Дай доброты его сердечку. Петр Столповский

Преподаватель: Наталья Андреевна Тынчук

По плану на урок отведена 1 пара. На следующем уроке будем знакомиться с братьями (Аркадием и Борисом) Стругацкими («Улитка на склоне»)

Тема урока: Повесть Петра Столповского « Дай доброты его сердечку».

Приложение 1

В этой повести описывается тяжёлая жизнь послевоенного времени. Про дружбу двух мальчишек Шурку и Борьку. Несмотря на трудное и голодное детство, между ними была настоящая дружба и доброта. У них была мечта найти оружие, пристрелить кабана и накормить весь посёлок. Чувство голода заставляло ребят делать необдуманные поступки. И бабка у Шурки всё время молилась и просила: «…Милостивый наш!.. Не оставь раба своего Шурку, дай доброты его сердечку…». А Шурка в ответ думал: «Я лежал под лоскутным одеялом и думал, что лучше б она попросила у своего Вышнего хлеба ломоть. В те голодные годы моего детства, когда ещё не остыла кровь войны, казалось, что лучше иметь кусок в зубах, чем доброту в сердце». Но голод заставлял ребят искать всё новые приключения. И жили бы они дальше хорошо, если бы не фашистская мина, которая унесла жизнь одного из мальчишек. Прочитала это произведение и задумалась. Сейчас, живя в мирное время, не зная, что такое холод и голод, порой так не хватает человеческой доброты, особенно у подрастающего поколения. И так и хочется повторить слова бабки: «Дай доброты его сердечку!».

Автор повести, который многое из этого пережил, ничего не придумывал, рассказывая о трудном суровом времени. Устами своего героя он говорит: «В те голодные годы моего детства, когда еще не остыла кровь войны, казалось, что лучше иметь кусок в зубах, чем доброту в сердце». Постоянное чувство голода ожесточало ребят, они часто дрались между собой, потом мирились. Ведь они были друзьями, однако семейные обстоятельства у них были разные.

Задание для самостоятельного выполнения. Прочитайте рассказ и ответьте на вопросы: (голосовым сообщением), пользуясь Приложением, подсказками и примера из текста.

О чем рассказ «Дай доброты его сердечку, в чем основная мысль произведения?

Как воспитывали ребят. Одинаково ли?

Обратите внимание на то, что общего и чем отличается воспитание мальчиков. Как это отразилось на их характерах и в поступках?

ПОДСКАЗКА:

Бориса мать лупила довольно часто хворостиной, ругала, обзывала, не давала есть; родители Шурки тоже наказывали под горячую руку, но в то же время пытались с ним поговорить, объяснить, убедить его в неправоте, привлекали к труду, заставляли извиняться, делать добро. У него были обязанности по хозяйству: полоть сорняки, кормить поросенка.

ПОДСКАЗКА: Борис жестокий, в Шурке есть доброта, сострадание; Бориса воспитывает одна мать, а у Шурки полная семья, есть бабушка.

КРИТЕРИИ ОЦЕНИВАНИЯ ВЫРАЗИТЕЛЬНОГО ЧТЕНИЯ ТЕКСТА

Дай доброты его сердечку. Петр Столповский

За плетнем, в соседнем дворе опять поднялась буча. Борька выл там дурным голосом, с какими-то кошачьими взвизгами. Когда Борьку драли как сидорову козу, а случалось это не так уж редко, то о расправе знала вся наша сельская улица - только он и умел так истошно орать. Но улица не судила тетку Настю, Борькину мать. Потому как о прокудливом приятеле моем - обо мне, стало быть, тоже - нехорошая молва ходила. Большими мы были любителями отряхивать чужие сады. А случалось, с голодухи и погреб чей-нибудь проведывали. За Борькиными воплями непросто расслышать тетку Настю:

- На-ка, изверг, съешь-ка!..

Борьке, поди, было отчего надрываться: умела тетка Настя выбрать подходящую хворостину. Да и рука ее вдовья жилиста, жестка, на расправу скора.

- На-ка, душегубец треклятый! - неслось из-за плетня.

- В кого ж ты, изверг, уродился такой? На-кось тебе!..

Что будет после, я уж наперед знал. Пообломав хворостину о Борькину худобу, тетка Настя сама заголосит, запричитает: моченьки больше нету с шалопутом этим управляться, изведет, в гроб, мол, загонит изводчик бессердечный. Потом начнет жалиться на вдовью свою судьбину, а заодно клясть войну проклятущую, да звать на подмогу силы небесные. Каждый раз так. Влез я на плетень, заглянул в тетьнастин двор, и мне чудно стало: Борька в этот раз бесстыдно представлялся. Впопыхах тетка Настя не ту хворостину ухватила - жидковата больно, не влипчива. Борьку не то проймешь этакой?

А уж хитер он, бесенок: вопит резаным, чтоб мать оплошку не исправила. Разинул я рот на представление и не заметил, как воротилась с фермы моя вечно усталая мать.

- Эт за что ж она его? - услышал за спиной и с поспешностью сиганул наземь.

- Почем мне знать.

- Так уж и не знаешь? - не поверила мать.

- Днями целыми вместе гоняете, и не знаешь?

Небось, вдвоем что-нибудь напроказили. Ну-к, сказывай! Не в духе мамка, сразу видать.

- Я-то что... Борька вон голову воробью оторвал, а тетка Настя увидала. - Ну и поделом ему, мучителю! - отрезала мать.

- Это что ж за дети такие бессердечные растут?.. Воробья-то он где взял? Поди, из рогатки подбил?

- Не видал я.

- Не видал, - передразнила мать.

- Вам бы заместо воробья головы дурные поотрывать. Изверги, вы и есть изверги.

Мать распалялась не на шутку. Счастье мое, что она не знает, кто воробья подбил. Не то и в нашем дворе сыскалась бы подходящая хворостина - про мою-то худобу. А мне вовсе не улыбалось орать благим матом на пару с Борькой. По совести сказать, я не понимал, почему мать злобится из-за какого-то там воробья. Сама ж ругалась, что они подсолнухи в огороде выклевывают. Говорит, пропасти на них никакой нет. А тут еще бабка вылезла с клюкой из избы на солнышке греться. Услыхала про воробья и, как водится, встряла со своими охами-вздохами.

- Милосердия в них нету, - заскрипела, тяжело опускаясь на завалинку. - Господь доброте учит, грех изуверствовать. О-ох... Воробья порешили, антихристы, прости мя...

Всегда так: заведутся обе, конца краю не видать.

- Небось, и ты из рогатки постреливаешь? - строго спросила мать.

- Да гнезда дерешь. Забыл, что за это бывает? Как забыть!

Прошлым летом разорил я в колхозном коровнике ласточкино гнездо, так мне за это досталось куда больше, чем нынче Борьке. Отец солдатским своим ремнем знатно разрисовал мне мягкое место - два дня гвоздем торчал, сесть не мог. А сторож, однорукий Антон Рябоватых, пригрозил, что быть нам теперь погорельцами. Кто, мол, разорит ластку да птенчиков порешит, у того изба ярким полымем займется. Я, понятно, струсил, все лето пожара дожидался. Но ничего с нашей избой не сделалось, кровля только течь стала. - Божья птаха - воробушек-то... - бормотала на завалинке бабка.

Мать решила не тратить на меня слова. Она вдруг подошла ко мне и молча сунула руку за рубашонку. А за пазухой-то у меня рогатка! Я и мигнуть не успел, как огреб такой подзатыльник, что искры из глаз посыпались.

- Еще раз увижу, будешь визжать почище Борькиного! - пообещала мать.

- Погоди, я еще отцу доложу, он тебе ума-то даст. Плакала моя рогатка. Мать швырнула ее к летней плите, что стоит средь двора под навесом, и ушла в избу.

- Пращами балуются, антихристы, прости мя... - горестно бубнила бабка.

- Руки б у них поотсыхали, у идолов. Птицам житья не дают...

Стянуть рогатку никак невозможно: память у матери такая, что дай Бог каждому. Сама рогулька - тьфу. Я таких двадцать вырежу в лозиннике. В резине все дело - от немецкого противогаза она. Я ее у Ваньки Рогозина за капсюль от снаряда выменял. Второй раз мне этакую не добыть. Смолк Борька так, как если бы выключили патефон. Значит, в самом деле представлялся. Запричитав, тетка Настя удалилась в избу долю свою слезами омывать. Слезлива она.