Становление профессиональной дипломатической службы прошло ряд исторических этапов. Исследования истории дипломатии свидетельствуют, что ведение внешних сношений в Древнем Египте, в Ассирии и Персидской монархии, в древней Индии и Китае отличалось эффективностью и искусной дипломатией. Рассмотрим более подробно становление моделей европейской дипломатии, поскольку та дипломатическая модель, которую мы называем современной, возникла именно в Европе и впоследствии была воспринята всем остальным миром.
В Древней Греции еще во времена Гомера существовали правила, до сих пор являющиеся непреложными условиями дипломатических отношений. Вестники-дипломаты считались носителями мира, недаром их называли «ангелос». Тогда же зародилось и понятие дипломатического иммунитета. В «Илиаде» Агамемнон шлет послов к Ахиллесу Пелиду. Те страшатся гнева Ахиллеса и уже прощаются с жизнью. Но благородный Ахиллес их успокаивает: «Ближе предстаньте: ни в чем вы не винны, но царь, Агамемнон» (перевод Н. Н. Гнедича).
В античности наиболее изощренной и, пожалуй, в чем-то близкой к современной была дипломатия греческих полисов. Полисы общались друг с другом посредством посольств. Наказы посольства получали от экклесии (народного собрания), так как Афины и ряд других полисов были демократиями. Когда посольство приезжало в другой полис, дипломаты, т.е. люди, получившие дипломы (своего рода верительные грамоты), выступали перед народным собранием и старались убедить собравшихся в правоте политики своего полиса. Поэтому членами посольств избирались преимущественно хорошие ораторы. В Греции возникло и понятие проксении - гостеприимства, прообраза будущей консульской службы, особенно института почетных консулов. Рассуждения греческого историка Фукидида о Пелопоннесской войне впоследствии использовались теоретиками, разрабатывавшими теорию равновесия сил.
Для государственного устройства античного Рима характерно сочетание республиканских и имперских черт. Его отношения с другими странами отличались ставкой на силовые приемы, а не на искусство переговоров и компромиссов, как в Греции. Однако весьма развитой была так называемая внутренняя дипломатия, т.е. система отношений центра с муниципиями и провинциями. В частности, внутренняя дипломатия стимулировала развитие законов и поощряла совершенствование административного управления. lus gentium — право народов, т.е. право, регулирующее отношения римлян с чужеземцами, в дальнейшем способствовало развитию международного права. Уже в античных моделях дипломатии — греческой и римской — мы видим прообразы двух типов международной системы: полицентричной (преследующей цель равновесия сил) и однополюсной (господство империи).
В средневековой Европе не было четкого деления на политику внутреннюю и политику внешнюю, не существовало понятия государственного суверенитета. В соответствии с каноническим правом католической церкви Римский Папа выступал верховным арбитром всех споров между правителями. Короли, герцоги, графы не могли претендовать на свой собственный суверенитет, ибо они считались вассалами Папы. Понтифик выполнял помазание на царство, созывал церковные соборы. Повсюду в католической Европе эти соборы рассматривались как подтверждение существования республики христианских народов (res publica gentium christianorum). Назначаемые Ватиканом епископы и папские нунции вырабатывали условия сосуществования (modus vivendi) различных территориальных образований, в условиях войны они стремились к скорейшему установлению божьего перемирия, при этом папские юристы на основе римского ius gentium разрабатывали Положения канонического права. Евангельская заповедь «Богу-Богово, а кесарю-кесарево, а Богу Божие» с течением времени становится основой отделения духовной сферы от светской. В свою очередь развитая дипломатия Ватикана выступает образцом для формировавшейся Светской дипломатии.
Американский правовед Гарольд Берман полагает, что важной вехой на пути возникновения государства нового типа и развития новой системы межгосударственных отношений стала так называемая папская революция, инициированная еще в XI в. папой Григорием VII. С этого времени берет начало длительный процесс секуляризации — разграничения функций светской власти и власти церковной1.
В ренессансном миропонимании возобладали светские принципы. Происходило становление нового мирового порядка, в котором на суверенитет, т.е. верховную власть, стали претендовать светские правители. Короли, герцоги, графы тщательно заботились о том, чтобы их представления о собственном статусе получили признание не только в своей стране, но и при дворах других правителей. В новой дипломатической системе посол выступал в роли герольда (уполномоченного) светского правителя. Знаменитый английский поэт того времени Джон Донн посвятил своему другу-дипломату Генри Уоттону следующие строки:
Государь—солнце, посол — луч.
Итак, указ король тебе вручает,
Поставив подпись собственной рукой.
Тебя он полномочьем облекает,
Как бы на время делая собой.
Ты в фонаре его горишь свечою.
Ты — копия, а он — оригинал.
Ты — скромный луч. Он — солнце золотое,
И этот луч он вдаль светить послал.
Процесс взаимодействия многих соперничающих между собой центров власти, прокатившиеся по Европе «коммунальные революции», подрывавшие феодальные структуры, сформировали новый международный порядок. В этом контексте происходило становление светских суверенных государств нового типа, объединенных общей историей, общей культурой и общей религией. По словам американского исследователя Чарльза Тилли, новое европейское государство своим происхождением обязано функционированию уже сложившейся европейской системы.
Римский понтифик продолжал оказывать влияние на европейскую политику, но он был не в состоянии выступать верховным арбитром отношений между осознавшими свой суверенитет правителями. Под напором секуляризации возникающая система межгосударственных отношений испытывала необходимость в создании нового регулятора этих отношений. Как писал прославленный французский теоретик XVI столетия Жан Боден, правители того времени стали понимать свою суверенность как «власть приказывать и принуждать, не подчиняясь никаким приказам или принуждению со стороны другой власти». Вставал вопрос: как строить отношения между суверенами в этой новой ситуации? Как избежать хаотичных силовых ристалищ? Если не Ватикан, то кто или что установит правила нового международного порядка?
Под воздействием присущего эпохе Возрождения обращения к античным образцам у теоретиков и мыслителей проявляется особый интерес к трудам великого древнегреческого историка Фукидида, в частности, к его анализу причин Пелопоннесской войны. По Фукидиду, война началась в результате небывалого усиления военного могуществе Афинской державы. Афиняне прямо говорили своим противникам: «Оставим в стороне пространные, изобилующие красивыми фразами, но неубедительные речи... Сильный делает то, что может, а слабый уступает»2. Чтобы не быть застигнутой врасплох, Спарта предпочла пре- вентивно сама начать военные действия против проводящих политику филы Афин.
Именно этот вывод Фукидида и лег в основу теории эквилибриума, т.е. равновесия сил как залога мира, когда, не надеясь на победу над равносильным противником, правители воздерживаются от агрессии. Теоретики Возрождения увидели в системе равновесия сил новый, пришедший на смену авторитету Ватикана светский регулятор международных отношений, обеспечивающий поддержание и сохранение мира.
Объединенные общей культурой, историей и религией многочисленные города-государства Апеннинского полуострова во многом напоминали античную полисную Грецию. Ставшая популярной идея равновесия постепенно внедряется в практику их зачастую враждебных отношений. Соблюдение равновесия предполагает «переменную геометрию» коалиций и альянсов, по необходимости изменяющих конфигурацию.
Итальянские города-государства создавали коалиции наподобие тех, в которые объединились греческие полисы в VI в. до н.э., образовав Делосский союз во главе с Афинами или Пелопонесский союз во главе со Спартой. К тому же до поры до времени Апеннинский полуостров был надежно защищен Альпами от вторжений с Севера. Северные соседи были чересчур увлечены своими внутренними проблемами, чтобы предпринимать рискованные военные походы. Так, французские и английские правители были поглощены задачей централизации власти: их первоочередной целью было создание мощных королевских армий и сильной бюрократии. Оказалось, что лишь свободные города Апеннинского полуострова могли стать той идеальной «лабораторией», в которой политику равновесия можно было испытать на практике.
Самое раннее упоминание о ренессансной концепции «равновесия сил» содержится в донесении, датированном 1439г. Венецианский Дипломат Франческо Барбаро сообщал в нем, что государство его является главной силой, действующей во имя сохранения равновесия на Апеннинах, через достижение которого лежит путь к миру. Столетие спустя Франческо Гвиччардини в «Истории Италии» подчеркнул, что правитель Флоренции Лоренцо Великолепный сделал все возможное, чтобы отношения между итальянскими государствами сохранялись в состоянии равновесия. Будучи на протяжении XV-XVI вв. наряду с Римом наиболее важным дипломатическим центром, Венеция постоянно напоминала о своих заслугах в деле сохранения равновесия между Габсбургами и их французскими соперниками.
Так, в 1599 г. венецианский посол в Риме Паоло Парута писал, что в Италии во второй половине XVI в. политическая стабильность была достигнута не столько благодаря поддержанию взаимного равновесия между итальянскими государствами, сколько за счет уже сложившегося равновесия сил между Францией и Священной Римской империей, и это, по-видимому, удерживало их от вторжения на Апеннинский полуостров.
Соблюдение равновесия требовало гибкости коалиций и союзов, достоверного знания о намерениях и возможностях правителей. Проведение подобной политики могла обеспечить лишь хорошо развитая, профессионально организованная система взаимных и постоянных дипломатических представительств, руководимых из центра соответствующими канцеляриями. В значительной мере успешному формированию новой дипломатической структуры способствовало наличие в итальянских государствах развитой правовой основы, которая была унаследована от римского lus gentium и развита в системе канонического права римской церкви. Любопытно, что ничего подобного не произошло в тот период времени в немецких княжествах: ведь и Германия тоже представляла собой множество мелких территориальных образований, имеющих общие исторические корни. Причина в том, что немецкие княжества в большинстве своем входили в состав Священной Римской империи, которая, хотя и не представляла собой единого государства, имела общие для входивших в нее государств институты. Таким образом, внешняя политика германских государств была одновременно политикой внутренней, что не могло не повлиять на становление дипломатической службы как собственно Австрии, так и немецких княжеств,
Исследователи итальянских хроник XIV в. обратили внимание на то, что на переговорах, при заключении мирных договоров, во время официальных церемоний постоянно фигурируют одни и те же лица. Это было указанием на появление дипломатов-профессионалов, способных обеспечить необходимую компетентность и преемственность политики. Необходимость следить за соблюдением равновесия потребовала постоянных наблюдателей. Становилось очевидным, что на роль наблюдателя может подходить только человек хорошо образованный, способный реально оценивать обстановку, выяснять потенциальные возможности противника, определять его ресурсы, пристально изучать намерения правящих кругов и не упускать возможности обернуть в свою пользу любую придворную интригу. Нередко в целом ряде знатных семей профессия дипломата становилась потомственной и передавалась от отца к сыну. Итальянские дипломаты впервые стали получать заработную плату, что свидетельствовало о постепенном выделении внешней политики в особую отрасль государственного управления, располагающую двоим собственным бюрократическим аппаратом.
В 1375 г. Милан и Мантуя, желая согласовывать свои действия против Вероны, обменялись послами-резидентами. В 1446 г. постоянными представительствами обмениваются миланский и флорентийский правители и приступают к переговорам о создании Лиги, призванной обезопасить Милан и Флоренцию от возможной агрессии со стороны Венеции. Во второй половине XV в. все большее число итальянских государств обменивается постоянными представителями. Естественно, что расширение сети посольств потребовало от центральных правительств большой работы как по организации управления этими посольствами, так и по сбору, обработке и анализу многочисленных депеш, ежедневно прибывающих с дипломатической почтой. С этой целью были учреждены «канцелярии», укомплектованные соответствующими специалистами и призванные непосредственно заниматься делами внешней политики.
Прообразом сложившейся в Италии системы равновесия стал союз городов Ломбардии, Венето и Эмилии, призванный в конце XII в. оказать сопротивление императору Фридриху Барбароссе. Этот союз, получивший название Ломбардской лиги, явился плодом политики папства и нового курса светских правителей. Система союзов препятствовала усилению лишь одной стороны и позволяла впоследствии синьориям, республикам и княжествам Италии достичь определенной независимости в условиях противоборства папства и империи.
Система равновесия благоприятствовала наступившему в XII— XIII столетиях процветанию итальянских государств. Однако максимальной прочности итальянское равновесие достигло во второй половине XV в. Классическим выражением равновесной стабильности стал сорокалетний период, начавшийся в 1454 г. заключением в городе Лоди мира между Миланом и Флоренцией, с одной стороны, и Венецией и Неаполем — с другой. В условиях сложившейся системы пять основных городов Италии придерживались правила сохранения общего равновесия и постоянно были готовы к заключению различных коалиций, едва лишь появлялась опасность гегемонии со стороны какого-нибудь одного из итальянских государств. Основными действующими лицами при этом были Рим и Венеция, а Милан, Флоренция, Неаполь и ряд малых государственных образований поочередно вступали в союз то с одним, то с другим соперником, во имя сохранения равновесия сил. Как писал историк Джоаккино Вольпе:
«Система равновесия стала результатом исторического процесса, длившегося на протяжении трех столетий. Он характеризовался объединением раздробленных политических образований, формированием на этой основе небольших государств, четким разграничением сфер влияния, отказом от территориальных притязаний в отношении соседних государств. Все эти небольшие, порой совсем миниатюрные, государственные образования создали единое политическое пространство, в задачу которого входило укрепление мира, сохранение территориальной целостности от внутренней или внешней угрозы, подготовка к отпору турецкого нашествия. Иными словами — цели этой системы носили в основном позитивный характер».
Под влиянием итальянской дипломатической системы происходило становление нового светского международного права и теории дипломатии. В числе наиболее известных авторов в этой области следует назвать итальянского правоведа Альберико Джентили. Приняв лютеранство и эмигрировав в Оксфорд, в 1589 г. он создал первый систематический труд в области «права народов» — «Три книги о праве войны» («De Jure Belli libri tres»), оказавший заметное влияние на знаменитого голландского правоведа Гуго Гроция. Альберико Джентили утверждал, что Европа должна защищать себя от появления слишком сильной державы. Хотя он и не употребил термин «равновесие», совершенно очевидно, что его предупреждение основывалось на теории баланса сил.
В этом ученом трактате нашли отражение такие новые черты международных отношений, как становление постоянной дипломатии, усиление роли международного права. Джентили высказывался за сближение светских и канонических направлений международного права и дипломатической теории, подчеркивая, что религиозные разногласия не могут служить поводом для отказа от межгосударственных дипломатических отношений. Вовсе не конфессиональная принадлежность и не вопросы веры играют главную роль в положении государств и их посольств, полагал он, а истинное место государства в международной политике. С принципиально новой точки зрения Джентили осветил и вопрос о войне. По его мнению, войны должны вестись в соответствии с принципами права и гуманности.
Теория дипломатии, иерархия посольств, посольский церемониал» профессиональные навыки и знания нашли отражение в другом его трактате — «Три книги о посольствах» («De Legazionibus libri tres»). В нем Джентили рассуждал об основных видах посольств, предпринимал весьма пространные экскурсы в историю посольств, основываясь да античных источниках. Итальянский эмигрант-правовед подчеркивал, что законный посол неприкосновенен в силу своего правового статуса. В свою очередь посол подчиняется международному праву, которое превосходит все виды права. Именно международное право является основой посольского права. Его следует использовать как в целях защиты посла, так и против его незаконных действий. Джентили выдвинул мысль о том, что коль скоро дипломатическая служба превратилась в профессию, то государство должно взять на себя оплату расходов посольства.
Широкую известность получают письма из миссий Никколо Макиалвелли, ставшие, по меткому определению известного американского историка Уильяма Прескотта, «самым настоящим учебником для дипломатов». В начале XVII в. появляется «Посол», принадлежащий перу французского дипломата Жана Хотмана (1603), под таким же названием пишет свой труд итальянец Гаспаре Брагачча (1627). Вопросы поведения послов привлекают внимание Роберта Коттона (1651), к концу века голландский дипломат Абрахам де Викфорт издает книгу «Посол и его функции» (1680 г.). Знаменитый немецкий философ и ученый Готфрид Лейбниц издает «Правовой кодекс дипломатов» (1693). Голландский юрист Комелис ван Бинкершок исследует проблемы дипломатического иммунитета (1721).
В начале века Просвещения появляется знаменитый трактат Франсуа Кальера «О способах ведения переговоров с государями» (1716). Кальер категоричен: «Послам не надлежит войну производить. Звание их есть должность миролюбивая». Лучшие страницы книги великого французского дипломата посвящены искусству переговоров. Главное качество переговорщика заключается в умении убеждать. Французский Дипломат подчеркивает, что искусство убеждать (в отличие от умения навязывать свою волю силой оружия) является мастерством тонкого намека, техникой, способной заставить партнера поверить в то, что он нашел полное понимание своей позиции и все усилия были совместно направлены на поиск взаимоприемлемого решения. Под этим Углом зрения Кальер рассматривает существующие дипломатические институты. Не случайно в понятие дипломатического иммунитета он вкладывает не только правовое содержание. Неприкосновенность посла есть, прежде всего, непременное условие создания атмосферы максимального доверия между профессиональными переговорщиками. В противном случае, спрашивает Кальер, каким образом участники переговорного процесса смогли бы найти взаимоприемлемые решения, оказавшись в непростых и, казалось бы, безвыходных ситуациях? Успешный исход переговоров зависит не только от действенности дипломатических законов, в значительной мере он обусловлен личными качествами самого посла.
Идея равновесия постепенно выходит за пределы Апеннинского полуострова и распространяется на другие страны и континенты. Опасения европейских правителей в отношении мощи двух соперников — Карла V и Франциска I — навели на мысль о необходимости уравновесить потенциальных противников совместными усилиями. В 1584 г. лидер гугенотов Филипп Дюплесси-Морнэ со всей определенностью высказался о балансе сил между Францией и Испанией. Он предсказал образование англичанами, голландцами, датчанами, венецианцами, швейцарскими кантонами и даже турками альянса с французами, направленного против Испании. Томмазо Кампанелла в «Политических речах, адресованных правителям Италии», утверждал, что австрийские Габсбурги и Оттоманская империя прекрасно уравновешивают друг друга.