Глава Восьмая. «На круги своя».




Итак, постепенно приближаясь к финалу повествования, наверное, следовало бы вспомнить, что Серафим Тихонович как настоящий мужчина удочерил двухлетнюю Сонечку и всегда считал её своим ребёнком. А что же случилось с Сониным генетическим «отцом», которого она не помнила, даже не знала?

Елизавета Григорьевна – тогда юная Лиза, в восемнадцать лет вышла замуж за весёлого и внешне симпатичного парня, умевшего произвести хорошее впечатление. Правда мама предупреждала, что к этому человеку следует лучше присмотреться, да только понимала, что отговаривать юную, пылкую девушку бесполезно…

Парень жил с одной матерью, отца своего не помнил – по словам матери, он был лётчиком и погиб во время испытаний. Много позже выяснится, что не было никакого лётчика – и мать его ни дня не была замужем, а ребёнка «нагуляла» - и не успела «избавиться». Потом была «вереница» всегда не очень трезвых мужчин, из которых никто её мужем не стал – в их планы семья, явно, не входила. Ребёнка нередко кормили и оставляли ночевать у себя сердобольные соседи. До лишения родительских прав не дошло – лишь до ограничения. Сама мамаша, как потом выяснилось, тоже была «нагулянной». А её несостоявшимся «отцом» был…тот, кто после гибели отвергнувших осквернение сестёр Софии и Веры дни свои закончил в психиатрической клинике, видя себя по колено в крови…

Только, положа руку на сердце, изменилось бы что-нибудь, узнай девушка обо всём раньше?! Вряд ли. Может быть, её отношение и изменилось бы, узнай она правду о том, как ранее жених её предавался блуду и что на его совести трое нерождённых детей – да только всё это тщательно скрывалось, пока в тот роковой день, к которому мы вскоре приблизимся, не проболталась свекровь, брошенная очередным «партнёром». А уж сколько на её совести было не пришедших в мир «братьев» и «сестёр» Лизиного мужа, она, кажется, сама со счёта сбилась…

А пока Лиза с отличием окончила медицинское училище, в двадцать лет родила дочку – и была поглощена заботами о ней. И вот где-то через год – полтора стала замечать Лиза, что её избранник довольно примитивный во всех смыслах человек, при этом упорно не желающий хоть как-то развиваться. А к тому же ещё далеко не лучший муж и отец, не понимающий и понимать не желающий, что ребёнка надо не только кормить и одевать, но и должно заниматься его развитием. И столь же примитивным оказалось его восприятие женщины как таковой, включая, естественно, и жену. Конечно, муж стал Лизу раздражать – потому что тот, кто не развивается, начинает деградировать. А ещё нередким стало для него употребление окаянного зелья…

Но последней каплей стало следующее. Однажды свекровь, как мы помним, брошенная очередным «партнёром», пришла к молодым супругам – даже непонятно зачем. До этого дня никогда особенно внучкой не интересовавшаяся, она вдруг почему-то пристально взглянула на ребёнка и высказалась, что девочка похожа только на мать и ни капли на отца - а потому… его ли это дочь? А вскоре после того муж, в очередной раз принявший окаянное зелье, стал повторять этот кощунственный бред... В тот же день ему было указано на дверь – и Лиза подала на развод. Хорошо, что ей помогали родители, ни словом не упрекая дочь, не напоминая, что не советовали ей выходить замуж за этого человека.

Вниманием мужчин Лиза обделена не была, несмотря на работу преимущественно в окружении женщин. Только когда один из «претендентов» спросил, может ли ребёнок какое-то время пожить с бабушкой и дедушкой, пока они с Лизой будут «притираться» друг к другу, всякое общение с ним было сразу же прекращено. А потом встретила она Серафима.

Муж не хотел давать развод – нет не из любви к жене и дочке, а потому что как «истинный самец» не мог смириться с тем, что его отвергли. Но, если развод дать всё-таки пришлось, то с удочерением Серафимом Тихоновичем Сони ситуация была почти безнадёжной. Необъяснимым, нелогичным было это тупое, ожесточённое упорство, с которым тот, кого и отцом-то назвать трудно, отстаивал своё «родительское» право на ребёнка, в родстве с которым сомневался. Очевидно, таким, как он, хорошо только тогда, когда рядом страдают другие.

Потом всё же он согласился…за двести рублей – деньги в конце семидесятых годов очень немалые. Молодые супруги собрали половину, а другую дали бабушка Параскева и дед Даниил, ни минуты не раздумывая…

Накануне дня встречи бывший Лизин муж в очередной раз предался греху пьянства. Выйдя на улицу, объятый какой-то необъяснимой злобой, стал он изрыгать проклятия в адрес бывшей жены и её нового мужа, а потом, не в силах держаться на ногах поскользнулся и упал в сугроб… Вдруг возникла пред ним огромная, чёрная яма – такая глубокая, что дна не видать. А потом как будто со дна её раздался какой-то странный и страшный смех. Жуткий смех словно «поднимался» - и звучал уже над головой. Вдруг кто-то ударил в спину – и, будучи не в силах удержаться, отвергнутый супруг полетел в яму, стремительно погружаясь во тьму. И не было ни малейшего выступа, за который можно было бы ухватиться в этом жутком полёте… Утром его нашли в сугробе замёрзшим…

Серафим Тихонович удочерил Соню. А приготовленные деньги по общему согласию пожертвовали на любимый храм бабушки Параскевы и деда Даниила, а также на Троице-Сергиеву Лавру…

Немало искушений, заблуждений уготовано было и детям. Но пример благочестивых пример родителей, уверенность в их поддержке и помощи всегда помогали выстоять, уразуметь и сделать правильный вывод.

У девятнадцатилетней Сони был жених, с которым они уже подали заявление в ЗАГС. Дней через десять после того по пути из института в трамвае услышала Соня знакомый голос, только почему-то произносил он непристойные, непривычные уху её слова. Обернувшись, девушка ужаснулась: в конце салона стоял её жених – в сильном подпитии и говорил, очевидно, со случайным попутчиком, употребляя отнюдь не литературные выражения. Невесту свою он, к счастью, не заметил – а она, сгорая от стыда, чувствуя себя униженной, вывалянной в грязи, выскочила, не доехав до своей остановки. Опуская никому не нужные подробности, следует сказать лишь то, что свадьба, не состоялась, несмотря на попытки жениха объяснить, что вышло всё случайно. Перед глазами девушки стоял этот образ - и не могла она избавиться от чувства стыда и ужаса, который испытала в тот миг.

Прошёл почти год – и Соня вышла замуж за аспиранта, с которым познакомилась на конференции - участвовала в ней Соня как одна из лучших студенток курса. Вскоре мужу предложили место преподавателя – а ей оставалось учиться ещё один год… И вот через год счастливая, получившая красный диплом пришла Соня на кафедру к мужу, чтобы поделиться с ним своей радостью. И вдруг взору её представилось такое, от чего ноги подкосились. Рядом с мужем сидела одна из студенток, с которой он откровенно флиртовал, приобняв за талию. И это через неделю после того, как супруги решили, что пора становится родителями, а ещё обвенчаться! Казалось, весь мир рушился в одночасье. Муж пытался что-то объяснить, произносил избитые до пошлости фразы о том, что любит только жену. Но разве не видела она всего своими глазами – Соню даже не интересовало уже, зашли ли их отношения дальше того, что она увидела. А ещё, вины своей уличённый супруг вообще как будто не чувствовал, не понимал. Избалованный единственный сын достаточно обеспеченных родителей, считавших себя «элитой» и скептически относившихся к вере, мальчик с детства привык получать всё желаемое. Соня понравилась ему своей непохожестью на тех, с кем привык он общаться. Какое-то время всячески пытался «новоиспечённый» супруг «подстроиться» под образ мыслей жены, только всю жизнь прикидываться невозможно…. Короче, Соня подала на развод. И как когда-то для Серафима Тихоновича, так стали близкие люди поддержкой и для его дочери. А бывший муж её «произвёл на свет» сына и дочь в разных браках – да только всё «воспитание» свелось к выплате алиментов. А отношения с женщинами свелось в конце концов к недолгим, ничему не обязывающим связям…

А Соне довольно скоро даровал Господь и мужа, с которым она впоследствии обвенчалась, и детей. Крещёный в честь Андрея Первозванного, происходил он из благочестивой, скромной, верующей и очень культурной семьи. Андрей закончил математический факультет МГУ, идя по стопам своего прадеда-профессора, расстрелянного на Бутовском полигоне по доносу за «религиозную пропаганду», не пожелавшего отречься от Церкви и донести на своих коллег. А младшая сестра Андрея – Дарья, студентка музыкально-педагогического факультета, незадолго до упоминаемых событий стала женой выпускника Духовной Академии – Сергия…

В тот роковой день, когда Соня увидела предательство мужа, пошла она за советом к Благоверному Князю Даниилу в Святую Обитель его – там и встретилась впервые с Андреем - и он, и она добровольно остались помочь в уборке храма после службы. Андрей же незадолго до этой встречи тоже расстался с невестой, которая вдруг незадолго до свадьбы заявила, что не хочет иметь детей - потому что это «обуза» и денег на них много надо. А ещё не собирается она венчаться со своим мужем – не собирается в принципе, потому что это – «блажь». Очевидно, желая, женить на себе хорошего парня - профессорского сына, она молчала, скрывая свою истинную суть. Её же «происхождение» было «пролетарским» - нет не из славной рабочей династии или крестьянской благочестивой семьи, а именно «пролетарским» в «шариковском» понимании. Воспитанием и развитием дочери себя особенно не утруждали. Ни отца своего, ни деда девушка не помнила, а нерождённых братьев и сестёр было предостаточно. Вроде, слышала она краем уха, что дед служил во внутренней тюрьме на Лубянке - и дальнейшая судьба его неизвестна; а отец занимался отловом бродячих животных и был убит в пьяной драке. Мать и бабка постоянно жаловались на жизнь, всем и всему завидуя и нередко общаясь с ребёнком при помощи блудной брани или ремня.

К чести девушки следует сказать лишь одно - имея некоторые математические способности, сумела она закончить вполне приличный техникум. Однако на том развитие её завершилось – и культурное, и нравственное… И вот, наверное, как гнилая труба в самый неожиданный момент прорывается, так и внутренняя нечистота может нежданно вырваться наружу. И вырвалась…

Потом несостоявшаяся супруга Андрея всё-таки вышла замуж за себе подобного, когда до родов оставалось месяцев пять. Только ни счастья, ни радости в этой семье никогда не было. И сын рос без родительской любви, как придорожная трава. А трое его «братьев» и «сестёр» в этот мир не пришли – оттого что «жизнь дорогая» и «хлопот не оберёшься», а «благодарности никакой»…

У Сони и Андрея родились девочки – двойняшки – одна больше похожая на маму – другая – на отца. Когда же сёстры закончили первый класс, появился у них ещё и братик, которого они очень любили - и возились с ним по очереди. И у матушки Дарии с отцом Сергием тоже родилось трое детей – два мальчика - погодки и через шесть лет девочка, ставшая всеобщей любимицей. Детей никогда не баловали – а «разумно» любили. И, как когда-то мама, тётя и дядя Серафима Тихоновича, считали чад своих практически «общими»…

А напоследок нельзя не рассказать и о Вере – второй дочери нашего героя. Замуж она вышла тоже студенткой и, как у старшей сестры, семейная жизнь Веры сочеталась с хорошей учёбой и творческим подходом к выбранному делу жизни. Вера тоже была удостоена диплома с отличием – Господь талантом всех четверых детей не обидел. Через месяц после окончания института родила Вера сына. А муж её окончил училище и получил вроде бы даже творческую профессию киномеханика – да только реализовать себя не смог, потом пошёл работать в охрану и вечно был недоволен жизнью. А после стало очевидным, что ни интеллектуальному, ни духовному уровню своей супруги соответствовать он не может, да и желания большого не имеет. И дело было вовсе не в высшем или среднем образовании – среднее на то и «среднее», чтобы можно было себя дальше развивать. А вот развиваться-то её супруг и не желал.

Со свёкром и свекровью общались редко – внуком они практически не интересовались – складывалось даже впечатление, что маленькие дети раздражают их уже одним своим существованием.

Свекровь считала себя верующей, что «не мешало», однако, опускаться до клеветы на людей, которые ей по какой-либо причине не понравились. А однажды – страшно вымолвить - вылила она в раковину святую воду!!! И сделала это потому, что с принесшим воду разругалась из какой-то, в сущности, ерунды!

А свёкор вообще не утруждал себя никакими нравственными вопросами, да и простыми правилами приличия тоже. Со всеми своими родственниками супруги давным-давно перессорились...

А потом ещё вдруг выяснилось, что дед Вериного мужа служил в НКВД – и возил осуждённых на расстрел. Обо всём этом Вера узнала примерно через год после рождения сына. И вот, сопоставив все факты, с ужасом поняла она, что служивший в НКВД дед супруга был причастен к гибели Софии и Веры – сестёр бабушки Вари… Отношения с мужем и до того уже давно не ладились - супруги жили практически отстранённо друг от друга. Вера в основном занималась сыном, а муж её, изначально вроде бы хотевший детей, воспитывать не умел, видимо оттого, что сам не повзрослел духовно. И в храм чаще всего ходили только мама с ребёнком. В три года мальчик знал уже часть букв и цифр. Водила Вера сына и на музыкальные, и на спортивные занятия, чего муж не понимал - ведь им-то в детстве должным образом не занимались. А потом, очевидно, от внутренней пустоты, хоть и не очень часто, но стал прикладываться он к окаянному зелью… Короче, теперь Вера, решив всё окончательно, подала на развод…

Интересная внешне, неординарная во всём, как мама и старшая сестра, она тоже не была обделена вниманием противоположного пола, несмотря на окружавший её преимущественно женский коллектив. Вера давно нравилась одному из мастеров производственного обучения. Он очень старался «подстроиться» по её уровень – и культурный, и нравственный, да только не получалось – оттого что было это стремление неискренним, а лишь из желания понравиться. Только «казаться», а не «быть» долго не получается. И вот один раз всё-таки был он приглашён к Вере домой. Гость принёс несколько игрушек и шоколадку, словно «взятку» сунул их ребёнку, как будто «договариваясь», чтобы тот не мешал. А общаться с мальчиком не хотел – как будто боялся даже. Стоит ли говорить, что из сих «благих намерений» ничего не получилось. Был и ещё один, только, как оказывалось впоследствии, человек недалёкий – такой очень быстро наскучит и женщине, и ребёнку. А всё потому, что каждый раз возникала пропасть между «быть» и «казаться»… Но вскоре произошла одна удивительная история…

Серафиму Тихоновичу исполнилось тогда 55 лет. Он, конечно, как любой благочестивый человек, живущий в венчанном браке, не был любителем шумных застолий – тем более на работе - но работающим рядом с ним очень хотелось поздравить хорошего человека. А предаваться греху пьянства, да и вообще греховным увеселениям никто не собирался – сотрудники подобрались скромные, порядочные. А, кроме того, не может мало-мальски неглупый человек не понимать, что завтра своему коллеге в глаза смотреть придётся. На столе символически была одна бутылка вина и трапеза, приготовленная женой и дочерьми. Среди пришедших поздравить Серафима Тихоновича был молодой фельдшер Юрий. Рано лишившийся родителей – они погибли в аварии, а потом и заменившей их бабушки, он относился к старшему коллеге почти как к отцу. И сам мечтал о хорошей русской семье и о венчанном браке – потому что воцерковлённым был практически с детства. Как и Серафим Тихонович, придя из армии, Юрий «обжёгся». Вскоре после свадьбы «новоиспеченная» жена вдруг заявила, что не хочет обременять себя «пелёнками» - «может быть», «когда-нибудь потом, а пока надо пожить для себя». Юрий такой позиции не разделял, сначала пытался жену вразумить и надеялся быть услышанным. Надеялся до тех пор, пока однажды случайно не узнал, что супруга его тайком «избавилась»… уже от второго ребёнка! Не говоря ни слова, Юрий собрал вещи и ушёл. Никаких разговоров больше не было – развелись - и всё… Кажется, матерью она так больше и не стала…

Вскоре после этого Вера, гуляя с маленьким сыном, – было ему тогда месяца четыре - случайно зашла на минутку на работу к отцу – надо было, кажется что-то передать. В то же самое время зачем-то зашёл к нему и младший коллега. Увидев Веру, Юрий ощутил что-то доселе ему неведомое. Перед ним, словно видение, возникла княжна Древней Руси, преисполненная удивительной нравственной чистотой и излучавшая какой-то необъяснимый, неуловимый свет… Только Вера тогда была замужем - и Юрий никогда никому ни словом о своих переживаниях не обмолвился. И даже думать себе запретил…

А потом на подстанцию пришла работать молодая вдова - по крайней мере, она так всем говорила – у которой была дочка. Как позже выяснилось, эта женщина специально пришла работать в мужской коллектив, чтобы устроить свою личную жизнь. И вот вскоре сблизились они с Юрием и думали о том, чтобы пожениться… Это лишь потом выяснится, что никогда официального отца у её ребёнка никогда не было, что саму её оставила в роддоме непутёвая «мать» - только вряд ли бы порядочный мужчина, каким был молодой коллега нашего героя, изменил бы из-за этого своё решение. Случится другое - но об этом чуть позже..

Образ Вере «жил» в потаённых уголках души, но Юрий считал её недосягаемым идеалом… Он тогда и предположить не мог, что семья Веры уже «трещит по всем швам»…

Итак, все собрались поздравить Серафима Тихоновича. После вручения имениннику подарков сотрудники все были приглашены к столу. Вот тут-то всё и произошло…

Невеста Юрия вдруг схватили со стола бутылку и на глазах у потерявших дар речи мужчин… залпом выпила половину! А потом, непристойно засмеявшись, начала нести какую-то околесицу о своей прошлой жизни. В ответ на очень вежливое Юрино замечание, невеста вдруг выругалась блудной бранью – и … запустила в жениха попавшейся под руку закуской … При этом, попала ещё в троих...

Все опешили – и за столом воцарилось жуткое молчание. Никто не знал, как поступить. Вокруг были мужчины – водители скорой помощи, фельдшера и доктора со скорой. Если бы себе такое - даже вполовину - позволил мужчина, его бы очень быстро призвали к порядку. Но применять силу к женщине – тем более, невесте своего коллеги… Её попробовал вразумить словом Серафим Тихонович – в ответ же снова последовала блудная брань… А после того женщина (А применимо ли к ней столь высокое звание?) выскочила из-за стола и побежала на улицу, опрокинув по пути несколько стульев. Потом, зачем-то схватив шланг для мытья машин, стала она поливать живших на территории автобазы собак, которые с визгом и лаем разбегались – они были приучены своих не кусать. Несчастный фельдшер, забывший, когда последний раз брал больничный, схватился за сердце – к счастью, обошлось без дальнейших последствий. Он чуть ли не со слезами просил прощения у Серафима Тихоновича – а старший коллега уверял отчаявшегося Юру, что тот ни в чём перед ним не виноват – и что пострадал прежде всего он сам… После Юрий много раз благодарил Бога, за то, что вовремя вразумил…

Тем временем, уставшая от собственного беснования и наполовину протрезвевшая, виновница скандала сидела в луже и рыдала. Тогда коллеги Серафима Тихоновича и Юры усадили её в машину и отвезли домой. После всего случившегося она чуть не лишилась родительских прав, но обошлось ограничением. Как выяснилось, в подобном непристойном состоянии пребывала эта «женщина» не раз – только какое-то время получалось грех сей от жениха и коллег скрывать – да только вот до поры – до времени…

А теперь вспомним тот страшный день тридцатых годов, когда две красавицы сестры, спасаясь от осквернения насильников, прыгнули в окно тюремного двора – а один из палачей выстрелил в себя, увидев идущих по воздуху святых… Это был генетический «прадед» несостоявшейся Юриной невесты…

А Серафим Тихонович вдруг вспомнил тот ужас, который испытал, найдя свою первую жену в непристойном виде за столиком ресторана и услышав её чудовищное откровение. Только его тогда, как мы помним, поддержали родители, брат, бабушка Параскева и дед Даниил – а Юрий был по сути один на всём белом свете. И тогда как старший, ощущавший свою личную ответственность, Серафим Тихонович понял, что оставлять Юру одного сейчас нельзя - и пригласил молодого коллегу к себе домой…

Следует ли вдаваться в подробности того, как соединились те, кому было это предначертано?! Давно мечтавший о доброй, культурной спутнице жизни, о семье, Юрий сразу подружился с маленьким сыном Веры. Пришлось, конечно, «сражаться» на «бескровной дуэли» и с нежелающим «из принципа» давать развод мужем, и с «непримирившимся» мастером производственного обучения – только на то и мужчина, чтобы защищать и преодолевать трудности. Наконец, всё было позади – развод состоялся - и Юра с Верой поженились. Бывший муж на суде заикнулся было о том, что хотел бы сам воспитывать ребёнка и что он всё-таки родной отец в отличие от этого… Но слов этих всерьёз никто не принял... Общаться с сыном Вера бывшему мужу, конечно, не запрещала - только порой становилось непонятным, что же надо было этому вечно недовольному жизнью. Кажется, и в отношении с маленьким сыном «руководили» им уязвлённое самолюбие и желание утвердиться. И мальчик стал слышать о том, какая у него плохая мама - и уж, тем более, дядя Юра. А ребёнок очень любил маму, был привязан к доброму дяде Юре - не верил. И плакал…

В конце концов, пришлось попросить воспитателей детского сада ребёнка отцу не отдавать…

И вот однажды, после несостоявшейся встречи с сыном и мужского разговора с Юрием, пошёл горе - папаша куда глаза глядят, ругая весь белый свет – и вышел не берег Яузы. Зелья он принял, да не так уж много. А дальше… как соскользнула с берега нога, он и сам не понял, настолько быстро всё произошло… В ушах как будто прозвучали выстрелы, промелькнул тот самый дед или его фотография? Он, вроде бы, держал он в руках винтовку и в кого-то стрелял. Вдруг всё исчезло, воцарилась беспросветная мгла – лишь после где-то очень-очень далеко появился край ярко-голубого неба. И вдруг, как будто выходя из мглы, «вырос» огромный Крест, потом два храма – большой белый и маленький деревянный. И мгла отступила!...

Всё скрылось – и бывший Верин муж увидел себя лежащим на земле. Его успели вытащить из воды задержавшиеся на работе строители….

Несколько месяцев спустя послушник Александр, приехав вместе с другими на Бутовский полигон на Патриаршее богослужение, без труда узнал и Крест, и два храма, которые увидел в тот страшный день, когда чудом избежал смерти...

У Веры с Юрием родилась дочка. Младший брат Веры Даниил стал священником, служит в одном из восстановленных московских храмов. Вместе с матушкой Иулией – учителем рисования воспитывают трёх сыновей – один из которых приёмный.

Доктор Елисей и супруга его Пелагея – тоже доктор - трудятся в одном из скорбных стационаров. У них две дочери. Всех детей воспитывают в любви и вере, прививая чувство сострадания и желание помочь. Дай Бог, чтобы наследовали дети наши только лучшее…

 



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2020-02-15 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: