«Царизм почти совершенно запрещал евреям заниматься земледелием» М. А. Лурье (Ю. Ларин).
Итак, очередным российским императором стал старший сын Павла — Александр Первый (1777–1825 гг.). Какую же политику повёл новый царь, император по отношению к евреям?
Александр I довольно скоро обратил внимание на ситуацию в своих западных землях и в конце 1802 г. создал при правительстве новый (второй) Еврейский комитет — «Комитет о благоустроении евреев», который возглавил сенатор Д. О. Баранов. Перед комитетом стояли те же задачи: изучить проблему и дать рекомендации. В него опять входил Державин, который к тому же был ещё и министром юстиции.
Название комитета было более чем странное, ибо евреи и так были благоустроены лучше всех. Они составляли в некотором роде— элиту, которая принципиально не опускалась до земледельческого труда. А уж кого надо было благоустраивать, вернее, спасать от смерти, так это белорусских крестьян.
Организован этот комитет был явно издевательски, ибо в него вошли ярые противники перемен — польские магнаты Адам Чарторыжский и Северин Потоцкий, участник убийства царя Валериан Зубов — все трое владели обширными землями на новом западе России. И в случае выселения евреев с этих земель, по утверждению самого Державина, у них «была бы знатная потеря их доходам».
Кроме того, на этот раз для объективной работы комитета было разрешено приглашать видных деятелей из еврейского сообщества
Несмотря на это, сам факт появления комитета, в который опять входил Державин, вызвал большой переполох в еврейском сообществе, что подчеркнул в своём исследовании еврейский историк Ю.Гесссен.
Главы кагалов собрались в 1802 году в Минске для обсуждения этого вопроса и решили направить делегацию ходатаев в столицу для противодействия — «чтобы они (сановники) не делали у нас никаких нововведений». Для этого мероприятия объявили сбор средств, а для успеха мероприятия объявили также трёхдневный пост для всех евреев края.
Вот что начало происходить по свидетельству Державина:
«Тут пошли с их стороны, чтоб оставить их по-прежнему, разные происки. Между прочим г. Гурко, белорусский помещик, доставил перехваченное им от кого-то в Белоруссии письмо, написанное от одного еврея к их поверенному в Петербурге, в котором сказано, что они на Державина, яко на гонителя евреев, по всем кагалам в свете наложили херем или проклятие, что они на подарки по сему делу собрали 1 000 000 и послали в Петербург, и просят приложить все старания о смене генерал-прокурора Державина, а ежели этого не можно, то хотя покуситься на его жизнь… Польза же их состояла в том, чтобы не было им воспрещено по корчмам и деревням продавать вино…» (Как видим, водочный бизнес в России и в те времена был очень прибыльным, опасным, и его судьба решалась на самом высоком уровне.)
Кроме того, как утверждает об этой истории ЕЭ — лидер еврейской общины Петербурга Нота Ноткин в 1803 г. «представил… в комитет записку, которой пытался парализовать влияние державинского проекта».
Но, вероятно, он не был уверен в эффективности этой записки, потому что, по свидетельству Державина, — он «пришёл в один день к нему, и под видом доброжелательства, что ему одному, Державину, не перемочь всех его товарищей (по Комитету), которые все на стороне еврейской, — принял бы сто, а ежели мало, то и двести тысяч рублей, чтобы только был с прочими его сочленами согласен». Возмущённый Державин «решился о сем подкупе сказать Государю и подкрепить сию истину Гуркиным письмом».
Но по признанию Державина весь эффект его посещения с этим вопросом императора аннулировал фаворит императора Сперанский, который «совсем был предан Жидам».
Как видим, расклад в комитете был таков, что часть его членов, польские земельные магнаты, была кровно не заинтересована менять ситуацию, то есть облегчить участь белорусских крестьян и спасти их от смертельного голода. А другие русские члены Комитета, кроме Державина, будучи далеки от этой проблематики и, в отличие от Державина, не видевшие воочию катастрофического положения крестьянства и, вероятнее всего, получившие взятки, — не пожелали ничего спасительного для белорусского крестьянства сделать. Поэтому неудивительно, что Державин остался в одиночестве и печально констатировал результат работы Еврейского комитета — «при первом собрании Еврейского комитета открылось мнение всех членов, чтоб оставить винную продажу… по-прежнему у Евреев».
Этот случай можно считать первой крупной политической победой еврейского сообщества, его лидеров, над российским правительством. Это была победа еврейской прагматичной мудрости.
Если для одних это было победой, а для других — позором, то для белорусского крестьянства — это был смертельный приговор. После этого закономерно следовало ожидать очередного голода с массовыми смертельными исходами.
Несмотря на выводы Еврейского комитета, в 1804 году император Александр I, вероятно не без стараний Державина, решил перестраховаться, и, желая ограничить распространение евреев по территории Российского государства, издал положение «Об устройстве евреев», которое запрещало евреям поселяться в столице и городах, то есть усилил черту оседлости для евреев. Теперь уже Александра I можно было уверенно назвать антисемитом. Впрочем, в этом же году император ввёл равноправие евреев в получении образования.
Еврейский комитет, в котором поменялись члены, в декабре 1804 выработал основополагающий документ — «Положение о евреях», в котором разрешалось еврейским купцам, фабрикантам и ремесленникам пересекать черту оседлости «на время по делам», подтверждалась личная свобода, неприкосновенность собственности, и даже разрешалось покупать земли, но без крепостных крестьян, с правом нанимать работников.
Но в этом положении неожиданно оказалось постановление о запрете корчм. Такое впечатление, что евреи решили, что вопрос был решён окончательно, расслабились и не проконтролировали процесс создания «Положения…». Звучало радикально: «Никто из евреев… ни в какой деревне и селе не может содержать никаких аренд, шинков, кабаков и постоялых дворов, ни под своим, ни под чужим именем, ни продавать в них вина и даже жить в них». Предписано удалить еврейское население из деревень в течении трёх лет — до 1808 года.
Это решение евреи оценили и оценивают до сих пор почти как фашистское, — российские власти оставили без куска хлеба еврейские семьи… На практике это решение не было выполнено — «…не было осуществлено и решение 1804 года, и многие последующие; однако выселения неоднократно начинались, прекращались, потом снова возобновлялись, и этот кошмар дамокловым мечом висел над головами тысяч семей (еврейских) на протяжении многих поколений», — сетует Семён Резник.
Разве можно сравнить этот «кошмар», с кошмаром голодной смерти белорусских семей…
Еврейский комитет серьёзно рассматривал вопрос выселения евреев из деревень, из сельских районов Белоруссии, чтобы спасти белорусское крестьянство. Но в 1804 году сенатор Алексеев И. А. воспрепятствовал принятию этого решения — доказывая, что это решение экономически невыгодное для России. Белорусы после этого должны проклинать сенатора Алексеева, как своего злейшего врага. А куда должны были уезжать евреи? В городах размещать всех евреев было нежелательно, во избежание проблем.
По этому случаю предлагалась совершенно утопическая мера — склонить евреев к земледельческому труду на пустующих землях Новороссии, Астраханской и Кавказкой губерний. Фактически российское правительство начало осуществлять рекомендации Державина.
Еврейский историк Ю. Гессен назвал это предложение очень точно — «наивный взгляд… на природу экономической жизни народа (еврейского)…»
Тогда в случае отказа от «предложения» оставалось воспользоваться ещё одним советом Державина — «дать тем свободу выйти за границу».
Но в этот момент «заграница» и помешала исполнить задуманное. В Европе начал бузить с армией Наполеон. Наполеон в оценке современных еврейских исследователей был антисемитом. Для них невозможно было оценивать его иначе после таких высказываний:
«Французское правительство не может равнодушно смотреть на то, как низкая, опустившаяся, способная на всякие преступления нация захватывает в своё исключительное владение обе прекрасные провинции старого Эльзаса… Вред, причиняемый евреями, не происходит от отдельных лиц, но от всего этого народа в целом. Это черви и саранча, опустошающая Францию…»,
«со времён Моисея были ростовщиками и угнетателями. Нужно предупредить легальными мерами самосуд, к которому рано или поздно придётся прибегнуть в отношении к ним. Они рискуют, что в один прекрасный день их перебьют, как это не раз бывало с ними и почти всегда по их вине. Нужно запретить евреям торговлю, вследствие их злоупотреблений, как воспрещают золотых дел мастеру его ремесло, когда он пускает в продажу фальшивое золото» (30-го апреля 1806 г.).
Это Наполеон выражал убеждения относительно благоустройства своей родины — Франции. А в отношении Пруссии, которую он планировал захватить, — у него были другие идеи.
Хорошо понимая особенности еврейства, знаменитый полководец решил ими воспользоваться и учредил в Париже «Собрание Евреев». Этим он задумал обратить на свою сторону евреев различных стран, что по замыслу должно было облегчить ему реализацию его агрессивных планов. В 1806 году Наполеон захватил Пруссию и уравнял в ней евреев в гражданских правах. После чего Наполеон смело брал их в свою армию, и они охотно в неё шли. У евреев и теперь двойственное отношение к ловкому Наполеону — антисемит, но давший евреям равноправие в Европе, то есть, в какой-то мере, — уважаемый антисемит.
В этой ситуации Александр Первый решил поступить осторожно — в 1806 году перед новым Комитетом поставил задачу — «не нужно ли принять каких-нибудь особенных мер и отсрочить переселение Евреев».
Ситуация в Европе продолжала усложняться, и 29 декабря 1808 года царь своим указом распорядился оставить евреев в покое «до дальнейшего впредь повеления». С этого же года перестали брать с евреев двойной «екатерининский» налог.
В этот же период 1806–1808 гг. случилось весьма неожиданное — заработал план переселения евреев — их, вдруг, заинтересовало переселение. Беднейшая часть евреев стала массами подавать заявления на освоение земель в Новороссии. Они получали государственную ссуду, скот, ежедневные кормовые и выезжали в Херсонскую губернию, где для них за государственный счёт строились дома. Изумлённое и обрадованное такой перемене, правительство, по утверждению Никитина, — «не скупилось ни на деньги, ни на разумные распоряжения, ни на симпатии к переселенцам».
Что из этого получилось, о том свидетельствуют доклады государственных инспекторов — распашку земли евреи «производят большей частью наймом русских», а когда пытаются неумело что-то сделать сами, то приходиться «исправлять недостатки наёмными рабочими». Многие переселенцы «отнюдь не ожидали, что их самих будут принуждать непременно заниматься сельскими работами». Возможно поэтому, многие из них, получив ссуды и скот «то появляются в колониях, то исчезают без спроса и бесследно», другие попроще — «Режут скот на пищу, а после жалуются на неимение скота».
Эйфория государственных чиновников от переселенческого бума евреев скоро прошла, ибо переселенцы постоянно «всё надеются на вспоможение казны». Похоже, цели переселения у сторон были совсем разные.
«Расходы казны на поселенцев требовались вдвое и втрое намеченных», — замечает Солженицын.
В 1809 году Император организовал очередной Комитет по еврейскому вопросу под руководством сенатора Попова.
Как утверждает в своей книге «Популярная история евреев» (2000 г.) современный еврейский исследователь, живущий в Англии, Пол Джонсон (он же является советником премьера Англии — Тони Блэра, а до этого был советником Маргарет Тетчэр) — чередой нескольких царских указов черта оседлости для евреев окончательно была оформлена к 1812 году.
Последние предвоенные указы императора Александра Первого были весьма примечательны, в них были приняты оригинальные решения. Зная из доклада Баранова о случившей трагедии в Белоруссии, император решил запретить евреям жить в деревнях, и даже туда заезжать по своим делам. Евреи должны были жить в своих местечках районного и областного масштаба. При этом император Александр запретил евреям спаивать крестьян, запретил им торговать спиртным.
Вот как это комментирует Пол Джонсон: «Больше всего вреда причинило евреям положение, согласно которому евреям нельзя было жить или работать в деревнях, а также продавать крестьянам спиртное». Вероятно как компенсацию за белорусов в 1812 г. лидер еврейской общины Зундель Зонненберг просил царя — «чтобы евреям были дозволены всякая торговля, откуп и курение вина во всей России» (С).
То ли советники у императора были не совсем умные, или он сам поленился думать, но явно было, что принятые меры были недостаточны для устранения трагедии и её избежания в будущем. Потому что возникал ряд логичных вопросов. Кому крестьянам сдавать хлеб? Как миновать города, заселённые евреями, которые являлись центрами торговли? Как этот хлеб вообще куда-то вывезти из деревни при существующей еврейской монополии на транспортировку?
А чудовищные долги крестьян перед еврейскими торговцами? Их никто не отменял, а они, накопленные еврейской мудростью, обеспечивали крестьянским семьям беспросветную кабалу на несколько поколений. К тому же очень сомнительно, что принятые указы на местах соблюдались. Невозможно поверить, что в те времена российские чиновники не брали взяток, достаточно почитать об этом у Салтыкова-Щедрина. Хотя, можно было предположить, что после такого внимания к проблематике самого российского императора, евреи могли вести себя осторожнее, скромнее.
После победной войны с Наполеоном проблема не стала легче, ибо с присоединением к России центральной части Польши — Россия получила ещё 400 000 евреев, итого — около полутора миллионов, зарабатывающих не земледельческим трудом.
Когда в 1916 году Государственный совет Царства Польского принял постановление о выселении евреев из деревень и сёл, то император Александр, после моментального ходатайства к нему евреев из варшавского кагала — распорядился евреев не трогать.
В этом же году за постоянную массовую приграничную контрабанду, которая подрывала российскую казну, вышло постановление российского правительства, одобренное императором, о выселении всех евреев из 50-вёрстной приграничной полосы в Волынской губернии.
Именно с этого года возросла «революционность» — а проще и точнее выражаясь — террористическая активность масонских организаций. Вот как выглядит история этого терроризма из исследования О. А. Платонова («Терновый венец России», 2001 г.):
«Как показало следствие, проведённое правительством после военного мятежа 14 декабря 1825 г., масонские заговорщики неоднократно готовили покушение на жизнь Царя…
в 1816 — на Царкосельской дороге;
в 1817 — в Москве;
в 1823 — возле Бобруйска;
в 1824 — в Петербурге;
в 1825 — в лагере при Лещине;
в 1825 — в Василькове;
в 1825 — на Сенатской площади в Петербурге».
В 1817 году кончался 10-летний срок льгот для еврейских переселенцев в Новороссию. Ситуация там не поменялась. И как указывает Солженицын, ссылаясь на исследования Никитина, —
«в той же самой степи, в те же самые годы, ту же самую целину, и под той же саранчой, осваивали и немецкие колонисты, и менониты, и болгары,… но всегда были и с хлебом, и со скотом, жили в прекрасных домах, со многими хозяйственными постройками, обильными огородами, и дома в зелени».
Надежды были минимальны, но правительство решило отсрочить еврейским переселенцам подати ещё на 5 лет, а возврат долга за ссуды — ещё на 30 лет, то есть фактически простили.
В 1817 был также издан указ о снятии наросших штрафов и пеней с еврейских сообществ, а также прощены все штрафы за неверную прописку душ с тем наивным условием, что после этого кагалы будут отчитываться честно. Через три года иллюзии развеялись; по утверждению еврейского историка Ю. Гессена: «В 1820 г. министр финансов заявил, что все меры, направленные к экономическому оздоровлению еврейского народа, остаются безрезультативными… Многие из евреев скитаются без документов; новая перепись установила такое число душ, которое вдвое, втрое и даже более превысило цифры, раньше указывающиеся еврейскими обществами».
При этом стоит отметить, что при Александре I главным ревизором в Государственном контроле был еврей Александр Соловейчик.
В 1817 году императором Александром I и сенатором Голицыным было учреждено «Общество израильских христиан». Вступившие в него евреи «освобождались со всем потомством навсегда от гражданской и военной службы» и имели другие привилегии-пряники. Идея была очень радикальной и одновременно простой — если виной всему религиозный закон, — значит, евреев надо из него выдернуть и перевести в свою веру — христианскую, которая не запрещала физический труд.
У этой идеи есть интересное историческое начало. Ровно за сто лет до того, как Ленин захватил вооружённым путём власть в России, его дедушка по линии матери Израиль Бланк совершил в России неординарный поступок, который мы рассмотрим подробнее в следующей главе.