Недостаточно просто отречься от прежней греховной жизни, необходимо всеми силами в новой своей жизни с корнем вырывать остатки старой. Потому и взывает к Богу всякий православный: «Не остави мене, яко семя тли во мне есть».[288] «В крещении человек одержал первую и, можно сказать, решительную победу над грехом. Но, чтобы окончательно восторжествовать над грехом, необходимо его изгнать совершенно из своей природы. Нужно совершенно очистить свою душу и тело от малейших признаков ветхого человека. Тогда только спадут окончательно «путы» греха, и человек вполне усвоит себе вечную жизнь». [289] Таким образом, «святое крещение – по выражению св. Афанасия Александрийского – отверзает нам (только) путь к просвещению». [290] Путь спасения и вечной жизни зачинается в крещении и после продолжается развитием положенного семени гармонией свободы и благодати. И завершается, по слову Сергия Страгородского, «вступлением человека туда, куда он себя, при помощи данных ему средств, приготовил, к чему развил восприимчивость». [291]
В католицизме точность крещальной формулы определяет действенность таинства. В Православии она поставляется в тесную зависимость от нравственного состояния приступающего к купели. В крещении человек не другую душу получает и не становится праведным, сам о том не подозревая, а с прежней душой решается жить иначе. Поэтому очень важно то, как сам крещающийся переживает происходящее. Глубина его покаяния, его жажды непрестанного следования за Господом, в и дение необходимости дара Христова – и есть его способность к восприятию этого таинства. Иоанн Златоуст выражает это так: «Насколько по свободному произволению отлагаем мы в крещении ветхого человека, настолько же произвольно и сыноположение. Потому что Бог всё предоставил на волю того больного, которого Он хочет излечить в крещении». «Если нет воли, – говорит преп. Макарий Египетский, – Сам Бог ничего не делает… совершение дела Духом зависит от воли человека». [292] “Ожидающему от Бога принять семя благодати надлежит сперва очистить землю сердца, чтобы падшее на неё семя Духа принесло совершенные и обильные плоды”. [293] Господь желает подарить Себя каждому, войти в общение с каждым. Бог взыскует не свидетельств о богообщении (крещении), а способности к восприятию этого общения. Глубина же и действенность богообщения всецело обусловлены мерою, которую человек способен вместить. Исходя из этого понимания крещения, нравственная подготовка к таинству есть соучастие в нём. «Выжмем себя покаянием, – призывает преподобный Ефрем Сирин, – чтобы не утратить нам благодати прощения, как настоящей своей краски. Выжимание есть тщательное отложение противного. Ибо таким образом наведённый на нас цвет, закалившись в душах наших, уже не сойдёт». [294] Образ приспособления души к восприятию благодати указал Сам Господь: Кто не примет Царствие Божие как дитя, тот не войдёт в него (Мк. 10:15). Прежде, нежели сеять семя Божией благодати, необходимо возделывание своей тернистой почвы, уподобление своего восприятия – детскому. У взрослых сознание (душа) засорено греховным навыком. Покаяние есть вырывание греховных плевел. Оно болезненно, но необходимо, чтобы не сделать сеяние тщетным (т.е. крещение бесплодным).
Если протестант крестится “потому, что…”, то православный – “для того, чтобы…”. Эта разница – дочь богословия и мать духовной жизни. Мы погреблись с Ним (Христом) крещением в смерть, чтобы… ходить во обновлённой жизни… ветхий наш человек распят с Ним, чтобы упразднено было тело греховное, дабы нам не быть уже рабами греху (Рим. 6:4-6). У Рогозина, видимо в противовес католическому автоматизму, от лица крещающегося звучит твердое: «Я даже не допускаю мысли о возможности исправления своей ветхой греховной натуры». [295] В Православии же, уничтожение греховного в человеке не вменяется по-католически как совершаемое “ex opere operatо”, но и не отрицается по-протестантски как невозможное. Его исправление (исцеление) полагается целью крещения и всей жизни.
Протестантизм не оставляет смысла для жизни после крещения. С православной точки зрения жизнь христианина должна сопровождаться миссионерской и благотворительной деятельностью, а не составлять её суть. Христиане духовны, а значит, духовная жизнь и есть жизнь в собственном смысле для христианина. Смысла для этой духовной жизни нет у крещеного протестанта. Христос за всё заплатил, вполне искупил. Доплачивать что-либо сверх, к чему сводится духовная жизнь католика, не имеет смысла.
Православие осмысливает и переживает крещение иначе. Крещение во спасение – это событие, происходящее не в Божественном сознании только, а в существе всего человека. И если праведность, полученная человеком в крещении, является скорее целью, чем её достижением, если она есть только семя, тогда дальнейшая духовная жизнь становится весьма важной и осмысленной.
В заключение не лишним будет для справки приведести несколько свидетельств из отцов Церкви. Это иногда бывает уместно, чтобы подчеркнуть основу истины – неизменность. Когда века созвучны, об этом стоит задуматься.
Кирилл Иерусалимский: «Великая вещь – крещение. Оно есть пленных искупление, грехов отпущение, смерть греха, возрождение души, одежда светлая, святая, нерушимая печать, колесница на небо, утешение райское, царствия ходатайство, дар усыновления». [296]
Святитель Григорий Богослов: «Благодать и сила крещения… очищает грех в каждом человеке и совершенно измывает всякую нечистоту и скверну, привнесённую перворождением». [297]
Святитель Иоанн Златоуст: «Погрузившись в купель вод, он (грешник) выходит из Божественных вод чище лучей солнечных. Выходя из сей купели, становится не только чистым, но святым и праведным. Ибо апостол сказал: не только омылись, но и освятились и оправдались ( 1Кор. 6:11 ) … Крещение не просто отпускает нам грехи, не просто очищает нас от беззаконий, но так, как бы мы вновь родились. Ибо оно вновь творит нас и образует». [298]
Блаженный Феодорит: «Крещение… сообщает дары Святого Духа и делает сынами Божиими, и не только сынами, но и наследниками Богу и сонаследниками Христу». [299]
Цитатами Писания, гармонией отцов, логическими и нравственными выводами, конечно, можно пренебречь ради своей первоначальной установки, но будет ли это правильно? Отрицание благодати крещения – это еще один опыт пустоты, ставший для многих определяющим. Апеллирование к собственному нечувствию в принципе не может отрицать чужого положительного опыта. Если вы чего-то не чувствуете, что-то отказываетесь пережить, то это не значит, что этого вообще нет и быть не может. Атеисты на основе своего опыта отрицают бытие Бога, но у нас есть другой опыт. Протестанты в крещении видят лишь свои действия, и причина этому – не цитаты из Библии или наглядная очевидность, а характерная черта позиции отрицания.
Крещение детей
«От крещения и благодати Бога, ко всем милосердого, благого и снисходительного, никого не должно нам устранять. Сие надобно держать и соблюдать как по отношению ко всем, так особенно, полагаем, по отношению к новорождённым младенцам, которые заслуживают преимущественное наше участие и милосердие Божие».
Киприан Карфагенский.
Главным препятствием для крещения младенцев является то, что они не имеют сознательной веры. Крестить детей не нужно ещё и потому, что таковых есть Царствие Божие (Лк. 18:16). В-третьих, дети вполне освящаются своими родителями (1Кор. 7:14). Да и вообще: Спаситель не давал прямого повеления крестить детей!
Это сухой набор аргументов любой протестантской конфессии, обычно сопровождаемый обилием высокопарных фраз и чувств, увлекающих «чувственных» людей от трезвого подхода к делу. Но я полагаю, что главная причина удаления детей от купели крещения всё же одна – это то, что их родители – протестанты! Однако чтобы не остаться голословным, разберём учение протестантов по их главным пунктам.
Прежде всего, необходимо заметить, что в Библии нет ни малейшего упоминания о крещении младенцев. “Те сведения, которыми мы располагаем, не дают нам права утверждать ни того, что крещение детей совершалось в апостольское время, ни того, что оно не совершалось”. [300] Писание Нового Завета об этом решительно молчит.
Тем не менее, мы видим, что Господь Иисус Христос о важных предметах всегда высказывался ясно. Тот факт, что Господь не сделал акцента на крещении младенцев может указывать лишь на неизменность положения младенцев в народе Божием. Поэтому затрагивать этот вопрос Спасителю не было никакой необходимости, как не было, например, нужды в обсуждении всемогущества или всеведения Божия. Что не изменялось, то не обсуждалось (ср. Мф. 5,21-48).
Итак, первый аргумент православных: Библия молчит о крещении детей. Во всех местах, где Писание говорит о крещении, речь идёт о крещении взрослых. Но на это же указывают и протестанты, причём делают из этого совершенно противоположный вывод. “Нет ни одного учённого, — читаем в “основных принципах веры ЕХБ”, – который утверждал бы, что Священное Писание предписывает детское крещение. Писания совершенно умалчивают об этом. Однако и из этого молчания делались известные выводы”. [301] “В Новом Завете не содержится каких-либо указаний на крещение младенцев. Однако он и не запрещает подобную практику”. [302] — Считает Алистер Маграт. С этим нельзя не согласиться. Сам этот факт очевиден, но Писание из него не делает ни положительных, ни отрицательных следствий. Главное – какой вывод из этого молчания сделаем мы. Протестанты на этом основании выводят заключение о недопустимости детского крещения. Однако этот вывод делается вопреки следующим важным положениям.
Во-первых, как уже упоминалось выше, Библия не сумма теологий и не сборник повелений и указаний по всем вопросам на все случаи жизни. Она равно молчит и о молитве за стариков и детей. В ней нет повелений поклоняться ковчегу, писать Евангелие, печатать брошюрки и т.п. «Мы не встречаем случая детокрещения ни в одной книге Священного Писания». [303] Похоже, это обстоятельство смущает баптистов. Но разве встречали они в Писании случаи распространения цветных комиксов о Христе, учреждение огласительных курсов и т.п.? Встречались ли случаи водружения креста над молитвенными домами? “Свидетели Иеговы” с тем же пафосом отрицают троичность Бога, верно подмечая, что и слова «Троица» в Библии нет. «Спроси себя, – пишут они, – возможно ли, чтобы Библия только намекала бы на главное в своем учении: о том, кто такой Бог? Библия, столь определенно трактующая основные догматы христианского учения, умалчивает о самом главном? Неужели Создатель вселенной не мог оставить книгу, которая свидетельствовала бы о главенстве Троицы?» [304] Как видим, логическая схема “свидетелей Иеговы” ничем не отличается от протестантской. И если подобного рода аргументы не смущают баптистов, то их возмущение отсутствием описания детокрещения является неоправданным.
Во-вторых, общепротестантский принцип “Только Писание” не позволяет протестовать против того, против чего не протестует само Писание. Так считают сами баптисты, говоря торжественно и верно: “Мы отвергаем в самой критической форме всё то, после чего нельзя сказать: “так говорит Господь”. [305] И для баптистов важно то условие, чтобы Господь “так говорил” на строке Писания. Но, разве есть в Библии нечто подобное: “так говорит Господь: детей крестить нельзя”?
В-третьих, при отсутствии нового указания положение остаётся прежним. Например, запрет “Левита” на кровосмешение в Новом Завете не повторялся. Тем не менее, ап. Павел даже судит христиан за то, чего (в посланиях) не запрещал (1Кор. 5:1-2). Положение Ветхого Завета о кровосмешении в Новом Завете остаётся без изменения. В Новом Завете все изменяемые моменты из Завета Ветхого всегда рассматривались вплоть до мелочей, которые нам сейчас кажутся вполне очевидным и самими собою разумеющимися (значение обрезания в христианстве, вкушение крови для язычников, иудейское разделение пищи, исполнение предписаний закона и даже соблюдение дней, праздников, постов и т.д. см.Гал. 2,16-21; 3,10;23-25; 4,4-5; 5,2-6; Деян. 13,39; 15,10; Рим. 2,25-29; 10,4; 8,2-4 и др). Ветхозаветное представление о вступлении в Завет (т.е. Церковь) предполагало участие всей семьи без исключений. На этом фоне отсутствие оговорки со стороны апостолов правильнее будет расценивать как указание на неизменность условий вхождения в Завет относительно каких-либо возрастных ограничений.
“Писание нигде не учит нас тому, что надлежит крестить младенцев. Более, крещению младенцев следует предпочитать посвящение ребёнка родителями Господу” [306] – пишет Г.К. Тиссен, в двух предложениях умещая два различных подхода к соотношению Писания и догмы. Крещение младенцев отрицается потому что “Писание нигде не учит нас тому”, и тут же рекомендуется посвящение родителями ребёнка Господу, хотя в Новом Завете об этом также нет ни слова! Кроме того, посвящение ребёнка Господу должно быть специфичным, как сам ребёнок в очах Божиих. Оно не может быть приравнено к посвящению даров огорода или предметов быта. Крещение в этом случае и есть наилучший образ посвящения ребёнка родителями Господу.
«О крещении детей в первоапостольской Церкви нигде нет ни малейшего упоминания… исследуя Церковную историю, мы находим, что первым, кто упоминает о крещении детей, был епископ Лионский Ириней (около 200г. по Р.Х.)» [307] – говорят баптисты. На это следует заметить, что сама методика такого «исследования Церковной истории» (началом практики считать первое упоминание о ней), является неверной и влечёт за собой массу абсурдных изысканий. Например, о крещении старцев впервые упоминает тот же Ириней, причём в той же цитате. Так неужели исходя из этого, возрастной ценз крещения надлежит установить не только не раньше паспорта, но и не позже пенсии? Во-вторых, характер свидетельств отцов и учителей Церкви III и IV века не новаторский, а исторический.
Так, Ориген говорит о крещении младенцев не как о частном богословском мнении или новшестве, а как об апостольском Предании: «Церковь приняла Предание от апостолов преподавать крещение и младенцам». [308]
Отрицание крещения младенцев в первом веке не было положением “самим собою разумеющимся” ибо имеются свидетельства II-III вв. о крещении младенцев как об исконном. Неразумно было бы предполагать, что безо всяких споров и прений во втором веке самим собою разумеющимся стало то, что в первом по этому же принципу отрицалось.
В-четвёртых, невозможно отрицать крещение младенцев на основании того, что предписано для крещения взрослому. Аналог: если сказано народу: “переходя реку, пойте “Аллилуйя!””, то это никак не может означать, что младенцы должны остаться на берегу потому, что ни переходить реку, ни тем более петь “Аллилуйя!” они не могут. Заповедь, данная взрослым не должна быть судьёй младенцев. Все Израильтяне переходили по суше, пока весь народ не перешёл через Иордан (Нав. 3:17). Апостол Павел повелевает: Итак, едите ли, пьёте ли, или иное что делаете, всё делайте в славу Божию (1Кор. 10:31). Заповедь для всех, заповедь свята и разумна, но нелепо было бы на этом основании запрещать младенцам “есть, пить или иное что делать” до тех пор пока они не смогут делать это в славу Божию.
Слова Спасителя о вере и покаянии не стоит относить к детям равно со взрослыми ещё и потому, что эта фраза имеет свое продолжение: кто будет веровать и креститься, спасён будет, а кто не будет веровать, осуждён будет (Мк. 16:16). Эти слова Христа могут быть относимы только ко взрослым людям, которые, конечно, прежде принятия крещения должны были уверовать, так как их неверие сделало бы их неспособными к восприятию благодати Божией. Неверие не как отсутствие положительного действия души (веры), а как наличие отрицательного. Так, например, в случае с Петром, неверие которого сделало его неспособным к хождению по водам посредством благодати Божией. Не просто, лишившись веры, он стал тонуть, а обретя сомнение (Мф. 14:30). Младенцы же, не имея веры, не имеют и неверия. Поэтому их нельзя считать неспособными к принятию благодати лишь по причине отсутствия у них веры.
Если же мы отнесём требования Христа (Мф. 28:19) и ко взрослым и к детям (как это делают протестанты), то эта палка о двух концах очень больно ударит по малышам. Получится, что все они осуждены. Кто не будет веровать, осуждён будет (Мк. 16:16). Неверующий уже осуждён потому, что не уверовал во имя Единородного Сына Божия (Ин. 3:18). Верующий в Сына (взрослый) имеет жизнь вечную, а не верующий в Сына (ребёнок?!) не увидит жизни, но гнев Божий пребывает на нём (Ин. 3:36). Абсурд? Значит, речь тут не о детях, и ссылаться на повеление Спасителя: учить и крестить взрослых как на аргумент против крещения детей весьма недальновидно.
Христиан спасает не учение, а благодать Божия. Поэтому независимо от осознания ребенок нуждается в единении со Христом. Учение же призвано приспособить душу к восприятию этой благодати, указать сердцу путь его очищения, помочь соделать душу по-детски восприимчивой. Оттого, что младенец не понимает учения, он ведь не избавляется от прародительского повреждения. Ребенок, будучи чист, естеством стремится ко Христу. Только злая воля человека отклоняет его от Источника жизни. Следовательно, чтобы отказывать малышам в крещении, надо быть уверенным в том, что их злая воля противится общению с Богом, не желает пребывать в народе Божием. Подобная мысль неприемлема с любой точки зрения.
Баптисты достаточно оригинально проводят логику своего отрицания: «Было бы ошибкой допустить, что к этому именно времени (II-III век) учение о крещении детей вылилось в форму догмата. Напротив, ещё в IV веке крещение взрослых было обычным церковным правилом». [309] Странное противопоставление! Для православных и сейчас крещение взрослых – «обычное церковное правило»! Да и как может крещение взрослых отменять крещение детей? Церковь и доныне крестит взрослых, но это ведь никак не означает, что крещение детей у нас ещё не «вылилось в форму догмата»!
Протестанты часто делают одну и ту же ошибку: к вопросу о крещении детей они приводят положительные свидетельства ранних христиан о крещении взрослых. Но сколько бы ни было свидетельств ранних и поздних отцов о важности сознательного вступления в Завет, они никак не могут быть относимы к вопросу о крещении младенцев. Такие высказывания имеются как у тех, кто высказывался одобрительно о крещении детей, так и у тех, кто об этом не писал. И в нынешнем XXI веке мы продолжаем утверждать всё то же, что говорила Церковь о крещении взрослых на протяжении всей своей истории. (Вот, например, тезис современного православного катехизиса: “Спасительное действие таинства зависит от нравственного состояния человека. От него требуется вера, сознание важности таинства и искреннее желание и готовность принять его. Если этого нет, принятие таинства служит к осуждению человека” [310]).
Цель обрядовой стороны таинства крещения – “напоение Святым Духом” (1Кор. 12:13). Ап. Пётр: покайтесь, и да крестится каждый из вас во имя Иисуса Христа для прощения грехов; и получите дар Святаго Духа (Деян. 2:38). Как видим, здесь дано чёткое разграничение: что является средством, а что – целью. Покаяние и вера – средства отторжения предрассудков, суеверий и греховных навыков. Последнее, в свою очередь – условие прощения грехов. Цель же всего перечисленного – причастие Святому Духу. У младенца нет неверия, предрассудков и личных грехов, посему эти средства для него не нужны. А способность воспринимать благодать Святого Духа у младенца есть, следовательно, нет причин лишать его цели и ценности таинства крещения – освящения Святого Духа.
Сэмюель Уолдрон делает акцент иначе: “ (крещение) это обетование Святого Духа (стихи 38,33). Второй момент – определение тех, кому оно принадлежит. Это не безусловное, безоговорочное обетование, адресованное всем евреям, всем их детям и «всем дальним”. Это обетование условием которого является покаяние (стих 38). Поэтому крайне важно не оставлять без внимания вторую часть стиха 39. Обетование дано только тем людям, которые, будучи призваны Господом Богом нашим, покаялись и получили прощение”. [311] Но при таком взгляде совершенно не принимается во внимание то, что покаяние – изменение неверного состояния. У младенцев этого греха нет и потому, на библейских страницах мы видим детей, принимающих Духа и без покаяния (подробнее об этом ниже).
“Покаяться перед Богом, то есть осознать свои грехи, – пишет об этом же Иаков Козлов, – понять учение Евангелия, уверовать в то, что Иисус Христос есть Сын Божий, а затем принять водное крещение и присоединиться к поместной церкви может только взрослый человек”. [312] Это так, но покаяние, учение, вера необходимы взрослому только для того, чтобы открыть себя Богу, избавиться от предрассудков, гордости и т.д. Всё это младенцу не нужно. Он доступен действию божественной благодати так же, как если бы умер, то, конечно же, не поумнел бы и не покаялся, однако был бы причастен Царствию.
Баптисты считают что “крещение младенцев совершенно несовместимо с идеалом духовного христианства”. [313] Однако, если под “духовностью” подразумевать не рациональное познание христианских истин, а единение с Духом Божиим, то идеал духовного христианства скорее будет предполагать это духовное средство богопознания, чем отвергать его.
Ибо что делает детей способными к принятию спасительной благодати? Их недоразвитость или их чистота сердца? Безусловно, последнее! Христос говорит: таковых есть Царствие Божие и тут же добавляет – кто не примет Царствия Божия, как дитя, тот не войдёт в него (Мк. 10:14-15). Взрослому принимать благодать крещения должно с тем же чистым детским сердцем. Ибо Святой Дух премудрости удаляется от лукавства и уклонится от неразумных умствований (Прем. Сол. 1,5), а посему, только чистый сердцем, как дитя, способен благодатью крещения войти в Церковь, которую Господь, очистив банею водною, представил Себе славною Церковью… дабы она была свята и непорочна (Еф. 5:27). Если у баптистов дети по чистоте сердца находятся в Доме Божием и без крещения, то и взрослых по той же причине необходимо принимать в Церковь “как детей” т.е. без крещения. Об обязательности такого состояния души у взрослых для благодатного соединения с Богом Христос в другом месте говорит: Если не обратитесь и не будете как дети, не войдёте в Царство Небесное (Мф. 18:3). Таким образом, слова Христа: таковых есть Царствие Божие, понимаемые по-протестантски,[314] делают и крещение взрослых излишним.
Если же мы согласиться с протестантским выводом из данных слов Спасителя, то придём к ещё более абсурдным следствиям. Оказывается, достаточно человеку, сокрушаясь о грехах своих (что обязательно перед крещением – Деян. 2,38), осознать свою никчемность пред Богом, (иными словами: стать нищим духом), как ему уже и креститься не надо! Ведь Спаситель сказал: Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное (Мф. 5:3)! При этом крещение становится невозможным в принципе! Стоит оглашенному обрести евангельскую нищету духовную, без которой крещение во Христа невозможно (Деян. 19,18-19; 2,38), как тут же само крещение становится излишним, ибо их есть Царство Небесное! А о каком крещении могла идти речь в период жестоких гонений? Во времена, когда христиан гнали до смерти и уз? Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное (Мф. 5:10), – говорит Христос. Так что ж, и гонимые не нуждаются в крещении?
Баптисты не крестят детей потому, что те не могут веровать. И в то же время утверждают, что эти неверующие дети могут войти в Царствие Божие. Но ведь Церковь это и есть Царство Небесное на земле! Почему же те, кто и в Церковь войти не могут, в Царство Небесное, к которому она ведёт, войти оказываются способны?!
Для Православно верующих вполне очевидна натяжка протестантского богословия по вопросу отношения детей к Церкви. Нелогично предполагать, что до Христа младенец мог быть членом Завета Божия, а после пришествия Христа это вдруг оказалось невозможным.
Христос пришел спасти погибшее (Мф. 18:11). Послал Бог Сына Своего в мир… чтобы мир спасён был через Него (Ин. 3,17; Лк. 9,56). С каких пор мир не включает в себя детей? Святитель Ириней Лионский: « Христос пришёл спасти через Себя всех, – всех, разумею тех, которые возрождаются чрез Него для Бога: младенцев и детей, и отроков, и старцев». [315] А если Христос спасает и детей, то и им следует принадлежать к Новому Завету, к Святой Церкви. Ведь и Ветхий Завет был заключен не с Моисеем и Аароном, а со всем народом Израиля. Также и Спаситель не с апостолами заключил Новый Завет, а с новым народом Божиим (1Пет. 2:10). Вхождение в этот народ, по мнению православных осталось открытым и для младенцев.
Да, Господь любит всех людей, и младенцы евреев ничем не отличались от прочих, но для Господа Израиль был не простым народом, а народом Завета, народом Божиим. Обрезанные, не будучи особенными сами в себе, были особенны для Господа. Так говорит Господь, создавший тебя и образовавший тебя, помогающий тебе от утробы матерней: не бойся, раб Мой, Иаков, и возлюбленный [Израиль], которого Я избрал; ибо Я изолью воды на жаждущее и потоки на иссохшее; излию дух Мой на племя твое и благословение Моё на потомков твоих (Ис. 44:1-3); потому что Я сочетался с вами (Иер. 3:14). Я искупил тебя, назвал тебя по имени твоему; ты Мой… Так как ты дорог в очах Моих, многоценен, и Я возлюбил тебя, то отдам других людей за тебя, и народы за душу твою. Не бойся, ибо Я с тобою (Ис. 43:1-5). Ибо часть Господа народ Его, Иаков наследственный удел Его. Он нашёл его в пустыне, в степи печальной и дикой, ограждал его, смотрел за ним, хранил его, как зеницу ока Своего; как орёл вызывает гнездо свое, носится над птенцами своими, распростирает крылья свои, берет их и носит их на перьях своих, так Господь один водил его (Втор. 32:9-12). Так говорит Господь Саваоф… касающийся вас, касается зеницы ока Его (Зах. 2:8).
Итак, народ Божий Завета Ветхого был “многоценен” и “дорог” в очах Господних. И принадлежность к сему богоизбранному народу была не пустой формальностью, а простирала над ним покров Божественной заботы.
Ветхозаветное обрезание, по свидетельству ап. Павла, прообразовало крещение в Новом Завете. В Нём вы и обрезаны обрезанием нерукотворным, совлечением греховного тела плоти, обрезанием Христовым, быв погребены с Ним в крещении (Кол. 2:11). Чем же было обрезание в Ветхом Завете? Это не был личный договор с Богом отдельно каждого индивидуума. Это, как видим, было нечто б о льшее – вступление в общенародный Завет с Богом. И вступить в Завет, это значит – получить покров Божий, жить с Творцом, находясь с Ним в над-интеллектуальном благодатном союзе.
Новый Завет приблизил человека к Богу, а не отдалил его. Поэтому, вступающий в Новый Завет, вступает под покров искупительной благодати Христовой, входит в народ спасаемых (1Кор. 1:18). В народ, пребывающий в надежде вечной жизни, которую обещал неизменный в слове Бог прежде вековых времён (Тит. 1:2).
Избранничество и обетования Ветхого Завета распространялись и на детей. Почему же в Завете Новом народ святый, люди, взятые в удел Божий (1Пет. 2:9), должны лишать своих детей тех обетований, о которых говорит ап. Петр: дарованы нам великие и драгоценные обетования, дабы вы через них соделались причастниками Божеского естества (2Пет. 1:4). Почему новозаветные дети не должны быть составляющими одно тело и сопричастниками обетования Его во Христе Иисусе (Еф. 3:6)?
Примечательно то, что младенцы в ветхозаветное время принимали знак обрезания без веры, однако этот обряд, как и таинство крещения в Н.З., был установлен ради веры и чрез веру. Именно на веру Авраама обращает внимание ап. Павел, говоря об обрезании: Знак обрезания он получил, как печать праведности через веру, которую имел в необрезании, так что он стал отцом всех верующих в необрезании, чтобы и им вменилась праведность (Рим. 4:11).
По поводу связи обрезания с крещением не все баптисты единогласны. Например, Алистер Мак-Грат признаёт, что « (ап.) Павел рассматривает крещение как духовный эквивалент обрезания ( Кол. 2,11-12 .), что указывает на возможность доведения параллели до его применения по отношению к младенцам». [316] Павел Рогозин возражает: «Крещение ни в коем случае не является «новозаветным обрезанием», иначе младенцам и взрослым женского пола не надо было креститься вообще, как не надо им было обрезываться в Ветхом Завете». [317]