— Как мы расстались, ею я зарабатывал себе на еду и постель, — сказал Ранд.
— Знаю, — сдержанно ответил Том. — Я останавливался в некоторых из тех же гостиниц, но мне пришлось обходиться жонглированием и несколькими простыми рассказами, раз у тебя оказались мои… Арфу не трогал? — Он рывком открыл второй футляр темной кожи и достал блеснувшую золотом и серебром арфу, изукрашенную орнаментами, как и флейта, держа инструмент в руках будто малого ребенка. — Эта арфа не для твоих неуклюжих пальцев.
— Нет, не трогал, — заверил менестреля Ранд.
Том щипнул, морщась, пару струн.
— По крайней мере, не расстроил, — проворчал он.
Ранд склонился к нему через стол:
— Том, ты хотел идти в Иллиан, посмотреть, как отправляется Великая Охота, и одним из первых сложить о ней новые рассказы, но у тебя не вышло. А что ты скажешь на то, если я заявлю тебе, что ты все еще можешь стать частью этого? Значительной частью?
Беспокойно заерзал Лойал:
— Ранд, э-э… ты уверен?… — Ранд махнул рукой, прося помолчать, и пристально смотрел на Тома.
Том бросил взгляд на огир и сдвинул брови.
— Это зависит от того, какой частью и как. У тебя есть основания полагать, что кто-то из Охотников направится этим путем… Думаю, они уже могли покинуть Иллиан, но, пока они доберутся сюда, даже если поскачут напрямую, пройдет не одна неделя и не две, да и с какой стати им направляться сюда? Или это один из тех, кто никогда и в Иллиане не появлялся? Ему ни за что не попасть в сказания, если у него нет благословения, что бы он ни совершил.
— Какая разница, в Иллиане Охота или уже нет. — Ранд услышал, как у Лойала пресеклось дыхание. — Том, Рог Валир — у нас.
Воцарилась гробовая тишина. Нарушили ее громовые раскаты хохота Тома.
— У вас двоих — Рог? У пастуха и безбородого огир — Рог Ва… — Он переломился вдвое, колотя себя по колену. — Рог Валир!
— Но он — у нас, — серьезно сказал Лойал.
Том глубоко втянул воздух. Запоздалые судорожные смешки, казалось, все еще нечаянно прорывались на волю.
— Не знаю, что вы нашли, но готов проводить к десятку таверн, где ловкий малый поведает вам, будто он знает одного человека, который знает того, кто уже отыскал Рог, и поделится тем, как Рог нашли, — лишь бы вы ему эля покупали побольше. Могу проводить к трем ловкачам, которые вам рог продадут и которые поклянутся своими душами пред Светом, что он — подлинный и настоящий. В городе даже лорд отыщется, который заявляет, будто Рог находится под замком в его поместье. Он утверждает, что это сокровище передается в его Доме по наследству с самого Разлома. Не знаю, найдут ли когда Охотники Рог, но выдумок и обманов на всем пути они отыщут тысячи, десятки тысяч.
— Морейн сказала, что это Рог, — заметил Ранд.
Веселость вмиг слетела с Тома:
— Она так сказала, да? Мне казалось, ты говорил, что ее с тобой нет.
— Ее нет со мной, Том. После отъезда из Фал Дара — это в Шайнаре — я ее не видел, а за месяц до этого она мне и двух слов за раз не сказала. — В голосе прорвалась сдерживаемая до того горечь. А когда она заговорила со мной, то мне захотелось, чтобы она продолжала меня не замечать. Никогда не стану плясать под ее дудку, испепели Свет ее и всех прочих Айз Седай. Нет! Не Эгвейн. Не Найнив. Ранд понял, что Том внимательно на него смотрит. — Ее здесь нет, Том. Я не знаю, где она, и знать не желаю.
— Что ж, по крайней мере у тебя хватает ума не распространяться о такой находке. А если бы не хватило, то сейчас слухом полнилась бы вся Слобода, и пол-Кайриэна подкарауливала момент отобрать его. Нет, полмира!
— О, мы держим это в тайне, Том! И мне нужно доставить его обратно в Фал Дара, как бы ни хотели отобрать его Друзья Темного или еще кто. Рассказанного тебе достаточно? Мне нужен друг, который знает мир. Ты везде побывал; ты знаешь такое, чего я и вообразить не могу. Лойал и Хурин знают больше меня, но мы втроем барахтаемся на глубине.
— Хурин?… Нет, не рассказывай мне. Не хочу ничего знать. — Менестрель отодвинул стул и встал, уставясь в окно. — Рог Валир. Что значит: грядет Последняя Битва. И кто это замечает? Видели вы там, на улицах, смеющихся людей? Не приди на неделе баржа с зерном — и они уже не будут смеяться. Галдриану покажется, будто они все разом превратились в Айил. Знать вся играет в Игру Домов, интригами и кознями стараясь пробиться поближе к королю, пытаясь прибрать побольше власти, больше, чем у Короля, замышляя свергнуть Галдриана и самим занять трон. Каждый хочет стать королем. Или королевой. Они решат, что Тармон Гай'дон всего-навсего уловка, хитрый ход в Игре. — Том отвернулся от окна. — Вряд ли, по-моему, вы ведете речь просто о том, чтобы поскакать в Шайнар и вручить Рог… кому там?… королю? И почему именно Шайнар? По всем легендам, Рог связан с Иллианом?
Ранд посмотрел на Лойала. Уши у огир обвисли.
— Шайнар потому, что я знаю, кому там его отдать. И за нами гонятся троллоки и Друзья Темного.
— Ну, меня это не удивляет. Нисколько! Я могу оказаться старым дураком, но я всю жизнь был старым дураком. Парень, вся слава — твоя.
— Том…
— Нет!
Повисла тишина, в которой скрипнула кровать — это на ней неловко пошевелился Лойал. Наконец Ранд произнес:
— Лойал, ты не против оставить нас с Томом наедине? Ненадолго? Пожалуйста?
Лойал выглядел удивленным — кисточки на ушах встали почти торчком, — но кивнул и поднялся:
— В общей зале играют в кости. Может, они возьмут меня в игру.
Когда дверь за огир затворилась. Том с подозрением посмотрел на Ранда.
Ранд заколебался. Ему нужно было знать кое-что, и это «кое-что» Тому наверняка известно: когда-то казалось, что менестрель знает на удивление о многом, — но юноша не представлял себе, как спросить.
— Том, — наконец сказал он, — существуют какие-нибудь книги, где есть «Кариатонский Цикл»?
Проще и легче произнести это название, чем вымолвить «Пророчества о Драконе».
— В больших библиотеках имеются, — медленно проговорил Том. — Многочисленные переводы, и даже на Древнем Наречии. Где только нет. — Ранд заикнулся было, есть ли способ ему их отыскать, но менестрель продолжил: — Древний Язык обладал замечательной мелодичностью, но столь многие, даже из благородных, нетерпеливы и не любят его слушать в эти дни. Предполагается, что все благородные знают Древнее Наречие, но многие учат лишь столько, чтобы произвести впечатление на людей, которые в нем несведущи. Переводы не дают того же звучания, если только они не слагаются в Возвышенном Стиле, а такая переделка порой вносит в смысл куда более значительные изменения, чем большинство переводов. В Цикле имеется одна стихотворная строфа — при переводе слово в слово размер не выдерживается, но в смысловом отношении ничего не теряется. Звучит она вот так:
Дважды и дважды он будет отмечен:
дважды — жить, и дважды — умереть.
Раз — цаплей, дабы на путь направить.
Два — цаплей, дабы верно назвать.
Раз — Дракон, за память утраченную.
Два — Дракон, за цену, что заплатить обязан.
Том протянул руку и коснулся цапель, вышитых на высоком воротнике Ранда.
Какое-то время Ранд только и мог, что сидеть с раскрытым ртом и хлопать глазами, а когда сумел пошевелить языком, то голос был нетвердым:
— С мечом будет пять. Рукоять, ножны и клинок.
Он повернул руку ладонью вниз, прижав ее к столешнице, пряча клеймо. Впервые с того времени, как мазь Селин залечила ожог, он дал о себе знать. Не болью, но Ранд теперь знал, что у него на ладони.
— Да, верно. — Том кашлянул смехом. — Вот и другое вспомнилось:
Дважды день рассветет, когда его кровь прольется.
Раз — для горя, раз — для рождения.
Красна на черном, кровь Дракона пятнает скалу Шайол Гул.
В Бездне Рока освободит его кровь людей от Тени.
Ранд качал головой, не соглашаясь, но Том словно не замечал.
— Не понимаю, как день может заняться дважды, но, по правде сказать, в большинстве Пророчеств смысла не больше. Тирская Твердыня не падет, пока Калландором не завладеет Возрожденный Дракон. Но Меч-Которого-Нельзя-Коснуться находится в Сердце Твердыни, так каким образом он вначале им завладеет, а? Ладно, если возможно, то так будет. Подозреваю, Айз Седай захотели бы подогнать события под Пророчества — чтоб по возможности ни сучка ни задоринки. Но вот погибнуть где-то в Проклятых Землях — слишком высокая цена, чтобы их в этом поддержать.
От Ранда потребовалось немало усилий, чтобы голос его был спокоен, но он справился:
— Ни для чего меня Айз Седай не используют. Говорил же я тебе, в последний раз я видел Морейн в Шайнаре. Она сказала, что я могу идти на все четыре стороны, и я ушел.
— И с тобой сейчас нет Айз Седай? Ни одной?
— Нет.
Том провел костяшками пальцев по вислым белым усам. Он выглядел удовлетворенным, но в то же время и озадаченным.
— Тогда к чему вопросы о Пророчествах? Зачем понадобилось огир выпроваживать?
— Я… не хотел его тревожить. Он и без того нервничает из-за Рога. Вот я о чем хотел спросить. Упоминается ли Рог в… в Пророчествах? — Ранд по-прежнему не мог заставить себя выложить все до конца. — Все эти Лжедраконы, теперь вот и Рог нашелся. Всяк считает, что Рог Валир призовет мертвых героев якобы сразиться с Темным в Последней Битве и будто бы… будто бы Возрожденный Дракон будет сражаться с Темным в Последней Битве. По-моему, вполне естественно об этом спрашивать.
— Наверное, ты прав. Немногие знают, что Возрожденный Дракон будет сражаться в Последней Битве, а если и знают, то считают, будто он станет сражаться заодно с Темным. Чтобы выяснить это, нужно читать Пророчества, а читают их немногие. Что ты имел в виду, говоря про Рог? «Будто бы»?…
— С тех пор как мы расстались, Том, я кое-что узнал. Они явятся к тому, кто протрубит в Рог, кем бы он ни был, даже Другом Темного.
Кустистые белые брови Тома взлетели вверх:
— А вот этого я не знал! Ты и впрямь кое-что узнал.
— Это не значит, что я позволю Белой Башне использовать меня как Лжедракона. Не хочу иметь ничего общего ни с Айз Седай, ни с Лжедраконами, ни с Силой, ни… — Ранд прикусил язык. С ума сошел, чуть все не растрепал! Вот дурень!
— Какое-то время, парень, я считал, что именно ты нужен Морейн. Мне даже представлялось, что я знаю почему. Знаешь, ведь ни один мужчина не выбирает, направлять ли ему Силу. Просто с ним такое случается, это как болезнь. Нельзя винить человека за то, что он захворал, даже если болезнь может убить и тебя заодно.
— Твой племянник мог направлять, да? Ты говорил мне, что именно поэтому нам помогаешь — потому, что у твоего племянника были неприятности с Белой Башней, а никого не нашлось, чтобы ему помочь. Есть только одна неприятность, которая может быть у мужчины с Айз Седай.
Том, кусая губы, разглядывал столешницу:
— Наверно, нет никакого толку отрицать очевидное. Понимаешь, это не тема для разговора с человеком, у которого родственник мог направлять. Э-эх! Красные Айя не дали Овайну ни малейшего шанса. Они укротили его, и потом он умер. Он просто расхотел жить… — Том, опечаленный, тяжело вздохнул.
Ранда пробила дрожь. Почему Морейн со мной этого не сделала?
— Шанса, Том? Ты хочешь сказать, был какой-то способ, он мог с этим справиться? И не сойти с ума? Не умереть из-за этого?
— Овайн сдерживался почти три года. Он никому плохого не сделал. Не использовал Силу, если только вконец не припирало, да и тогда только, чтобы помочь своей деревне. Он… — Том вскинул руки. — Полагаю, выбора не было. Люди, там, где он жил, говорили мне, что в последний год он вел себя странно. Об этом они не очень-то распространялись, а когда прознали, что я прихожусь Овайну дядей, они едва не побили меня камнями. Наверное, он и в самом деле сходил с ума. Но он — моей крови, парень. За то, что они сделали с ним, я не могу полюбить Айз Седай, даже если им и пришлось на такое пойти. Раз Морейн тебя отпустила, значит, ты тут ни при чем.
Ранд помолчал. Дурак! Разумеется, нет никакого способа это преодолеть. Ты сойдешь с ума и умрешь, что бы ты ни делал. Но Ба'алзамон сказал…
— Нет! — Ранд покраснел под испытующим взором Тома. — То есть… с этим у меня ничего общего нет. Но Том, Рог Валир по-прежнему у меня. Подумай о нем, Том. Рог Валир! Другой менестрель о нем сказание сложить-то сложит, но ты-то сможешь сказать, что держал его в своих руках. — Он сообразил, что говорит словами Селин, но где она сейчас, ему оставалось лишь гадать. — Том, больше всего я бы хотел, чтобы ты был рядом.
Том хмурился, будто в раздумье, но потом в конце концов твердо покачал головой:
— Парень, ты мне нравишься, но не хуже меня знаешь: раньше я помогал потому, что в дело были замешаны Айз Седай. Сиган не отломит от моего куска больше, чем я ожидаю. А если прибавить сюда Королевский Дар, то по деревням я никогда не заработаю больше. К моему великому удивлению, Дена, кажется, любит меня, и — что не менее удивительно — это взаимно. Ну и зачем мне менять такую жизнь на гоняющихся за мной троллоков и Друзей Темного? Рог Валир? О да, признаю, искушение велико, но — нет. Нет, в такое я снова влезать не стану.
Том наклонился, взял один из деревянных футляров с инструментами, длинный и узкий. Он открыл его, внутри лежала флейта, изготовленная незамысловато, но оправленная в серебро. Менестрель закрыл футляр и толкнул через стол к Ранду.
— Может, парень, пригодится тебе опять, если когда-нибудь придется зарабатывать на ужин.
— Может, пригодится, — сказал Ранд. — Но если захочешь поговорить, то пожалуйста. Я буду в…
Менестрель замотал головой:
— Парень, самое лучшее — порвать сразу и навсегда. Если ты все время будешь оказываться рядом, даже если не станешь упоминать о нем, я не смогу выкинуть Рог из головы. И я не хочу впутаться в это дело. Не хочу.
* * *
После ухода Ранда Том швырнул плащ на кровать и сел, опершись локтями о стол. Рог Валир. Как этот фермерский мальчик нашел… Он оборвал эти мысли. Стоит подольше подумать о Роге, и потом глядь, а ты уже сбежал с Рандом, чтобы отнести Рог в Шайнар. Да-а, из этого получилась бы великолепная история — доставить Рог Валир в Пограничные Земли, а по пятам преследуют троллоки и Приспешники Темного. Угрюмо Том напомнил себе о Дене. Даже если бы она и не любила его, то такой талант, как у нее, встречается не каждый день. А она любит, даже если самому Тому и не представить себе, почему она его любит.
— Старый дурак, — пробормотал он.
— Вот-вот, именно, старый дурак, — сказала от двери Зера. Том вздрогнул; он так углубился в свои думы, что не услышал, как открылась дверь. Он знал Зеру не год и не два, бывал здесь в своих скитаниях, и она всегда, как другу, говорила ему откровенно обо всем, что думает. — Старый дурак, который вновь ввязался в Игру Домов. Если меня не подводит слух, у этого юного лорда — андорский выговор. И уж нечего сомневаться, он не кайриэнец. Даэсс Дей'мар — вещь опасная и без того, чтобы позволять чужеземному лорду впутывать тебя в его интриги.
Том моргнул, затем припомнил, как выглядел Ранд. Та куртка — в самый раз для лорда, нарядная и превосходно сшитая. Да, он стареет: проглядеть то, что бросается в глаза! Удрученно он понял, что решает, говорить ли Зере правду, или пускай она думает, что думает. Все наводит на мысли о Великой Игре и о том, что я начал в нее играть.
— Зера, этот парень — пастух, он из Двуречья.
— Ага, а я — Королева Гэалдана. Говорю тебе, за последние несколько лет в Кайриэне Игра стала гораздо опаснее. Дело до убийств дошло. Не остережешься, так и тебе глотку перережут.
— А я тебе говорю, я больше не в Великой Игре. С нею покончено, все в прошлом, вот почти уже двадцать лет!
— Та-ак, значит. — Не похоже, что она ему поверила. — Пусть так. Не будем о юном лорде-чужеземце, но сам-то ты начал выступать в поместьях лордов.
— Они хорошо платят.
— И они впутают тебя в свои козни, как только придумают, как это сделать. Они смотрят на человека и прикидывают, как его использовать, для них это так же естественно, как дышать. Юный лорд тебе не поможет; они сожрут его живьем, и даже без соли.
Том отказался от безуспешных попыток переубедить хозяйку.
— Зера, ты поднялась сюда, только чтобы сказать мне это?
— Да, так! Забудь про Великую Игру, Том! Женись на Дене. Она согласится выйти за тебя, что с ее стороны большая глупость, — ты такой худющий и беловолосый. Женись на ней и позабудь про того юного лорда и Даэсс Дей'мар!
— Спасибо за совет, — с холодком сказал Том. Жениться на ней? Обременить ее стариком мужем. Ей никогда не стать бардом, если мое прошлое будет камнем висеть у нее на шее. — Если не возражаешь, Зера, я хочу немного побыть один. Сегодня вечером я выступаю для Леди Арилин и ее гостей, и мне нужно подготовиться.
Зера фыркнула на Тома и мотнула головой. Грохнула закрывшаяся за нею дверь.
Том побарабанил пальцами по столу. В куртке или без куртки, Ранд тем не менее был просто пастухом. Если он был кем-то большим, если он был тем, кого в нем когда-то заподозрил Том, — мужчиной, способным направлять, — ни Морейн, ни какая другая Айз Седай не отпустили бы его восвояси неукрощенным. Рог или не Рог, паренек всего-навсего пастух.
— Он тут ни при чем, — громко сказал Том, — и я тоже.
Глава 27
ТЕНЬ В НОЧИ
— Никак не пойму, — заметил Лойал. — Я выигрывал, почти все время. Потом пришла Дена, села играть и все отыграла. Каждый бросок. Она назвала это маленьким уроком. Что она под этим подразумевала?
Ранд и огир шагали по Слободе, оставив позади «Виноградную гроздь». На западе, отбрасывая длинные тени, низко сидело солнце, превратившись в красный шар, наполовину закатившийся за горизонт. На улице было пусто, лишь с другого конца улицы к Ранду и Лойалу двигалась одна из тех больших кукол, козлорогий троллок с мечом на поясе, которой управляли пятеро мужчин с шестами, но со всех концов Слободы, где находились таверны и увеселительные заведения, по-прежнему доносились звуки веселья. Но на этой улице ставни на окнах позакрывали, а двери позапирали, заложили засовами.
Ранд перестал задумчиво ощупывать деревянный футляр с флейтой и повесил его на плечо. Наверное, не стоило ожидать, что он все бросит и уйдет со мной, но поговорить-то со мной он мог! Свет, хоть бы Ингтар поскорее появился! Юноша сунул руки в карманы, и пальцы ощутили записку Селин.
— Не думаешь же ты, что она… — Замявшись, Лойал замолчал. — Не думаешь же ты, что она жульничала? Все ухмылялись, словно она делала что-то ловкое или хитроумное.
Ранд движением плеча поправил плащ. Нужно забрать Рог и уходить. Если мы станем ждать Ингтара, всякое может случиться. Рано или поздно объявится Фейн. Я должен опередить его. Люди с куклой были уже совсем рядом.
— Ранд, — вдруг сказал Лойал, — по-моему, это не…
И тут кукловоды бросили шесты, загремевшие по утоптанной до каменной твердости земляной улице. Троллок же, вместо того чтобы рухнуть, прыгнул на Ранда, широко раскинув руки.
На раздумье времени не оставалось. Ранд выдернул из ножен меч. Дугой сверкнула сталь. «Луна Восходит Над Озерами». Захлебнувшись булькающим воплем, троллок завалился навзничь и, упав, продолжал еще рычать.
На мгновение все застыли. Потом люди — должно быть, Приспешники Тьмы, — подняли взоры от распростертого поперек улицы троллока на Ранда, на меч в его руках, на Лойала рядом с юношей. Они повернулись и побежали.
Ранд тоже уставился на троллока. Пустота окружила его до того, как рука коснулась эфеса; саидин сиял в его разуме, манящий, болезненный. С усилием он заставил пустоту исчезнуть и облизал губы. Ничто исчезло, и страх мурашками пополз по коже.
— Лойал, нам нужно в гостиницу. Хурин один, и они… — Ранд крякнул, когда толстая длинная рука обхватила его, прижав обе его руки к груди, и подняла в воздух. Волосатая пятерня вцепилась юноше в горло. Скосив глаза, он разглядел над головой рыло с торчащими вверх кабаньими клыками. В нос ударил противный запах — кислый пот пополам со свинарником.
Столь же стремительно, как пятерня схватила его, так же быстро ее оторвали от Ранда. Оглушенный, Ранд уставился на нее, на сжавшие троллоково запястье толстые пальцы огир.
— Держись, Ранд. — Голос Лойала чуть дрожал от напряжения. Сбоку появилась вторая рука огир и взялась за руку, что по-прежнему держала Ранда над землей. — Держись!
Огир с троллоком боролись, а Ранда дергало из стороны в сторону. Неожиданно троллочья лапа отпустила его, и он упал. Пошатываясь, он сделал два шага в сторону и повернулся, подняв меч.
Стоя позади троллока с мордой секача, Лойал держал того за запястье и предплечье, широко разведя его руки в сторону, и тяжело дышал от натуги. Троллок гортанно рычал на грубом троллочьем языке и закидывал голову назад, пытаясь достать Лойала клыками. Ноги противников шаркали по земле.
Ранд хотел отыскать место, куда сподручнее, не задев Лойала, вонзить меч в тело троллока, но огир и троллок кружили как будто в танце, и юноше никак не удавалось улучить момент.
Захрипев, троллок вырвал левое предплечье, но не успел он освободиться совсем, как Лойал зажал локтем его шею, плотно обняв тварь. Троллок цапнул пальцами, не сразу попав по рукояти своего меча; смахивающий на косу клинок висел на другом боку, как у левши, но дюйм за дюймом темная сталь начала выскальзывать из ножен. Огир с троллоком беспрестанно метались вокруг, и Ранду не удалось бы нанести удар, не ранив Лойала.
Сила. Да, так может получиться. Как, он не представлял себе, но ничего большего придумать не удавалось. Троллок наполовину уже вытащил меч. Когда изогнутый клинок освободится, троллок неминуемо убьет Лойала.
Неохотно Ранд сформировал пустоту. Саидин сиял ему, притягивал его. Смутно ему припомнилось время, когда он пел ему, но теперь он лишь притягивал его: так аромат цветка привлекает пчелу, так вонь навозной кучи притягивает муху. Он открыл себя саидин, потянулся к нему. Там ничего не оказалось. С тем же успехом он мог тянуться за светом. Испорченность скользнула в Ранда, пачкая его, но не было потока света. Понуждаемый отстраненным отчаянием, Ранд пытался вновь и вновь. И вновь и вновь там была лишь испорченность.
Внезапно, рывком, Лойал отшвырнул от себя троллока, так сильно, что тварь кубарем покатилась в стену здания. С громким хрустом она впечаталась в камень головой вперед, скользнула по стене и осела с вывернутой под неестественным углом шеей. Лойал стоял, смотря на троллока, грудь его вздымалась.
Ранд еще чуть поискал ничто и только потом уразумел, что случилось. Едва сообразив, он позволил исчезнуть пустоте и испорченному свету и поспешил к Лойалу.
— Я никогда… раньше не убивал, Ранд. — Лойал судорожно, со всхлипом вздохнул.
— Иначе он убил бы тебя, — сказал ему Ранд. Настороженно он посмотрел на проулки, на закрытые ставнями окна, на запертые двери. Где два троллока, там наверняка их больше. — Мне жаль, что тебе пришлось это сделать, Лойал, но тогда он убил бы нас обоих или еще чего хуже.
— Я понимаю. Но мне не нравится убивать. Даже троллока. — Указав на заходящее солнце, огир схватил Ранда за руку: — Вон еще они!
Против солнца Ранд не разглядел деталей, но там появилась другая группа людей с огромной куклой, они приближались к нему и Лойалу. Теперь, зная, на что смотреть, Ранд увидел, что «кукла» чересчур натурально переставляет ноги, а голова с выдающимся вперед рылом приподнялась и стала принюхиваться, а шестом никто и не подумал пошевелить. Ранд считал, что в густеющих вечерних тенях троллок и Друзья Темного его не увидят, даже улицу вокруг него; для этого они двигались слишком медленно. Однако ясно — они его выслеживают, и к тому же приближаются.
— Фейну известно, что я где-то здесь, вне города, — сказал Ранд, торопливо вытирая клинок о куртку мертвого троллока. — Он отправил их искать меня. Но он опасается, что троллоков заметят, иначе не стал бы их маскировать под кукол. Если мы выберемся на людные улицы, мы спасены. Нам нужно вернуться к Хурину. Если Фейн найдет его, одного и с Рогом…
Ранд потянул Лойала за угол и зашагал по первому же попавшемуся переулку туда, где слышались смех и музыка, но задолго до того, как они добрались до людей, впереди двух друзей, на другой пустой улице, появилась группа с куклой, которая была совсем не куклой. Ранд с Лойалом тут же свернули на какую-то тихую улочку. Та вела на восток.
Всякий раз, как Ранд стремился добраться до музыки и смеха, на пути возникал троллок, подчас принюхивающийся. Некоторые троллоки выслеживают по запаху. Иногда, там, где не было людских глаз, крался одинокий троллок. Не раз Ранд чувствовал уверенность, что этого урода он уже видел раньше. Они приближались, и стало ясно, что Ранду с Лойалом не выбраться с безлюдных улиц. Мало-помало их оттесняли к востоку, от города и от Хурина, отрезали от людей, загоняя на узкие, наполняющиеся мраком улочки, что разбегались во все стороны, вверх по холму и вниз. Ранд озирал дома, мимо которых они проходили, — высокие здания, наглухо затворенные к ночи, озирал их с немалым сожалением. Даже если взяться колотить в дверь, пока ее не откроют, даже если их с Лойалом впустят, ни одна дверь не остановит троллока. Только будет больше жертв.
— Ранд, — наконец вымолвил Лойал, — идти больше некуда.
Они очутились на восточной окраине Слободы; высокие здания справа и слева от них были последними. В окошках верхних этажей издевательски горели огни, но ниже все было накрепко-наглухо закрыто. Впереди горбились холмы, затянутые пологом первых сумерек и голые — даже фермы на них не было. Правда, не совсем пустые. С трудом Ранд различал бледные стены, огибавшие один холм побольше, в миле от них, а за стенами — какие-то здания.
— Когда они выгонят нас отсюда, — заметил Лойал, — им больше незачем будет прятаться.
Ранд указал на стены вокруг холма:
— Вот это остановит троллоков. Должно быть, это усадьба лорда. Может, нас туда впустят. Огир и чужеземного лорда? Сослужит же службу эта куртка, рано или поздно. — Он оглянулся. Троллоков пока видно не было, но юноша все равно потянул Лойала за угол.
— Ранд, по-моему, это квартал Иллюминаторов. А секреты свои Иллюминаторы берегут пуще глаза. Мне кажется, они самого Галдриана внутрь не пустят.
— В какую беду вы угодили на этот раз? — раздался знакомый женский голос. В воздухе пряно запахло духами.
Ранд захлопал глазами: из-за того дома, откуда они с Лойалом только что завернули, шагнула Селин, в сумраке ярко белело платье.
— Как вы здесь оказались? Что вы здесь делаете? Вам нужно немедля уходить! Бегите! За нами троллоки гонятся!
— Я видела. — Голос ее был сух, холодно-спокоен. — Я пошла вас искать — и что вижу? Вы позволили троллокам пасти себя, будто овцу. Как может мужчина, владеющий Рогом Валир, допустить такое?
— У меня с собой его нет, — огрызнулся Ранд, — и не знаю, чем бы он помог сейчас. Не затем же он нужен, чтобы герои, восстав из мертвых, спасали меня от троллоков! Селин, вам надо уходить. Сейчас же! — С этими словами он выглянул за угол.
Так и есть: не далее сотни шагов на улицу осторожно выдвинулась рогатая троллочья голова, принюхиваясь к ночи. Тень побольше рядом с нею наверняка второй троллок, а были еще тени помельче. Друзья Темного.
— Слишком поздно, — пробормотал Ранд. Он сдвинул футляр с флейтой, стянул свой плащ и набросил его на плечи Седины. Длинный плащ совсем скрыл под собой ее белое платье и волочился по земле сзади. — На бегу вам придется его придерживать, — сказал Ранд Селин. — Лойал, если нас не впустят, отыщем способ пробраться туда без спросу.
— Но, Ранд…
— Лучше, по-твоему, дождаться троллоков? — Он подтолкнул Лойала вперед и, взяв Селин за руку, рысцой двинулся следом. — Лойал, веди нас по дороге, так чтобы мы шеи себе не свернули.
— Вы позволяете себе волноваться, — сказала Селин. Казалось, ей доставляло меньше труда идти за Лойалом в меркнущем свете, чем Ранду. — Ищите Единение и будьте спокойны. Тот, кто будет великим, всегда должен быть спокойным.
— Вас могут услышать троллоки, — сказал он ей. — Величие мне не нужно. — Ему показалось, что он услышал в ответ раздраженное хмыканье.
Порой под ногой поддавался камень, но подниматься по холму, несмотря на сумерки, оказалось не очень трудно. Деревья и даже кусты давным-давно были подчистую сведены на топливо. Росла тут лишь трава, высотой до колена, она мягко шуршала у ног. Потянуло свежим ночным ветерком. Ранд забеспокоился, не донесет ли ветер их запах до троллоков. Лойал остановился, дойдя до стены; она была вдвое выше огир, камни обмазаны бледной штукатуркой. Ранд, напрягая глаза, вгляделся в сторону Слободы. Полосы светящихся окошек спицами гигантского колеса протянулись к городским стенам.
— Лойал, — тихо спросил Ранд, — ты их видишь? Идут они за нами?
Огир оглянулся на Слободу и удрученно кивнул:
— Я вижу всего нескольких троллоков, но они идут сюда. Бегут. Ранд, я в самом деле думаю, что…
Селин оборвала его:
— Если он хочет войти, алантин, ему нужна дверь. Такая, например. — Она указала на темное пятно чуть дальше на стене. Даже когда она сказала ему. Ранд не был уверен, что это настоящая дверь, но когда женщина подошла и потянула, дверь открылась.
— Ранд, — начал Лойал.
Ранд подтолкнул его к двери: