Ниже проанализируем основные особенности цивилизациию
Во-первых, цивилизация есть собственно социальная организация общества. Это означает, что переходная эпоха, скачок от животного царства к социуму завершен; организация общества по кровно - родственному принципу сменилась организацией его по соседско-территориальному, макроэтническому принципу; законы биологические отошли на второй план, подчинившись в своем действии законам социологическим.
Во-вторых, цивилизация с самого начала характеризуется прогрессирующим общественным разделением труда и развитием информационно-транспортной инфраструктуры. Разумеется, речь идет не об инфраструктуре, свойственной современной волне цивилизации, но к концу варварства прыжок от родоплеменной изолированности уже был совершен. Это позволяет характеризировать цивилизацию как социальную организацию со всеобщей связью индивидов и первичных общностей.
В-третьих, целью цивилизации является воспроизводство и приумножение общественного богатства. Собственно говоря, сама цивилизация родилась на базе появившегося (в результате неолитической технической революции и резкого роста производительности труда) прибавочного продукта. Без последнего было бы невозможно отделение труда умственного от труда физического, появление науки и философии, профессионального искусства и т. д. Соответственно под общественным богатством следует понимать не только его вещественно-материальное воплощение, но и ценности духовного порядка, в том числе и свободное время, необходимое индивиду и обществу в целом для их всестороннего развития. В состав социального богатства входит и культура общественных отношений.
|
|
Суммируя выделенные черты, можно согласиться с определением, согласно которому цивилизация есть собственно социальная организация общества, характеризующаяся всеобщей связью индивидов и первичных общностей в целях воспроизводства и приумножения общественного богатства.
Несколько слов об основаниях (базисах) формаций и цивилизаций, о водоразделе между ними. Вопрос этот до сих пор является дискуссионным, но, очевидно, надо исходить из того, что и в том, и в другом случае базис представляет собой несомненно материальное образование, хотя и принадлежат они к разным сферам общественного бытия: в фундаменте цивилизации в целом и каждой из ее ступеней лежит технико-технологический базис, в связи с чем резонно говорить о трех ступенях (волнах) в развитии цивилизации — земледельческой, индустриальной и информационно-компьютерной. В основе же формации — базис экономический, то есть совокупность производственных отношений.
Подчеркивая роль технико-технологического базиса цивилизации, отнюдь не следует непосредственно и только из него выводить все, что характеризует данное конкретное общество. В реальном же историческом процессе все обстоит гораздо сложнее, ибо в фундаменте социума наряду с технико-технологическим базисом присутствуют (и занимают достойное место) также природные (включая демографические) условия жизни общества и этнические, вообще конкретно-исторические особенности жизни и развития данного общества. Все это в совокупности своей и составляет реальный фундамент жизнедеятельности социума как системы. Выбрасывая из интерпретации исторического процесса какой-либо из указанных компонентов, мы либо искажаем картину, либо вообще вынуждены отказаться от решения конкретной проблемы.
|
|
Как, например, объяснить, почему при одном и том же в принципе технико-технологическом базисе мы обнаруживаем серьезно отличающиеся друг от друга варианты исторического развития?
Почему, скажем, в большинстве регионов земного шара возникновение государства явилось следствием зашедшего уже далеко процесса классообразования, а в некоторых заметно опережало этот процесс? Очевидно, при прочих равных и прежде всего при одном и том же технико-технологическом базисе, налицо какой-то дополнительный фактор, определяющий специфику рассматриваемого явления. В данном случае в качестве дифференцирующего фактора выступали природно-климатические условия, предопределяющие необходимость централизованных усилий по сооружению и эксплуатации крупных ирригационных систем. Здесь государство выступало первоначально прежде всего в своей хозяйственно-организаторской ипостаси, в то время как в других регионах все начиналось с функции классового подавления.
Или — почему отличаются друг от друга исторические пути разных социально-этнических общностей? Было бы опрометчиво сбрасывать со счетов этнические особенности народов. В частности, при всем неприятии в целом концепции этногенеза и понимания сущности этноса у Л. Н. Гумилева нельзя не заметить то рациональное зерно, которое содержится в его суждениях о пассионарности как мере энергетического наполнения, активности и сопротивляемости этноса внешним воздействиям Не менее опрометчиво сбрасывать со счетов и исторические особенности развития исследуемого социума. Это замечание справедливо и при решении проблем современности, прогнозировании успеха или неуспеха предпринимаемых реформ. Так, оптимизм в отношении судьбы нынешних политических и экономических реформ у нас значительно уменьшается, как только мы начинаем хоть мало-мальски учитывать собственное историческое наследство. Ведь главное, очевидно, не в том, от какого наследства мы сможет отказаться в ходе реформ, главное в том — от какого отказаться не сможем. А в нашем наследии — и многовековые пласты патриархально-коммунистического, общинного менталитета с его как отрицательными, так и положительными моментами; и массовидный конформизм, вошедший в плоть и кровь в последние несколько десятилетий; и не менее массовидное непослушание; отсутствие сколько-нибудь значимых демократических традиций и многое другое.
|
|
Все три рассмотренных компонента фундамента рефлексируются общественной психологией, и это отражение оказывается необходимым связующим звеном между фундаментом общественной жизни и складывающимися на этой основе производственными отношениями, экономическим базисом. Таким образом, неполнота традиционной схемы формации обнаруживается не только в элиминации из фундамента таких важных «кирпичей», как природные (в том числе демографические) условия и этнические (вообще исторические) особенности, но и в игнорировании социально-психологического компонента общественного развития: базис и надстройка оказываются связанными непосредственно.
Многочисленные философские школы ХХ века очень интенсивно занимались и занимаются изучением феномена цивилизации. Собственно говоря, именно в это время возникла философия цивилизации как самостоятельная философская дисциплина. Последователи неокантианства (Риккерт и М. Вебер) рассматривали ее прежде всего как специфическую систему ценностей и идей, различающихся по их роли в жизни и организации общества того или иного типа. Интересна концепция немецкого философа-идеалиста О.Шпенглера. Сущность ее заключается в рассмотрении культуры как организма, который обладает единством и обособлен от других ему подобных организмов. Каждому культурному организму, по Шпенглеру, заранее отмерен предел, после которого культура, умирая, перерождается в цивилизацию. Таким образом, цивилизация рассматривается как противоположность культуре. Это означает, что единой общечеловеческой культуры нет и быть не может.
С этой точки зрения на культуру очень тесно соприкасается теория "локальных" цивилизаций английского историка А.Тойнби. Тойнби дает свое определение цивилизации - "совокупность духовных, экономических, политических средств, которыми вооружен человек в его борьбе с внешним миром." Тойнби создал теорию исторического круговорота культуры, представляя всемирную историю как совокупность отдельных замкнутых и своеобразных цивилизаций, количество которых варьировалось от 14 до 21. Каждая цивилизация, подобно организму, проходит стадии зарождения, роста, кризиса (надлома, разложения). На этом основании он выводил эмпирические законы повторяемости общественного развития, движущей силой которого является элита, творческое меньшинство, носитель «жизненного порыва». Единую линию поступательного развития человечества Тойнби усматривал в религиозной эволюции от примитивных анимистических верований через универсальную религию к единой синкретичной религии будущего.
В свете всего сказанного становится ясным общий смысл цивилизационного подхода — построить типологию общественных систем, исходящую из определенных, качественно различающихся между собой технико-технологических базисов. Длительное игнорирование цивилизационного подхода серьезно обедняло нашу историческую науку и социальную философию, мешало понять многие процессы и явления. Восстановление в правах и обогащение цивилизационного подхода позволит сделать наше видение истории более многомерным.
Красной линией развития цивилизации является наращивание интеграционных тенденций в обществе — тенденций, которые нельзя вывести прямо и только из законов функционирования и развития той или иной формации. В частности, вне цивилизационного подхода невозможно понять сущность и специфику современного западного общества, равно как нельзя дать истинную оценку дезинтеграционным процессам, развернувшимся в масштабе бывшего СССР и Восточной Европы. Это тем более важно, что данные процессы многими выдаются и принимаются за движение к цивилизации.
Из сущности и структуры общественно-экономических формаций не могут быть прямо выведены и конкретные исторические формы организации общественного хозяйства (натуральное, натурально-товарное, товарное, товарно-планомерное), поскольку формы эти непосредственно определяются, технико-технологическим базисом, лежащим в основе цивилизации. Сопряжение форм организации общественного хозяйства с волнами (ступенями) цивилизации позволяет понять, что натурализация экономических отношений в любых исторических условиях не есть движение вперед, по линии развития цивилизации: перед нами попятное историческое движение.
Цивилизационный подход позволяет понять генезис, характерные черты и тенденции развития различных социально-этнических общностей, которые опять-таки не связаны напрямую с формационным членением общества.
При цивилизационном подходе обогащаются и наши представления о социально-психологическом облике данного конкретного общества, его менталитете, причем активная роль общественного сознания предстает более рельефно, ибо многие черты этого облика являются отражением технико-технологического базиса, лежащего в основе той или иной ступени цивилизации.
Цивилизационный подход вполне согласуется с современными представлениями о культуре как внебиологическом, чисто социальном способе деятельности человека и общества. Более того, цивилизационный подход позволяет рассматривать культуру во всем ее объеме, не исключая ни одного структурного элемента. С другой стороны, сам переход к цивилизации может быть понят только с учетом того, что он явился узловым пунктом формирования культуры.
Таким образом, цивилизационный подход позволяет глубоко вникнуть в еще один очень важный срез исторического процесса — цивилизационный.
Заключая рассмотрение цивилизационного подхода, остается ответить на один вопрос: чем объяснить хроническое отставание марксизма в разработке и использовании цивилизационного подхода?
Очевидно, тут действовал целый комплекс причин.
А. Марксизм формировался в весьма значительной степени как европоцентристское учение, о чем предупреждали и сами его основоположники. Изучение истории в ее цивилизационном срезе предполагает применение компаративного метода в качестве важнейшего, то есть сравнительный анализ различных, зачастую непохожих друг на друга локальных цивилизаций. Поскольку же в данном случае в центре внимания оказался один регион, представляющий собой единство по происхождению и по современному (имеется в виду XIX век) состоянию, цивилизационный аспект анализа вынужденно оказался в тени.
Б. С другой стороны, Ф. Энгельс ввел конечный ограничитель: цивилизация — это то, что до коммунизма, это — серия антагонистических формаций. В плане исследовательском сие означало, что Маркса и Энгельса интересовала непосредственно лишь та стадия цивилизации, из которой должен был возникнуть коммунизм. Вырванный же из цивилизационного контекста капитализм представал и перед исследователем и перед читателем исключительно (или прежде всего) в своем формационном обличье.
В. Для марксизма характерно гипертрофированное внимание к силам, дезинтегрирующим общество, при одновременной существенной недооценке сил интеграции, но ведь цивилизация по своему изначальному смыслу — движение к интеграции, к обузданию разрушительных сил. А раз это так, то и хроническое отставание марксизма в разработке цивилизационной концепции становится вполне объяснимым.
Г. Легко обнаруживается взаимосвязь с длительным «невниманием» марксизма к проблеме активной роли неэкономических факторов. Отвечая по этому поводу оппонентам, Энгельс указывал, что материалистическое понимание истории формировалось в борьбе против идеализма, в силу чего ни у Маркса, ни у него в течение десятилетий не хватало ни времени, ни поводов, ни сил, чтобы уделять неэкономическим явлениям (государству, духовной надстройке, географическим условиям и т. д.) такое же внимание, как экономике. Но ведь лежащий в фундаменте цивилизации технико-технологический базис — это тоже неэкономическое явление.