ВВЕДЕНИЕ
Раздел 1. Брестская церковная уния: история и современность
Введение в предмет
Определение понятия УНИЯ. Богословская оценка восстановления христианского единства посредством унии. Исторические примеры уний (Лионская – 1274, Флорентийская – 1439) и их судьба, современное состояние униатских церквей в мире, их место в развитии православно-католического диалога в последние два десятилетия. Философское осмысление Брестской церковной унии.
Определение понятия УНИЯ.
Слово «уния» на всех европейских языках означает «союз, объединение, единство» и, применительно к церковной проблематике, используется для обозначения единства Церкви как некоего идеала, к которому призваны стремиться все христиане; или для обозначения некоторых конкретных исторических попыток отдельных поместных Церквей соединиться с римо-католической церковью (Лионская уния, Ферраро-Флорентийская уния, Брестская уния и т.д.).
Надо сказать, что на уровне теории православные и католики согласны во мнении, что единство Церкви, если угодно – уния, – дело благое, к которому следует стремиться и искать пути к его достижению. Проблемы начинаются тогда, когда мы переходим от теории к практике.
Во-первых, как Православная, так и католическая Церковь утверждает, что именно она является той Церковью, которую основал Господь наш Иисус Христос, а потому возврат к единству возможен лишь путем присоединения к Православной Церкви (как говорят православные) или к католической (как утверждают католики).
Во-вторых, рассмотрение конкретных исторических примеров осуществления разного рода уний весьма болезненно воспринимается православной стороной, прежде всего по той причине, что все без исключения случаи уний носили характер восстановления христианского единства в лоне католической церкви, а не Церкви Православной. Все эти случаи, с точки зрения православных богословов, были связаны с отступлением от веры Единой Нераздельной Церкви эпохи Вселенских соборов.
|
|
Богословская оценка восстановления христианского единства посредством унии.
Если мы говорим об исторических примерах разных уний, то надо сказать, что все они явились результатом основанных на компромиссах договоров, подобных межгосударственным договорам. В наиболее общем смысле компромисс состоял в том, что вступающая в унию православная сторона принимала без каких-либо изъятий католическое вероучение и канонически подчинялась римскому первосвященнику; католическая сторона соглашалась на сохранение у униатов восточного богослужения, женатого духовенства и тех церковных традиций, которые не противоречили католической догматике.
Здесь сразу бросается в глаза неравнозначность такого компромисса для договаривающихся о церковной унии сторон. Восточной стороне оставлялось второстепенное. Западная же сторона приобретала главное – отказ восточных от своего вероучения и каноническое подчинение части восточных христиан папе. Такой подход уже сам по себе вызывает недоумение.
Но этого мало. Встает вопрос: а насколько оправданы попытки восстановления христианского единства посредством основанного на компромиссах договора? Христианское единство можно обнаружить в процессе диалога между полнотой Церквей Восточной и Западной. Этого до сих пор не произошло, всем очевидны различия в догматике и пути спасения между католицизмом и Православием. В условиях, когда и православные, и католики хранят твердую приверженность своей доктрине, максимум чего можно достичь путем переговоров – это договориться о взаимном признании и уважении, об отказе от прозелитизма. Не более. Если же одна из сторон уступает, отказывается от своего пути ко спасению, то это может говорить лишь о том, что по какой-то причине эта сторона ослабла. Ведь экклезиологически здоровая христианская община не помышляет о подчинении кому-либо, она сама миссионерствует, несет миру Истину в том виде, в каком она ее понимает. Отсюда следует, что теоретически уния, основанная на компромиссах, не может быть средством восстановления церковного единства. Она может лишь расколоть более слабую сторону на тех, кто согласен на унию и тех, кто остается приверженцем собственной христианской традиции. Уния может лишь создать в среде восточных христиан большие или меньшие по численности маргинальные католические общины. Действительно, известные нам исторические унии заключались не между полнотой Восточной Церкви и Римом, а между Римом и одной из частей Восточной Церкви, а иногда и частью одной из частей Восточной Церкви, как это произошло в случае Брестской унии. Все известные нам унии подписывались не в результате религиозной неудовлетворенности восточных христиан, а под давлением политических обстоятельств, о чем мы будем говорить ниже. Они нигде не привели к полному слиянию одной из Поместных Православных Церквей к единству с католичеством.
|
|