Этот доклад посвящен времени, его ходу и восприятию, как инструменту, который Дж. Р. Р. Толкин использует в произведениях своего Легендариума. Цель доклада — составить полную картину того, как в этих произведениях время функционирует, как с его помощью изображается изменение мира и различие менталитетов разных народов, а также сделать вывод о том, так ли отлично время в мире Толкина от времени в нашей реальности.
Толкин достаточно подробно прорабатывает хронологию своего мира: у большинства событий указаны даты с точность до года, а иногда и месяца. Это позволяет воспринимать «Сильмариллион» как летопись: создается ощущение, что перед нами хроники реально произошедших событий. Однако также Толкин играет с восприятием времени как такового: в его произведениях есть локации, где времени нет вообще и где время течет медленнее. Помимо этого, в каждый период истории Арды время измеряется вариативно, используются не похожие друг на друга календари, что позволяет передать разницу между менталитетами народов с отличающейся продолжительностью жизни. Рассмотрим эти явления подробнее.
Вопреки названию «Истории Средиземья», начинается она, когда ни Средиземья, ни самой Эа — вселенной, где этот континент находится — не существует. Толкин излагает космогонию своего мира от самой Айнулиндалэ, музыки Айнур: хора Эру Всеотца и созданных им ангельских сущностей, которые своей песней творят Эа. Происходит это в месте, называемом Чертогами Безвременья. Само это название указывает на то, что концепция времени еще не существует. Но не все так просто. Музыка Айнур — это процесс, в ходе которого события следуют одно за другим. Толкин использует такие слова, как «сперва», «в ту пору», «тогда», «сначала», «наконец» и т. д. — выражения, указывающие на ход времени. Однако в первом томе «Книги Утраченных Сказаний» есть цитата куда более любопытная: «…мы… суть дети Алуина, Времени, старейшего из Айнур, и он есть подданный Илуватара, пребывающий вовне…» Очевидно, под «вовне» подразумевается «за пределами Эа», то есть в Чертогах Безвременья. Мало того, что в Чертогах Безвременья буквально живет Время, так он еще и старейший — хотя как можно быть старше или младше там, где время не течет? Итак, мы сталкиваемся с очевидной трудностью: человек попросту не способен представить себе условия, в которых времени нет, а потому этот концепт существует в произведениях Толкина исключительно на словах. Помимо главы «Айнулиндалэ», термин Чертоги Безвременья (Timeless Halls) используется в «Сильмариллионе» еще раз — уже для обозначения Чертогов Мандоса, царства мертвых. В главе «О Берене и Лутиэн» умирающий Финрод произносит такие слова: «Ухожу я теперь, чтобы обрести покой в чертогах вне времени за гладью морей…» В оригинале цитаты используется то самое понятие Timeless Halls. Это использование термина кажется более логичным, поскольку в царстве мертвых действительно ничего не происходит, души просто находятся там, а потому время в них вполне может отсутствовать.
Итак, по замыслу автора время в его произведениях изначально не существует. Когда же оно появляется? Как известно, «История Средиземья» представляет собой собрание черновиков Легендариума, и потому в ней встречаются различные варианты одних и тех же событий. Существуют как минимум две версии того, когда в Эа появилось время. Согласно «Сильмариллиону», это произошло сразу после сотворения мира, когда создавшие его сущности, Валар, вошли в него: «…но тогда вступили Валар в мир в самом начале Времени…» Этот же вариант используется в «Анналах Амана» в десятом томе «Истории Средиземья»: «Время воистину началось вместе с Эа, и тогда валар вошли в мир». Версия «Книги Утраченных Сказаний» сложнее и вызывает некоторое количество вопросов, напрямую связанных с проблемой Чертогов Безвременья. Согласно этому тому «Истории Средиземья», путы времени впервые наложены на Солнце и Луну — которые, в свою очередь, создаются ближе к концу первого тома, после многих событий Легендариума. Получается, что эти события, включая, например, рождение и взросление эльфов, происходят вне времени. Понять, как именно это возможно, затруднительно, ведь последовательность действий предполагает расположенность их во времени. Вероятно, именно поэтому при составлении «Сильмариллиона» Кристофер Толкин выбрал первую версию.
Так или иначе, в Эа появилось время. Однако на протяжение истории Арды, обитаемой части Эа, время это исчисляется и даже ощущается различным образом. До создания Солнца и Луны главными светилами являются два сияющих Древа, и время это называется Годами Древ. Древа также существуют не с самого начала. Согласно «Анналам Амана», неизвестно, как именно измеряется время до появления Древ — и эта деталь способствует правдоподобию текста, т. к. он преподносится как сочинение одного из эльфов, а в те времена эльфов в мире еще нет. О Годах Древ же говорится следующее: «Но что до лет Дерев и тех, что настали после них, один такой год был длиннее, чем девять нынешних…» Далее следует подробное изложение того, сколько часов содержится в каждом году и насколько такой час длиннее нынешнего часа. Мы не будем углубляться в математику, скажем только, что Толкин намеренно усложняет сопоставление летоисчислений. Он пишет, что изначально год Древ должен был равняться ровно десяти годам Солнца, но «Солнце и Луна чаще отклонялись от своего пути и двигались медленнее, чем задумали вначале валар… и год Солнца немного длиннее, чем была одна десятая года в дни Дерев». Это подобно тому, как в нашей реальности время трудно разделить на равные периоды: существуют високосные годы, месяцы не равны по длине и т. д. Однако куда больше, чем вычисление разницы летоисчислений, нас интересует причина существования этой разницы. Зачем нужны такие сложности, в чем принципиальное отличие Эпохи Древ от последующих Эпох? Дело в том, что Годы Древ — это годы блаженства, когда с эльфами не происходит практически ничего дурного; их жизнь светла и беззаботна. Затем Древа уничтожаются Мелькором, главным антагонистом «Истории Средиземья», и так в мир приходит великое зло. За этим следуют многие другие несчастья, жизнь эльфов омрачается. Помимо этого, согласно «Сильмариллиону», с первым восходом Солнца в Арде пробуждаются люди, смертные, чей век короток. Вероятно, именно это служит причиной того, что, как говорится в «Анналах Амана», «…все стало расти быстрее и быстрее также изменяться и увядать; валар ведали, что это должно случиться после гибели Дерев…» Именно поэтому и год становится короче.
Мир Толкина велик и населен множеством разных народов. История реального мира показывает нам, что в Древнем мире и в Средние века, до глобализации, в разных частях света использовались разные календари. В Арде же это явление тем более логично, что мы имеем дело не только с разными народами и расами, но с разными биологическими видами, продолжительность жизни которых значительно отличается. Очевидно, что бессмертные эльфы воспринимают время не так, как люди. Год для них — куда менее значительная единица, чем для смертных, а потому время они измеряют большими промежутками, называемыми «йен» и равными ста сорока четырем годам Солнца (это число, дюжина дюжин, выбрано из-за использования эльфами двенадцатеричной системы исчисления). В «Приложении Г» к «Властелину колец», помимо этого, подробно описывается деление эльфами года Солнца на сезоны, а также то, как люди королевства Нуменор меняют это деление — однако такие подробности мало говорят об ощущении времени разными народами, а потому в рамках этого доклада интересуют нас в меньшей степени. Интересно, однако, что Толкин использует изменения в календаре как показатель разницы менталитетов людей и хоббитов. Люди, как наименее долгоживущий и наиболее прогрессивный народ, постоянно вносят в календарь изменения, чтобы сделать его максимально удобным. Хоббиты живут дольше, к тому же они крайне консервативны — и потому пользуются самой старой из версий человеческого календаря. Единственное внесенное в него изменение также говорит об их нелюбви к переменам: они делают так, чтобы «год… всегда начинался первым днем недели и кончался последним; таким образом, каждая дата года всегда приходилась на один и тот же день недели, так что засельчане избавились от… обязанности проставлять день недели в письмах и дневниках».
Однако вернемся к эльфам. В рамках этого доклада именно они представляют наибольший интерес, поскольку воспринимают время иначе, чем люди. Особенность эльфийского менталитета заключается в крайне негативном отношении к переменам. Бессмертные, они склонны к ностальгии и желают сохранить прошлое в первозданном виде. То, что люди называют прогрессом, для них — потеря. Если мы откроем словарь эльфийского языка квенья, то найдем однокоренные слова «vanwa» и «vanwiё». Первое обозначает «потерянный, утраченный» и даже «мертвый», причем последнее — исключительно в контексте «безвозвратно мертвый, не способный вернуться к жизни, как это могут делать эльфы», тогда как второе — попросту существительное «прошлое». Таким образом, даже в языке ушедшее время крепко связано с утратой и имеет негативный оттенок. Другое важное подтверждение — эльфийские Кольца Власти. Кольца, созданные для людей, гномов и эльфов, имеют свойства, более всего необходимые каждому из этих народов. Во «Властелине Колец» говорится: «Те, кто их [эльфийские Кольца] выковал, не стремились ни к власти, ни к могуществу, ни к обладанию сокровищами. Творцы этих Колец хотели… ограждать мир от порчи». «To preserve all things unstained», гласит оригинал: «сохранять все вещи незапятнанными». Именно это волнует эльфов больше всего: спасение всего, что есть в мире, от влияния времени, которое, по их мнению, только портит и оскверняет их. Прямое доказательство тому мы видим, когда Братство Кольца приходит в Лотлориэн — королевство, хранимое одним из эльфийских Колец. Впечатления хоббита Фродо от этого королевства описываются так: «Ему казалось, что он сделал шаг… в давно исчезнувший мир… Все, на что падал взгляд, было четким и словно очерченным одной линией, как будто каждую вещь задумали и создали только что, прямо на глазах; и вместе с тем каждая травинка казалась неизмеримо древней… Ни в чем, растущем на этой земле, не было ни болезни, ни уродства, ни изъяна…» Это сочетание древности с новизной говорит нам, что Лотлориэн веками сохраняется ровно таким же, каким был на заре дней. «…в Лориэне все стареет гораздо медленнее, — говорит Фродо. — …каждый час полон, хотя часы летят, как мгновения». Таков идеал эльфийского королевства, воплощенный с помощью эльфийского Кольца. Сэм отмечает, что, по его ощущениям, Братство провело в Лотлориэне около трёх ночей — а по луне понимает, что прошел месяц. Это напоминает кельтские легенды о стране фей, в которой человек живет совсем недолго, а возвращается спустя много лет.
Таким образом, мы видим, что время в Легендариуме Толкина — не просто непрерывное равномерное течение минут, часов, дней и лет. Писатель не ограничивается созданием хронологии, но играет с ней, превращая время в инструмент. Мы видим годы длиннее и короче друг друга в десять раз, видим дни, ощущающиеся как месяцы. Видим различные календари, отражающие то, как мыслит тот или иной народ. Наконец, мы видим, как через восприятие времени изображается мироощущение, представить которое человеку крайне трудно: мироощущение бессмертного существа. Леголас во «Властелине колец» говорит: «Для эльфов мир движется так же, как для всех, с той только разницей, что для нас он одновременно мчится сломя голову и ползет, как улитка. Нам кажется, что он мчится оттого, что сами эльфы почти не меняются, а все остальное безудержно уплывает мимо, и мы не можем не грустить об этом. А ползет оттого, что эльфы не считают бегущих лет: им этот счет не нужен. Мелькание времен года — только легкая рябь, играющая на водах длинной, длинной реки». Одной этой цитаты достаточно, чтобы показать, какую важную функцию ощущение времени выполняет в текстах Толкина. И всё же в одном мир Толкина не отличается от нашего: время в нем нельзя повернуть вспять. Фраза Леголаса заканчивается так: «И все же под солнцем в свой черед стареет все». Мир Толкина меняется, и в нем нет возврата к величию и славе былых эпох. Время эльфов уходит, ему на смену приходит время людей, неизбежно ведущее к нашей лишенной магии реальности. «…конец придет. Это знают все», — говорит Финрод в тексте «Атрабет Финрод ах Андрет», «Беседа Финрода и Андрет», имея в виду, что даже эльфы смертны: их жизнь столь же длинна, сколь жизнь Арды, но и Арда однажды погибнет. Дагор Дагорат, последняя битва, подобная скандинавскому Рагнареку, неизбежна, и мир движется к ней. Время у Толкина может ускоряться и замедляться, но верно и то, что оно всегда движется только в одну сторону.
Использованные тексты: «Властелин колец» («Братство кольца» и Приложения к «Возвращению короля»), «Сильмариллион», «История Средиземья»: 1-й том («Утраченные сказания»), 10-й том («Кольцо Моргота»); сайт «Ardalambion».