Дом Агнесы выглядел почти так же каким он был в Гэтлине, за исключением того, что ее красной парадной двери не было. На ее месте были обветренные цементные надгробия.
АГНЕС УИЛСОН ПРИЧАРД, ЛЮБИМАЯ ЖЕНА, МАТЬ И БАБУШКА. ПУСТЬ ПОКОИТСЯ С АНГЕЛАМИ
Эти слова были выгравированны на камне, который вписывался в дверной проем белого цвета. То же самое было в каждом доме, который я видел, от дома Дарлы Эйтон, восстановленного Федерацией до места Clayton Weatherton? с соблупившейся краской. Все двери отсутствовали и были заменены на дорогие надгробия.
Я медленно развернулся, надеясь увидеть свою собственную белую дверь с синей отделкой. Но вместо этого я смотрел на могильный камень моей мамы.
ЛИЛА ЭВЕРС УЭЙТ ЛЮБИМАЯ ЖЕНА И МАТЬ, ЗНАНИЯ ЗАЩИЩАЮТ.
Над ее именем, я увидел, кельтский символ Авена - три линии, сходящиеся в одну точку как лучи света, высеченные в камне. За исключением размеров достаточных, чтобы заполнить дверной проем, надгробие было тем же. Каждый зазубренный край, каждая выцвевщая трещина. Я провел рукой по его поверхности, чувствуя буквы под моими пальцами.
Надгробие моей мамы.
Потому, что она была мертва. И я был мертв. И я был уверен, что только, что вышел из её могилы.
Вот когда, я стал сомневаться в происходящем. Разве можно меня в этом винить? Ситуация была подавляющей. Невозможно подготовится к чему-то подобному.
Я нажал на могильную плиту, нажал так сильно как только мог, пока не почувствовал, что камень уступил, и я шагнул обратно в мой дом, захлопнув за собой дверь.
Я стоял у двери, вдыхая столько воздуха, сколько мог. Моя передняя выглядела точно так же, как это было минуту назад.
Моя мама посмотрела на меня с передней лестницы. Она только что открыла Божественную комедию; кстати, я мог бы сказать, что до сих пор она держала свой носок-закладку в одной руке. Это было почти так, как она ожидала меня.
"Итан? Передумал?"
"Мама. Это кладбище. Там."
"Да, верно."
"А мы.." Противоположность живым. До меня, кажется, стало доходить.
"Да." Она улыбнулась, потому что больше ей нечего было сказать. "Ты остаешься здесь на столько, сколько тебе нужно." Она снова заглянула в книгу и перевернула страницу." Вот и Данте так считает: Не торопитесь. Это только "-она перевернула страницу-" ‘la notte che le cose ci nasconde. ».
"Что?"
" ночь, что скрывает от нас что-то"
Я смотрел на то, как она продолжала читать. Потом, понимая, что у меня не так много вариантов, я открыл дверь и вышел.
Мне потребовалось некоторое время, чтобы принять все это, пока мои глаза привыкали к солнечному свету. Как оказалось, это был просто "другой мир" Гейтлина прямо в центре кладбища, где умершие этого города жили имея свою собственную версию Дня Духов. Кроме того оказалось, что это длится гораздо дольше, чем один день.
Я сошел с моего крыльца, просто убедится, что газон действительно был там. Розовые кусты Аммы были посажены там, где они всегда были, но они цвели снова в безопасности от рекордного тепла, которое убило их, когда ударило на город. Я подумал, если бы они тоже цвели в реальном Гатлине.
Я надеялся на это.
Если Лилум сдержала свое слово, они цвели. Я верил, что она это сделала. Лилум не была Светом или Тьмой, правильным или неправильным. Она была правдой и балансом в их чистых формах. Я не думал, что она была способна врать, или что она бы немного приукрасила правду для меня. Иногда я бы хотел, чтобы так и было.
Я задумался и бродил по свежестриженному газону, шагая между знакомыми домами разбросаными по всему кладбищу, словно торнадо поднял их прямо из Гатлина и бросил их здесь. Здесь были не только дома, но и люди.
Я старался выйти к Мейн стрит, подсознательно искав Роут 9. Я предполагал, что если выйти к перекрестку, я мог бы найти дорогу к Рэвенвуду. Но обратный мир Гейтлина был устроен иначе, и каждый раз, когда я добирался до конца ряда участков кладбища, то оказывался там, откуда начинал. Кладбище просто замыкалось по кругу. Я не мог выйти.
И тогда я понял, что не нужно думать о названиях улиц и стал думать о том, кому принадлежат могилы.
Если я собирался найти свой путь обратно в Гэтлин, я не собираюсь ходить там. Не на любой, а на трассу 9. Это было довольно ясно.
Так что сказала мама? Вы представляете себе, где вы хотите оказаться и просто идете туда. Неужели все, что стоит между Леной и мной, это мое воображение?
Я закрыл глаза
Ли -
"Что ты делаешь там, мальчик?" Мисс Уинфред посмотрела несколько домов спустя. (?) Она была в розово - цветастом домашнем халате, который носила, когда была жива. Когда мы были живы.
Я уставился. "Ничего, мэм."
Ее надгробие было за ней, дерево магнолии было выгравировано над ее именем и под Священным словом. Здесь вокруг было много, магнолии. Я догадался, что гравировки магнолии были красными дверями Другого мира. Ты был никто без него.
Мисс Уинфред, заметив мой взгляд, прекратила подметать на секунду. Она шмыгнула
- Ну, тогда заканчивай с этим."
"Да, мэм". Я почувствовал, что краснею. Я знал, что не смогу представить себя в другом месте под ее пристальным взглядом.
Как оказалось, даже на улицах Загробного Гэтлина не было места воображению.
- И чтоб ноги твоей не было на моей лужайке, Итан. Потопчешь все мои бегонии," - добавила она. И все. Как будто я просто забрел на ее территорию.
"Да, мэм."
Мисс Уинфред кивнула и вернулась к подметанию крыльца, будто это был просто ещё один солнечный день на Старой Дубовой Дороге, где её дом и по сей день стоит в нашем родном городе.
Я не мог допустить, что бы Мисс Уинфред остановила меня.
Я пробывал посидеть на старой бетонной скамейке в конце нашего ряда участков. Зашел в тень живой изгороди, расположенной вдоль края Вечного Мира. Я даже попытался посидеть спиной к ограде нашего собственныого участок на некоторое время.
Но каждый раз, пытаясь представить дорогу в Гэтлин, я мог думать только о своей могиле.
Каждый раз закрывая глаза, я чувствовал только этот душераздирающий костедробительный страх, что я мертвый лежал под землей. Что я ушел и никогда больше не появлюсь нигде, кроме как на крыше водонапорной башни.
Ни дома.
Не с Леной.
В конце концов, я сдался. Должен быть другой способ.
Если я хочу вернуться в Гэтлин, то есть некто, кто может знать как.
Тот, ктопосвятил свою жизнь тому, чтобы знать все обо всех живших здесь последнюю сотню лет.
Я знал, куда мне надо идти.
Я пошел вниз по дороге к старой части кладбища. Какая-то часть меня боялась увидеть почерневшие обломки там, где огонь спалил крышу спальни тети Прю. Но не стоило беспокоиться. Когда я увидел его, дом был таким же, как во времена, когда я был ребенком. Дул легкий ветерок, слегка поскрипывала веранда, стакан лимонада на столе. Все как я помнил.
Дверь была вырезана из хорошего Южного голубого гранита; Амма провела часы, выбирая его. "Такая достойная женщина, как твоя тетя заслуживает соответствующего надгробья,"- сказала Эмма.- "И вообще, если она не будет счастлива,она и с того света не оставит меня в покое." И то, и другое было верно. В верхней части надгробия изящный ангел держал компас в вытянутых руках. Я был готов держать пари, что не было другого ангела во всем Вечном покое, или, любом другом кладбище на юге страны, который держал в руках компас. Резные ангелы на кладбище Гэтлина держали разные цветы, некоторые держались за надгробия, как за спасательные жилетки. Но никогда не держали компас. Но для женщины, которая посвятила свою жизнь тайному изучению чародейских туннелей, это было правильно.
Под ангелом была надпись:
ПРЮДЕНС ДЖЕЙН СТЕТХАМ КОРОЛЕВА БАЛА
Тетя Прю сама придумала эпитафию. Она хотела, что бы на ее надгробии было высечено "ла королев дю баль". По словам тети Прю, это звучало по-французски. Но мой отец высказал мнение, что тетя Прю, будучи патриотом, не должна была возражать против последних слов, написанных на простом старом Южноамериканском английском. Я не был в этом уверен, но и спорить не собирался. Это была лишь крошечная часть обширной инструкции, которую она оставила, описывая собственные похороны, указав также список гостей, которых требовалось выпроводить из церкви.
Однако, простой взгляд на него вызвал у меня улыбку.
Не успел я даже постучать, как услышал звук собак, и тяжелая входная дверь распахнулась. Тетя Прю стояла в дверном проеме, ее волосы были еще накручены на розовые пластиковые бигуди, одна рука на бедре. Вокруг ее ног путались три йоркширских терьера, первые три Джеймса Харлона.
"Что ж, как раз вовремя." Тетя Прю схватила меня за ухо так быстро, как никогда не смогла бы при жизни, и затащила меня в дом. "Ты всегда был упрямцем, Итан, но в этот раз ты превзошел себя. Уж не знаю, что там для тебя припасено у Господа Бога, но мне не терпится отправить тебя за ремнем для порки." У тети Прю была очаровательная традиция позволить ребенку самому выбрать ремень, которым его собирались выпороть.Но я знал, так же как и тетя Прю, что она никогда не ударит меня. Если бы она собиралась,то сделала бы это уже давным давно.
Она продолжала выкручивать мое ухо и мне пришлось нагнуться, т.к. она была вполовину ниже меня. Отряд Харлонов Джеймсов пронзительно тявкая следовал за нами на кухню. "У меня не было выбора, тетя Прю. Все, кого я люблю, могли умереть."
"О, не рассказывай мне! Я следила за событиями и на мне точно были правильные очки!" Она фыркнула. "Думаю, люди поговаривали, что я была мелодраматична!"
Я старался не смеяться. "Вам нужны ваши очки здесь?"
" Просто использую, как привыкла. Я чувствую себя раздетой без них. Пока не совсем поняла.." Она остановилась и пригрозила мне своим костлявым пальцем. "Не пытайся сменить тему. В этот раз ты устроил беспорядок больший, чем от слепого маляра."
"Прюденс Джейн, почему бы тебе не прекратить кричать на этого мальчика?" Голос старика слышится из другой комнаты. "Что сделано, то сделано."
Тетя Прю потянула меня обратно в зал, не ослабляя хватку на моем ухе. "Нечего говорить мне, что делать, Харлон Тернер!"
"Тернер? Это не-" Она отвела меня в гостиную и я очутился лицом к лицу не с одним, а с пятью мужьями тети Прю.
Конечно, три помладше - скорее всего, её первые три мужа - ели кукурузу, орехи и играли в карты, рукава их белых рубашек были закатаны до локтей. Четвертый сидел на диване и читал газету. Он посмотрел и качнул мне головой, толкая маленькую белую миску ко мне. "Автомобильные гайки?" (?)
Я покачал головой.
И тут я вспомнил, что именем пятого мужа - Харлона, тетя Прю называла всех своих собак. Когда я был маленьким, он имел обыкновение носить лимонные леденцы в кармане и угощать меня во время службы в церкви. Я ел их вместе с ворсинками и прочим (мусором из кармана). Еще и не то можно было съесть в церкви, умирая от скуки. Линк однажды выпил весь бутылек освежителя полости рта "Binaca" во время проповеди о расплате за грехи. А потом провел весь день и вечер, расплачиваясь за это.
Харлон выглядел именно таким, каким я его помнил. Он поднял руки вверх, в знак капитуляции. "Прюденс, ты близка сейчас к самой отвратительной женщине, которую я когда-либо встречал за всю мою жизнь!"
Это была правда, и мы все это знали. Четыре других мужа посмотрели со смесью сочувствия и удивления на лицах
Тетя Прю отпустила мое ухо и повернулась к последнемуиз своих мужей. " Ну, что-то я не помню, что бы просила тебя жениться на мне, Харлон Джеймс Тернер. И это, полагаю, делает тебя самым глупым мужчиной, какого я когда-либо встречала в своей жизни!" Три крошечных собаки навострили уши, услышав свое имя.
Мужчина читавший газету, встал и похлопал бедного старого Харлонда по плечу. "Я думаю, вы должны позволить нашему маленькому фейерверку некоторое время побыть самой." Он понизил голос. "Или вы можете в конечном итоге погибнуть во второй раз ".
Тетя Прю, казалось, удовлетворенная пошла на кухню в сопровождении трех Джеймсов Харлонов и я покорно пошел за ними. Когда мы вошли в кухню, она указала мне на стул возле стола и стала разливать сладкий чай в два высоких стакана. "Если бы я знала, что придется жить здесь с этими пятерыми, я бы дважды подумала, прежде чем вообще выходить замуж."
И вот они. Я задавался вопросом, "почему", но понял, что пока лучше этого не делать. Какие бы ни были у нее незавершенные дела с пятью мужеями, и примерно таким же количеством собак, я уверен, что не хочу знать.
"Пей, сынок," Харлон произнес.
Я взглянул на чай, который выглядел довольно привлекательно, несмотря на то, что я совсем не хотел пить. Одно дело, когда моя мама кормила меня жареными помидорами. Не нужно было просить дважды, чтобы я ел то, что она давала мне. Теперь, когда я обошел кладбище, что бы навестить свою покойную тетю, мне пришло в голову, что я не представляю по каким правилам здесь все устроено. Где бы это "всё" ни было. Тетя Прю заметила, что я уставился на стакан. "Ты можешь пить. Не то чтобы тебе это было необходимо.. На этой стороне все немного иначе."
"Как?" У меня так много вопросов, что я не знаю с какого начать.
"Невозможно съесть или выпить там, вернувшись в мир смертных, но можно переместить вещи. Только вчера, я спрятала протез Грейс. Вытащила прямо из банки." Это была все та же тетя Прю, которая нашла путь, чтобы сводить своих сестер с ума из могилы.
"Подождите - вы были там? В Гэтлине?" Если она могла видеть Сестер, тогда и я мог вернуться к Лене. Разве не так?
"Я сказала так?" Я знал, что у нее был ответ. Я также знал, что она ничего мне не сказала бы, если бы не хотела, чтобы я узнал.
"Да, вообще-то. Вы сказали."
Скажите, как мне найти путь обратно, к Лене.
"Хорошо сейчас, только в течение самой крошечной минуты. Совсем на чуть-чуть вернусь на верх для встречи. И затем я удеру назад в Сад сюда, сломя голову.”
"Тетя Прю, давай." Но она покачала головой, и я сдался. Моя тетя была столь же упряма в этой жизни, как она была в прошлой. Я попытался новую тему. "Сад? Действительно ли мы в своем саду вечного мира? "
"Ты чертовски прав.Каждый раз, когда они хоронят кого-то, на плите отображается их новый дом." Тетя Прю еще раз фыркнула. "Не могу ничего поделать, чтобы не пойти им на встречу, пусть даже они были и не добрыми людьми."
Я думал о надгробных камнях вместо дверей на могильных участках- домах. Я всегда думал, что расположение Сада Вечного мира отчасти похоже на наш город, что все, кто с хорошими участками, выстроились по одну сторону, а сомнительные могилы вытеснялись вблизи краев. Оказывается Иномирье ничем не отличается.
"Тогда почему я не один, Тетя Прю? Дома, я имею ввиду."
- Молодые люди не получают дома в собственность, если не переживут своих родителей. И после увиденного в твоей комнате, не представляю как бы ты содержал в чистоте целый дом.” – с этим не поспоришь, конечно.
"Вот почему у меня нет надгробия?"
Тетя Прю отвернулась. Она чего-то не хочет мне рассказывать. "Может тебе стоит спросить свою маму об этом."
"Я спрашиваю вас."
Она тяжело вздохнула. "Ты те похоронен в Вечном Мире, Итан Уэйт."
"Что?" Может быть ещё слишком рано. Я даже не помню сколько времени прошло с той ночи на водонапорной башне. "Я думаю, что они не похоронили меня ещё."
Тетя Прю заламывала руки, что заставляло меня только больше нервничать.
"Тетя Прю?"
Она сделала глоток сладкого чая, растягивая время. По крайней мере, это дало ее рукам чем-то заняться. “Амма не принимает твоего ухода, и Лена тоже. Не думайте, что я не слежу за ними в оба глаза. Разве не я дала Лене свое старое доброе ожерелье из роз, и таким образом чувствовать ее время от времени?”
Картина того, как плакала Лена, как Амма кричала мое имя прямо перед тем, как я прыгнул, вспыхнула у меня в воображении. Моя грудь сжалась.
Тетя Прю продолжала говорить. "Ничего этого не должно было случиться. Эмма знала это, и она, и Лена, и Мэйкон имеют кучу проблем с твоей кончины."
Моей кончины. Слова звучали странно для меня.
Ужасная мысль всплыла в моем сознании. "Подождите. Вы сказали, что не похоронили меня?"
Тетя Прю положила руку на сердце.
- Ну, конечно, они похоронили тебя! Они сделали это сразу же. Просто не на кладбище Гэтлина." - Она вздохнула и покачала головой. - " Боюсь, не было даже надлежащих обрядов. Ни проводов, ни проповеди. Ни псалмов или Песнопений."
"Нет плача Иеремии? Вы точно знаете как ранить парня, тетя Прю." Я шутил, но она только кивнула, мрачная как могила.
“Никакой программы. Никакого похоронного картофеля. Никаких булочек из супермаркета. Даже книги воспоминания. С таким же успехом ты мог застрять в одной из обувных коробок в своей спальне".
Тогда, где меня похоронят?" У меня начиналось плохое предчувствие.
"В Гринбрайре, на старом кладбище Дюкейн. Сунут тебя в грязь как домашнюю кошку, укушенную опоссумом.
"Почему?" Я посмотрел на неё, но тетя Прю отвела взгляд. Она определенно, что-то скрывает. "Тетя Прю, ответьте мне. Почему меня похоронят на Гринбрайер?"
Она смотрела прямо на меня, скрестив вызывающе руки на груди."Теперь ты не заставишь всех кланяться тебе.Это просто мельчайший повод для обслуживания. Ничего, чтобы написать домой." Она фыркнула. "Люди в городе не должны знать куда ты ушел."
“О чем Вы говорите? ” Нет ни одного человека в Гетлине, выступающего в поддержку, как на похоронах.
"Эмма сказала всем там, что с твоей тетей в Саванне случился несчастный случай, и ты поехал туда, чтобы помочь ей."
"Весь город? Они притворяются, что я ещё жив?" Одно дело когда Эмма, пытается убедить моего отца, что я уехал. Но пытаться убедить в этом весь город, это уже больше, чем сумасшествие, даже для Эммы. "Что на счёт моего отца? Он не пытается понять, что происходит после того как я не пришел домой? Он не может думать. что я уехал в Саванну навсегда."
Тетя Прю встала и подошла к столешнице, на которой стояла уже открытая коробка шоколадных конфет «Уитман Самплер». Она развернула крышку, разглядывая меню вкусов, которые были там перечислены. Наконец, она выбрала одну и надкусила.
Я посмотрел на неё. "Вишневый Ликер?"
Она покачала головой, показывая мне. "Гонец." Как раз в этот момент шоколадный мальчик в треуголке потерял голову.
- Я никогда не пойму, зачем люди тратят деньги на модные конфеты. Как по мне, так это лучший чертов шоколад на этой или другой стороне."
"Да, мэм."
Посыпая сахаром конфету, она выложила мне правду.
- Маги наложили чары на твоего папу. Он еще не знает, что ты немножко умер. Каждый раз, когда он подходит слишком близко к правде, то Маги по второму кругу накладывают на него чары. Не слишком правдоподобно, на мой взгляд, но для Гэтлина в самый раз. это место катится к чертям собачьим."- Она протянула мне полупустую коробку конфет.- "Съешь сладенького. Шоколад все делает лучше. Или, может, ириску?”
Я был погребен в Гринбрайре, чтобы Лена и Эмма, и мои друзья могли сохранить мою смерть в тайне, в том числе и от моего отца, - который был под влиянием магии настолько сильной, что он не замечал, что его собственный сын пропал, все так как мама и говорила.
В мире не хватит шоколада, что бы я мог почувствовать себя лучше.
Catfish Crossin’
Пытаться добиться от тети Прю нужной информации - это то же самое, что попросить солнце светить. В какой-то момент, и лучше раньше, чем позже, надо было признать, что ты сдался. Пришлось бы так или иначе.
Потому что я и правда сдался.
Я не мог переварить больше ни одной шоколадки, запиваемой сладким чаем, под пристальным собачьим взглядом, ради совершенно бесплодных попыток выяснить то, что мне нужно. Мне оставалось одно – попрошайничать.
"Я должен идти в Равенвуд, Тетя Прю. Вы должны мне помочь. Я должен увидеть Лену."
- О, вижу, теперь я должна быть тебе должна и обязана? Кто-то умер и сделал тебя Генералом? А что потом? Будешь требовать себе памятник и все зеленое в свою собственность." - Она снова фыркнула.
"Тетя Прю -" я сдался. "Мне жаль."
"Надеюсь, так и есть."
- Мне просто нужно узнать, как добраться в Равенвуд.” - Я знал, что казался совершенно отчаявшимся, но это не имело значения, потому что так и было. Я не мог пойти туда или представить себя там. Значит должен быть другой способ.
- Ты же знаешь, что к меду прилагаются пчелы, сладенький. Переход с одной стороны на другую ничуть не улучшили твоих манер, Итан Уэйт. Так давить на старую женщину!”
Я начинал терять терпение.
- Я же сказал, что мне жаль. Я здесь новенький, помнишь? Не могла бы ты помочь мне, пожалуйста? Пожалуйста! Ты знаешь как попасть в Равенвуд отсюда?
"Ты знаешь, я немного устала от этого разговора?"
"Тетя Прю!"
Она сжала челюсти и замотала головой из стороны в сторону, точь-в-точь, как Харлон Джеймс, когда пытался отнять у вас косточку.
"Должен же быть способ увидеть её. Моя мама навещала меня дважды. Однажды в огне во время ритуала Аммы и Твайлы на кладбище, а потом в моей собственной комнате."
"Подобного рода пересечения достаточно мощная вещь. С другой стороны, твоя мама всегда была сильнее многих людей. Почему бы тебе не спросить её(?)?" Она выглядела раздражённой.
"Пересечения?"
"Пересекать границы. Не для слабых сердцем. Для большинства из нас, просто невозможно попасть туда отсюда."
"Что это должно означать?"
- Это значит, что ты не сможешь сделать варенье, пока не научишься кипятить воду, Итан Уэйт. Всему своё время. Привыкни к воде, прежде чем нырять с головой." – Ну и что, что тетя Прю не умела разлить что-либо по банкам, не прожигая при этом насквозь ваши скатерти, как сказала бы Эмма.
Я с досадой перекрестил руки на груди. "Почему я должен прыгать в кипящую воду?"
Она смотрела на меня, обмахиваясь сложенным листом бумаги, так же как в тысячи воскресений, когда я возил её в церковь.
Кресло-качалка остановилась. Плохой знак.
"Я имею ввиду, мэм." Я задержал дыхание, пока кресло-качалка не начала скрипеть снова. На этот раз я сбавил тон. "Если Вы знаете что-нибудь, пожалуйста, помогите мне. Вы сказали, что ходили увидеть тётю Грейс и тётю Мэрси. И я знаю, что видел Вас на ваших похоронах."
Тётя Прю скривила рот так, будто её зубные протезы были повреждены. Или как будто она пыталась удержать свои мысли при себе. "У тебя уже был полный бардак из-за раскола души. Ты видел такие вещи, которые Смертным не полагается видеть. И я не видела Твайлу с того дня, как она помогла мне сделать пересечение впервые(?)."
"Я не смогу выяснить это сам."
"Конечно ты сможешь. Ты не сможешь обнаружить это здесь также легко, как плохой пирог в коробке(?). Это всё часть пересечения. Это похоже на рыбалку. Почему я должна вручить тебе сома вместо того, чтобы научить тебя ловить рыбу."
Я схватился за голову. В тот момент, мне было бы достаточно плохого пирога в коробке.
- И где может парень научиться ловить сома?"
Ответа не последовало.
Подняв глаза, я увидел, что тётя Прю задремала в своём кресле-качалке, сложенный лист бумаги, которым она обмахивалась, лежал у неё на коленях. Не было никакой возможности разбудить её теперь. Ни том мире, ни, вероятно, в этом.
Я вздохнул, осторожно вынимая из её руки импровизированный веер. Листок частично развернулся, открывая края рисунка. Он выглядел, как одна из её карт, только немного искажённый, с ещё большим количеством закорючек, чем мне когда-либо приходилось видеть. Видимо, тётя Прю не могла долго усидеть, не начав изображать своё местонахождение, даже в Иномирье.
Но затем я понял, что карта изображала не Сад Вечного Покоя - или, если это был он, то этот кладбищенский мир был несколько больше, чем я представлял.
Это была не просто карта.
Это была карта Lunae Libri.
- Откуда Lunae Libri в Загробном Мире? Это ведь не могила, верно? Никто здесь не умер?"
Моя мама не отрывала глаз от Данте. Она не оглянулась, когда я распахнул входную дверь. Она могла не услышать ни слова из того, что я говорил, когда утопала в этих страницах. Чтение было её собственной версией Путешествия.
Я провел рукой между её лицом и пожелтевшими страницами, пошевелив пальцами.
- Мам."
- Что?" – Мама была так напугана, как будто я подкрался к ней из-за угла.
- Позволь мне сэкономить твое время. Я смотрел фильм. Это про пожар в офисном здании. " - Я закрыл книгу и протянул листок тети Прю. Мама взяла его и разгладила бумагу.
- Я всегда знала, что Данте значительно опережал свое время." - Она улыбнулась, разворачивая листок.
- Почему Тетя Прю нарисовала это?"- Спросил я, но она не ответила. Она, просто не отрываясь, смотрела на рисунок.
"Если ты начнешь спрашивать меня о причинах поступков твоей тети, то будешь занят на всю оставшуюся вечность."
- Зачем ей понадобилась эта карта?" - Спросил я.
- Что твоей тете действительно нужно, так это найти кого-нибудь кроме тебя, для рассказывания своих баек."
Какое-то время она помолчала, но потом сдалась, и положила руку мне на плечо.
- Пошли. Я тебе покажу."
Я пошел за мамой, направо и вниз, по улице, которая не была улицей, пока мы не дошли до участка, который был не просто участком, знакомой могилы, которая даже не была могилой. Я остановился, как только понял, где мы оказались.
Моя мама положила руку на могильный камень Мэйкона, и задумчивая улыбка промелькнула на её лице. Она надавила на камень и вход распахнулся. Перед нами предстал холл Равенвуда, призрачный и опустевший, как будто ничего не изменилось за исключением того, что семья Лены уехала на Барбадос или куда-нибудь ещё.
- Ну и?" - Я никак не мог заставить себя шагнуть внутрь. Что толку от Равенвуда без Лены и её семьи? От того, что я был у нее, дома, но все еще так невозможно далеко от нее, только заставило меня чувствовать себя еще хуже.
Мама вздохнула. "Так. Ты единственный кто хотел пойти Lunae Libri."
"Ты имеешь ввиду тайную лестницу в Туннелях? Это приведет в Lunae Libri?"
"Ну, я имею ввиду не Библиотеку Округа Гэтлин." Мама улыбнулась.
Я протиснулся мимо нее в коридор и побежал. К тому времени она догнала меня, я проделал весь путь к старой комнате Мекона. Я откинул ковер и распахнул люк.
Она были там.
Невидимая лестница, ведущая вниз в Чародейскую тьму.
И дальше Чародейская Библиотека.
Другая Lunae Libri
Тьма оказалась почти такой же темной, как обычно, и не важно, в каком мире вы находитесь. Невидимые ступени под люком, …по таким же точно я спотыкался и поднимался, и чуть не падал, спускаясь, так много раз…, были такими же невидимыми, как и всегда.
И Lunae Libri?
Ничего не изменилось, скалистые проходы покрытые мхом, которые привели нас сюда. Длинные ряды древних книг, свитков и пергаментов были смутно знакомы. Факелы по-прежнему бросали неустойчивые мерцающие тени на стеки (?).
Чародейская Библиотека выглядела также, как и всегда, хотя теперь я был далеко, далеко от всех живых Чародеев.
Особенно той, что я любил больше всего.
Я схватил факел со стены и стал махать им у себя перед глазами. "Это все так реально."
Мама кивнула. "Точно такая, какой я её помню." Она дотронулась до моего плеча. "Хорошая память. Я любила это место."
- Я тоже." - Это было единственное место, подарившее нам надежду, когда Лена и я столкнулись с неразрешимыми проблемами в ее Шестнадцатую Луну. Я глянул на маму, наполовину скрытую тенью.
"Ты никогда не говорила мне, мам. Я не знал ничего о том, что ты Хранитель. Я ничего не знаю о этой стороне твоей жизни."
"Я знаю. И мне очень жаль. Но ты теперь здесь, и я могу показать тебе все." Она взяла мою руку. "Наконец-то."
Мы пробирались в темноте с факелами между нами. "Сейчас, я не справочник по библиотеке, но я знаю нашу дорогу между этих стеков. В свитках." Она посмотрела на меня искоса. "Я надеюсь. что ты никогда не прикасался ни к одной из них. Без перчаток."
- Да уж. Этот урок я усвоил, в первый раз - всю кожу обжег." - Я усмехнулся. Это было странно, быть здесь с мамой, но теперь, я мог сказать, что она принадлежала Lunae Libri, так же как Мэриан.