– Закройте глаза! – крикнула она мужчинам и, подпрыгивая, замахала на них руками, стараясь сделать так, чтобы ее платье проглядывало сквозь плетение. – Закройте глаза, чтоб вам сгореть!
Они послушались. Бурля от негодования, Найнив тем не менее перестала прыгать, но и они теперь даже не старались сдержать ухмылок. Что касается Авиенды, то она смеялась совершенно открыто, аж покачиваясь.
Найнив одернула юбки – женщина из Морского Народа в зеркале одернула штаны – и сердито посмотрела на Илэйн:
– Прекрати, Илэйн!
Доманийка, приоткрыв рот, недоверчиво уставилась на Найнив.
Только тут до Найнив дошло, что она просто вне себя; Истинный Источник манил, притягивал ее к себе. Обняв саидар, она отрезала Илэйн от Источника. Точнее, попыталась сделать это. Отрезать от Источника кого-то, кто уже удерживает Силу, нелегкое дело даже для того, кто сильнее. Когда-то, еще девочкой, Найнив ударила молотом мастера Лухана по наковальне – тогда потребовалась вся сила, на которую она была способна; невозможно забыть дрожь от удара, охватившую при этом все тело с головы до пят. То, что происходило сейчас, казалось вдвое труднее.
– Ради Света, Илэйн, ты что, пьяна? Свечение вокруг доманийки погасло. И это сделала не Найнив – сама Илэйн. Зная, что плетение вокруг нее исчезло, Найнив все же взглянула в зеркало. У нее вырвался вздох облегчения, когда она увидела в нем себя, Найнив ал’Мира, в голубом платье с желтыми вставками.
– Нет, – странным тоном сказала Илэйн. Лицо ее вспыхнуло, но не от замешательства, или не только поэтому. Она вздернула подбородок и холодно добавила: – Я – нет.
Дверь в коридор с грохотом распахнулась, и появилась Бергитте – шатаясь, с широкой улыбкой на лице. Ну, может, шатаясь – чересчур сильно сказано, но она явно непрочно держалась на ногах.
|
|
– Вот уж не ожидала, что вы все не спите из-за меня, – весело проговорила Бергитте. – Вам, конечно, интересно, что я расскажу. Но сначала...
Стараясь как можно увереннее ставить ноги, как делают обычно те, кто сильно перебрал, Бергитте скрылась в своей комнате.
Том изумленно уставился на дверь. На его губах играла смущенная усмешка, на губах Джуилина – скептическая. Они знали, кем она была, знали всю правду. Илэйн смотрела прямо перед собой. Из спальни Бергитте донеслись плеск и грохот, будто на пол упал кувшин с водой. Найнив с Авиендой непонимающе переглянулись.
Вновь появилась Бергитте – волосы и лицо мокрые, рукава куртки тоже.
– Теперь у меня в голове немного прояснилось, – сказала она, со вздохом опускаясь в одно из кресел. – У этого молодого человека просто бездонная глотка. Он даже Беслана перепил. Я было подумала, что он умеет превращать вино в воду.
– Беслан? – спросила Найнив. – Он-то что там делал? – С каждым произнесенным словом голос ее звучал все громче.
– Как ты докатилась до такого, Бергитте? – воскликнула Илэйн. – Мэт Коутон испортит мальчишку, а его мать во всем будет винить нас.
– Этому мальчишке столько же лет, сколько и тебе, – сердито сказал Том.
Найнив и Илэйн, сбитые с толку, посмотрели друг на друга. Что означало это заявление? Ни для кого не секрет, что мужчина достигает зрелости на десять лет позже, чем женщина.
Однако замешательство тут же исчезло с лица Илэйн, сменившись решительностью и почти гневом, когда она снова вперила взгляд в Бергитте. Вот-вот прозвучат слова, о которых завтра пожалеют обе.
|
|
– Том и Джуилин, оставьте нас сейчас, – быстро проговорила Найнив. Где уж им самим додуматься. – Вам нужно выспаться, чтобы с утра быть бодрыми. – Они продолжали сидеть, удивленно таращась на нее, точно шуты с колокольчиками; ей пришлось взять тоном выше: – Сейчас же, слышите?
– Эта игра закончилась двадцать камней назад, – сказал Том, глядя на доску. – Что ты скажешь, если мы отправимся в нашу комнату и начнем другую? Я дам тебе фору десять камней.
– Десять камней? – воскликнул Джуилин, с шумом отодвинув кресло. – Может, ты мне еще предложишь рыбный суп и молочную кашку?
Они спорили на всем пути к двери, но, оказавшись около нее, оглянулись с видом угрюмого негодования. Найнив ничуть не удивилась бы, если выяснится, что они не спали всю ночь только потому, что она велела им ложиться.
– Мэт не испортит Беслана, – сухо сказала Бергитте, когда дверь за мужчинами закрылась. – Сомневаюсь, что его могут испортить даже девять танцовщиц с перьями и целая бочка бренди в придачу. На нем и так пробы негде ставить.
Найнив слушала все это, и ей почудилось что-то странное в тоне Бергитте, – может, все еще вино? – но какое им в конце концов дело до Беслана? Когда она высказала эту мысль, Илэйн заметила:
– Вот именно. Ты нализалась, Бергитте! И это передалось мне. Я все еще с трудом могу сосредоточиться. Узы не должны так действовать. Не хватало еще, чтобы Айз Седай начинала хихикать как дурочка всякий раз, когда ее Страж налижется. – Найнив вскинула руки.
|
|
– Не смотри на меня так, – сказала Бергитте. – Тебе известно больше, чем мне. Прежде Стражи всегда были мужчинами. Может, дело в этом. Может, мы слишком похожи. – Она еле заметно криво улыбнулась. В кувшине, из которого она себя поливала, явно оказалось маловато воды. – Наверно, именно это все усложняет.
– Может, займемся более важным делом? – сказала Найнив. – Что там с Мэтом? – Илэйн открыла было рот, чтобы резко возразить Бергитте, но тут же закрыла его; на ее щеках пылали красные пятна досады. – Явится Мэт сюда утром или он в таком же возмутительном состоянии, как и ты? – продолжала Найнив.
– Придет, наверно, – ответила Бергитте, принимая чашку мятного чая у Авиенды, которая, конечно же, по-прежнему сидела на полу. Илэйн хмуро взглянула на Авиенду и вдруг, вопреки всякому здравому смыслу, опустилась на корточки и уселась рядом!
– Что значит – наверно? – требовательно спросила Найнив. Она направила Силу – кресло, на котором она прежде сидела, по воздуху проплыло к ней и с размаху грохнулось о пол, отнюдь не случайно. Одна напилась, другая уселась на пол... Что дальше? – Может, он рассчитывает, что мы приползем к нему на коленях?
Бергитте, пробормотав слова благодарности, глотнула чая. И странно – снова подняв глаза на Найнив, она уже не казалась пьяной.
– Я отговорила его от этого. Не думаю, чтобы он был настроен серьезно. Сейчас он хочет лишь извинений и благодарности.
У Найнив глаза на лоб полезли. Она отговорила его? И перед кем извиняться? Перед Мэтримом Коутоном?
– Никогда! – взорвалась она.
– За что извиняться? – спросила Илэйн, будто это имело какое-то значение. Она делала вид, что не замечает сверкающего взгляда Найнив.
– За Тирскую Твердыню, – сказала Бергитте, и Найнив тут же повернулась к ней. Нет, теперь эта женщина вовсе не выглядела пьяной. – Он сказал, что отправился вместе с Джуилином в Твердыню, чтобы освободить вас обеих из темницы, откуда сами вы не выбрались бы. – Бергитте в недоумении покачала головой. – Не знаю, сделала бы я это для кого-то, кроме Гайдала. Скорее всего нет, ведь это не что-нибудь – Твердыня! Он сказал, что не услышал от вас ни слова благодарности. Благодарение Свету, сказал он, что они не накинулись на меня с кулаками.
Отчасти это была правда, но искаженная просто до неузнаваемости. Мэт и впрямь явился к ним с этой своей издевательской ухмылкой и все время ворчал, что ему, как всегда, приходится таскать для них каштаны из огня или что-то в этом роде. Уже тогда он воображал, будто может указывать им, что делать.
– В темнице нас охраняла всего одна Черная сестра, – пробормотала Найнив, – и мы сумели справиться с ней. – Трудность, однако, состояла в том, что они не могли открыть дверь, будучи отрезанными от Источника. – Бе’лалу, если на то пошло, до нас самих не было никакого дела, он хотел лишь использовать нас как приманку для Ранда. Вдобавок Морейн скорее всего к тому времени уже убила его, просто мы этого не знали.
– Черные Айя, – ровным, почти ледяным тоном сказала Бергитте, – и один из Отрекшихся. Мэт даже не упомянул о них. Ты должна на коленях благодарить его, Илэйн. Обе вы должны. Он заслужил это. И Джуилин тоже.
Кровь прилила к лицу Найнив. Он даже не упомянул?.. Бессовестный, презренный человек!
– Я не извинюсь перед Мэтримом Коутоном даже на смертном одре.
Наклонившись вперед, Авиенда дотронулась до колена Илэйн:
– Почти сестра, я постараюсь выразиться как можно деликатнее. – Каменный столб и тот, наверно, способен на большую деликатность, чем она. – Если все это правда, у вас есть тох к Мэту Коутону, у тебя и Найнив. И у меня сложилось впечатление, что до сих пор вы очень плохо исполняли его.
– Тох! – воскликнула Найнив. Все разговоры, которые две новоиспеченные подружки то и дело заводили об этом самом тох, казались ей просто дурачеством. – Мы не Айил, Авиенда. А Мэт Коутон – колючка в ноге у любого, кому приходится иметь с ним дело.
Илэйн, однако, кивнула, словно соглашаясь.
– Я понимаю. Ты права, Авиенда. Но что нам делать? Ты должна помочь мне, почти сестра. Я не собираюсь становиться Айил, но я... Я хочу, чтобы ты гордилась мной.
– Мы не будем извиняться! – рявкнула Найнив.
– Я уже горжусь тобой, потому что знаю тебя, – сказала Авиенда, легонько коснувшись щеки Илэйн. – Извинение – это только начало, его недостаточно для того, чтобы выплатить тох.
– Вы слышали меня? – требовательно спросила Найнив. – Я сказала, что не буду извиняться!
Они, не обращая на нее внимания, продолжали разговор. Только Бергитте смотрела на Найнив, причем с откровенной улыбкой. Да что там – она почти смеялась! Найнив обеими руками стиснула косу. Говорила же она, что нужно послать к Мэту Тома и Джуилина.
Глава 22
МАЛЕНЬКИЕ ЖЕРТВЫ
Искоса взглянув на гостиничную вывеску над сводчатой дверью – грубо намалеванная женщина с дорожным посохом, уныло смотрящая в пространство, – Илэйн испытала жгучее желание снова оказаться в постели, а не стоять тут. И подняться вместе с солнцем ее заставила вовсе не бессонница. Площадь Мол Хара была пустынна. Лишь несколько скрипучих телег, запряженных волами или ослами и спешащих на рынки, да женщины, ловко выступающие с огромными корзинами на головах. У угла гостиницы сидел одноногий нищий со своей чашкой. Ранняя пташка, вскоре ими будет усеяна вся площадь. Илэйн подала ему серебряную марку – достаточно, чтобы прокормиться неделю, но он с беззубой усмешкой сунул ее под рваную куртку и остался на своем месте. Небо пока выглядело серым, но чувствовалось, что день будет знойным. Думать только о том, что привело ее сюда, не отвлекаться на мелочи вроде жары – это было одной из самых нелегких задач сегодняшнего утра.
Где-то в затылке Илэйн ощущала следы утреннего похмелья Бергитте; они постепенно ослабевали, но все еще не прошли. Жаль, что ее способность к Исцелению так слаба. Она всей душой надеялась, что Авиенда и Бергитте, замаскированные с помощью Иллюзии, разузнают этим утром что-нибудь стоящее о Карридине. Конечно, вряд ли Карридин знал их в лицо, но все же из соображений безопасности так лучше. Она испытывала гордость при мысли, что Авиенда не только не просила взять ее сюда с собой, но даже удивилась, когда Илэйн намекнула на это. Авиенда не сомневалась, что Илэйн не нуждается ни в чьей опеке.
Вздохнув, она поправила платье, хотя в этом не было необходимости. Кремовое с голубым, отделанное кремовыми вандалринскими кружевами, платье заставляло ее чувствовать себя почти... обнаженной. Илэйн всегда одевалась в соответствии с местной модой, если не считать того случая, когда они с Найнив путешествовали в Танчико с Морским Народом, но даже сами жители Эбу Дар признавали, что их мода почти... Она снова вздохнула, понимая, что просто оттягивает время. Наверно, все же нужно было захватить с собой Авиенду, чтобы та просто отвела ее за ручку.
– Я не буду извиняться, – неожиданно раздался у нее за спиной голос Найнив. Она стояла, обеими руками вцепившись в серые юбки и глядя на «Странницу» с таким видом, будто тут ее поджидала сама Могидин. – Не буду!
– Зря ты не надела что-нибудь белое, – пробормотала Илэйн и удостоилась в ответ подозрительного косого взгляда. Спустя некоторое время она добавила: – Ты сама говорила, что это самый подходящий цвет для похорон.
На этот раз ответом ей был удовлетворенный кивок, хотя она имела в виду совсем не то, что Найнив. Будет большим несчастьем, если они не сумеют сохранить мирные отношения. Бергитте пришлось этим утром влить в себя настой трав, какую-то очень горькую смесь – Найнив заявила, что недостаточно разозлена, чтобы направлять, и поэтому не может ее Исцелить. В самой драматической своей манере она разглагольствовала о том, что белое – единственный подходящий цвет для похорон, и упрямо твердила, что никуда не пойдет, пока Илэйн буквально не вытащила ее из комнаты и раз двадцать не пообещала, что ей не придется извиняться. Мир необходимо сохранить, но...
– Ты согласилась пойти, Найнив. Нет, я больше не хочу ни слова слышать о том, что мы якобы запугали тебя. Ты согласилась. Так перестань дуться.
Найнив оскорбленно зашипела, глаза у нее сделались как блюдца. Однако даже возмущение не заставило ее забыть о главном – лишь одно слово, по-видимому, задело ее больше всего.
– Дуться? – пробормотала она себе под нос таким тоном, будто даже мысль об этом казалась ей совершенно нелепой. – Ладно, нужно обсудить, что делать дальше, Илэйн. И незачем так спешить. Та’верен Мэт Коутон или не та’верен, из этой дурацкой затеи наверняка ничего не получится. И главным образом по его вине, хотя причин для этого больше чем достаточно.
Илэйн спокойно взглянула на нее:
– Ты нарочно этим утром выбирала самые горькие травы? Хотела проучить меня?
Возмущение в широко распахнутых глазах Найнив сменилось простодушной невинностью, но щеки у нее вспыхнули. Илэйн толчком открыла дверь, Найнив, возмущенно бормоча, последовала за ней. Дуться – это еще очень мягко сказано, если иметь в виду сегодняшнее утро.
С кухни доносился запах свежеиспеченного хлеба, в общем зале были распахнуты все ставни. Круглощекая служанка, вытянувшись на цыпочках на табурете, снимала укрепленные над окнами вечнозеленые ветки, а остальные расставляли столы, скамьи и кресла, убранные на время танцев. В этакую рань в зале не было постояльцев; тощая девушка в переднике не очень усердно махала метлой. Ее можно было бы назвать симпатичной, если бы не недовольно поджатые губы. Никаких бросающихся в глаза следов беспорядка не наблюдалось, что казалось удивительным, особенно если вспомнить болтовню, будто в гостиницах во время праздников всегда буйствуют и вытворяют всякие непристойности. В глубине души Илэйн ощущала, что ей было бы легче, окажись это не так; может, тогда у нее появился бы предлог повернуть назад?
– Не покажешь ли ты нам комнату мастера Коутона? – с улыбкой спросила Илэйн костлявую девицу, протягивая ей два серебряных пенни. Найнив фыркнула. Она была прижимиста; нищему, например, бросила всего одну медную монету!
Девушка угрюмо посмотрела на них – и удивленно на монеты – и сердито пробормотала что-то вроде:
– Золотая женщина вечером, леди утром...
После чего с недовольным видом объяснила, как пройти. На мгновение Илэйн показалось, что девушка собирается с презрением отказаться от денег, но, когда она уже повернулась, чтобы уйти, та без единого слова благодарности схватила монеты с ладони Илэйн и, не найдя, по-видимому, лучшего места, засунула их куда-то под воротник. И тут же снова яростно замахала метлой, вымещая свое недовольство на безвинных плитках. Может, под воротником у нее пришит карман?
– Смотри-ка... – проворчала Найнив себе под нос. – Ясное дело, пытался заигрывать с этой девицей. И ты еще хочешь, чтобы я извинялась перед ним!
Илэйн не ответила, поднимаясь по лестнице без перил. Если Найнив не прекратит ворчать... Первый поворот направо, сказала девушка, и последняя дверь слева. Перед дверью Илэйн нерешительно остановилась, прикусив нижнюю губу.
Найнив тут же оживилась:
– Ну что, теперь ты видишь, какая это глупая идея, да? Мы не Айил, Илэйн. Мне во многом нравится Авиенда, несмотря на то что она, по-моему, даже спит с ножом, но глупо руководствоваться в своем поведении той чушью, которую она болтает. Просто невозможно. Согласись, что это так.
– Ничего невозможного мы делать не собираемся, Найнив. – Нелегко заставить голос не дрожать. Кое-что из того, что со всей серьезностью советовала им Авиенда... Она даже говорила, что они должны позволить этому человеку высечь их! – Все, что мы собираемся делать, в пределах возможного. – Почти. Илэйн громко постучала костяшками пальцев по двери, на которой была вырезана рыба – овальная, полосатая, тупорылая. На всех дверях были вырезаны разные изображения, главным образом рыб. Ответа не последовало.
Найнив шумно выдохнула.
– Может, он ушел. Придем в другой раз.
– В такую рань? – Илэйн снова постучала. – Ты сама говорила, что он любит поваляться в постели.
– Илэйн, если словам Бергитте можно хоть немного доверять, Мэт надрался вечером в стельку. Он не скажет спасибо, если мы его разбудим. Почему бы просто не уйти и...
Илэйн толкнула дверь и вошла. Найнив последовала за ней – со вздохом, который, наверно, был слышен во дворце.
Мэт Коутон развалился на постели прямо поверх вязаного красного покрывала. Мокрая тряпка, с которой капало на подушку, лежала у него на глазах. В комнате было не пыльно, но опрятной она не выглядела. Один сапог стоял на умывальнике – на умывальнике! – рядом с белым тазиком, полным воды, большое зеркало накренилось на подставке, будто Мэт споткнулся о него, не заметив этого, мятая куртка накинута на спинку стула. Остальная одежда была на нем, включая черный шарф, который он, похоже, никогда не снимал, и второй сапог. Серебряная лисья голова свешивалась из-под распахнутой рубашки.
При виде медальона у Илэйн зачесались руки. Если Мэт и впрямь упился до беспамятства, медальон можно было бы незаметно снять. Ее уже давно чрезвычайно занимало, каким образом эта вещь поглощает Силу. Илэйн обожала разбираться, что как работает, но эта лисья голова стоила всех головоломок мира вместе взятых.
Найнив схватила Илэйн за рукав и кивнула на дверь, произнеся одними губами «спит» или что-то неразборчивое в этом роде. Не иначе как опять свое, мол, уйдем.
– Отстань, Нерим, – неожиданно пробормотал Мэт. – Сказал же я, что меня спасет только новый череп. Да дверь прикрой потихоньку, не то я прибью к ней твои уши.
Найнив вздрогнула и попыталась оттащить Илэйн к двери, но та не сдвинулась с места.
– Это не Нерим, мастер Коутон.
Оторвав голову от подушки, Мэт обеими руками слегка приподнял тряпку и уставился на женщин покрасневшими глазами.
Усмехаясь, Найнив даже не потрудилась скрыть своего удовольствия при виде его жалкого состояния. Илэйн поначалу не поняла, почему и ей хочется улыбнуться. В свое время она тоже попалась на удочку и на собственной шкуре испытала, что значит хватить лишку. Печальный опыт оставил в душе лишь сожаление и сочувствие к тому, кто угодил в ту же ловушку. Где-то в глубине сознания она все еще ощущала боль, пульсирующую в голове Бергитте, и тут-то до Илэйн дошло, в чем дело. Конечно, ей не нравилось, что Бергитте так перебрала, что бы ее к этому ни подтолкнуло, но ей не нравилась и мысль о том, что кто-то может переплюнуть ее первого Стража хотя бы в этом. Нелепая мысль заставила ее смутиться, но была по-своему приятной.
– Что вы тут делаете? – хриплым голосом требовательно спросил Мэт, но тут же, сморщившись, заговорил тише: – Ночь ведь на дворе.
– Уже утро, – резко сказала Найнив. – Ты не помнишь свой разговор с Бергитте?
– Да потише ты!.. – прошептал Мэт, закрывая глаза, однако тут же вытаращил их снова. – Бергитте? – Неожиданно он сел, свесив ноги с кровати. Некоторое время Мэт просто сидел, опершись локтями о колени и тупо глядя в пол, медальон на ремешке свисал у него с шеи. Наконец он набрался сил повернуть голову и бросить на женщин сердитый взгляд. А может, так просто показалось из-за того, что глаза у него жутко красные. – Что она вам рассказала?
– Она сообщила нам твои требования, мастер Коутон, – официальным тоном произнесла Илэйн. Должно быть, нечто подобное испытывает человек, стоя перед плахой палача. У нее осталось одно желание – держать голову как можно выше и сохранить горделивое выражение лица. – Я хочу от всего сердца поблагодарить тебя за то, что ты освободил меня из Тирской Твердыни.
Ну вот, наконец-то она приступила к делу; странно – это не причинило боли. Почти.
Найнив стояла с горящими глазами, все плотнее и плотнее сжимая губы. Пусть только попробует бросить меня тут одну! – подумала Илэйн. Не успев толком сообразить, что делает, она обратилась к Источнику и направила тонкую струйку Воздуха – мочку уха Найнив словно ущипнули. Найнив шлепнула себя по уху и бросила на Илэйн сердитый взгляд, но та спокойно отвернулась к Мэту и принялась ждать.
– Я тоже благодарю тебя, – наконец угрюмо пробормотала Найнив. – От всего сердца.
Илэйн невольно закатила глаза. Ладно, он просил их говорить потише. И он, кажется, услышал. Странно, но Мэт смущенно пожал плечами:
– Ах это... Пустяки. Может, еще минута, и вы освободились бы сами. – Мэт уронил голову на руки и снова прижал к глазам мокрую тряпку. – Когда будете уходить, не попросите ли Кайру принести мне кувшин вина? Стройная девушка, хорошенькая, с ласковыми глазами.
Илэйн вздрогнула. Пустяки? Он настаивал на извинениях, она унизилась до того, чтобы принести их, и это пустяки? Нет, он и впрямь не заслуживает ни сочувствия, ни сожаления! Илэйн все еще удерживала саидар и подумала: а не влепить ли ему потоком поплотнее того, которым она только что воздействовала на Найнив? Хотя толку от этого наверно мало, пока он носит лисью голову. А ведь она висит свободно, не касаясь тела. Может, она защищает даже тогда, когда не...
Найнив прервала размышления Илэйн, бросившись к Мэту и явно собираясь вцепиться в него когтями. Илэйн ухитрилась вклиниться между ними и схватить ее за плечи. Одно долгое мгновение они стояли, можно сказать, нос к носу – если не считать разницы в росте. Наконец, скорчив презрительную мину, Найнив расслабилась, и Илэйн почувствовала, что может без опасения отпустить ее.
Мэт сидел по-прежнему, свесив голову и ничего не замечая. Защищал его медальон или нет, ей ничего не стоит схватить стоящий в углу лук и лупить его, пока он не взвоет. Илэйн почувствовала, что щеки у нее запылали: выходит, она остановила Найнив только для того, чтобы расправиться с ним самой? Хуже того. Судя по самодовольной кривой улыбочке Найнив, та прекрасно понимала, что творилось у подруги в душе.
– И вот еще что, мастер Коутон, – заявила Илэйн, расправив плечи. Улыбка растаяла на лице Найнив. – Мы хотели бы извиниться и за то, что так долго не выражали тебе заслуженную благодарность. И мы просим прощения... смиренно, – это слово далось ей особенно тяжело, – за то, как прежде обходились с тобой. – Найнив умоляюще вытянула руку, но Илэйн сделала вид, что не замечает этого. – Чтобы показать тебе всю глубину нашего раскаяния, мы берем на себя следующие обязательства. – Авиенда сказала, что извинение – это только начало. – Мы никогда больше не будем унижать тебя, не повысим на тебя голоса ни при каких обстоятельствах... не попытаемся командовать тобой. – Найнив вздрогнула. Губы Илэйн на мгновение плотно сжались, но она не замолчала. – Понимая, что ты заботишься о нашей безопасности, мы не будем покидать дворец, не сообщив тебе, куда направляемся, и станем прислушиваться к твоим советам. – О Свет, она не хотела вести себя как айилка, не хотела делать всего этого; она хотела только заслужить уважение Авиенды. – Если ты... если ты решишь, что мы... – и не потому, что собиралась стать сестрой-женой Авиенды – сама эта идея казалась ей просто непристойной! – а потому что любила ее, –...подвергаем себя ненужной опасности... – В том, что Ранд покорил сердца их обеих, не было вины Авиенды. И сердце Мин тоже. –...то приставь к нам телохранителей по своему выбору... – Судьба ли, то ли, что он та’верен, или что-то еще, но так уж случилось. Она любила обеих этих женщин, как сестер. –...и пусть они остаются с нами, пока будет нужно. – Чтоб он сгорел за все, что ей приходится выносить из-за него! Думая так, Илэйн имела в виду вовсе не Мэта Коутона. – Клянусь в этом Львиным Троном Андора. – Илэйн перевела дыхание, точно пробежала целую милю.
Найнив смотрела на нее с видом барсука, со всех сторон обложенного охотниками.
Очень медленно повернув к женщинам голову, Мэт опустил тряпку – показался один покрасневший глаз.
– Ты говоришь таким тоном, точно у тебя в горле застрял железный прут, миледи, – с усмешкой промолвил он. – Разрешаю тебе называть меня просто Мэтом. – Несносный тип! Не умеет быть вежливым, и все тут! Налитый кровью глаз искоса взглянул на Найнив. – А что с тобой? Илэйн много раз говорила «мы», но ты пока не проронила ни словечка.
– Я не буду кричать на тебя, – закричала Найнив. – И все остальное тоже. Я обещаю, ты... ты!.. – Она забормотала что-то вовсе невразумительное, чуть не проглотив язык, когда до нее дошло, что она едва снова не обозвала его, чего только что пообещала не делать. Тем не менее она была вознаграждена за свои слова самым удивительным образом.
Вскрикнув, Мэт задрожал, уронил тряпку, сжал голову обеими руками и вытаращил глаза.
– Растреклятые кости... – прошептал он. Или что-то в этом роде.
Внезапно у Илэйн мелькнула мысль, что она может многому научиться у Мэта по части крепких выражений. Почему-то, завидев ее, все конюхи и прочие подобные мужчины начинали следить за своей речью. Конечно, она обещала себе научить его вежливости, постараться сделать так, чтобы Ранду было от него больше проку, но она исправит его речь. На самом деле она, если хорошенько поразмыслить, много чего не обещала... Надо будет потом указать на это Найнив – чтобы та не волновалась.
После довольно долгого молчания Мэт заговорил тусклым, безжизненным голосом:
– Спасибо тебе, Найнив. – Он замолчал и с трудом сглотнул. – Мне вдруг показалось, что это не вы, просто кто-то замаскировался под вас. Раз я вроде еще жив, мы можем заняться делами. Бергитте говорила... будто вы хотите, чтобы я что-то нашел для вас. Что?
– Не нужно нам, чтобы ты это искал, – решительно заявила Найнив. Решительно и твердо, но Илэйн и не подумала осуждать ее. Он вполне заслужил это. – Мы сами будем искать, а ты будешь сопровождать нас.
– Что, уже идешь на попятную, Найнив? – Каким-то образом Мэт ухитрился иронически усмехнуться, что выглядело особенно ужасно. – Ты только что пообещала делать то, что я скажу. Если хочешь выдрессировать та’верена и держать его на коротком поводке, обратись к Ранду или Перрину и посмотри, что они тебе скажут.
– Мы этого не обещали, Мэтрим Коутон, – приподнявшись на цыпочки, возразила Найнив. – Я ничего такого не обещала! – Она выглядела так, будто собралась снова наброситься на него. Даже ее коса, казалось, ощетинилась.
Илэйн куда лучше сумела сдержать свой норов. Они ничего не добьются, нападая на него.
– Мы будем прислушиваться к твоим советам и принимать те из них, которые сочтем разумными, мастер... Мэт, – с легким упреком мягко сказала она.
Ну не мог же он на самом деле вообразить, будто они обещали?.. Однако, взглянув на него, Илэйн поняла, что он именно так их и понял. О Свет! Найнив оказалась права. С ним и вправду хлопот не оберешься. И все же пока Илэйн удавалось держать себя в руках. Снова направив Силу, она подняла со стула куртку Мэта и перенесла в более подходящее место – на один из деревянных колышков в стене, – теперь ей удалось сесть, выпрямив спину и бережно расправив юбки. Сдержать обещания, данные мастеру Коутону – Мэту – и себе самой, явно будет нелегко, но что бы он ни сказал или ни сделал, это не должно задевать ее. Найнив поискала взглядом, куда бы сесть, обнаружила только низкую деревянную резную скамеечку для ног и осталась стоять. Ее рука дернулась к косе, но, опомнившись, она тут же сложила руки на груди. Зато с самым зловещим видом принялась постукивать ногой.
– Ата’ан Миэйр называют это Чашей Ветров, мастер... Мэт. Это тер’ангриал...
Последние слова Илэйн явно взволновали Мэта, несмотря на его плачевное состояние.
– Такую штуку поискать стоит... – пробормотал он. – В Рахаде. – Мэт покачал головой и вздрогнул от боли. – Вот что я вам скажу. Ни одна из вас и шагу не сделает на другой берег реки без охраны четверых или пятерых людей из моего отряда. И из дворца ни шагу, коли уж на то пошло. Бергитте рассказала вам о записке, которую сунули мне в куртку? Я уверен, что говорил ей об этом. И еще есть Карридин и Друзья Темного; вам не убедить меня, что у него нет злого умысла.
– Любой сестре, поддерживающей Эгвейн как Амерлин, угрожает опасность со стороны Башни. – Везде только с телохранителями? О Свет! Глаза Найнив угрожающе вспыхнули, ее нога застучала быстрее. – Мы не можем прятаться, мас... Мэт, и не станем делать это. Джайхимом Карридином следует заняться, конечно, но в свое время. – Они не обещали рассказывать Мэту обо всем и не могут допустить, чтобы он помешал им. – Есть более важные проблемы.
– В свое время? – недоверчиво переспросил Мэт, но Найнив прервала его.
– Четыре или пять телохранителей на каждую? – угрюмо сказала она. – Это чепу... – На мгновение Найнив зажмурилась, а потом продолжила помягче. Чуть-чуть помягче: – Я хочу сказать, что это неразумно. Илэйн и я, Бергитте и Авиенда. У тебя не хватит солдат... С нас довольно и одного тебя. – Последние слова прозвучали так, будто их с силой вытягивали из нее, и все же это было почти признание, никак не меньше.