Вскоре воины положили у ступеней отрубленную голову Ма Шу. Взглянув на нее, Чжугэ Лян зарыдал.
– Военачальник Ма Шу преступил военный закон, и за это вы его казнили, – произнес Цзян Вань. – Так почему же вы плачете?
– Я плачу не о Ма Шу, – отвечал Чжугэ Лян. – Мне вспомнилось, как наш прежний государь перед кончиной в Байдичэне сказал мне: «Ма Шу не годен для большого дела». Государь был прав, и я не могу простить себе своей глупости…
Так кончил свою жизнь военачальник Ма Шу тридцати девяти лет от роду. Произошло это в пятом месяце шестого года периода Цзянь‑син [228 г.].
Потомки сложили об этом такие стихи:
Он потерял Цзетин – вина его огромна.
Он обезглавлен был – таков войны закон.
Лил слезы Чжугэ Лян не о Ма Шу казненном:
О мудрости правителя, рыдая, думал он.
После того как отрубленную голову Ма Шу показали во всех лагерях, Чжугэ Лян велел пришить ее к телу и похоронить останки. Чжугэ Лян сам прочитал жертвенное поминание и распорядился ежемесячно выдавать пособие семье Ма Шу.
Затем Чжугэ Лян написал доклад и велел советнику Цзян Ваню доставить его императору Хоу‑чжу. В докладе Чжугэ Лян просил освободить его от должности чэн‑сяна.
Прибыв в Чэнду, Цзян Вань вручил доклад государю. Приближенный сановник прочитал послание вслух:
«Способности у меня заурядные, я незаслуженно держал в своих руках бунчук и секиру, пользуясь военной властью. Я не сумел вразумить подчиненных, и мой приказ был нарушен в Цзетине. Меня самого, по моей неосторожности, постигла неудача в Цигу. Я укоряю и порицаю себя лишь за то, что не разбирался в людях и допускал упущение в делах. Нельзя оставить меня ненаказанным. Умоляю государя понизить меня в звании на три ступени. Не скрывая своего стыда, склоняюсь перед Сыном неба в ожидании высочайших распоряжений».
|
|
Хоу‑чжу, выслушав доклад, произнес:
– Победы и поражения – обычное дело воина. Почему чэн‑сяну вздумалось докладывать нам об этом?
– Я слышал, что для того, кто облечен государственной властью, важней всего требовать исполнение законов, – промолвил ши‑чжун Фэй Вэй. – Если никто не будет подчиняться законам, как же тогда управлять? Чэн‑сян сам потерпел поражение, и его долг просить о наказании.
Подумав, Хоу‑чжу решил понизить Чжугэ Ляна в звании до военачальника правой руки, но оставил его при исполнении обязанностей чэн‑сяна и главного полководца.
С указом к Чжугэ Ляну в Ханьчжун поехал Фэй Вэй. Передавая указ чэн‑сяну, Фэй Вэй боялся обидеть его и потому начал с поздравлений:
– Знаете ли вы, как радовался народ, когда пришла весть о том, что вы заняли четыре уезда!
– Что вы болтаете! – медленно проговорил Чжугэ Лян, меняясь в лице. – Взять и отдать – это еще хуже, чем вовсе не взять! Ваше поздравление звучит как насмешка!..
– Но вы захватили Цзян Вэя, и Сын неба очень этому обрадовался, – торопливо поправил себя Фэй Вэй.
– Разгромленное войско возвращается из похода, не заняв у противника ни одного вершка земли! В этом я виноват! – с болью вскричал Чжугэ Лян. – Царству Вэй мало ущерба от того, что я увел к нам Цзян Вэя!
– Но, господин чэн‑сян, под вашей властью несметное войско, и вы можете еще раз выступить против царства Вэй! – отвечал Фэй Вэй.
– Мы пришли в долину Цигу и горы Цишань с войском, превосходящим силы врага, и все же не сумели одержать победу, – возразил Чжугэ Лян. – Это доказывает, что победа зависит не от числа войск, а от способностей полководца. Ныне я намерен сократить армию, но поднять ее боевой дух и заставить каждого воина осознать, что он делает, и относиться с уважением к законам. Я сам буду действовать по‑иному! Если этого не добиться, никакой пользы государству не будет и от самой многочисленной армии. Отныне и впредь я буду полагаться на людей, которые думают о судьбе государства и сурово судят меня за промахи и недостатки. Только так можно совершать великие подвиги и объединить Поднебесную!
|
|
Фэй Вэй не мог не согласиться с доводами Чжугэ Ляна и, попрощавшись, уехал обратно в Чэнду.
Чжугэ Лян остался в Ханьчжуне. Он был внимателен к войску и народу: терпеливо обучал воинов военному мастерству, заготавливал снаряжение для штурма городов и переправ через реки, запасался провиантом и снаряжал военные корабли. Так Чжугэ Лян готовился к новому походу.
Обо всем, что делалось у Чжугэ Ляна, лазутчики доносили в Лоян. Вэйский государь призвал Сыма И на совет.
– Сейчас на царство Шу невыгодно идти войной, – сказал Сыма И. – Погода стоит знойная, и воины не смогут как следует драться. А противник засядет в неприступных горах, где мы не одолеем его.
– Что делать, если Чжугэ Лян опять нападет на наши владения? – спросил Цао Жуй.
– Мне кажется, что на этот раз он поступит так, как когда‑то поступил Хань Синь, – промолвил Сыма И. – Чжугэ Лян попытается окольными путями вывести свое войско к Чэньцану. И я уже послал туда людей строить крепость. Никакого просчета у нас здесь не может быть. В этом не сомневайтесь. В Чэньцане стоит искусный военачальник, который справится с Чжугэ Ляном. Он ловок, силен и прекрасно стреляет из лука…
|
|
– Кто это такой? – заинтересовался Цао Жуй.
– Хэ Чжао из Тайюаня, – ответил Сыма И. – В последнее время он охранял Хэси.
Государь пожаловал Хэ Чжао звание полководца Покорителя запада и послал к нему гонца с указом, повелевающим охранять Чэньцан.
В это время привезли доклад от янчжоуского ду‑ду Цао Сю, который сообщал, что правитель округа Поян, принадлежащего Восточному У, по имени Чжоу Фан, изъявляет желание покориться царству Вэй вместе со всем своим округом. Он прислал доверенного человека, которому поручено договориться о семи условиях. Человек этот привез план наступления и заявляет, что разгромить Сунь Цюаня можно очень легко. В заключение Цао Сю просил прислать ему войско.
Цао Жуй развернул на своем императорском ложе план нападения на земли У и подозвал к себе Сыма И.
– В этом плане действительно есть много разумного, – сказал Сыма И, разглядывая карту. – Восточный У можно разгромить. Разрешите мне повести войско и помочь Цао Сю.
– В Восточном У люди непостоянны, ни одному их слову верить нельзя, – раздался голос одного из присутствующих. – Этот Чжоу Фан слишком умен для того, чтобы так просто покориться нам. Вижу в этом хитрость, рассчитанную на то, чтобы завлечь наше войско в ловушку.
Слова эти принадлежали военачальнику Цзя Кую.
– Мысль Цзя Куя, возможно, и правильна, – промолвил Сыма И, – но удобный случай тоже нельзя терять.
– Сыма И и Цзя Куй вместе пойдут на помощь Цао Сю! – решил вэйский император.
Вскоре огромная армия Цао Сю выступила к Хуаньчэну. Цзя Куй во главе передового отряда, вместе с военачальником Мань Чуном и дунхуаньским правителем Ху Чжи, направился к Янчэну, а оттуда на Дунгуань. Сыма И повел войско на Цзянлин.
В это время государь Восточного У Сунь Цюань созвал в Учане большой совет, на котором присутствовали гражданские и военные чиновники.
– Мы получили доклад от поянского тай‑шоу Чжоу Фана, – сообщал сам Сунь Цюань. – Чжоу Фан извещает нас о том, что вэйский ду‑ду Цао Сю собирается вторгнуться в наши владения. Узнав об этом, Чжоу Фан решил пойти на хитрость и вступил с Цао Сю в переговоры на семи условиях; Цао Сю этому поверил. Но как только он вторгнется в наши границы, Чжоу Фан захватит его в плен. Вэйские войска уже начали наступление. Жду, что вы посоветуете нам?
– Без Лу Суня в таком деле невозможно обойтись, – сказал советник Гу Юн.
Сунь Цюань повелел немедленно вызвать Лу Суня. Пожаловав ему высокое военное звание и вручив бунчук и секиру, он поставил Лу Суня во главе всего войска. Требуя от чиновников полного послушания воле главного полководца, Сунь Цюань в присутствии всех передал Лу Суню знак даруемой ему власти – плеть.
Лу Сунь почтительно поблагодарил государя за высокую милость и назвал имена двух военачальников, которых он желал бы иметь своими помощниками. Главный полководец готовился к выступлению в поход по трем направлениям.
Сунь Цюань дал свое согласие и назначил помощниками Лу Суня названных им военачальников: храброго Чжу Хуаня и полководца Умиротворителя юга – Цюань Цзуна. При этом Чжу Хуань получил звание ду‑ду левой руки, а Цюань Цзун – ду‑ду правой руки.
Лу Сунь собрал в Цзяннани и Цзинху семьсот тысяч войска и выступил в поход. Сам Лу Сунь возглавил основные силы: слева от него вел свой отряд Чжу Хуань, справа – Цюань Цзун.
Военачальник Чжу Хуань предложил Лу Суню такой план действий:
– Цао Сю, как я убедился, не слишком храбрый полководец и большим умом не отличается. Чжоу Фану легко удалось заманить его в наши земли, и теперь вы можете его разгромить. Войско Цао Сю отступит по двум дорогам: на Цзяши и Гуйчэ. Это даже не дороги, а тропы, пролегающие в глухих горах. Если вы разрешите, мы с Цюань Цзуном завалим эти проходы бревнами и захватим Цао Сю в плен. Как только он будет в наших руках, мы перейдем в стремительное нападение на Шоучунь. А оттуда рукой подать до Сюйчана и Лояна. Столь удобный случай представляется раз в десять тысяч веков!
– Я с вами не согласен, – возразил Лу Сунь. – У меня есть лучший план.
Чжу Хуань ушел недовольный. А Лу Сунь приказал Чжугэ Цзиню охранять Цзянлин от нападения Сыма И и закрыть движение по всем дорогам.
Когда войско Цао Сю подошло к Хуаньчэну, Чжоу Фан выехал навстречу и явился в шатер Цао Сю. Тот обратился к нему с такими словами:
– Я получил ваше письмо и семь условий. Ваши предложения очень разумны, и я доложил о них Сыну неба. Государь разрешил мне выступить в поход. Если я овладею землями Цзяндуна, немалая заслуга в этом будет принадлежать вам. Люди говорят о вас как о человеке хитром, но мне искренне хочется верить, что это не так! Я уверен, что вы не обманете меня!..
Чжоу Фан сделал вид, что такое подозрение обидело его до глубины души, и зарыдал. Потом он выхватил висевший у пояса меч и хотел заколоть себя. Цао Сю поспешил удержать его.
– Жаль, что мне не удалось вложить душу в мое письмо! – воскликнул Чжоу Фан, все еще не выпуская из рук меч. – Вы подозреваете меня в неискренности!.. Наверно, враги мои пытаются посеять в вашей душе недоверие ко мне! Если вы будете их слушать, я покончу с собой! Призываю небо в свидетели честности моих намерений!..
Он снова поднял меч, как бы собираясь пронзить свою грудь.
– Я пошутил! – заволновался Цао Сю, поспешно обнимая Чжоу Фана. – Не обижайтесь на меня!
Тогда Чжоу Фан отсек мечом клок волос и, бросив его на землю, воскликнул:
– С чистым сердцем я ждал вас, а вы шутите! На отрезанной мною пряди волос, которые дали мне мои родители, я клянусь вам в своей верности!
Цао Сю поверил Чжоу Фану и устроил в честь него пир. После пиршества Чжоу Фан распрощался и удалился.
В это время доложили о прибытии полководца Цзя Куя.
– Зачем вы явились сюда? – спросил Цао Сю, едва тот вошел к нему.
– Предупредить вас, чтобы вы действовали осторожнее, – сказал Цзя Куй. – Чтобы разгромить противника, надо взять его в клещи.
– Ты хочешь предвосхитить мой подвиг! – недовольным тоном заметил Цао Сю.
– Я слышал, что Чжоу Фан на своих волосах поклялся вам в верности, – произнес Цзя Куй. – Не верьте ему! Если б он отрубил себе руку или даже заколол себя, как когда‑то сделал Цин Цзи[102], все равно ему нельзя верить!
– Что ты клевещешь! – разгневался Цао Сю. – Я готовлюсь к походу, а ты подрываешь дух моих воинов!.. Эй, стража! Взять его!
Но тут вступились военачальники.
– Предание смерти воина перед самым выступлением в поход – предвестник несчастья! – сказали они. – Лучше повременить с наказанием.
Цао Сю отменил свое решение и оставил Цзя Куя в лагере, а сам повел армию на Дунгуань.
Когда Чжоу Фану стало известно, что Цзя Куй отстранен от должности, он обрадовался и подумал: «Небо ниспослало мне удачу! Стоит Цао Сю послушаться Цзя Куя – и нам не миновать разгрома!»
Чжоу Фан послал гонца оповестить об этом Лу Суня, который находился в Хуаньчэне. Лу Сунь сразу же созвал военачальников и дал приказ: часть войск оставить в засаде по дороге к Шитину, а остальным выйти к самому городу и построиться на равнине в боевые порядки и ожидать подхода вэйской армии.
Назначив Сюй Шэна начальником передового отряда, Лу Сунь приказал выступить в поход.
А Цао Сю приказал вести свое войско Чжоу Фану. Во время похода Цао Сю спросил у него:
– По каким местам мы проходим?
– Мы приближаемся к Шитину, – ответил Чжоу Фан. – Шитин – подходящее место для расположения войск.
Послушав его, Цао Сю направил свое войско и обоз прямо к Шитину, а на следующий день дозорные донесли, что все проходы в горах заняты войсками Восточного У.
– Но ведь Чжоу Фан уверял меня, что здесь войск нет! – заволновался Цао Сю. Он приказал найти Чжоу Фана, но тот скрылся неизвестно куда.
– Попался я в ловушку разбойников! – жаловался Цао Сю. – Ну что ж! Бояться нам нечего!..
И он приказал начальнику передового отряда Чжан Пу вступить в бой с противником. Обе армии расположились друг против друга двумя полукругами в боевых порядках. Чжан Пу выехал на коне вперед и крикнул:
– Эй, злодеи, сдавайтесь!..
Навстречу ему поскакал Сюй Шэн и после нескольких схваток обратил Чжан Пу в бегство. Скрывшись среди воинов, тот заявил Цао Сю, что Сюй Шэна победить невозможно.
– Лучшие мои воины одолеют его! – уверенно заявил Цао Сю.
Он приказал Чжан Пу с двадцатью тысячами воинов устроить засаду южнее Шитина, а Се Цяо – с таким же количеством войск засесть севернее Шитина. Цао Сю готовился на следующий день завязать бой с войсками Лу Суня, завлечь их к северным горам и там разгромить.
Военачальники исполнили приказ Цао Сю.
Тем временем Лу Сунь вызвал к себе военачальников Чжу Хуаня и Цюань Цзуна и сказал так:
– Возьмите тридцать тысяч воинов и зайдите в тыл войскам Цао Сю. Когда проберетесь туда, дайте сигнал огнем. По вашему знаку я перейду в наступление по главной дороге, и мы захватим Цао Сю в плен.
В сумерки Чжу Хуань и Цюань Цзун выступили в путь. Во время второй стражи Чжу Хуань зашел в тыл лагеря вэйцев, но там натолкнулся на отряд Чжан Пу, сидевший в засаде. Чжан Пу, не зная, что подошел враг, вышел, и Чжу Хуань поразил его насмерть ударом меча. Вэйские воины бежали, а Чжу Хуань приказал зажечь сигнальный огонь.
Цюань Цзун, пробираясь в тыл вэйцев, попал в расположение войск Се Цяо. Завязалась схватка, и Се Цяо обратился в бегство. Воины его бросились к главному лагерю. Чжу Хуань и Цюань Цзун преследовали их по двум направлениям. В лагере Цао Сю поднялась суматоха. Цао Сю вскочил на коня и повел свое войско в горы.
В это время на вэйцев напал Сюй Шэн с большим отрядом конницы, следовавшим по главной дороге. Вэйские воины бежали, бросая одежду и оружие.
Цао Сю очень устал, конь его выбился из сил. Внезапно на тропе появился отряд войск, во главе которого был военачальник Цзя Куй. Цао Сю обрадовался его появлению и сразу осмелел.
– Я не воспользовался вашим советом и понес поражение! – смущенно сказал он, обращаясь к Цзя Кую.
– Поскорее уходите с этой дороги! – предупредил Цзя Куй. – Если враг устроит на ней завал, мы погибли!..
Цао Сю поскакал вперед. Цзя Куй следовал за ним. По пути его воины расставляли среди зарослей и скал множество знамен, чтобы ввести противника в заблуждение. Действительно, когда Сюй Шэн увидел вэйские знамена, он решил, что здесь засада, и не посмел преследовать уходящего противника.
Так спас свою жизнь Цао Сю.
Когда о его поражении узнал Сыма И, он тоже отступил.
Лу Сунь сидел в шатре и ожидал донесений о победе. Первыми к нему явились военачальники Сюй Шэн, Чжу Хуань и Цюань Цзун. Невозможно было счесть захваченных ими у врага повозок, буйволов, коней, ослов, мулов, оружия и снаряжения. Десятки тысяч вэйских воинов сдались в плен.
Лу Сунь торжествовал. Собрав все свое войско, он вместе с Чжоу Фаном возвратился домой в Восточный У. Государь в сопровождении свиты гражданских и военных чиновников выехал из Учана встречать победителя. В город Лу Сунь ехал под одним зонтом с Сунь Цюанем.
Военачальники, принимавшие участие в походе, получили большие повышения и награды. Особенно Сунь Цюань был благодарен Чжоу Фану. Заметив, что он отрезал себе прядь волос, Сунь Цюань воскликнул:
– Мы понимаем, что вы отрезали себе волосы во имя того, чтобы увенчалось успехом великое дело! Ваше славное имя, ваше славное деяние будет записано на страницах истории!
Государь пожаловал Чжоу Фану титул Гуаньнэйского хоу. Затем состоялся торжественный пир.
Спустя некоторое время Лу Сунь обратился к государю с такими словами:
– Теперь, когда вэйские войска понесли поражение и дух их подорван, следовало бы отправить послание в Сычуань и уговорить Чжугэ Ляна предпринять новый поход против царства Вэй.
Следуя этому совету, Сунь Цюань отправил посла в царство Шу.
Поистине:
Лишь потому, что усцы отвагу проявили,
Воинственные шусцы поход возобновили.
Если вы желаете узнать, как Чжугэ Лян пошел в новый поход на царство Вэй, прочитайте следующую главу.
Глава девяносто седьмая
в которой речь пойдет о том, как Чжугэ Лян во второй раз представил доклад о походе против царства Вэй, и как Цзян Вэй с помощью подложного письма разгромил войско Цао Чжэня
Осенью, в девятом месяце шестого года периода Цзянь‑син [228 г.] по летоисчислению династии Шу‑Хань, вэйский ду‑ду Цао Сю потерпел поражение от полководца Лу Суня под Шитином. Цао Сю потерял весь свой обоз, вооружение и коней. Вернувшись в Лоян, он не мог оправиться от пережитого потрясения и тяжело заболел. На спине у него появились неизлечимые язвы, и вскоре Цао Сю умер. Вэйский государь распорядился устроить ему торжественные похороны.
Возвратился в Лоян и Сыма И. Государь встретил его вопросом:
– Что заставило вас так поспешно вернуться в столицу? Ведь в поражении Цао Сю в значительной степени виноваты вы!..
– Теперь, после поражения нашего войска в войне с Восточным У, мне думается, Чжугэ Лян не замедлит напасть на Чанань, – отвечал Сыма И. – Кто же будет защищать город? Я был обязан приехать сюда.
Никто не поверил Сыма И, что Чжугэ Лян действительно может напасть на Чанань. Слова его вызвали у чиновников только усмешки.
Между тем посол из Восточного У прибыл в царство Шу. Он привез весть о разгроме войск вэйского полководца Цао Сю и стал уговаривать императора Хоу‑чжу начать войну против царства Вэй. Всемерно восхваляя силу царства У, он предлагал государю царства Шу вечный мир и союз.
Хоу‑чжу был этим весьма обрадован и повелел известить Чжугэ Ляна о прибытии посла из Восточного У.
К этому времени Чжугэ Лян успел создать могучее войско и заготовить все необходимое для предстоящего похода. Когда к нему прибыл гонец от Хоу‑чжу, Чжугэ Лян устроил пир для своих военачальников и после веселья созвал военный совет.
Во время пиршества сильным порывом ветра сломало сосну, стоявшую перед домом. Дерево повалилось со страшным треском. Военачальники замерли в испуге. Чжугэ Лян погадал и сказал военачальникам, что знамение это означает гибель полководца. Никто ему не поверил, но тут Чжугэ Ляну доложили, что прибыли сыновья полководца Чжао Юня – старший по имени Чжао Тун и младший – Чжао Гуан.
– Чжао Юнь умер! – горестно закричал Чжугэ Лян и бросил свой кубок на землю.
Вошли двое юношей в белых траурных одеждах, поклонились Чжугэ Ляну до самой земли и промолвили:
– Вчера ночью наш батюшка умер от тяжелого недуга!..
У Чжугэ Ляна подкосились ноги.
– Еще одну опору потеряло государство! – с грустью сказал он. – Словно отрубили мне руку!..
Военачальники утирали слезы. Чжугэ Лян приказал обоим юношам ехать в Чэнду и сообщить печальную весть государю.
Когда Хоу‑чжу узнал о смерти старого полководца, у него вырвался горестный вопль:
– Скончался Чжао Юнь, который спас нашу жизнь, когда мы были малым ребенком! Без него мы погибли бы еще во время разгрома войск моего батюшки!
Хоу‑чжу указом присвоил посмертно Чжао Юню титул Шуньпинского хоу и звание великого полководца. По распоряжению государя, старого воина с большими почестями похоронили у горы Цзиньбин восточнее Чэнду, и поставили там кумирню, где четыре раза в год совершались жертвоприношения. Потомки сложили о Чжао Юне такие стихи:
Был воин в Чаншане, свирепый, как тигр разъяренный.
Он в битву бросался, как с гор раскаленная лава.
В прибрежье Ханьшуя доныне гремит его подвиг,
Сияет в Данъяне его непоблекшая слава.
Правителю юному дважды в беде помогал он,
Служить Поднебесной готовый делами своими.
Навеки в историю вписана храбрость героя,
И сто поколений хранят его громкое имя.
В память о заслугах покойного полководца Хоу‑чжу пожаловал старшему его сыну, Чжао Туну, звание полководца Тигра, а второму сыну, Чжао Гуану, – звание я‑мынь‑цзян и повелел ему охранять могилу отца.
Через некоторое время приближенный сановник доложил Хоу‑чжу, что Чжугэ Лян закончил подготовку войска и в ближайшие дни собирается выступить в поход против царства Вэй.
Хоу‑чжу спросил придворных сановников, что они об этом думают. Большинство отвечало, что, по их мнению, выступить в поход пока еще нельзя.
Хоу‑чжу заколебался. В это время прибыл военачальник Ян И и привез доклад чэн‑сяна. Хоу‑чжу распечатал доклад, разложил его на своем императорском столе и начал читать:
«Покойный государь Сянь‑чжу неоднократно поучал меня, что Ханьская династия не может терпеть существования злодея Цао Цао и что в государственных делах нельзя предаваться праздности и лени. Сын неба возложил на меня великий долг покарать злодея. Император ясным умом своим понимал, что у меня нет больших талантов и что мне трудно придется в борьбе против сильного врага Цао Цао. Но все же надо было идти войной на злодея, чтобы спасти государство. Невозможно было сидеть сложа руки! И наш покойный государь повелел мне не поддаваться сомнениям!
С тех пор как я принял последнюю волю Сына неба, я потерял покой. Мне не спалось на моей цыновке, еда мне казалась горькой, на уме у меня были только думы о походе на север.
Но для того, чтобы пойти на север, мне раньше пришлось покорить юг. Летом, в пятом месяце, наши войска перешли реку Лушуй и углубились в бесплодные земли маньских племен. Овладеть ими удалось в короткое время и без больших жертв.
Не забывая о том, что государственные дела в столице царства Шу также не должны быть в забросе, я, невзирая на все опасности и трудности, все‑таки решил исполнить последнюю волю покойного государя. Но недоброжелатели мои утверждают, что действую я необдуманно.
Для нас наступил благоприятный момент. Войска противника утомлены западным походом, и у них еще много дел на востоке.
В «Законах войны» сказано: «Воспользуйся утомлением врага и наступай».
Ниже я почтительно излагаю, как осуществить это наступление.
В древности ханьский император Гао‑цзу обладал светлым, как солнце и луна, умом, и у него было много мудрых и проницательных советников. Однако он в свое время претерпел много бед и напастей. Лишь после неоднократных неудач ему удалось установить мир и спокойствие в Поднебесной.
Вы, государь, не можете сравниться с императором Гао‑цзу, а советники ваши не столь дальновидны, как Чжан Лян и Чэнь Пин. Но мы рассчитываем добиться великой победы и объединить все земли Поднебесной. Это первое, что мне предстоит решить.
Лю Яо и Ван Лан владели обширными землями. Изучив труды мудрецов, они рассуждали в спокойствии и строили планы, но души их точили сомнения и опасения. Это угрожает и нам: не иметь решимости начать войну теперь, откладывать ее на будущее – значит дать возможность Сунь Цюаню провозгласить себя императором и овладеть всеми землями Цзяндуна. Это второе, что мне предстоит решить.
Цао Цао отличался выдающимся умом и редким коварством. Он владел искусством войны почти так же, как Сунь‑цзы и У‑цзы. Но это не спасало его от неудач: он терпел поражения в Наньяне, в Ухуане и под Лияном; он едва не погиб в Циляне, военная удача несколько раз изменяла ему в Бэйшане, смерть едва не постигла его у Тунгуаня – и все же он добился успеха! Как же мне с моими ничтожными способностями одержать победу над врагом, не подвергаясь риску? Это третье, чего я еще не решил.
Цао Цао пять раз тщетно пытался взять Чанба и четыре раза перейти озеро Чаоху; он прибег к помощи Ли Фу, но тот изменил ему; он поручил это дело Сяхоу Юаню, а тот погиб. Наш покойный император отзывался о Цао Цао как о человеке талантливом. Тем не менее Цао Цао испытывал большие поражения. Можно ли требовать, чтобы я, ничтожный, всегда побеждал? Это четвертое, что мне предстоит решить.
Прошли годы, как я в Ханьчжуне. За это время мы похоронили Чжао Юня, Ян Цюна, Ма Юя, Янь Чжи, Дин Ли, Бай Шоу, Лю Го, Дэн Туна и более семидесяти других военачальников и начальников военных поселений. Умерли многие военачальники сычуаньских и тангутских войск, мы лишились более тысячи всадников постоянных войск и ополчения. И это всего за несколько лет! Это был цвет воинства, собранного со всех концов страны, а не достояние какого‑нибудь одного округа! Пройдет еще несколько лет, и войско наше убавится на две трети. Чем же тогда воевать? Это пятое, что я должен решить.
Народ истощен, войско устало, но война для нас неизбежна. А раз неизбежна война, расход сил и средств одинаков, независимо от того, наступать или обороняться. Если мы не выступим первыми, нам придется воевать силами одного округа, и тогда вести продолжительную войну будет невозможно. Это шестое, что я должен решить.
Труднее всего поддаются устройству дела государственные.
Когда войско нашего покойного государя Сянь‑чжу потерпело поражение в землях Чу, Цао Цао потирал руки, считая, что Поднебесная завоевана. Но наш император объединился с Восточным У, взял Башу на западе, поднял войско в поход на север, и вэйский военачальник Сяхоу Юань сложил свою голову. Это было крушением планов Цао Цао, и требовалось еще лишь одно усилие, чтобы поправить пошатнувшиеся дела Ханьской династии.
Потом княжество У нарушило союз; потерпел поражение и погиб Гуань Юй, за этим последовал разгром наших войск в Цзыгуе, и Цао Пэй провозгласил себя императором.
В любом деле – трудно предусмотреть все заранее. Меня сломила болезнь. Скоро я умру, и мне не доведется своими глазами узреть плоды собственных деяний».
Выслушав доклад, Хоу‑чжу дал Чжугэ Ляну разрешение на поход против царства Вэй. Не медля ни одного дня, Чжугэ Лян во главе трехсоттысячного войска выступил в направлении Чэньцана. Передовой отряд вел военачальник Вэй Янь.
Лазутчики обо всем доносили в Лоян, и Сыма И известил вэйского государя о выступлении врага. Цао Жуй приказал созвать военный совет, где полководец Цао Чжэнь доложил:
– Я охранял земли Лунси и при нападении войск Сунь Цюаня струсил. Виноват! Желая смыть с себя позор, прошу разрешить мне изловить Чжугэ Ляна. У меня есть военачальник – храбрый, как сто тысяч мужей. Он вооружен мечом весом в шестьдесят цзиней и тремя булавами «Падающая звезда». Ездит он на быстроногом коне и стреляет из лука без промаха. Из ста выстрелов он сто раз попадает в цель! Зовут его Ван Шуан, родом он из Лунси. Разрешите мне назначить его начальником передового отряда.
Цао Жуй выразил желание взглянуть на Ван Шуана и приказал привести его во дворец. Вскоре вошел богатырь ростом в девять чи, со смуглым лицом и карими глазами. Государь улыбнулся:
– С таким воином ничто не страшно!..
Он подарил Ван Шуану парчовый халат, золотые латы и, пожаловав почетное звание полководца Тигра, назначил его начальником передового отряда.
Цао Чжэнь получил звание да‑ду‑ду и, почтительно поблагодарив государя за милость, покинул дворец. Вскоре сто пятьдесят тысяч войска выступило в поход. Военачальники Го Хуай и Чжан Го, по приказу Цао Чжэня, охраняли проходы в горах.
Дозор армии Чжугэ Ляна вышел к Чэньцану. Разведав обстановку, воины донесли:
– В Чэньцане построена крепость, и в ней обороняется вэйский военачальник Хэ Чжао. Он очень осторожен, окружил лагерь рвами, расставил «оленьи рога», насыпал высокий вал. Крепость можно обойти по дороге через хребет Тайболин и выйти к Цишаню.
– Прежде всего необходимо овладеть селением севернее Чэньцана, – решил Чжугэ Лян, – потом будем наступать дальше.
Военачальнику Вэй Яню был дан приказ взять селение. Он несколько дней подряд безуспешно пытался выполнить приказ и в конце концов, явившись к Чжугэ Ляну, доложил, что городок взять невозможно. Чжугэ Лян разгневался и хотел предать смерти Вэй Яня, но один из военачальников, стоявших у шатра, вышел вперед и сказал:
– Господин чэн‑сян, разрешите мне поехать в Чэньцан и уговорить Хэ Чжао сложить оружие. Я давно служу вам и должен хоть чем‑нибудь отблагодарить вас за все милости…
Это был советник Инь Сян.
– Как же ты сумеешь уговорить его? – заинтересовался Чжугэ Лян.
– Мы с Хэ Чжао уроженцы Лунси, – сказал Инь Сян. – И в детстве были друзьями. Я растолкую ему, в чем его выигрыш и в чем проигрыш. Он послушается меня.