Лекция 4. АГРАРНАЯ НАУКА В ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЕ И РОССИИ
XIX ВЕКА
Развитие аграрной науки в Западной Европе.
Аграрная наука в России.
Развитие аграрной науки в Западной Европе
С развитием в начале XIX века химии, физиологии растений наступает период капитализма. Основой производственных отношений является капиталистическая собственность на средства производства. Отсутствует собственность на работников производства, являющихся наемными рабочими. Капиталист не может их продать, они лишены средств производства и вынуждены продавать свою рабочую силу.
В сельскохозяйственном производстве вместо дворянских поместий, где применялись примитивные орудиям, появились крупные капиталистические предприятия. В этих хозяйствах использовались современные знания с внедрением сложных машин и орудий (сноповязалка, универсальные рядовые сеялки). При капитализме предъявляется повышенный спрос на продукты питания. С ростом капитала увеличивается спрос на технические культуры, дающие сырье для промышленности - текстильной и сахароварения. Плодородными признаны комковатые, а не распыленные почвы.
С появлением капитализма развиваются многие науки, особенно технические. Прогресс в технике сказался на совершенствовании земледелия. Научные открытия носили отрывочный, необобщенный характер, содержали неверные положения.
Альбрехт Даниель Тэер (1752-1882 гг.) – немецкий ученый- агроном, сторонник плодосменной системы земледелия, при жизни его называли «отцом плодосменного хозяйства», потому что он выступал за внедрение клевера в севообороты. Ввел в хозяйстве (Меглин) классический норкфольский четырехпольный севооборот: корнеплоды – яровые – клевер – озимые. Затем удлинил его: корнеплоды – яровые – клевер – озимые – горох – озимые или яровые, потому что четверть севооборота занятая корнеплодами не для всех хозяйств подходила. Уделял внимание обработке почвы, удобрениям, пропагандировал применение навоза и зеленых удобрений. Сыграл крупную роль в пропаганде гумусовой теории питания растений. Придал гумусовой теории широкий характер и пропагандировал ее в книге «Основания рационального сельского хозяйства», изданной в 1809-1812 гг. Ценил науку и сознавал преимущество опыта над наблюдением. Отмечал, что «опыт есть вопрос, предлагаемый природе. Если вопрос сделан надлежащим образом, то природа непременно будет отвечать на него: да или нет». Считал, что растения питаются органическими веществами почвы и от их содержания зависит величина урожая. Что плодородие почвы зависит от содержания в ней гумуса и что, кроме воды, гумус представляет единственное вещество почвы, которое служит пищей растениям. Гумус, дающий начало жизни, является результатом ее: «если растение сгнивает там, где оно выросло, то количество гумуса увеличивается, так как во время жизни оно усвоило и превратило в гумус другие исходные вещества». Почему факт разложения углекислоты и усвоения углерода через листья для А. Тэера не имел значения? Хотя он знал о процессе разложения углекислоты листьями, но считал, что этого недостаточно, нужно еще питание органическими веществами через корни. Поскольку он пользовался авторитетом, его ошибочные взгляды на гумусовую теорию питания растений получили распространение не только в Западной Европе, но и в России. Книга А. Тэера была опубликована спустя 40 лет после выхода работы А.Т. Болотова «О разделении полей» (1771 г.), через 20 лет после работы И.М. Комова «О земледелии» (1788 г.). В агрономической литературе XIX века замалчивалась роль русских ученых в создании учения о системах земледелия. Считали, что это учение у нас зародилось под влиянием западноевропейской, «наиболее передовой» немецкой агрономической науки. Рекомендуя плодосмен и обосновывая его, А. Тэер не указал на опубликованные труды А.Т. Болотова и И.М. Комова. По гумусовой теории питания растений, минеральные вещества играют второстепенную роль. Они или разлагаются и переводят гумус в усвояемую для растений форму, или действуют на растение только «стимулирующим» образом. Эта теория в трактовке А. Тэера просуществовала до 1840 г., но, будучи однобокой и неправильной, все же содействовала развитию знаний о почве и приданию им строгого характера: возникла химия гумуса, изучены его состав и свойства, химические методы вошли в арсенал средств исследования почвы. Сторонники гумусовой теории не учитывали, что не все органические вещества повышают урожай, а только азотистые органические вещества. Если бы вместо углерода гумуса говорили об его азоте, то многое оказалось бы верным. Ведь если внести в почву безазотистые вещества, крахмал или клетчатку, то получится падение урожая, потому что это даст пищу для развития бактерий, которые потребляют азот и отнимают его у культурных растений. Другое дело - органические вещества, подвергшиеся гумификации, содержат азот, при их разложении отщепляются минеральные формы азота (аммиак), которыми питаются растения. Но азот во времена А. Тэера не привлекал внимания исследователей до того, когда появилось учение Ю. Либиха.
Юстус фон Либих (1803-1873 гг.) – немецкий ученый, основоположник агрохимии, член-корреспондент Петербургской академии наук (1830 г.). Коренной поворот во взглядах на роль перегноя и минеральных веществ почвы в питании растений произошел после выхода (1840 г.) книги «Химия в приложении к земледелию и физиологии». По агрохимии он не проводил исследований, но книга произвела огромное впечатление на ученых и практиков. Блестящее изложение вопроса, смелость выводов, критика гумусовой теории питания, привлекла внимание к вопросу о минеральном питании растений и имела большой успех. В книге он писал: «Пищей всех зеленых растений являются неорганические, или минеральные вещества. Растения питаются углекислотой, аммиаком (азотной кислотой), водой, фосфорной и серной кислотой, кремнекислотой, известью, магнезией, калием (натрием) и железом, некоторые нуждаются в поваренной соли». Утверждал, что растения имеют неисчерпаемый запас СО2 в воздухе. Перегной, служит источником углекислоты в почве, которая ускоряет процесс выветривания почвенных силикатов и подготавливает минеральную пищу растениям. Азот растения поглощают в форме аммиака, который ими берется из почвы, удобрений или воздуха. По его словам, «если почва подходящая, если она содержит достаточное количество щелочей, фосфатов и сульфатов, то ничего больше не требуется». Писал: «Плодородие почвы - после ряда годов и соответственного числа урожаев - уменьшается. Все условия могут остаться без изменения, но сама почва является уже не тем, чем она была раньше; изменение в ее составе являются вероятной причиной уменьшения ее плодородия. Путем внесения в почву удобрений, навоза, экскрементов животных потерянное плодородие почвы восстанавливается. Сделать почву более плодородной, более богатой какими-нибудь средствами, не внося в нее минеральных питательных веществ - это значит сделать подвижной ту часть мертвого, неподвижного капитала почвы, которая заключает в себе химически связанные минеральные составные части почвы». Высказал идею о сознательном регулировании обмена веществ между человеком и природой. Считал, что для питания растений нужен не перегной, а минеральные вещества. Все сельскохозяйственные культуры разбивал на три группы: зерновые, технические и кормовые растения. Считал, что первые две группы частично обедняют почву, а кормовые травы полностью ее истощают. Поэтому чередование растений в севообороте лишь замедляет процесс истощения, но оно рано или поздно наступит, если не возмещать почве то, что было отчуждено возделываемыми культурами. Говорит, что в минимуме будет фосфор, так как его большое количество отчуждается с зерном. Для пополнения этого элемента предлагал получать однокальциевый фосфат путем обработки костей серной кислотой. Это дало толчок развитию суперфосфатной промышленности. Позже по этому принципу стали разлагать серной кислотой фосфаты. Рекомендовал возвращать в почву те минеральные вещества, которыми почва истощена («закон возврата»). Писал: «Необходимые для растения питательные вещества равноценны, т.е. если одного какого-либо из них недостает, растение развиваться не может». По его мнению, внесение прочих веществ будет бесполезно, пока не окажутся устраненными первые резкие минимумы. Позже это положение назвали «Либихов- ский закон минимума». Писал: «Развитие растения, увеличение его массы и полное его вызревание в определенное количество времени, при равенстве всех прочих условий, находится в зависимости от величины поверхности тех его органов, которые служат для усвоения питательных веществ. Количество питательных веществ, усваиваемых растением из воздуха, зависит от числа и поверхности листьев, количество же веществ, усваиваемых из почвы, зависит от числа и поверхности всех корней растения». Рассматривал почву не как природное тело, развивающееся в пространстве и во времени, не как основное средство производства сельского хозяйства, а как какую-то «кладовую», в которой собраны питательные вещества в ожидании потребления их растениями. При том уровне развития естественных наук не смог оценить значение биологических процессов в почве, играющих большую роль в малом биологическом круговороте веществ. Теория минерального питания способствовала развитию производства минеральных удобрений, проведению исследований по питанию растений. В теории Ю. Либиха допущены ошибки. Он недооценивал роль азота в питании растений, хотя знал, что он входит в состав белков. Считал, что содержание в воздухе аммиака и окисленной формы азота достаточно, чтобы обеспечить почву азотом и удовлетворить потребность в нем растений. Значение навоза видел в содержании в нем калия, фосфора, кальция. Писал: «Навоз, испражнения человека и животного оказывают свое действие на жизнь растений не посредством содержащихся в них органических элементов, а влияют косвенно (посредством продуктов процесса их гниения и разложения, то есть в результате превращения содержащегося в них углерода в углекислоту, а азота - в аммиак или азотную кислоту). Органическое удобрение, состоящее из частей или остатков растений и животных, может быть заменено теми неорганическими соединениями, на которые оно распадается в почве». Поэтому, предложенное им удобрение, в состав которого не был включен навоз, оказалось неэффективным. Неверным было мнение о возможности замены навоза золой. Ошибочно считал, что ни одно растение не может обогащать почву элементами пищи для других растений, а может только ее истощать. Ошибкой была пропаганда против травосеяния. Предостерегал, что сеяные травы независимо от зоны их возделывания приведут почву к истощению.
Джон Беннет Лооз (1814-1900 гг.) – основатель Ротамстедской опытной станции (Англия), полевыми опытами (1843 г.) опроверг взгляды Ю. Либиха по зольному питанию растений. Показал, что для повышения урожайности культур наряду с зольными элементами должен присутствовать азот. Проверил утверждения Ю. Либиха, вот его данные: урожайность зерна пшеницы в варианте без удобрений составила 1,65 т/га, при внесении навоза – 2,10, золы от навоза – 1,60, серно-аммиачной соли и калийно-фосфорного удобрения – 2,40 т/га. Отсюда вывод, что одна зола не заменяет навоз и наряду с зольными веществами азот должен быть введен в состав удобрений. В 1842 г. запатентовал способ получения минерального удобрения, состоявшего из суперфосфата, фосфата аммония и кремнекислого калия, организовал в 1843 г. завод по производству суперфосфата.
Жан Батист Буссенго (1802-1887 гг.) – французский ученый, возражал против игнорирования Ю. Либихом роли азота в питании растений. Профессор Лионского университета, в лаборатории на ферме Бехельбронн (Эльзас) изучал круговорот веществ в земледелии, положил основу для создания агрономической химии. Написал труды: «Агрохимия и физиологическая химия», «Сельское хозяйство», «Агрохимия». Развивал азотную теорию питания, противопоставив ее гумусовой теории. Путем полевых, вегетационных опытов и лабораторных исследований в 1836-1838 гг. провел учет круговорота веществ в сельском хозяйстве, анализируя урожаи и удобрения в пятипольном севообороте. Доказал, что растения берут азот из почвы, кроме бобовых культур (клевер, люцерна). За 50 лет до Г. Гельригеля установил факт обогащения почвы азотом бобовыми. Ставил опыты по ассимиляции и дыханию растений, нитрификации и влиянию нитратов на развитие растений. Установил, что наиболее эффективны удобрения, богатые азотом. Был родоначальником вегетационного метода.
Герман Гельригель (1831-1895 гг.) – немецкий ботаник, микробиолог, установил в 1886 г., что бобовые, развиваясь на почве, содержащей соответствующие бактерии, заражаются ими и образуют на корнях клубеньки, после чего получают способность усваивать свободный азот воздуха, но без такого симбиоза бобовые неспособны его использовать, так же как и растения других семейств.
Аграрная наука в России
В начале XIX века состояние земледелия в России находилось в тяжелейшем положении. Эпоха Александра I начиналась противоречиво. С одной стороны, указ от 12 декабря 1801 г. распространил право дворян приобретать земельную собственность и государственных крестьян. С другой - закон от 20 февраля 1803 г. «О вольных хлебопашцах», предоставлял земледельцам право отпускать крестьян на волю с землей на условиях, устанавливаемых свободным соглашением. Правительство и царь полагали, что таким образом можно упразднить крепостное право. Однако этим законом помещики не воспользовались.
К середине XIX века «вольных хлебопашцев» насчитывалось 151 тыс. душ мужского пола. Меры оказались слабыми и не дали ощутимых результатов. Лишь у казенных крестьян появились общественные запашки, да хлебные магазины (склады) на случай неурожая. Стали возделываться новые растения – картофель, хмель, подсолнечник, свекловица (сахарная свекла). У посадских людей (горожан) развивается огородничество. Скудость почвы, паровая система земледелия с трехпольем, крепостное право, деревенская община тормозили развитие сельского хозяйства.
Не улучшилось положение земледельцев и во времена Николая I, хотя он понимал необходимость аграрных преобразований. О бедственном положении сельского хозяйства первой половины XIX века свидетельствует записка Президента ВЭО Н.С. Мордвинова в Государственный Совет от 23 сентября 1833 г. «О предположениях к распространению в России улучшенного сельского хозяйства»: «Признано за непреложную истину, что начало богатства, а с оным и благосостояние народа возникают от плодов, землею произращаемых.
Но изобилие и качество плодов зависят от степени просвещения в науке сельского хозяйства: сия наука, полезнейшая в составе всех других, мало еще известна в России, ибо ни в одном из учебных заведений не преподается. От сего существенного при воспитании юношества недостатка государственные доходы остаются и доныне в скудном состоянии, не соответствующем ни пространству обладаемой земли, ни многоразличным угодиям ее, ни числу народа, в селах и деревнях живущего и земледелием занимающегося.
Крестьяне пашут, сеют, жнут, как пахали, сеяли, жали за сто лет тому назад. Паренина везде существует; треть пахотной земли ежегодно остается бесплодною; жатва вообще едва ли приносит четыре зерна вместо 15 и 20 при усовершенствованном хозяйстве; да и сии скудные зерна суть, обыкновенно: рожь, овес, греча, малоценные и более истощевающие землю, нежели уплождающие оную.
Не выведя из бедности земледельца, будет неминуемо беден городской житель, и сия бедность распространится на все сословия народа. Дворяне, обладатели земель, обреченные на службу военную и гражданскую, не живущие в своих поместьях, а притом и малопросвещенные в сельском хозяйстве, представляют за уряд обрабатывание полей старостам, бурмистрам, не знающим ни употребления усовершенствования орудий, облегчающих работу, ни присвоенных каждому роду земли особых севооборотов, от коих зависят богатые урожаи; ни посева трав, питательных для скота и дающих с десятины от 500 до 1000 пудов сена, в место нынешних 50, накашиваемых с диких обыкновенных лугов, на коих часто растет кислая, тощая, а иногда даже и ядовитая трава.
Чтобы заменить невежество искусством, наставить и научить тому, что другие просвещенные в Европе народы ввели в употребление по сельским хозяйствам с бесчисленными выгодами, – Россия не имеет еще особого сословия, занимающегося наукой усовершенствованного земледелия, из которого избираемы были бы управители искусные и опытные».
Но и в это время имелись землевладельцы, которые совершенствовали земледелие. В хозяйствах внедрялись многопольные севообороты, травосеяние, плуги и другие орудия, новые растения. Таких практиков становилось больше, их хозяйства назывались образцовыми, у них земледельцы учились способам ведения сельского хозяйства. Но эти ростки нового слабо влияли на состояние сельского хозяйства России. Сдерживающим фактором развития было крепостное право. Подневольный труд оставался малопроизводительным и невыгодным.
Для повышения эффективности имений помещики использовали разные приемы и средства: повышали оброк, расширяли господские запашки, усиливали надзор за крестьянами во время работы и вне нее. Меры повышения производительности труда не удавались; крепостное земледелие развивалось неудовлетворительно. К концу царствования Николая I решение аграрного вопроса стало государственной необходимостью.
Для этого нужны были радикальные меры – освобождение крестьян от крепостной зависимости. Показателем кризиса служило оскудение дворянства, передача в залог помещичьих имений. В 1856 г. удельный вес заложенных имений достиг в Калужской губернии 93 %, Нижегородской – 78 % Московской – 62 %. Из 100 крепостных крестьян в среднем 66 были заложены.
Подготовкой реформ занялось правительство Александра II. 30 марта 1856 г. царь сделал первое заявление московскому дворянству о необходимости реформы; 3 января 1857 г. был создан секретный комитет под председательством царя для разработки мер по осуществлению реформы. В течение 1857-1858 гг. в губерниях были созданы
Дворянские комитеты для выработки проектов реформы, которые представлялись правительству. 19 февраля 1861 г. Александр II подписал Манифест «Об освобождении крестьян». Манифестом крепостное право было отменено навсегда. Крестьяне объявлялись свободными людьми. Однако по «Манифесту» они получали формальную свободу. Земля, находившаяся в пользовании помещиков и крестьян, оставалась собственностью помещиков. Крестьяне получали усадьбу, полевые наделы только в пользование. Они должны были отбывать у бывших владельцев барщину, то есть отрабатывать в их имениях или платить денежный оброк до тех пор, пока окончательно не выкупят отведенную им землю. Срок выкупа не ограничивался, и помещик мог держать крестьян на барщине или оброке столько времени, сколько ему вздумается. Стоимость выкупной земли определялась не рыночной ценой, не доходами землевладельческого хозяйства, а «добровольным соглашением» помещика с крестьянами.
О каком «добровольном соглашении» могла идти речь, если крестьяне находились в полной зависимости от помещиков? Если такого соглашения не удавалось достигнуть, то по особому правительственному положению при заключении выкупной сделки крестьяне должны были сразу уплатить помещику 20-25 % выкупной суммы, остальные 75-80 % выплачивало государство. Это был заем крестьянам и назывался выкупной ссудой, которую крестьяне обязаны были внести государству в течение 49 лет с высоким ссудным процентом (6 % годовых). Установленные правительством выкупные платежи в два-три раза превышали рыночные цены на землю.
Кроме того, крестьянин «принадлежал» общине, и все вопросы, связанные с предоставлением земельных наделов, государство решало с ней, а не с отдельным хозяином. Уход из общины означал потерю земли. Ввиду невозможности таких уплат и начавшихся из-за этого крестьянских волнений правительство давало отсрочки на платежи и даже снимало недоимки. Было сделано все, чтобы отмена крепостного права была выгодной для помещиков.
Размеры крестьянских наделов по «Манифесту» были неодинаковыми в районах страны. В Нечерноземной зоне он был от 1 до 7 десятин на ревизскую душу, члена семьи мужского пола. Надел в 7 десятин был установлен для северных уездов Новгородской, Вологодской, Вятской и Пермской губерний. В Черноземной зоне наделы составляли от 1 до 6 десятин, в Курской, Воронежской, Орловской, Рязанской и Тульской губерниях он ограничивался 3 десятинами. В среднем крестьяне получили около 3-4 десятин на ревизскую душу. Если существовавший до реформы крестьянский надел превышал эту норму, то помещик имел право отобрать излишек земли.
Земельный надел крестьян мог быть и меньше установленной нормы в том случае, если у помещика в результате реформы оставалось от владения меньше 1/3, установленной нормы земли, на что крестьяне тоже шли из-за непосильной выкупной платы. Крестьяне могли получить землю от помещика бесплатно, без выкупов, но в этом случае размер надела не превышал 1/4, установленного для данного района, 3/4 надельной крестьянской земли отрезались помещику в уплату за оставляемую 1/4 часть. Крестьяне шли и на это. Такие наделы считались «дарственными», народ их назвал «кошачьими», так как крестьянину с семьей прокормиться на них было невозможно. В некоторых местах крестьяне брали дарственные наделы, рассчитывая, что аренда земли у помещика обойдется дешевле, чем выкупные платежи. В результате этого помещики отрезали себе 1/5, а в отдельных губерниях 2/5 крестьянских наделов.
При межевании крестьянам оставлялись худшие земли; их сознательно лишали необходимых угодий – лугов, выгонов, водопоев, создавая чересполосное землевладение, чтобы вынудить крестьян арендовать землю. Дворовые крестьяне освобождались без земли с обязательством в течение двух лет бесплатно нести прежнюю службу у помещиков, затем они превращались в батраков. Взыскание с крестьян платежей помещику приравнивалось к взысканию казенных сборов, за недоимки продавалось крестьянское имущество, отбирался полевой надел и усадьба, а крестьянин мог быть отдан на принудительные работы.
Для разбора споров между крестьянами и помещиками была установлена должность мировых посредников, которые назначались губернатором из местных помещиков, обладающих определенным земельным цензом. Такие «посредники», решали дела в пользу помещиков. Сельское хозяйство развивалось медленно, и предсказание А.В. Советова о том, что прогресс начнется с освобождения русского народа от крепостной зависимости, не оправдалось.
Если сопоставить цели реформы (превращение крестьян в свободных собственников) и ее результаты, то реформа 1861 г. провалилась. Она не вводила новых отношений между сословиями, а лишь видоизменяла старые. Аграрные преобразования не достигли своей цели. Урожайность зерновых культур оставалась низкой, зависела от природных факторов. Земля оскудевала. В первые десятилетия после отмены крепостного права увеличение населения происходило быстрее, чем повышение урожайности.
Свидетельством слабого развития земледелия служит массовый голод крестьянского населения. Если в XVIII веке отмечено 34 голодных года, в XIX - свыше 40, то в начале XX века голодными оказались 1901, 1905, 1906, 1907, 1908, 1911, 1912 гг. Крестьянин был доведен до нищенского уровня жизни: помещался вместе со скотиной, одевался в рубище, кормился лебедой, бежал от надела, откупаясь от него, платил тому, кто согласился взять надел, платежи с которого превышали его доходность. Крестьяне голодали и десятками тысяч умирали от голода и эпидемий во время неурожаев.
В 1908 г. Министерство внутренних вынуждено было признать, что угроза умереть «голодною смертью является ежегодно весьма возможной участью значительного числа земледельцев России». Царь издал указ «О приготовлении хлеба из барды и соломенной муки, как могущего заменить употребление обыкновенного ржаного хлеба». В указе губернским властям предписывалось: «Ознакомить поселян со способом приготовления сего хлеба и поставить их в большую уверенность, что оный несравненно вкуснее и здоровее приготовляемого ими с мякиной или древесной корою».
До конца XIX века крестьянство не получало помощи от правительства и местных общественных учреждений (земств), созданных после «освобождения» крестьян. Государственные мероприятия и агрономическая деятельность земств касались только крупных землевладений. Господствующей оставалась паровая система земледелия. Для перехода на плодосменную систему объективных условий не было. И все же последовавший за реформой общественный подъем не прошел бесследно. Он явился толчком для развития прогрессивных идей и научных знаний в России.
Михаил Григорьевич Павлов (1793-1840 гг.) – профессор Московского университета, читавший с 1820 г. лекции по минералогии и сельскому домоводству. Смыслом его жизни было сельское хозяйство. Главный тезис: «К сельскому хозяйству необходимо относиться как к науке». Стажировался в Меглинском училище у А. Тэера. В 1821 г. вышла работа «О главных системах сельского хозяйства с приноровлением к России». В ней он озабочен вопросами оздоровления земледелия, ратует за плодосмен и сидерацию, как лучшие способы сохранения и повышения плодородия почвы. Предлагает трехполье заменить плодосменом, считает недопустимой монокультуру. Не чужд идеи дифференцированной агротехники и задавался вопросом: «Естественно ли, что в России, где находится столько различия в почве и климате, господствует один порядок в нивоводстве?». В 1825 г. опубликовал книгу «Земледельческая химия», где изложил взгляды на питание растений и применение удобрений. Придерживался гумусовой теории питания растений, его называли «русским Тэером». Практическое значение земледельческой химии – обоснование правильного удобрения почв. Пишет, что удобрить почву – это значит сделать ее «более плодоносною, нежели каковою она находится». Говорит, что почва представляет собой «смесь разнородных веществ минеральных и органических». Если она неблагоприятна, то ее необходимо поправлять: глинистые почвы – песковать, песчаные – глиновать. Он не писал о роли азота, фосфора, калия и минеральном питании растений. Считал, что источником питания для растений являются чернозем «черноземная слизь», вода и углекислота (СО2). Был организатором Бутырского опытного хутора, на котором ставил сельскохозяйственные опыты и испытывал сконструированный им «плужок Павлова» для обработки почвы. По его предложению при Московском обществе сельского хозяйства открыта первая отечественная земледельческая школа для подготовки агрономов. Он был ее директором с 1822 по 1828 гг. На опытных полях изучались и сравнивались различные системы земледелия: выгонная, плодосменная, паровая. В 1837 г. вышел труд «Курс сельского хозяйства». Изучая разнообразие почв, создал их классификацию: по преобладанию веществ выделяет почвы глинистые, песчаные, черноземные; количеству чернозема – жирные и тощие; сцеплению частиц - рыхлые и плотные.
Александр Васильевич Советов (1826-1901 гг.) – в 1846 г. поступил в Горы-Горецкий земледельческий институт, окончив его в 1850 г., остался работать преподавателем. Для ознакомления с состоянием сельского хозяйства путешествовал, в 1853 г. был командирован в Прибалтийский край и Западную Европу, где занимался в Гоген- геймской земледельческой академии. За границей изучил лучшие хозяйства Бельгии, Голландии, Германии, побывал в Дании, Австрии, Венгрии, Швейцарии, Италии и Англии. После возвращения в 1855 г. возглавил кафедру сельскохозяйственной технологии в Горы- Горецком земледельческом институте. В 1859 г. переезжает в г. С.- Петербург, где заведует кафедрой сельского хозяйства в университете. В 1859 г. за диссертацию «Разведение кормовых трав на полях» ему присуждена степень магистра сельского хозяйства, в 1867 г. он защитил диссертацию «О системах земледелия». При защите оппонентом был Д.И. Менделеев. За эту диссертацию, впервые в отечественной науке, присвоена степень доктора. Эта работа – история полевого травосеяния, рекомендации по возделыванию кормовых трав. Пишет: «Тимофеевку и костер безостый в России стали высевать намного раньше, чем в Западной Европе».
Русские первыми начали сеять клевер в смеси с тимофеевкой. Показал, что посевы многолетних трав на полях не только способствуют развитию животноводства, но и восстанавливают, повышают плодородие почвы. Положительное действие трав видел в том, что они оставляют после себя много остатков; держат землю в тени; большей частью имеют длинные корни, которыми достают слои земли, недоступные для растений с мелкой корневой системой. Приводит примеры, когда урожаи хлебов после трав были значительно выше, чем в трехпольном паровом севообороте. После клевера высевают такие культуры, которые требуют удобрения навозом, но в этом случае их можно сеять и без навоза, объясняется это тем, что клевер накапливает в почве азот и улучшает ее физические свойства. Уровень культуры земледелия и развития сельского хозяйства следовало бы определять развитием полевого травосеяния, которое побуждает вести хозяйство на научной основе, при обязательном сочетании полеводства с животноводством. В части практических советов по возделыванию трав на сено и на семена указывает на необходимость уборки клевера на сено в начале бутонизации, дает советы по приготовлению бурого сена. На влажных, тяжелых глинистых почвах рекомендует сеять розовый клевер, указывает на его положительные свойства: дольше, чем красный, не выпадает, менее чувствителен к холодам и «мокроте», больше приносит семян, хорошо поедается скотом, дает хороший взяток пчелам. Эта культура сейчас почти забыта. Между тем розовый клевер мог хорошо произрастать в северных районах Нечерноземной зоны, на орошаемых культурных пастбищах.
Работа положила начало изучению полевого травосеяния в России. В диссертации «О системах земледелия» обобщено все, что имелось в русской практике и литературе с учетом зарубежного опыта по травосеянию и системам земледелия как комплексу мероприятий по повышению плодородия почвы. Дал представление о системах земледелия, сформулировал понятие о том, что любая система земледелия возникает при определенных социально-экономических условиях и с изменением этих условий изменяется и система земледелия. Ввел правильное историческое понимание развития систем земледелия, указывая, что эти системы изменялись и развивались вместе с развитием практики земледелия и агрономической науки. Писал, что та или иная система земледелия выражает собой степень развития народов. Система земледелия есть результат и вместе с тем показатель большего или меньшего развития страны.
Говорил об исторических сменах систем земледелия, о причинах этих смен, установил, что системы земледелия сменялись в такой исторической последовательности: а) залежная и переложная и соответствующая им подсечноогневая; б) паровая; в) плодосменная.
Главными типичными системами земледелия являются: а) зависящие от скотоводства (паровая и плодосменная) и б) независимые от скотоводства как источника удобрения, или вольные (огневая и переложная). Предупреждает о недопустимости механического переноса английского «классического» плодосмена в условия нашей страны. Для обширной территории невозможно принять какую-то единую форму плодосмена. Схемы севооборотов должны разрабатываться конкретно для каждого хозяйства, с учетом местных условий. Не допускал шаблона в отношении агротехники возделывания отдельных культур. Считал, что нельзя рекомендовать общие агротехнические приемы обработки почвы для всей страны, так как разные культуры, возделываемые на разнообразных почвах, требуют различных приемов ухода. Считал чистый пар в отдельных случаях необходимым и поэтому находил правильным, что «в настоящее время плодосменную систему соединяют с формой, так называемого, многопольного хозяйства». Это совпадает с современной системой севооборотов. Разбирает причины, тормозящие переход от трехполья к плодосмену, и видит их в остатках крепостничества, мизерных крестьянских наделах, забитости крестьянства, обремененного высокими выкупными платежами. Пишет, что изжившая себя трехполка должна пасть вместе с падением крепостничества, плодосменность нельзя путать с интенсивностью, эта система может вестись как на очень интенсивном, так и на экстенсивном уровне. Что России пора переходить к большему разнообразию культур. Подчеркивает, что без скотоводства земледелие успешным быть не может. Ему принадлежит инициатива проведения съездов русских агрономов. Был избран председателем 1-го сельскохозяйственного отделения ВЭО, редактором, вице-президентом общества, читал лекции по программе ВЭО.
Издал работы: «Какие севообороты применимы в той или другой местности России» (1865 г.); «О плодосменности в природе» (1867 г.); «Красный клевер в смеси с другими травами», «О природе картофеля» (1868 г.); «Кормовая трава козлятник» (1874 г.); «Кормовые травы из семейства злаковых» (1877 г.); «Развитие земледельческой химии со времен Либиха» (1881 г.); «О русском черноземе» (1884 г.); «Об искусственных удобрениях» (1888 г.), «О значении клеверных растений в полевой культуре» (1890 г.). С 1896 г. состоит редактором сельскохозяйственного отдела в «Энциклопедическом словаре» Брокгауза и Ефрона, написал для него статьи: «Земледелие», «Пар», «Свекловица сахарная», «Лен», «Пшеницы», «Сельскохозяйственная наука».
По его предложению, ВЭО приступило к изучению русского чернозема. Для этой работы он привлек В.В. Докучаева. Вел опытную работу в имении Клинского уезда Московской губернии. Выводами делился с крестьянами. Был сторонником развития сельскохозяйственного образования. Стремился к созданию высших сельскохозяйственных учебных заведений, готовящих агрономов, выступал за развитие агрономических кафедр в университетах, превратив агрономию из необязательного курса в полноправную университетскую дисциплину.
Иван Александрович Стебут (1833-1923 гг.) – высшее сельскохозяйственное образование получил в Горы-Горецком земледельческом институте в 1854 г., был оставлен при нем для научно-преподавательской деятельности. В 1855 г. Министерство земледелия и государственных имуществ командировало его в Прибалтийский край, затем в Германию, Францию, Англию, Бельгию, Шотландию. Вернувшись в 1860 г. в Горы-Горецкий институт, был назначен профессором, стал вести курс земледелия. В 1865 г. в Петербургском сельскохозяйственном институте защитил магистерскую диссертацию на тему: «Известь как средство восстановления плодородия почвы». Работа получила высокую оценку А.Н. Энгельгардта и Д.И. Менделеева. В 1865-1894 гг. он – профессор Петровской земледельческой и лесной академии в г. Москве, возглавил первую в России кафедру растениеводства. С 1898 по 1908 гг. был председателем ученого комитета министерства земледелия. Им написан первый учебник по растениеводству: «Основы полевой культуры и меры к ее улучшению в России» (1873-1879 гг.), сделана попытка классификации систем хозяйства (полеводственная, скотоводственная и заводская). Является соавтором трехтомного труда: «Настольная книга для русских сельских хозяев» (1879 г.). Обосновывает экономику, организацию, технологию производства растениеводческих продуктов с учетом биологических требований культур и условий внешней среды, способы улучшения качества семян, районирование сортов, проводит исследовательскую работу по подбору и агротехнике полевых культур, применению удобрений. Доказывает важность расширения посевов яровой пшеницы взамен овса. Отмечал, что урожаи даже на самых плодородных землях Юго-Западной России (в среднем 35-36 пудов пшеницы, 20 пудов семян льна, 35 пудов сена с десятины) низки. Причину видел в трехполье, сохранявшейся на юге переложной системе земледелия, бессме