам, господин, я честь воздам,
И обещанье рыбака
Исполнится наверняка.
Он вас послал, и долг мой прост».
И отрок опускает мост.
В замок Агнца, где вершатся мистерии христианства, достоин войти только тот, кто преисполнился любви в долине смирения. Даже вступить на этот путь могут лишь немногие. И трава во дворе перед замком Грааля не примята: немногие вносят огонь сердца к себе в голову, в мир мыслей,
227, 11 Не гарцевала здесь отвага
Под сенью воинского стяга,
Как в Абенберге на лугу.
Вольфрам фон Эшенбах снова обращает наше внимание на различие между местом, куда мы вступаем, и местами, где разыгрывается повседневность. И описывает он то, что открывается взору Парсифаля. Это тайны человека и одновременно тайны космоса.