Софья Леонидовна Прокофьева
Не буду просить прощения
Глава 1
Жил‑был на свете мальчик Вася. У него было очень много игрушек. Они были всюду: и под столом, и за шкафом. И даже под кроватью.
Но однажды утром Вася проснулся, и ему захотелось ещё лошадь‑качалку.
– Хочу лошадь‑качалку, – сказал Вася.
– Хочу лошадь‑качалку! – закричал Вася.
– Хочу лошадь‑качалку!!! – затопал ногами Вася.
– Ну, сыночек, – сказала мама, – подожди немного, сейчас нет денег.
– Ну да, нет денег! – с обидой закричал Вася. – На сахар есть. На котлеты есть. А на самое главное у тебя нет. Просто ты жадничаешь! Да!
В ту же минуту со стуком отворилось окно и с улицы ворвался холодный ветер.
В комнате стало холодно, как на улице.
– Сейчас же попроси прощения за свои грубые слова, – сказала мама.
– Не буду просить прощения! – закричал Вася, схватил пальто, шапку и убежал из дому.
Глава 2
Вася сидел во дворе на лавочке.
С неба падал густой снег.
Вася не знал, что в его город пришли Великие Холода. А Великие Холода приходят всякий раз, когда кто‑нибудь ссорится с мамой.
Снег всё шёл и шёл.
«Это очень стыдно – прощения просить, – думал Вася. – Ни за что не буду. Лучше домой не вернусь. Я себе, может, другую маму найду. Ещё получше».
По правде говоря, Васе совсем не хотелось другую маму. Ведь его мама была не вообще какая‑то мама. Это была ЕГО мама.
Но просить прощения… Ну уж нет!
Вася ещё немного посидел на лавочке. Руки и ноги у него окоченели.
Вася сполз с лавочки и пошёл со двора. Когда он уже подходил к воротам, громко заговорило радио:
«Слушайте! Слушайте! Слушайте!.. Человек поссорился с мамой! Человек поссорился с мамой! Эта беда случилась в нашем городе. И теперь в наш город пришли Великие Холода! Внимание! Внимание!.. В наш город пришли Великие Холода!..»
Но Вася этого уже не слышал. Только старый воробей, сидевший на столбе, с трудом разобрал несколько слов. Он разнервничался, разворчался и полетел к своей воробьихе сказать ей, чтобы она ни в коем случае не улетала с тёплой трубы. Ведь она не маленькая и должна понимать: с Великими Холодами шутки плохи.
Глава 3
Вася шёл по улице. На углу он увидел длинную‑предлинную таксу. Она была похожа на колбасу на четырёх лапах.
Таксу вела на ремешке тётя в серой шубке. И вдруг эта тётя, проходя мимо Васи, шепнула:
– Хочешь, я буду твоей мамой?
Вася посмотрел на тётю и увидел, что эта тётя очень неплохая. А главное, у неё такая хорошая длинная собака.
«Ну, уж если брать новую маму, то с собакой», – подумал он и тихо сказал:
– Ладно.
Вася сказал это совсем тихо. И тут загудел ветер‑ветрище. В лицо Васе ударил холодный снег.
Тётя схватила Васю за руку и резво побежала по улице, приговаривая:
– Давно хотела такого сыночка!
Когда Вася и тётя вошли в квартиру, то увидели, что на диване – сугроб. Около шкафа – сугроб. На столе – гора снега. В воздухе мелькают и кружатся снежинки.
Длинная собака побежала по комнате, утопая лапами в снегу.
– Ничего, ничего, сыночек, – сказала тётя в серой шубке. – Мы сейчас всё уберём.
Она принесла тазы и вёдра, и они стали выносить снег из комнаты. Но снега было так много, что его почти что не убавилось.
«Вдвоём мы этот снег за всю жизнь не вынесем, – с тоской подумал он. – Вот было бы таких мам побольше. Ну хотя бы четыре или пять».
Едва только он успел это подумать, как в комнату вошли ещё четыре точно такие же тёти в серых шубках. Совсем одинаковые. Одна к одной. Вася от изумления уронил таз.
Все тёти в серых шубках начали быстро выносить снег. Одна выгребала снег из‑под дивана. Другая ловко сбивала сосульки с люстры. Сугробы стали быстро уменьшаться. Длинная собака свободно забегала по полу.
– Ну вот и всё, сыночек! – хором сказали тёти в серых шубках и улыбнулись Васе.
– Сыночек, иди, я тебя поцелую! – ласково позвала одна тётя.
– Сыночек, иди, я тебе вытру нос! – сказала вторая тётя в серой шубке.
– Сыночек, ты забыл выпить рыбий жир! – сказала третья.
– Сыночек, поиграй пока с собакой, – сказала четвёртая.
– Сыночек, сними галоши! – сказала пятая.
Все они крепко схватили Васю и стали тянуть его в разные стороны.
Васино пальтишко затрещало. Длинная собака тоскливо залаяла.
Вася вырвался из их рук и бросился в переднюю. Тёти в серых шубках, толкая друг друга, бросились за ним.
Они нагнали его в передней, окружили и заговорили ещё быстрее и все вместе:
– Выпей собаку!
– Поиграй с галошами!
– Сними нос!
– Поцелуй рыбий жир!
Вася выскочил на лестницу и захлопнул дверь.
– Нет уж, – в ужасе забормотал он, – столько мам человеку не нужно. Ведь маму любить надо. А как их любить всех сразу? Запутаешься. Нет, не хочу я…
Глава 4
По улице гулял ветер.
Ветер стал раздевать Васю: стаскивать с него шапку, отнимать шарф, заворачивать полы пальто.
Вася скорее свернул в переулок.
«Может быть, там не так холодно!» – подумал он.
Но не тут‑то было!
Вася совсем согнулся. Даже закрыл лицо рукавом. Так он шёл‑шёл и налетел прямо на продавщицу мороженого. И на её чудесный голубой ящик на колёсиках.
– Мороженое! Мороженое! Сливочное! Шоколадное! Пломбир в стаканчиках!.. – кричала продавщица.
Вася посмотрел на неё и сразу понял, что это очень хорошая продавщица мороженого. Добрая и весёлая.
Он подумал:
«А здорово, когда мама ходит по квартире и всё время говорит: «Сливочное! Шоколадное! Пломбир в стаканчиках!»
Вася подошёл к продавщице поближе. Но ветер‑ветрище был уже тут как тут. Он теперь ни на шаг не отставал от Васи. Ветер‑ветрище стал кружить вокруг Васи и продавщицы мороженого и посыпать их колючим снегом.
– Батюшки! – закричала продавщица, топая ногами и дуя на пальцы. – Кто же это в такой холод будет моё мороженое кушать?
– Вы… не хотите… стать моей… – прошептал Вася.
– Твоей мамой? Да? – радостно сказала продавщица мороженого, будто только этого и ждала.
Продавщица присела на корточки около Васи и заглянула ему в глаза.
– Только, может, ты меня из‑за мороженого в мамы хочешь? – спросила она. – Обидно мне это.
Васе стало очень стыдно. Он попятился и побежал прочь мимо засыпанного снегом забора.
– Сливочное! Шоколадное! Пломбир в стаканчиках! – услышал он за спиной.
Но Васе показалось, что голос у продавщицы стал какой‑то печальный. Это была умная продавщица мороженого, и она, конечно, сразу всё поняла…
Вася долго шёл по длинным улицам и переулкам, сам не зная куда.
«Зайду в какой‑нибудь дом, погреюсь, – подумал Вася. – Хоть на лестнице постою».
Но домов не было видно, и ничего не было видно. Только крупные белые снежинки крутились перед глазами, и мороз не давал стоять на месте. Чтобы хоть немного согреться, Вася побежал бегом.
Так он бежал‑бежал и вдруг налетел на большое дерево. Вася оглянулся. Кругом стояли белые деревья.
Глава 5
– Заблудился! – прошептал Вася. – В лес попал!
В лесу было ещё холоднее, чем в городе.
Ветер‑ветрище намёл огромные сугробы. Вася был такой маленький, а сугробы такие большие.
Он пошёл куда‑то между сугробами.
Васе стало страшно. А от страха ещё холодней, ещё зябче.
Вдруг из‑за сугроба вышла большая рыжая Лиса.
Вася сразу увидел, что это не обычная лиса, не такая, как в зоопарке.
– Мне бы сыночка хорошего, – вдруг сказала она. – Я Лиса‑красавица, а сыночка у меня нет.
– Разговаривает! – удивился Вася.
Он бы, наверно, ещё больше удивился, если бы ему не было так холодно. Вася уже так замёрз, что в нём всё удивление замёрзло.
А рыжая Лиса стала вокруг него ходить и вертеть своим красивым хвостом.
– Если бы у меня был сыночек, я бы кашку сварила… – сказала Лиса, глядя в сторону.
«Может, пойти к ней ненадолго? – трясясь от холода, подумал Вася. – Согреюсь и каши поем».
А Лиса как будто догадалась, о чём Вася думает.
– Вот и хорошо, мой лисёночек. Сейчас мы с тобой дров наберём. Протяни руки, а я буду дрова накладывать. Полешки, дровишки, палочки, щепочки, сучочки, веточки!.. – запела Лиса.
– Теперь пойдём, мой сыночек, – сказала Лиса. – Полдороги ты дрова понесёшь, полдороги – я. Вон у той берёзки как раз полдороги будет.
Дошли они до берёзы.
– Ох, сыночек, – вздохнула Лиса, – ошиблась я. Полдороги‑то не здесь, а у того старого дуба. Неси дальше.
Донёс Вася дрова до старого дуба, а Лиса говорит:
– Нет, сыночек, полдороги вон у той сосны. Неси дальше.
Еле добрёл Вася до сосны. Дрова тяжёлые, книзу тянут. Вот‑вот руки оторвутся.
– А вот уже и мой дом, – засмеялась Лиса.
– Зачем ты меня обманула? – сказал Вася дрожащим голосом. – Я бы и так тебе дрова до дома донёс.
Смутилась Лиса, лапой морду потёрла.
– Прости меня, сыночек. Не буду больше тебя обманывать. Пойдём, будем кашу варить.
Вася втащил дрова в избу, сбросил у печки.
Стала Лиса кашу варить.
Зачерпнула Лиса полную ложку каши, подула на неё и в рот сунула.
– Нет, не сварилась ещё, – облизнулась Лиса.
Пробует Лиса кашу, пробует. Зачерпнёт полную ложку, съест, облизнётся и всё говорит:
– Не готова… Не сварилась…
Заглянул Вася в кастрюлю, а в ней уже дно видно. Всю кашу Лиса съела.
Закрыла она морду хвостом. Застыдилась.
– Ох, сыночек, опять я тебя обманула. Сколько ни стараюсь, не могу без обмана жить. Такой уж у меня характер.
Вася чуть не заплакал от обиды:
– А ещё в мамы хочешь! Да разве мама обманывает? Не выйдет из тебя мамы! Вот!
– Да… – печально сказала Лиса. – Видно, не получится из меня мама.
Вася скатился с крыльца и побежал прочь от лисицыного дома прямо по снегу.
«Дурак я, – подумал Вася. – Я ведь тогда сразу понял, что никакую другую маму себе не найду. Но прощения просить всё равно не буду. Без мамы жить буду».
Вдруг затрещали ветки, и из кустов вылезла гора меха и шерсти. У горы было два маленьких глаза и четыре большие лапы. Вася сразу догадался, что это Медведица.
– Маму ищешь, что ли? – спросила Медведица густым голосом.
– Нет, нет, – сказал Вася. Зубы у него так и стучали от холода. – Есть у меня мама, есть…
– А то иди ко мне в сыночки. У меня квартира большая, хорошая. Куда мне, одинокой, такая?
– А просто в гости можно? – прошептал Вася.
– Ну, идём, – согласилась Медведица. – Покормлю тебя да спать уложу.
Поплёлся Вася за Медведицей.
– Вот мы и дома, – сказала наконец Медведица.
Смотрит Вася: да разве это дом? Большой сугроб, а внизу чёрная дыра и ход вглубь под землю. Полез Вася за Медведицей.
– Заходи, не стесняйся!
Медведица отрезала большой кусок хлеба, полила золотым мёдом и протянула Васе, а сама стала зевать.
Она так широко разевала пасть, что Васе даже страшно стало. Ох, какая пасть и зубов сколько!
Заметила Медведица, что Вася боится, стала морду лапой закрывать. Хорошая, видно, Медведица.
Смотрел, смотрел Вася на Медведицу и тоже зевать начал.
– Хр‑р‑р!.. – захрапела вдруг Медведица, повалилась на бок и уснула. И стала опять вся как гора меха.
– Медведица, Медведица, проснись! – в тоске закричал Вася. – Что я один буду делать?
– А? Что? – сонно спросила Медведица. – Спи, спи, мальчик. Мы теперь долго спать будем. До весны, – и опять захрапела.
– Это как – до весны? – закричал Вася.
Он стал тянуть Медведицу за мохнатый бок. Но Медведица не пошевелилась.
– Видишь? – с упрёком прошептал Вася. – А моя мама всегда вперёд меня уложит, а потом сама ложится. И не будет она всю зиму спать.
Васе стало страшно сидеть одному около спящей Медведицы.
«Что же, мне тут до весны сидеть?» – подумал Вася и вылез из медвежьей квартиры.
Глава 6
А в лесу уже ночь наступила.
Совсем уже замерзает Вася. Пополз он по снегу. Добрался до высокой ели.
– Ёлка, Ёлка! – зашептал Вася. – Видишь, я один в лесу, без мамы. Укрой меня ветками.
Заскрипела старая Ель, подняла ветки. Заполз под них Вася, прижался спиной к стволу. В комок сжался, затих. Опустила Ель зелёные лапы, прикрыла ими Васю.
– Какая ты колючая, – прошептал Вася. – А у моей мамы ни одной колючечки.
Но Великие Холода не оставили Васю в покое. Под Ель полезли. По земле стелются. Пробираются между самыми малыми колючечками.
Тут раздвинулись ветки, и кто‑то тепло‑тепло подышал на Васю. Вася посмотрел и увидел большую лошадиную морду и печальный лошадиный глаз.
– Холодно, холодно, – зашептал Вася. – Ещё подыши на меня.
– Совсем замёрз, – с беспокойством сказала Лошадь. – А ну, вылезай, мальчик! Садись на меня скорей. Пропадёшь здесь.
С трудом взобрался Вася на Лошадь – руки от холода не гнутся.
Пришла Лошадь к своему лошадиному дому.
Дом у Лошади был большой и хороший, но совсем пустой. Мебели в нём никакой не было, только в углу лежала большая куча сена.
– Есть хочешь? – печально спросила Лошадь.
– Мне холодно, – сказал Вася.
Лошадь положила Васю на сено и укрыла старой попоной, но Вася всё равно не согрелся.
– А разве лошади живут в лесу? – спросил Вася.
Лошадь печально покачала головой.
– Раньше я жила в городе. Я нанялась на работу в пекарню, развозила по булочным хлеб и вкусные булки. Но директор пекарни купил грузовик, и я увидела, что я не нужна. Тогда я ушла в лес и построила этот дом. Но я, наверно, скоро умру. Зачем жить, если ты никому не нужен?
«А я кому нужен?.. – подумал Вася. – Я маме нужен!»
– Меня никто не ждёт… Никто обо мне не думает… Никто не беспокоится… – тихо и печально бормотала Лошадь.
«А обо мне беспокоится мама, – подумал Вася. – Ну, конечно, мама беспокоится. Она же не знает, где я. Мама. Моя мама».
– Лошадь, хорошая Лошадь, – сказал Вася и заплакал. – Пожалуйста, скорее отвези меня домой. К маме. Потому что моя мама беспокоится!
– Ну, не плачь, – сказала Лошадь. – Я отвезу тебя к маме.
Вася вскарабкался на Лошадь, и Лошадь осторожно сошла с крыльца.
Вьюга так и бросилась им навстречу. Завыла, окружила их ледяным кольцом. Не хочет выпустить их из леса.
Лошадь шла очень медленно.
– Что с тобой? Ты заболела? Ты не умрёшь? – испугался Вася.
– Нет, мне просто очень‑очень грустно, – ответила Лошадь. – Я всё время думаю, что я никому не нужна.
– Это неправда! – закричал Вася. – Ты очень нужна! Ты очень нужна мне. Без тебя я бы погиб в этом лесу. Я не могу взять тебя в мамы потому, что у меня уже есть моя любимая мама. Но ты всегда будешь моим самым большим другом.
Лошадь подняла голову и побежала быстрее. Видно, у неё стало немного веселее на душе.
Лошадь добежала до города.
Только тут Вася заметил, что стало гораздо теплее, перестал дуть ветер‑ветрище. Снег всюду таял. В темноте журчали невидимые ручьи.
Вдруг Вася увидел, что в одном доме светится окно. Это был, конечно, Васин дом. И это окно светилось, конечно, в Васиной комнате.
Вася соскочил с лошади, обнял её за шею и шепнул ей на ухо:
– Никуда не уходи, слышишь? Я сейчас.
И он бегом бросился домой.
Дверь открыла ему мама. Она была очень бледная, а глаза у неё были заплаканные.
– Что же ты так долго гуляешь? – спросила она.
Вася бросился к ней.
– Мамочка! – закричал он. – Прости меня!
И тут он увидел, как это легко – просить прощения. Как это просто и хорошо – просить прощения.
Мама поцеловала Васю, и Васе сразу стало тепло‑растепло, потому что в эту самую минуту Великие Холода ушли из города.
– Мамочка, – сказал Вася, – там у нас во дворе такая хорошая Лошадь. Она – мой друг. Можно, я приведу её домой?
– Можно, – сказала мама.
– Она у нас будет жить. Ладно?
– Ладно, – сказала мама. – Только не знаю, будет ли ей у нас хорошо. Конечно, сена и овса мы где‑нибудь достанем. Но понравится ли ей ездить на лифте? А пешком подниматься на пятый этаж ей будет нелегко.
Вася побежал во двор и увидел у дверей деревянную лошадь‑качалку с белым пятном на лбу.
Лошадь‑качалка покачивалась и улыбалась.
– Это ты? – спросил Вася.
Деревянная лошадь кивнула головой.
Вася подхватил её и побежал домой. Дома он обнял маму и поцеловал её.
А потом Вася лёг спать.
Мама потушила свет.
А рядом в темноте тихо покачивалась деревянная лошадь‑качалка и улыбалась.
Сказка о ленивых ручках и ножках
На опушке в маленьком доме возле леса жила девочка Катя со своей бабушкой. Может, она была и неплохая девочка, но такая ленивая, что и слов не подберёшь.
В соседнем домике жил мальчик Серёжа со своей овчаркой по имени Фонарик. Так овчарку назвали, потому что в темноте у неё глаза светились, как зелёные фонарики.
Катя и Серёжа дружили и часто играли вместе на опушке леса. И Фонарик с ними.
Однажды утром Катя и её бабушка собрались пить чай. Смотрит бабушка, а воды в ведре совсем не осталось.
– Катенька, милая, сходи на колодец, принеси ведёрко воды, – попросила бабушка.
– Я бы принесла, – ответила Катя. – Только вот мои ножки к колодцу идти не хотят.
– А разве ты не хозяйка своих ножек? – удивилась бабушка.
– Нет, я не хозяйка своих ножек, – покачала головой Катя. – Они меня не слушаются. Мои ножки куда хотят, туда и бегут.
Огорчилась бабушка, да делать нечего, взяла ведро и сама пошла на колодец.
Вот попили чаю с вареньем Катя и бабушка.
– Я что‑то притомилась, Катенька, помой, пожалуйста, чашки. А я отдохну, прилягу ненадолго, – сказала бабушка.
Неохота Кате чашки мыть.
– Я бы помыла чашки, – говорит Катя, – только вот мои ручки не хотят их мыть.
– А разве ты не хозяйка своих рук? – ещё больше огорчилась бабушка.
– Нет, я не хозяйка своих рук, – ответила Катя. – Мои ручки что хотят, то и делают. Они меня не слушаются.
Только сказала эти слова Катя, случилось вот что. Вдруг она как вскочит со стула и прыг‑прыг – побежала к двери. А потом скок‑скок – поскакала по ступенькам крыльца и дальше вдоль всего посёлка.
Вышел на крылечко Серёжа со своей собакой Фонариком. Смотрит вслед Кате, удивляется, куда это она направилась. А Катя бежит мимо сада тёти Гали, хвать – и сорвала самое красное яблоко.
– Ручки, мои ручки, что вы делаете? – заплакала Катя. – Я не хочу чужие яблоки брать. Это стыдно, плохо!
А ножки её несутся всё дальше. Сначала по широкой дороге, потом по узкой заросшей тропинке. А ручки то в дупло залезут, а там сердитые пчёлы жужжат, жалятся, то жгучую крапиву сорвут.
Заблудилась Катя, не знает, где её дом, куда ей идти.
Набежали тучи мохнатые, закрыли луну и звёзды – темно в глухом лесу, страшно.
Села Катя на пенёк и заплакала. Видно всё, конец, пропадать придётся.
А дома бабушка волнуется, места себе не находит. Пошла она к соседям.
– Видел я Катю, – говорит Серёжа, – она в лес побежала, даже не оглянулась.
– Видела я Катю, – сказала тётя Галя. – Сорвала она самое красное яблоко и даже спасибо не сказала.
– Вот что, – сказал Серёжа, – дайте моей собаке понюхать какую‑нибудь Катину вещь. Понюхает она её, возьмёт след и найдёт Катю.
Дала бабушка понюхать Фонарику ленточку из Катиной косички.
Сразу собака вскочила, натянула поводок и побежала к лесу. А за ней Серёжа, бабушка и тётя Галя.
Долго они плутали по лесу, ведь Катя далеко ушла.
А Катя сидит на пеньке и вдруг видит в темноте два зелёных глаза.
– Ой, волк идёт! Ой, пропала я! – закричала девочка. – Спасите меня! Больше я никогда не буду лениться. Хочу опять стать хозяйкой своих рук и ног!
– Да что ты боишься, Катя! – засмеялся Серёжа. – Это глаза у Фонарика светятся, мы тебя нашли.
Бабушка обнимает, целует Катю.
– Бабушка, миленькая, – сказала Катя, – я завтра сама на колодец за водой схожу и чашки помою. И вы, тётя Галя, меня простите. Как созреют ваши яблоки, я вам помогу их в корзины собрать. Я ведь теперь снова хозяйка своих рук и ног! Ах, как славно, как хорошо!
Тут ветер тёмные тучи разогнал, и все пошли домой по лунной дорожке.
Сказка про башмачки
Жили‑были башмачки с длинными шнурками. Надоело им стоять в углу без дела.
– Пойдём поищем себе хозяина, – сказал правый башмачок. – Кто нас наденет? Кому мы впору?
– Пойдём, – сказал левый башмачок.
Вышли башмачки из угла и видят: стоит посреди комнаты стол на четырёх ножках.
– Здравствуй, стол! – сказали ему башмачки. – Надень нас на ножки и пойдём бегать и прыгать!
– Нет, – грустно сказал стол, – я не умею бегать и прыгать. Я только умею стоять посреди комнаты.
Вышли башмачки во двор и увидели полосатую кошку.
– Какие у вас хорошенькие длинные шнурки! – сказала кошка. – Они похожи на длинные‑предлинные мышиные хвостики.
И тут башмачки увидели, как из мягких лапок высунулись острые когти. Башмачки очень испугались. Правый башмачок побежал направо, а левый башмачок побежал налево. А кошка так и осталась на месте, потому что не знала, в какую сторону ей бежать.
На лугу башмачки увидели корову.
– Здравствуй, корова! – сказали башмачки. – Надень нас на копытца и пойдём бегать и прыгать!
– У меня четыре копытца, и поэтому мне нужно четыре башмачка, – сказала корова. – А вас только двое.
Вдруг трава зашевелилась, цветы закачались, и на дорожку выполз уж. Он был похож на толстый длинный шнурок от ботинок.
– Здравствуй, уж! – сказали башмачки. – Надень нас на свои ножки и пойдём бегать и прыгать!
– Ах вы глупышки, – засмеялся уж, – ведь у меня совсем нет ног! – И снова уполз в траву.
Тут из камыша выплыла уточка.
– Здравствуй, уточка! – закричали башмачки. – У тебя как раз две лапки. Надень нас и давай бегать и прыгать!
– Больше всего я люблю плавать, – сказала уточка. – Я бы вас надела, но в воде вы мне будете мешать.
В это время на дорожку слетел серый воробей.
– Здравствуй, воробей! – закричали башмачки. – У тебя тоже две лапки. Надень нас и давай бегать и прыгать!
– Больше всего я люблю летать, – сказал воробей. – Я бы надел, но в воздухе вы мне будете мешать.
Заплакали башмачки:
– Никому мы не нужны! Что нам теперь делать?!
Вдруг видят – идут по дорожке две босые ножки. Не бегут, не прыгают. То на шишку наступят, то на острый камень.
– Наденьте нас, босые ножки! – закричали башмачки. – Вы нам нравитесь больше всех ножек на свете!
Обрадовались босые ножки. Надели башмачки и побежали быстро‑быстро, запрыгали высоко‑высоко.