За все месяцы войны с Японией и революции 1905 года у царской четы был лишь один миг безоблачной радости: 12 августа 1904 года у них наконец – то родился долгожданный сын – наследник престола, которого назвали Алексеем. У четырех старших девочек появился братик, но для родителей счастливое рождение ребенка оказалось смертельным ударом: Алексей был болен гемофилией. Кровь его не сворачивалась под кожей и любой ушиб, любое кровотечение было мучительным и страшно больным для мальчика. Этой невидимой для посторонних глаз трагедии, всячески скрываемой родителями, суждено было изменить историю России. Воля несчастной императрицы была сражена с беспощадной силой. Для обезумевшей от горя матери, слышавшей мучительные от нестерпимой боли призывы сына: «Мама, помоги мне, помоги мне!» - и не способной помочь, каждый крик его казался ударом ножа в сердце.
Во время одного из тяжелейших кризисов, когда усилия врачей были бесполезны и смерть готова была забрать измученного цесаревича, Александра Федоровна велела телеграфировать в Сибирь Распутину, чтобы он помолился за жизнь ее сына. Распутин немедленно телеграфировал ответ: «Бог увидел Ваши слезы и услышал ваши молитвы. Не убивайтесь. Маленький не умрет…» И чудо свершилось. Алексей выздоровел. Роль, которую сыграла телеграмма Распутина в его выздоровлении, остается одной из самых загадочных во всей истории Распутина. Страдающая, находившаяся на грани психического расстройства императрица верила, что Григорий Распутин был для их семьи Божьим посланником. Неоднократные выздоровления Алексея от одного присутствия у его постели молящегося Распутина заставили поверить в его чудотворную силу и самого императора. Помимо мощной энергетики, Распутин обладал несомненным гипнотическим даром и поистине уникальным талантом врачевателя, что по существу и определило его возвышение. Будучи необразованным человеком, он имел немалые познания в народной медицине и уверенно пользовался целебными свойствами сибирских, тибетских и китайских трав. Но то, что он делал, не прибегая к каким – либо подручным средствам, граничило с чудом. Возможно, что среди многих его способностей было умение заговаривать кровь в случаях, где была бессильна лучшая медицина того времени. Распутин стал при дворе своим человеком. Он сумел внушить императрице, что с мальчиком ничего не случится до тех пор, пока он сам жив. Необразованный русский мужик, бывший кучер, распутник, грубый «резко пахнущий крестьянин», «провидец» и «исцелитель», Григорий Распутин вдруг получил колоссальное влияние на Николая и его жену. Его считали «святым», чуть ли не пророком. Царица Александра Федоровна боготворила Распутина, готова была исполнять любые его желания.
Для Григория Распутина была создана при дворе специальная должность – «возжигатель лампад». Он мог входить во дворец в любое время, без доклада попадал в царские покои. Вскоре безграмотный мужик стал фактическим правителем империи. Используя завоеванное во дворце положение, он за взятки выполнял многочисленные просьбы различных мошенников, проходимцев, коммерсантов и т.д. Что бы ни делал Распутин, ему был лишь один судья – Александра Федоровна.
Николай прислушивался к суждениям жены, всегда остававшейся ближайшим к нему человеком, и хотя он, несомненно, ценил и по – своему почитал «старца», которому не раз был обязан жизнью сына, император был далек от механического выполнения его пожеланий в государственных вопросах.
В окружении государя оставалось много людей, открыто враждебных «старцу».
Попытки оградить общество и царскую семью от влияния «святого старца» встречали резкое негодование императрицы. То, что Распутин обладал уникальными способностями и редкостными возможностями в воздействии на довольно широкий круг людей, не подлежит ни малейшему сомнению. Безуспешность попыток удаления Распутина от двора политическими средствами вызвала к жизни мысль о его физическом устранении. Неоднократно пытался организовать его убийство Хвостов, убежденный, что это встретило бы горячее сочувствие в великокняжеской среде. Взаимная неприязнь Распутина и большинства членов дома Романовых была общеизвестна, а великий князь Николай Николаевич, главнокомандующий русских войск в войне с Германией, обещал при появлении Распутина на фронте его повесить. Несколько монархистов решили устранить главное зло – Распутина. Среди заговорщиков были великий князь Дмитрий Павлович и князь Феликс Юсупов, женатый на великой княгине Ирине Александровне (по матери она приходилась родной племянницей царю Николаю II, а по отцу – троюродной сестрой). Пригласив Распутина декабрьской ночью 1916 г. к себе во дворец якобы для знакомства с княгиней Ириной, князь Феликс стал угощать Григория отравленными цианистым калием пирожными. Пирожные были с кремом, а в среде крема цианистый калий теряет свои ядовитые свойства. Но этого заговорщики не знали. Князь Феликс начал нервничать, видя, что Распутин поглощает одно пирожное за другим и явно не собирается умирать. Тогда князь Феликс выстрелил в Григория, тот упал, затем вскочил и стал душить князя. На его крики о помощи выскочили другие заговорщики, стали стрелять в Распутина. Григорий, обливаясь кровью, выбежал на крыльцо, снова упал. Его связали, отвезли к Неве и утопили в проруби. Кровь на крыльце пытались смыть, но безуспешно. Тогда пристрелили собаку и явившемуся на шум выстрелов городовому объяснили, что стреляли во взбесившуюся собаку. Слуги Юсупова не выдали хозяина.
В смерти Распутина, несмотря на все большее число подтверждающих ее фактов (не хватало только самого трупа), сомневались еще многие. Услышав вечером 17 декабря эту новость в яхт – клубе, даже великий князь Николай Михайлович расценил всю историю, как очередную «утку», поскольку, по его словам, слухи о смерти старца доходили до него уже раз десятый и каждый раз он «воскресал» еще более могущественным.
Вообще реакция на это событие (если не считать довольно узкого круга лиц) была однозначной: оно воспринималось как величайшее благо. Большинство английских и французских газет в эти дни помещали поздравления народу России по случаю счастливого избавления его от «темной силы» и «национального позора». Под портретами Феликса и Ирины Юсуповых в английских «Times» была помещена более чем выразительная подпись: «Спасители России».
Вопреки настояниям императрицы Николай II не решился судить убийц, в силу всеобщего одобрения их поступка. Члены императорского дома даже обратились к нему с письменной просьбой не подвергать наказанию великого князя Дмитрия. И хотя отношение Николая к содеянному выразилось в его лаконичной резолюции на этом письме: «Никому не дано право убивать», - тем не менее пришлось ограничиться отправкой великого князя Дмитрия на Кавказский фронт и высылкой Юсупова в его имение в Курскую губернию.
Путь к катастрофе.
В 1914 году Россия была вовлечена в общеевропейскую империалистическую войну, где основным ее противником была Германия. Повсеместно возникший патриотический подъем положил конец почти всем межпартийным распрям; на оборонческие позиции легко перешли еще вчерашние противники правительства, за исключением большевистского крыла Российской социал – демократической партии. Тот факт, что Германия первой (хотя бы формально) объявила войну России, способствовал резкому взрыву патриотических чувств и росту в стране, и без того сильных, антигерманских настроений. Жизнь в стране быстро перешла на военные рельсы. В течение трех лет войны за царя и Отечество ушло сражаться 15,5 миллионов человек. Поначалу война обещала быть для россиян легкой прогулкой, но вскоре стало ясно, что она принимает жестокий долговременный характер. К концу 1914 года было убито, ранено и взято в плен около миллиона русских. За весну и лето 1915 года число жертв составило почти два с половиной миллиона солдат.
Встать во главе армии Николай намеревался с самого начала войны, однако ему пришлось посчитаться с мнением ряда государственных деятелей и назначить верховным главнокомандующим своего дядю великого князя Николая Николаевича (младшего), генерал - адъютанта и генерала от кавалерии. Однако он не остался в стороне от военных действий, и его жизнь превратилась в сплошные разъезды – в западные районы страны, в Ставку (она первоначально находилась в Барановичах, затем – в Могилеве) и обратно, в Царское Село.
23 августа 1915 года в связи с неудачами русских войск на Западном фронте Николай II принял верховное главнокомандование. Великий князь Николай Николаевич был назначен царским наместником на Кавказ и главнокомандующим Кавказской армии. Взяв в свои руки всю полноту власти, император тем самым принял на себя всю ответственность за исход войны, судьбу армии и в конечном итоге – России. В очередной раз Николай не почувствовал, откуда будет исходить главная опасность и где должно быть его место. И если, даже находясь в Царском Селе, всего в двадцати верстах от Петрограда, он не всегда адекватно воспринимал происходившие в столице события, то, будучи в отдалении, он просто переставал контролировать ситуацию, тем более что поступавшие к нему в Ставку корреспонденции часто передавали информацию в искаженном виде.
Николай не мог долго вынести двойной ноши: царя и главнокомандующего. Поражение армии, обнищание страны, усталость сделали его крайне подавленным. Физически надломленный, он потерял теперь и веру в себя, и надежду на счастливый исход войны. Николай не препятствовал тому, что вся власть переходила в руки жены. Растущий голод, ожесточение народа, изнурительная война с огромными людскими потерями, правительство, лишенной реальной власти, неумелое и некомпетентное руководство страной со стороны императрицы – все это привело империю к экономическому кризису и развалу. Вероятно, у Николая II была еще возможность поправить положение, дав власть Думе и правительству, но он так и не смог отказаться от абсолютного самодержавия.
К началу 1917 года продолжавшаяся уже свыше двух с половиной лет тяжелейшая война, уносившая ежедневно многие человеческие жизни и огромные народные средства, нарастающая безработица и продовольственный кризис, прогрессирующий развал транспорта, создававший трудности со снабжением, невероятный рост дороговизны, настроили против царского самодержавия широкие слои населения. Самодержавию была поставлена в вину самая гибельная черта для авторитарного государственного строя: полная неэффективность, бессилие и недееспособность власти при очевидной, так раздражающей всех деспотичности.
Отречение от престола.
Николай II был глух ко всем предупреждениям о близкой революции. Гораздо чаще он встречался с реакционными министрами и чиновниками, которые советовали ему распустить Думу, ввести крутые полицейские меры. Но было уже поздно. Близился последний акт политической драмы. 23 февраля 1917 года государь – император приехал из Царского Села в Могилев – в Ставку Верховного Главнокомандования. Но едва он успел покинуть столицу, как первые признаки волнения начали проявляться в рабочих кварталах столицы. Заводы забастовали, и в следующие дни движение быстро разрослось. Забастовало 200 тысяч человек. Население Петрограда подвергалось в течение зимы большим лишениям, т.к. вследствие недостатка подвижного состава, перевозка продовольствия и топлива была сильно затруднена. Многотысячные демонстрации под лозунгами «Дайте хлеба!», «Долой войну!», «Долой самодержавие!» заполнили улицы и площади столицы. Именно в этот день в Ставку к Николаю II поступили первые известия о развернувшихся в Петрограде событиях.
Правительство не сумело принять меры для успокоения брожения и лишь раздражало население нелепыми репрессивными полицейскими мерами. Прибегли к вмешательству военной силы, но все полки были на фронте, и в Петрограде оставались лишь обучавшиеся запасные части, сильно разложенные пропагандой, организованной левыми партиями в казармах, несмотря на надзор. Произошли случаи неповиновения приказам, и после трех дней слабого сопротивления войска перешли на сторону революционеров.
В Ставке не отдавали себе отчета о значении и масштабе событий, развертывающихся в Петрограде, хотя 25 февраля император направил послание командующему Петроградским военным округом генералу С.С. Хабалову с требованием: «Повелеваю завтра же прекратить в столице беспорядки». Войска открыли огонь по демонстрантам. 27 февраля город почти весь был в руках бастующих.
27 февраля, понедельник (дневник Николая II):
«В Петрограде начались беспорядки нескольких дней тому назад; к прискорбию, в них стали принимать участие и войска. Отвратительное чувство быть так далеко и получать отрывочные нехорошие известия. После обеда решил ехать в Царское Село поскорее и в час ночи перебрался в поезд».
Между тем 27 февраля революционные выступления в Петрограде переросли в вооруженное восстание, охватившее весь город. Около 100 тысяч солдат Петроградского гарнизона, а также балтийские моряки вместе с восставшим народом практически полностью овладели столицей империи. В их руки перешли мосты, вокзалы, важнейшие правительственные и министерские учреждения, телеграф и главпочтамт, Петропавловская крепость и арсенал, где хранились десятки тысяч винтовок и боеприпасы. Повсюду появлялись автомобили и грузовики с вооруженными рабочими и солдатами. Громились полицейские участки, запылало здание окружного суда. Из захваченных тюрем были выпущены заключенные, начались аресты царских министров. Попытавшийся еще организовать сопротивление восставшим генерал Хабалов, засевший с небольшим отрядом войск в здании Адмиралтейства, был вынужден сложить оружие.
Во второй половине дня того же 27 февраля в Таврическом дворце, поделенном на две части, образовались и начали действовать два новых органа власти. Одним из них был рожденный на гребне революционной волны Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов, председателем исполкома которого избирается лидер меньшевистской партии Н.С. Чхеидзе, а его заместителем – лидер фракции Трудовой группы в IV Государственной думе А.Ф. Керенский. И уже утром 28 февраля вышел первый номер печатного органа Петросовета – газеты «Известия», быстро разнесшей по всей стране сообщение о победе революции. Другим новым органом, фактически принявшим в эти напряженные дни власть из рук царизма, стал Временный комитет Государственной думы.
28 февраля, вторник (дневник Николая II):
«Лег спать в три с четвертью часа утра, т.к. долго говорил с Н.И. Ивановым, которого посылаю в Петроград с войсками водворить порядок. Ушли из Могилева в пять часов утра. Погода была морозная, солнечная. Днем проехали Смоленск, Вязьму, Ржев, Лихославль».
1 марта, среда (дневник Николая II):
«Ночью повернули со станции Малая Вишера назад, т.к. Любань и Тосно оказались занятыми. Поехали на Валдай, Дно и Псков, где остановились на ночь. Видел генерала Рузского. Гатчина и Луга тоже оказались занятыми. Стыд и позор! Доехать до Царского Села не удалось. А мысли и чувства все время там. Как бедной Аликс, должно быть, тягостно одной переживать все эти события! Помоги нам Господь!»
2 марта, четверг (дневник Николая II):
«Утром пришел Рузский и прочел свой длиннейший разговор по аппарату с Родзянко. По его словам, положение в Петрограде таково, что теперь министерство из Думы будто бессильно что – либо сделать, т.к. с ним борется социал – демократическая партия в лице рабочего комитета. Нужно мое отречение. Рузский передал этот разговор в Ставку, а Алексеев – всем Главнокомандующим фронтов. К двум с половиной часам пришли ответы от всех. Суть та, что во имя спасения России и удержания армии на фронте в спокойствии нужно решиться на этот шаг. Я согласился. Из Ставки прислали проект Манифеста. Вечером из Петрограда прибыли Гучков и Шульгин, с которыми я переговорил и передал им подписанный и переделанный манифест. В час ночи уехал из Пскова с тяжелым чувством пережитого. Кругом измена, и трусость, и обман!»
Государь в эту ночь с 1 на 2 марта долго не спал. Утром он передал генералу Рузскому телеграмму с уведомления председателя Думы о своем намерении отречения от престола в пользу сына Алексея. Сам он с семьей намеревался, как частное лицо проживать в Крыму или Ярославской губернии. Несколько часов спустя, он приказал позвать к себе в вагон профессора С.П. Федорова и спросил его: «Сергей Петрович, ответьте мне откровенно, болезнь Алексея неизлечима?» Профессор Федоров ответил: «Государь, наука говорит нам, что эта болезнь неизлечима. Бывают, однако, случаи, когда лицо, одержимое ею, достигает почтительного возраста. Но Алексей Николаевич, тем не менее, будет зависеть всегда от всякой случайности». Государь грустно сказал: «Это как раз то, что мне говорила Государыня… Ну, раз это так, раз Алексей не может быть полезен Родине, как бы я того желал, то мы имеем право сохранить его при себе». Решение было им принято, и вечером 2 марта, когда приехали из Петрограда представитель Временного Правительства А.И. Гучков, военный и морской министр и член исполкома Думы В.В. Шульгин он передал им акт отречения в пользу своего брата Михаила.
Акт об отречении был отпечатан и подписан в 2 – х экземплярах. Подпись царя была сделана карандашом. Время, указанное в Акте, - 15 часов, соответствовало не фактическому подписанию, а времени, когда Николаем II было принято решение об отречении.
Но история также не отвела времени императору Михаилу II. По настоянию революционного Совета Россия прощалась с монархией. Совет решил, что замена одного царя другим недостаточна. Он провозгласил лозунг: «Долой Романовых!» когда в Думе сообщили Михаилу о решении совета, он, подумав несколько минут, заявил: «Я решил отречься». Он добавил также, что согласен принять престол позже, если так решит Учредительное собрание.
3 марта, пятница (дневник Николая II):
«Спал долго и крепко. Проснулся далеко за Двинском. День стоял солнечный и морозный. Говорил со своими о вчерашнем дне. Читал много о Юлии Цезаре. В 8.20 прибыл в Могилев. Все чины штаба были на платформе. Принял Алексеева в вагоне. В 9.30 перебрался в дом. Алексеев пришел с последними известиями от Родзянко. Оказывается, Миша (младший брат царя) отрекся от престола в пользу Учредительного собрания. Бог знает, кто его надоумил подписать такую гадость! В Петрограде беспорядки прекратились – лишь бы так продолжалось дальше».
Расстрел царской семьи.
Теперь, когда годы власти оказались для него навсегда ушедшим прошлым, судьба сумела подарить бывшему императору и его семье несколько последних месяцев домашнего тепла. 9 марта 1917 года поезд с Николаем прибыл из Ставки к перрону Царскосельского вокзала – к ожидавшим его супруге, дочерям и любимому сыну. Он не был монархом, деятелем и творцом истории, но оставался главой нежно привязанной к нему семьи, радость и горе которой были для него теперь единственным смыслом существования. До августа 1917 года они продолжали жить в том же Александровском дворце Царского Села. Внутренняя жизнь семьи почти не изменилась, кроме того, что отец впервые получил возможность целиком посвящать ей свои дни. Николай с удовольствием занимался с растущим Алексеем, часто работал в саду. Этот спокойный, размеренный быт вполне отвечал характеру бывшего самодержца, если бы не одно обстоятельство: семья оказалась под домашним арестом. 20 марта 1917 года Петроградский Совет постановил «лишить свободы Николая Романова и его супругу», и над их будущим нависла тревожная неопределенность – предвестие трагического конца.
Первоначально предполагалось, что императорская семья покинет
страну и будет жить в Англии или, возможно, Дании, царствующие дома которых были связаны узами близкого родства с российским. Однако, в условиях мировой войны, расколовшей Европу на противоборствующие в смертельной схватке лагеря, это оказалось неосуществимым: ни одна страна не признала желательным принять у себя семью бывшего императора. Переговоры, которые велись по этому поводу Временным правительством, закончились ничем.
А между тем время работало против Романовых. Обострение обстановки в стране летом 1917 года, нагнетание ненависти к «бывшим», ставшее оружием пропаганды революционных партий, сделало дальнейшее пребывание семьи в Александровском дворце рискованным. Вблизи от кипящего Петрограда это оказывалось небезопасным для них самих и создавало лишние трудности Временному правительству. В августе 1917 года Николай и его близкие под усиленной охраной были переправлены в Тобольск, еще не охваченный революционными страстями. За день до прибытия туда им довелось увидеть с пароходной палубы село Покровское – родину Распутина. Сбылось еще одно пророчество «старца»: в свое время он предсказал Александре Федоровне, что перед смертью ей придется побывать там…
В Тобольске, в специально отремонтированном к их приезду бывшем губернаторском доме, расположенном в саду и насчитывающем 18 комнат, с электричеством и водопроводом, семья последнего самодержца провела несколько спокойных месяцев.
С весны режим содержание царской семьи резко ухудшился, участились разного рода придирки и оскорбительные выходки. Большевики открыто заявляли, что финалом жизни «Николая Кровавого» и его супруги должен стать открытый народный суд над ними. Однако судьба дала Николаю и его близким иной, хотя и столь же трагический конец.
Итак, в роковой день 16 июля 1918 года Романовы и прислуга легли спать, как обычно, в 22 часа 30 мин. В 23 часа 30 мин. в особняк явилось двое особо уполномоченных от Уралсовета. Они вручили решение исполкома командиру отряда охраны Ермакову и коменданту дома Юровскому и предложили немедленно приступить к исполнению приговора.
Разбуженным членам семьи и персоналу объявляют, что в связи с наступлением белых войск особняк может оказаться под обстрелом, и поэтому в целях безопасности нужно перейти в подвальное помещение. Семеро членов семьи Николай Александрович, Александра Федоровна. Дочери Ольга, Татьяна, Мария и Анастасия, и сын Алексей, трое добровольно оставшихся слуг и врач спускаются со второго этажа дома и переходят в угловую полуподвальную комнату. После того, как все вошли и закрыли дверь, Юровский выстроил арестованных в два ряда, в первом – вся царская семья, во втором – их слуги. Выступил вперед, вынул из кармана лист бумаги и сказал: «Внимание! Оглашается решение Уралсовета…» И как только прозвучали последние слова, раздались выстрелы.
На этом закончилась династия дома Романовых. Она правила 304 года. В подвале Ипатьевского дома в Екатеринбурге в июле 1918 года расстреляли уже не императора, а полковника Романова и его семью.
Заключение
Когда казавшаяся незыблемой многовековая Российская монархия исчезла в февральские дни 1917 года, как какой – то призрачный фантом, не оказав, по существу, никакого сопротивления, никто не сожалел о ее славном прошлом. Никто, кроме очень немногих людей, знавших и любивших Николая и его семью, не сочувствовал и личной трагедии последнего императора; даже страшный конец в Екатеринбурге, о котором стало известно тем же летом 1918 года, не изменил всеобщего неприятия, окружавшего царственных Романовых.
В наши дни вопрос о судьбе последнего императора и его семьи вновь оказался в центре внимания. Подобно немногим избранникам отечественной истории, Николай II стал человеком – символом, жизнь и смерть которого продолжает тревожить умы и сердца миллионов сограждан. Кем же был он в конечном счете – фатальной жертвой или главным виновником российской катастрофы 1917 года? Вспоминаются слова митрополита Анастасия, произнесенные в Иерусалиме, на Голгофе, в храме Гроба Господня, в седьмую годовщину гибели царской семьи: «Известно, что люди, подобно драгоценным металлам, познаются в горниле огненных испытаний. Почивший Император прошел сквозь оба главных вида искушений, каким подвергается человек на земле: искушение высотою, славою, счастьем и искушение унижением, лишениями, телесным и душевным страданием. Трудно сказать, какой из этих двух искусительных путей опасней для нас. Нелегко перенести человеку сознание своего превосходства перед другими людьми и устоять перед опьяняющим действием величия, славы, богатства, которые почти всегда приходят к нему в сопровождении своего всеразвращающего спутника в виде соблазна и гордыни. И также требуется от нас нравственных усилий и для того, чтобы сохранить величие духа в постигающих нас тяжких скорбях и бедствиях, когда сердце человека невольно озлобляется против всего мира или впадает в унынье… Престол Русского Царя в то время, когда его унаследовал император Николай II, стоял так высоко, что виден был всему миру; однако блеск его не ослепил ни на минуту почившего Государя. Последний не упивался вином власти и не увлекался своим приходящим величием; напротив, он скорее тяготился последним и не мог преодолеть в себе врожденного чувства скромности, часто мешавшего ему проявлять свою власть в такой степени, как это требовалось иногда по обстоятельствам времени…
Неразрывно связанное с личностью Николая II российское самодержавие не сумело ни преобразоваться в действительно конституционную монархию, подобно тому, как это произошло в ряде стран Западной Европы, ни успешно решить хотя бы одну из многочисленных проблем внутренней и внешней политики страны. Тем самым, как исторический феномен, оно оказалось обреченным, точнее сказать – само себя обрекло на гибель. Русский бунт смел всю старую самодержавную Россию и, естественно, не мог не смести ее символа – династию Романовых.
На рубеже веков, в 2000 году, постановлением Собора православной церкви Николай II и его семья были канонизированы, то есть причислены к лику Святых.
Список используемой литературы:
1. Боханов А.Н. Император Николай II, М.: «Русское слово», 2001.
2. «Дневники императора Николая II», Орбита, 1992.
3. От Распутина до Путина: Пятьдесят петербуржцев XX столетия. Сб.очерков – СПб: Дело, 2003.
4. Шелаев Ю.Б, Шелаева Е.П., Семенов Н.Ю., Процай Л.А. Николай II. Страницы жизни, C-П., 1998г.
5. Голубева Т.С. Царские династии –М: Росмэн, 2001.