Подсказка: если ты читаешь эти строки ты - боярин или боярыня, ты уже допущен к игре.
Определи количество света в себе, ты определишь этим свои возможности и права в игре.
Задача вторая. По количеству света, определенного тебе (но не тобой), ты имеешь возможность влияния на поле игры.
Оберег: ты - боярин от тебя многое зависит, ты отвечаешь за свои действия и поступки. Помни о чести.
Все вокруг подвластно тебе, ты хозяин игрового пространства. Ты творишь все происходящее. Боярин сознанием и мыслью влияет на ход событий.
Задача третья. Ты решил обе задачи? Ты очень высокого чина. Твое осознание света, определенного тебе и определенного тобой, совпадают. Ты уже можешь создавать новые пространства для игр, а не участвовать в чьих-то играх.
Помни, что это ты ведаешь и задаешь световые чистоты, частоты, поля деятельности, только лишь думая в своей чистоте на этих частотах и полях. Игры могут быть разные: лапта, хороводы, прятки, пятнашки. Это может так же быть и творчество: сочинение стихов, музыки, сказок, рисование, пение. Ты можешь даже не представлять во время игры, что ты в игре. Но если ты понимаешь, что находишься в игре, ты будешь уже наблюдать. Из наблюдателя произрастет эксперт. Из эксперта произрастает созидатель, осознанно создающий миры. Из созидателя вырастает множество форм созерцания, одна из которых,– сворачивающий пространство созерцания без разрушения внутреннего пространства. Его осознание столь чисто, он обладает уже такими знаниями, что в его созерцании свертывания пространства нет страданий.
Все это – Боярские игры…
Севочка очередной раз плюхнулся на траву, когда с неба стали спускаться четыре легких облачка. Они прилетели в сад и расположились в траве, под яблонями. К ним добавились еще несколько облачков. Трава под ними вдруг зашевелилась и как бы приподнялась над землей вместе с Севочкой. Его восторгу не было конца. Облачка, что держали травяной ковер, расправили крылья и превратились в белых гусей. Они, оторвавшись от земли, вместе со своей ношей набирали высоту.
Лишь Бааре, Свет носящие, солнцеликие, растворенные в созерцании миров и пространств, всего сущего и происходящего видящие и ведающие первопричину, способны вызвать начало созерцания твоего пространства и его свертывание…
Чертог Волка
- Яринка, посмотри на меня, я летаю! – услышала девочка.
Севочка кричал сестренке, которая, оторвавшись от чтения, с изумлением смотрела на все происходящее. Яринка дернула себя за косу, закрыла и вновь открыла глаза, все оставалось без изменения. Гуси –лебеди уносили ее братца. Опрометью бросилась она с чердака во двор, да все было бесполезно. Только крылья хлопали высоко над головой в уже недосягаемой высоте.
Кинулась сестрица за братцем во след. Побежала по желтой песчаной дороге, да через бор, да с горы на гору. Устала, запыхалась, пути не знает. Куда бежит, правильно ли? Только если перышко белое найдет, думает, что это гуси-лебеди обронили когда Севочку уносили. Бежит Яринка, себя корит за то, что братца подкидышем называла, что раздражалась, когда он мешал ей. Вот и унесли его гуси-лебеди неизвестно куда.
«Почему же не известно!» - вдруг осенило ее. Она устало плюхнулась на поваленную березу и спрятала лицо в ладони. «Почему же не известно… Очень даже известно. Это же знаменитая русская народная сказка. А я та самая бестолковая сестрица, которая проворонила своего братца. Следовательно, по логике вещей, должна объявиться небезызвестная чудо-старушка со своей традиционной избушкой.
- Что это ты сидишь посреди леса, красна-девица? – услышала вдруг у себя за спиной Яринка старческий голос.
Она обернулась и действительно увидала старушку.
- Да ты плачешь, никак. Или обидел кто?
- Как же мне, бабушка, не плакать? Брата у меня украли! Ищу тех вороватых гусей-лебедей, что чужих деток воруют! – почти взвыла от горя и страха Яринка, разом превратившись из красной девицы в беспомощную девчонку. Ее накрывали острые волны осознания потери и горя, жалости к себе.
Старушка закачала головой, что –то забормотала, смущенно посмотрела в сторону.
- Пойдем-ка со мной, - предложила она. Твоему горю я помогу.
Они шли и шли по лесу. Уже и смеркаться стало. А они все шли.
- Бабушка, - наконец решилась спросить Яринка, - а куда же ты меня ведешь? Где дом твой?
- Идем, идем, девонька, уже недалече.
Когда сумерки сгустились, они наконец-то приплелись в какой-то курятник (так мысленно Яринка назвала дом, где обосновалась бабка). Девочка и не представляла, что можно жить так по старинке. Просто архаика и древность. Бабка зажгла толстую свечу. И принялась хлопотать по хозяйству. Яринка посидела немного на лавке, а потом и спрашивает у бабки:
- Бабушка, а покушать у тебя есть что-нибудь?
- А как же, сейчас ужинать будем.
Старуха достала ухватом из печи горшок и налила себе и гостье по полной миске душистой похлебки. Они молча сидели и ели, наслаждаясь едой. Насытившись, Яринка спросила:
- Грибы то перебирать надо, помочь вам, бабушка?
- Нет. Не надо. Они еще подтухнуть немного должны.
-…
- Там мухоморы, - продолжила объяснять старуха, уж лучше бы не объясняла.
- Мухоморы?
- Да.
- А ты меня не мухоморами накормила?- испуганно спросила Яринка.
- Нет. Но взварчика плеснула немного.
- Какого такого взварчика!
- Ты очень нервничаешь, так нельзя. Тебе нужно поспать, отдохнуть.
- Мне идти нужно, Севочку искать.
- Куда ты, ты уже нашла его. Он здесь.
Бабкин сонный взвар уже начал действовать.
- Где здесь? - зевнув, спросила Яринка.
- Ну …здесь. Я перепекла его.
Туман, только что сладко застилавший сознание, рассеялся. Девочка вскочила из-за стола и закричала:
- Ты! Ты … Как смела ты?!
Бабка заметалась, стала бормотать что-то несуразное:
- Прилетел, маленький. Что ни человек, то страдание! Как зовут, спрашиваю, а он смеется, говорит, что подкидыш. Что мне оставалось делать. Перепекать только.
Ярине стало вдруг все равно. Она потеряла брата… Эта женщина съела его…
«О-о-о», не унималось сознание. «Она - баба Яга…» - это было ее последнее осознание. Больше она ничего не слышала. Мир Яви умолк и крепкий сон – правник и посредник сковал девочку.
Бабка тем временем достала широкую лопату и перенесла на нее спящую Ярину. Она раздела ее, достала с полки какой-то горшочек, разрисованный какими-то красивыми узорами, перышко, кисть. Перышком она провела в воздухе, словно метелочкой, сметая остатки Яви. Затем, макнув кисть в горшочек, провела пурпурной краской черту от горла до низа живота. От сердца к солнечному сплетению пролегла ломаная под прямым углом вторая линия.
- Черта … Перешагни… Следуй за мыслью... - шептала бабка
С этими словами баба Яга снова макнула кисть в горшок и нарисовала на запястьях девочки две руны: Мыслите и Истину
- Мыслите выше понимания…
- Истину не доказывают…
Знаки получились ярко-желтые. Бабка все нашептывала, и макнув еще раз кисть в горшок, золотой краской вывела на лбу:
Перышком над макушкой она, словно разрезав воздух, вывела руну Правь. И она засияла ослепительным светом.
- Правь, закон Божий…
-Чиста-а-а-а…- на низкой ноте пела Баба Яга.
Голос ее вибрировал и рвал пространство, открывая в нем светлый проем. Бабка быстро схватила трещотку и стала отбивать такт. Ших-ших, ших-ших, ших-ших. Пространство вокруг бабки стало менять свои очертания и четкий рисунок, разваливаясь на составляющие его части. Ших-ших, ших-ших, ших-ших.
-Чиста-а-а-а…, - голос бабки стал стремительно подниматься в высоте звучания, переходя, в контральто. Ших-ших, ших-ших, ших-ших…
- Чиста-а-а-у-у-у-м-м-м-С-а-а -а-тья-И-о-о-ога-а-а, - голос стал переходить из воспринимаемых человеком частот в запредельное для восприятия ухом звучание.
-К Роду, во Славу Рода, - напутствовала Баба Яга, - и, собрав в пучок золотые снежинки, стрелой запустила их в открытое ею окно-пространство.
Ших-ших, ших-ших, ших-ших… Заполнял мерный звук пространство…
Чертог Орла
- Какое странное место, - думала Ярина. - Чисто, пусто, светло. Тишина звенящая, только этот звук где-то за пределами. Неужели это я так дышу? Но мне так уютно в этом ритме. Он, этот звук для меня, как ориентир, на который всегда можно будет вернуться, если что не так. Она обернулась и увидела, что дорожка за ней тает прямо на глазах. Мне надо скорее идти. И она сделала первый шаг. «Это шаг?!» – восторгу Ярины не было предела. Пространство вокруг нее изменялось с неимоверной скоростью, она была хозяйкой здесь, и все ей подчинялось. Кругом вспыхнуло множество нитей, и она не знала, какую из них выбрать.
- Дети Солнца никогда не ошибаются… - услышала Ярина голос с растопленной в нем улыбкой
. … Боярские игры…
Ших-ших, ших-ших, ших-ших…
Звук подгонял и задавал направление. Ярина выбрала свою нить и заскользила по ней.
- О, я как жемчужина. Какая я красивая!
Тут ее внимание привлекли янтарные островки, что проступали повсюду. Они были различной формы: круглые, прямоугольные, овальные, словно кто-то рассыпал их, создавая из них какой-то узор. На них проступали письмена, написанные каруной[12]. Ярина изумилась легкости, с которой она читала эти письмена. Более того, она понимала и тайный смысл сказанного. Письмена обращались непосредственно к ней.
«Что-то ты поймешь уже сейчас, что-то ты уже забыла, что-то ты поймешь потом, когда подойдешь вплотную к явлению. Но, прочтя эти письмена, ты немедленно их забудешь, и они будут всплывать постепенно». На некоторых островках вспыхнули руны, приглашая Ярину к чтению. И она прочла:
Еще виды боевых искусств.
Точка[13] 1. Не всегда переход, который совершает человек, является тем, чем кажется наблюдателям. Иногда получается, что человек применяет наивысшую форму защиты по отношению к другому. Так, если был нанесен сокрушительный, смертельный удар, (а такое, к сожалению, встречается очень часто), учитель, осознав, что все известные формы защиты в Яви не действенны, имеет полное право прикрыть своего ученика, совершив переход в Мiръ Православный, чтобы оттуда помогать, исправлять и учить. Немедленно, такой осознанный переход завершается Кругом Богов и Предков. Боги рассматривают и взвешивают мотивацию принятого решения. Если причины перехода веские и обоснованные, то помощь Круга Богов и Предков может быть сильной. Перешедший научается, совершенствуется и Правится Богами. Если же он и после обучения остается при своих прежних взглядах и мнениях, а это, поверь, практически не возможно, и мало кто вспоминает после Правила истинную причину перехода, тогда Боги дают ему возможность вмешательства в Явный мир с правом коррекции.
Тогда трансформация пространства может достигнуть небывалых размеров. Оставленный в Яви приемник получает небывалый приток различных видов информации, овладевает пространством и временем. Это не значит, что он начинает мстить. Это значит, что вдвоем с Учителем они создали боевую конфигурацию, способную выжить в их ситуации, и они решают многие проблемы таким способом. Это неизбежно ведет к прорыву и исправлению обстоятельств, поражению врагов и к миру.
Но для такого прорыва нужен сверхсильный человек с чистейшим осознанием, потому что, если совершишь необоснованный переход и предстанешь перед Божьим Кругом с лепетом о трудных обстоятельствах - пощады не жди.
Островок ожил под ногами девочки и она, боясь потерять равновесие, перепрыгнула на другой островок.
Точка 2. Не всегда сила является решающим фактором, поражающим противника.
Для правильного применения этого вида оружия не требуется именно сила, как таковая или ярость, не требуется желание отомстить или обладать чем-либо. В применении этого боевого искусства требуется осознание неодолимой пропасти, что разделила тебя и твоего духовного учителя. Требуется полное осознание своей слабости и бессилия перед обстоятельствами. Это осознание потери, как гибели и остановки Мiра, Жизни. Это искусство неосознанной трансформации пространства очень сильное и применяется оно в основном женщинами, стариками и детьми. Это боевое искусство - слезы. Но слезы не отчаяния, не обиды, не злости.
У индусов была особая форма осознания женщины – сати. Когда жена, осознавая насколько тяжела будет жизнь без ее духовного учителя – мужа, прерывала ее, шагая в его погребальный костер. Людям, с искривленным понятием ценностей страшно представить себе этот шаг.
Да, до этого шага надо дорасти, потому что, если ты совершишь его незрело, то твоя жертва – пустая. Ты попросту совершишь самоубийство.
Сати можно совершить и в глубочайшей медитации.
Когда осознание никчемности твоего дальнейшего пребывания в Явном мире доходит до предела, ты просыпаешься в Кругу. Это Круг Богов и твоих Предков. Они молча созерцают слезы, страдание и принимают Свои решения, которые доводят до твоего сведения. Это состояние также преображает пространство вокруг.
Ярина кивнула головой в знак согласия. С этим искусством она даже немного была знакома. Она перескочила на следующий островок.
Точка 3. Напрямую исходит из Точки №1. Это Точка для Всех и для каждого. Она ясна и проста, но она требует постоянного пребывания в трех мирах - Яви, Прави и Слави. А это очень сложно для современного одурманенного чужими учениями человека.
Когда глубина осознания и видения Учителя достигает чистоты алмазного сияния, Он совершает свой переход не как Воин или Жрец, Он совершает Великий переход к Предкам, к Прародителям, к Роду. Возможен подъем еще Выше. И в зависимости от чистоты осознания Он находит свой Круг. Такие Учителя становятся полубогами и Богами. Они информируют и ведут своих потомков-приемников, оставшихся в Яви. Великие Боги и Предки именно для этого совершили свой Великий переход. От приемников же требуется только одно – слушать и слышать их, а не чужих предков, которые, конечно же, работают исключительно для процветания своего рода-племени.
Для кого совершали наши великие Предки Жертвенные переходы, если их никто не собирается слушать, а льют слезы по чужим великим Жертвенным переходам.
Ведь совершив свой Жертвенный переход, чужой немедленно предстает перед кругом своих предков и дает им обоснования своего перехода. И тогда круг его предков помогает ему создать боевую конфигурацию. Все явленное – проекция неявленного. И наоборот, все неявленное – проекция явленного. И если ты не хранишь, не помнишь свою традицию и историю, найдутся чужие учителя, которые соткут тебе новую историю, потом еще раз соткут новую историю. Поверх этих историй создадут новейшие истории и традиции. И за этим «культурным» слоем ты станешь никем и ничем, но уже в их мире.
Тебе, как и всем наследникам-приемникам не надо совершать Великий переход. Тебе надо слушать только своих Предков… И тогда, тебе станут подвластны все вотчины и пространства Яви, Прави и Слави. Ты записана в книгах жизни именно этих пространств. В книгах чужих пространств тебе уготована, в лучшем случае роль раба, а после этого – вечное забвение…
Островок зашатался и стал уходить из-под ног. Ярина быстро перепрыгнула на другой островок.
Точка №4. Сати – важное осознание в жизни не только женщин. По-русски Сати звучит, как перепекание. Возникает оно, когда осознание духовной пропасти, раскрывшейся перед внутренним взором достигает предела, и воспринимается как крах нации. Тогда включаются механизмы поиска Вышних ведущих. Приход к своим Богам и Предкам неизбежен, потому что совершая прыжок через пылающую пропасть в своем духовном Перепекании, нация сжигает все наносное, чужое, скверное. Тем она очищается и обретает силу и поддержку своих Богов и Предков, потому что дальше в возникшей совместной конфигурации они уже совместно решают свою судьбу.
Самое малое Сати, которое любой человек может совершить - перепрыгнуть через костер.
Эти четыре точки – доступны только боярам по осознанию.
Ярина читала и видела, что островки вокруг нее начали дымиться, источая запах горящего можжевельника, а затем пылать ярким пламенем. Она стала скорее прыгать с островка на островок, поднимаясь все выше и выше. Наконец Ярина оставила островки позади себя. Теперь она могла передохнуть.
- Это гора… Но это не гора, - подумала девочка, присаживаясь на уступе.
Чертог Лося
Ярина села и задумалась, любуясь переливами нитей вокруг. И тут мягкая дремота стала сковывать ее сознание. Ей снился сон, что она бежит по какому-то странному лесу, в небе тает стая белых лебедей. Растворяясь в облаках, она уносит ее братишку и ничем она себе помочь не может в этом сне. Горько заплакала Ярина. Слезы потекли ручьями из ее глаз.
- Что же ты так горько плачешь, дитятко мое сладкое, - услышала Ярина мягкий и нежный голос. Она открыла глаза и поняла, что она сидит на коленях у своей Матери. Та ее гладит по голове и утешает. Как прекрасна была эта женщина! Ясные голубые глаза искрились бесконечной чистотой и любовью. Она понимала Ярину, читала ее, как книгу.
- Не путай сон с явью. Разделяй. Ты – дочь Солнца, внучка Рода. Жар-птица по рождению и по праву. Посланница миров, проводник и вестник Богов. Жар птицы никогда не ошибаются, даже если наблюдателю кажется, что те делают что-то не правильно. Жар-птицы летают по линиям Рода. Видишь их сколько. Протяни свою ручку.
С этими словами прекрасная Матерь Лада, а это была именно она, взяв Яринину руку, поднесла ее к одной из нитей. Нить, повинуясь зову, притянулась к ладони девочки. И Ярина почувствовала, что в руке у нее ничего нет, что рука пустая, и вместе с тем она ощущала такую мощь и поток, что захотелось следовать его направлению. Но сейчас она разговаривала с Матушкой и не хотела прерывать это изумительное общение, что Ярина и объяснила потоку. Поток немедленно перестал ощущаться.
- Матушка, эти нити и поток, они слышат меня, они подчиняются мне. Они живые. Но меня тревожит нечто иное, я помню иное.
- Ты помнишь сны. Ты помнишь жизнь в снах. Потому что ты, как и все, погружалась в самосозерцание и играла себя в своих картинах, но поспеши, тебя хочет видеть твой Отец. Когда он тебя спросит как тебя зовут, скажешь, что тебя зовут, тебя зовут…. С этими словами Лада извлекла из ниоткуда огромную книгу и стала листать ее. - Тебя зовут, - нараспев повторяла она. И тут, выпорхнув из книги белой птичкой, стало кружить над ними имя.
- Сияна! – радостно закричала Ярина, считав наречение.
- Конечно, Сияна,[14] - подтвердила Матерь Лада.
- А теперь тебе надо принарядиться, ведь не гоже Девице славного, богатого рода и имени показываться на глаза Отцу плохо одетой. Тебе пора к Сестрицам. Поиграй с ними.
- К Сестрицам? – переспросила девочка.
- Конечно, и немедленно.
С этими словами Матерь Лада сняла Сияну с колен и подняла руку над головой. Притянув нити, она раздвинула их, и держа их, как полог, сказала Сияне:
- Иди же, они тебя ждут.
От Матери Лады трудно было оторвать взгляд.
- Какая ты красивая! Позволь мне остаться с тобой. Благослови, Матушка!
Обняла ее Матерь Лада, поцеловала и сказала:
- Благословляю… - И вокруг них стали плавно кружить огненные ладинцы[15]. - Никто и ничто не стоит на месте. Свидимся еще.
-Благодарю тебя, Матушка!
Чертог Лебедя.
Сияна вплыла в чертоги Сестриц. Сестрицы ткали. Они видели, что к ним пришла гостья и приветливо закивали головами, но работы не прерывали.
- Здравствуйте…Как зовут вас, Сестрицы? - обратилась к ним девочка.
- Смотри, Доля, - обратилась старшая из сестер к младшей, она уже ничего не помнит, а ведь совсем недавно входила в наши чертоги, как боярыня, и требовала свою судьбу! Меня, старшую, зовут, Недоля.
- А я - младшая, меня зовут Допя. Разве ты меня не помнишь Сияна, со мной ты очень много времени провела, - вторила старшей младшая из Сестриц.
Сияна задумалась. Она не знала, что сказать Сестрицам. Она их видела в первый раз, но они утверждали, что виделись с ней. Сияна умолкла и стала наблюдать за их работой, которую Сестрицы не прерывали ни на миг. Доля и Недоля выхватывали нити из потока и вплетали их в ткань. В руках Доли нити были крепкие, сияющие, в руках Недоли те же самые нити превращались в грубые и ветхие. Недоля не успевала вплетать в ткань свои нити, а только все бегала вокруг Доли, норовясь подкинуть в ткань хоть немного своих нитей.
- Сестрицы, что вы делаете?
- Матерь Лада наказала, чтобы мы соткали тебя новую.
- Но я уже есть!
- После похода к нашему Батюшке Солнцу…
- Ой, я сгорю!
- Что ты, сестрица, Слава Богам и Предкам! Он же наш Батюшка-Солнце! Чистота и свет, что наполнят тебя, затребуют для вмещения себя новое платье. И оно уже готово. Ты будешь переходить незаметно для себя из платья в платье. Все и всё в природе делают это, просто пользуясь этим законом, никто не задумывается над тем, что происходит. Задумывается ли птенец, вылупляясь из яйца, о новом платье? Нет у него много других забот. То, платье что мы сейчас ткем, будет еще изящнее и тоньше. Это платье ты наденешь во время перехода от Батюшки-Солнца к нашему деду – Роду.
- Но мне не совершить этот переход! Как я пойду к Солнцу?
- Смотрите! Наша сестрица Батюшки боится! Жар-птица, огонь – огня боится! – весело хохотали девицы. Сейчас мы тебя переоденем и ты пройдешь!
Они вдруг закружились, и обернулись белыми лебедушками. Стали летать вокруг Сияны, да ухватились за подол ее юбки и стали ее кружить в стремительном вихре.
- Не кружите меня! Я ведь уже не могу определить, где рука, где нога, где верх, где низ, – закричала Сияна на Сестриц. А те хохочут: «Определяться ей нужно!». И давай ее перекидывать друг другу, да все крепче закручивая, и без того уже ничего не понимающую Сияну.
- Я вам не мячик! - кричит она Сестрицам.
- Конечно, ты нам не мячик! – кричат те ей в ответ, да как подкинут, да как закрутят ее.
И тут, что-то произошло. Сияна перестала сопротивляться и ощущать себя самой собой – Яриной или Сияной. Она уподобилась огненному веретенцу и стала совершать обороты, свойственные веретену уже самостоятельно. Захлопали крыльями Сестрицы-лебедушки, да перекликаясь, улетели.
Чертог Медведя.
Ших-ших, ших-ших, ших-ших…
Как отзвук чего-то родного, знакомого слышалось вокруг. Ритм сильно изменился, он стал таким быстрым, что Сияна едва справлялась с этим ритмом, но тут, слава Богу, она услышала другой звук – это был отдаленный бой барабанов. И девочка потянулась за ним, подобно аромату цветка, следующему за порывом ветра.
- А-а-а, гостья дорогая, что за птица летит ко мне, отзовись, назовись,- услышала Сияна голос Батюшки.
И ей стало так хорошо, что все внутри ее заиграло и запело. Тысячи искорок, вспыхнув салютом, взорвалось вокруг. Звуки тысяч рожков возвестили ее прорыв, тысячи тысяч ароматов наполнили пространство. Сияние тысяч Солнц вспыхнуло изнутри Сияны и осветило собой ее путь.
- Батюшка Сварог, это я, Сияна … Испрашиваю встречи с тобой, истомилась, соскучилась, - произнесла девочка…
- Разве Дочерям моим ход заказан, - засмеялся Сварог, любуясь на Дочь.
Сияну от счастья встречи возносила радость все выше и выше. Светлейший Князь-Солнце смотрел ей прямо в душу. Его лицо было строго, но не жестоко, оно излучало мудрость, отвагу и любовь. Он, как и Матерь Лада, читал Сияну, как книгу.
- Как ты справляешься с задачами, возложенными на тебя? - спросил отец.
И тут Сияна вдруг увидела нерадивую девочку, у которой гуси-лебеди украли братца. Краска стыда покрыла ее щеки. «Ой, как некрасиво, - я же старшая сестра в роду, а веду себя так скверно. А Батюшка Сварог принял-то меня по чести и достоинству. Как же мне после этого разговаривать с ним, в глаза ему смотреть?», - проносится все это в сознании Сияны, но тут же она поняла, что и Батюшка Сварог все это и чувствует, и видит, и слышит. Опустила она плечи, развернулась, да пошла прочь.
- Вернись, Сияна, ошиблась ты, да дается тебе еще вся жизнь впереди, смотри, впредь, не совершай глупостей.
Как прощенное дитя почувствовала себя девочка. Она вздохнула, и слезы потекли из ее глаз.
- Зачем ты плачешь? Это недостойное Жар-птиц занятие, ибо не плачут Жар-птицы, они убиваются.
- Убиваются?! Но это ужасно!
- Но, тем не менее, если Жар-птица заплакала, останови ее, потому что они не плачут…
-Батюшка, а что это за птицы, Жар-птицы?
- Их много. Есть среди них и Лебеди, есть и Соколы, Павлины, есть Вороны, Совы. Но есть еще птицы, прорывающие пространства между мирами, их называют и Финистами, и Алкиностами, Фениксами, Гамаюнами, Сиринами, Ророгами. Суть не в форме, суть в их способностях. Жар-птицы - и вещуны, и ведуны, они, как излучают божью весть, так и Богам сообщают ответ, что где происходит. Жар-птица создана для свободы, для полета, но она предпочитает летать по Сварожьему кругу[16], по тем чертогам, где ей все понятно и ясно, где все Боги радостно встречают ее. Жар-птицы более высокого рода летают по нисходяще-восходящим потокам света первопричины. И они не подчиняются внешним воздействиям, они сами по себе всегда. Как бы их не переделывали, они поют только свои песни, чтобы им ни внушали, они, являясь истинным потоком, все равно вернутся в этот поток.
Хочу тебя предупредить, чтобы ты не была беспечной. Много есть охотников на Жар-птиц. Потому что погоня за ней сладостна и приятна, обладание ею – иллюзорно, расставание же с иллюзией - горькое разочарование. Но остается опыт. И каким бы он ни был для охотника, ради этого он и затевает охоту. А вот Жар птица при этом сама может увлечься игрой. Сбившись единожды с пути, затрачивает много времени на восстановление. Есть еще один путь…
Сияна сидела у ног Батюшки Сварога и жадно ловила его слова. Ей было так важно знать все это. Но тут он прервал речь и погрузился в себя. Сияна ждала, когда он вернется к ней.
- Тебе следует идти дальше. Твой Дед хочет тебя видеть. Но к Деду просто так не пойдешь. Прежде тебе надобно будет познакомиться с Братцами. Они суровы, предупреждаю тебя.
- Уж, если Сестрицы не баловали, то с чего бы Братцам быть нежными, - сказала Сияна. А как мне себя называть Деду, когда я попаду к нему?
- Братцы помогут тебе.
- Хорошо, - вздохнула Сияна, - выбора у нее не было… - Благослови, Батюшка Сварог, - попросила девочка.
- Благословляю, Дочь моя! – с этими словами Сварог вскинул руку и нарисовал в воздухе Сварожич[17]. Сварожич закружился и, сорвавшись с места, описал круг вокруг Сияны, затем Сварожич, пройдя синим светом сквозь девочку, установился над ее затылком.
Чертог Финиста.
Низко поклонившись Отцу, Сияна покинула его чертоги и робко заглянула в чертоги Братцев. Их было четверо. Они состязались в силе. Это были настоящие боярские игры. И Сияна тихонько наблюдала за ними. Метнул первый Брат палицу, с каменьями драгоценными, летит палица, жужжит, свистит страшным свистом. А второй из Братьев эту палицу со смехом останавливает, да в диск ее превращает, раскручивает и в воздух закидывает. Третий из братьев в это время зорко вглядывается вверх, но коварный диск проявляется из ниоткуда перед самым носом у него. Рассыпался в ничто третий Брат, а когда собрался, то держал, улыбаясь в руке нечто. Вернее совсем ничего не было в его руке. Но оно гремело так, что уши не выдерживали этого звука.
- А не сыграть ли нам, Братья, в лапту нашу? Давненько мы не играли что-то.
С этими словами он извлек из нитей, окутывавших все пространство вокруг, дубовую лапту. И вот эту погремушку он и запустил лаптою в воздух. Погремушка, разрывая пространство и меняя все вокруг, взвилась в воздух и разделилась на четыре части – по количеству наблюдателей. Одна из частей направилась к девочке. Это остановило игрища Братьев.
- Кто здесь? Если ты старый человек, будь нам отцом-батюшкой, если добрый молодец, будь нам братом, если красна девица, стань нам сестрой.
Сияна робко предстала перед Братьями.
- Ну, что ж, красна девица, будешь нам сестрой. Сказывай, куда путь держишь.
- Батюшка – Сварог послал меня в гости к Деду. К Роду, путь-дорогу держу.
- Такая ты к Роду не пройдешь. Сыграй с нами в кармические хоронки[18]. Тогда посмотрим, что к чему.
-Я не умею играть в такие хоронки.
- Это проще простого - детские игры. Видишь, весь мир пронизан проистекающими потоками. Это первосвет. Он идет неровными объемами и полосами – он пульсирует, дышит, бьется, каждый в определенном ритме. Каждому ритму и каждой полосе соответствует свой век и мир в восприятии жителей этой полосы. Мы спрячемся в этих полосах, ты - водишь, ты нас ищешь.
С этими словами, считая, что объяснения закончились, братья кинулись врассыпную и взлетели соколами ясными на все четыре стороны. И не понять Сияне, кто куда делся.
Постояла она, подумала, да делать нечего. Притянула она к себе один лучик, да говорит ему: «Найду ли я братца, если по тебе спущусь?». «Конечно…» - ответил лучик. И заскользила по нему Сияна. Летит и видит – большой град раскинулся у реки. В этом граде первый из братьев княжит. Закричала ему Сияна: «Братец, я тебя нашла!» А все люди этого града выстроились и в небо глядят – Дева по небу плывет. То-то крику, то-то шума наделала. Обрадовалась Сияна, что так быстро и просто первого из братьев нашла. Полетела второго братца искать. Поймала она следующий луч, нет никого. Никакого Братца нет. Может он в небе летает? Да нет же. Видит Сияна берег пустынный, да тоже нет никого. А море шумит, рокочет. Села девочка на песок и любуется приливом. Вдруг слышит за спиной у себя:
- Смотри-ка, дед, эка невидаль у нас в огороде выросла! – обернулась Сияна, а за спиной у нее стоят дед с бабкой и смотрят на нее удивленно.
Дед шапку заломил, да затылок почесывает.
- Нам с тобой вдвоем не управиться! Надо внучку звать.
- Так, стоп, - кричит Сияна. – Что это вы мне все новые и новые картины разворачиваете. Я в репку не играю. Я в хоронки кармические играю!
А Дед с бабкой и не слушают ее, знай, своими делами занимаются. Вот уж и лопату принесли и внучку кличут… Не долго думая, Сияна вскочила с места, да бросилась в море.
- Ой, держи, держи, ее, - слышит она во след себе голоса бабки с дедкой, - укатилась наша репка!
А Сияна бежит себе, да бежит в море. Все думает, как бы ее дед не выкопал. Постепенно она поняла, что бежит в воде, и с большой скоростью. «Какая странная вода!»- мелькнуло в голове. «И я странная. Я должна быть мокрой… А вообще, как все здесь отличается от настоящего мира. Как все быстро преобразуется, меняется. Так не бывает. Я такое видела только, когда Братцы в ловкости состязались…» И тут она догадалась!
- Ага, второй Братец, тут ты и попался, это - ты, - засмеялась Сияна. Смеется и видит, что не один, а два Братца проявляться начали. И стоят они во чистом поле, а Сияна вокруг них кругами ходит, да воздух руками, как воду разгребает. – Ну и море же вы придумали, сухое- сухое, суше засухи.
- Это не мы придумали, это ты придумала. Что придумала, то и получила.
- Я? – удивилась девочка.
А второй Братец раскрыл ладонь, и на нее с неба упала малюсенькая капелька росы. Он взял да и выплеснул эту капельку на Сияну. И понесло ее в могучем и сильном потоке реки. Плывет она в этом потоке, замерзла, промокла и думает. Что же у меня все не так получается, как у братцев. Ведь это такой же придуманный поток, как и мое море, как дедка с бабкой, как княжий град, как все вокруг! Только подумала так, как все вокруг остановилось, рассыпалось, и осталась она, одна одинешенька, на ристалище, где братцы только что состязались. Как будто и не летала и не ходила никуда.
- Надо мне теперь искать третьего братца или не надо? Что толку в том, что я летала, в море бегала, в реке плавала. Не пойду больше никуда. Сяду вот здесь и займусь тем, чем мне больше всего на свете хочется заняться. Выращу много-много цветов самых разных, целые поляны. Взмахнула Сияна рукой и вихрем закружились вокруг нее цветы и раскинулись округ нее неткаными коврами. Дальше небо я раскрашу жарким июльским полднем. Шмель в траве жужжит, бабочки летают. А вон там, вдалеке пусть летит стая лебедей. Но они должны опуститься на берег большого озера. И тут же озеро голубым бездонным оком стало смотреть в небо. И так увлеклась Сияна творчеством, что не услышала шаги около себя.
- Что же ты, девонька, из ристалища сделала?
Обернулась она, а это третий из Братьев. Смотрит на нее и спрашивает:
- Ты меня должна была найти?
- Должна. Вот он – ты. Сам сыскался.
- Ой, мудра! Но нашего четвертого Братца, младшенького, так просто, как нас троих тебе не сыскать. Ты сейчас только училась управлять пространством и временем. Тогда как меньшой наш Брат умеет гораздо больше нас…
- Что же можно сделать сверх этого?
- Он большой дока и искусник.
- Хорошо. Сейчас попробую вычислить вашего четвертого Братца.
Схватилась она за лучик. И просит его отнести к четвертому братцу. А лучик взял да выскользнул из ее рук. Не понесет ее к братцу.
Развела руками Сияна да говорит:
- Не сыскать мне его.
- А ты сходи к Деду нашему, к Роду. Он тебе поможет. Вот и путь тебе уже открылся, сопровождающие тебя построились. Иди смело.
Чертог Аиста.
Смотрит Сияна, а повсюду, куда ни глянь, сияние исходит, подобно тысячам Солнц разлилось, из этого сияния множество светлых ликов проявляется. Здесь и Орачи, и Витязи, и Князья Великие, и Волхвы премудрые. Расступились они и Золотую дорогу ей открыли. Радостью и миром сияют их лица, счастливы они, что ребенок их Рода Великого идет по их дороге. И навстречу Сияне по этой дороге идет девица, да такая красивая, ладная, сияющая, что девочка невольно ею залюбовалась. Идет девица, руки к ней протягивает, и тут она узнала в ней саму себя.
- Кто же ты? – спросила Сияна.
- Светозара. Я, это - ты. Ты, это – я. Пойдем к Деду. Он ждет тебя. Девочки взялись за руки и вошли в Сад Ирия[19]. Сколько живых цветов, мудрейших безвременных деревьев было в этом саду! Какой дивный аромат источало все вокруг. Голоса и пение птиц, населявших Ирий, создавали особый фон звучания.
Светозара, знавшая все дорожки в этом саду, повела Сияну к самому дивному, большому дереву. Под деревом сидел красивый Сияющий Старец. Но его глаза были молодыми и полными силы, они излучали такое знание, такую любовь и понимание, что невозможно было не улыбнуться этому старцу. Он проницательно всматривался в девочек, которые приближались к нему.
- А- а- а! Сияна! Здравствуй, внученька! Домой вернулась. Рад видеть тебя. Смотришь прямо, глаз не отворачиваешь, чиста. Что же привело тебя ко мне?
- Здравствуй, дедушка… - поздоровалась Сияна. Она села на траву у ног Рода.
- Я ищу братца…
- Которого?
Сияна задумалась. Если Матерь Лада сказала, про того братца, которого унесли гуси-лебеди, что он только лишь ей приснился, то про четвертого братца она сама уже знала, что он - сон. Так что просить Рода было как-то и не о чем.
- Я не знаю, Дедушка, кого, или что я ищу…Это сны. Я ищу свои сны.
- Ой ли, девонька… Сны -то они сны, но уж больно явные. Вот смотри, что я сейчас тебе подарю. - С этими словами Дед Род сорвал с дерева, под которым они сидели, плод. Он раскрыл ладонь и в ней оказалось яблоко. – А ты знаешь, что это не яблоко?
- Но я вижу яблоко, - возразила Сияна.
- Тебе так хочется, что бы этот плод был яблоком. Но сейчас дело не в этом. Я хочу тебе подарить это... яблоко, как ты его назвала. Оно принадлежит только тебе, и, как ты им распорядишься, это только твое дело. Но оно принесет тебе и счастье, и жизнь, и необыкновенную большую любовь, все твое будущее. Все, что ты можешь себе пожелать. Это … яблоко будет таким всегда, всегда только что сорванным, оно не испортится, не засохнет…
- Я должна его съесть?
- Это твое яблоко, твоя воля.
- А могу я съесть это яблоко потом… лет