«Ну и денек! — думала Лёка, выбегая из школы. — Уже пятнадцать минут второго. Мама опять сегодня уехала в командировку, Марина в музыкальной школе. Обед надо готовить, да еще хлеба купить».
Она приостановилась около снежной горки и посмотрела, как малышня лихо съезжает на санках. Вот бы прокатиться!
Лёка бросила портфель на скамейку и вихрем взлетела на горку. Оглянулась — все с санками внизу, а она без санок наверху. Горка накатанная, без санок еще интереснее…
— С дороги, куриные ноги! — крикнула Лёка мальчишке, мчащемуся ей наперерез.
Да это Алеша!
— Эй, Лёка, хорошо, что я тебя нашел! Бегу в школу — рисовать дружинную стенгазету, а бабушка сегодня заболела; доктор сказал, простуда. Выписал кучу рецептов, и надо еще молоко и мед давать.
Лёка задумалась лишь на секунду. Что уж тут думать? Стенгазета есть стенгазета, тем более дружинная. А бабушке надо помочь…
— Лекарство я заказал, в два часа будет готово. И еще бы с Чубчиком погулять, а?
— Ладно. — И Лёка уже летела к дому, строя в голове план.
«Домой заходить не стану, а сразу к Алеше. Чубчика в охапку, тридцать минут с ним побегаю. Потом в аптеку и в магазин. Заодно куплю хлеба. Молоко вскипячу, бабушку напою молоком с медом и лекарство дам. Не опоздать бы к появлению Калинки, она обещала сегодня прилететь, и мы с ней будем обед готовить. А еще уроки! Вот это денек!»
…Только в половине третьего Лёка открыла двери своего дома… Что за чудо! Полы натерты, пыль вытерта, дом весь чистый-пречистый, из кухни плывут жаркие душистые волны чего-то очень вкусного… А по кухонному подоконнику расхаживает Калинка.
— Калинка! Это все ты? Такой чистый-пречистый дом!
— Ты помогла бабушке и Алеше, а я тебе…
|
|
— Спасибо! А чем так вкусно пахнет? — Лёка заглянула в духовку. — Сухарики! И какие маленькие, румяные!
— Убирала я кухню и нашла куски хлеба, черного и белого…
— Я их выбросить хотела.
— Выбросить?! — Калинка резко повернулась к Лёке. — Конечно, велик ли труд заплатить в булочной семь копеек и принести домой булку… Между прочим, мне показалось, что банки с тертой смородиной, которые ты привезла от бабушки из Вишенок, испортились. Пожалуй, их надо выбросить.
— Как выбросить? — Лёка чуть не заплакала. — Это невозможно! Ты себе не представляешь, сколько я кусты смородиновые поливала, потом ягоды собирала, вся обцарапалась. Да еще банки пришлось мыть. Смородину с сахаром перетирать. Знаешь, как трудно! А когда от бабушки в Москву везла, совсем измучилась, банки как чугунные, два дня руки болели. Выбросить!
— Ох, Лёка, ты только свой труд и ценишь! У тебя руки болят, а у того, кто хлеб растил, не болят? Дождичек прошел, птички запели, а на кустах булки румяные созрели?
— Я не маленькая, знаю, что зерно в поле растет!
— Не растет, а его выращивают. Каждое зернышко к севу всю зиму берегут, за посевом все лето ухаживают, а когда урожай убирают, то не спят, не едят, торопятся, чтобы зерно не осыпалось. И сушат зерно, и веют, и на элеватор везут — тоже каждое зернышко берегут. Пекари, пока ты спишь, тесто месят и булки пекут. А ты в булочную придешь, носик наморщишь: «Почему это у вас булочки замерзшие? Я только тепленькие люблю»… — Калинка отвернулась от Лёки и долго смотрела в окно. — Культура человека проявляется в первую очередь в том, как он относится к чужому труду. Пройтись грязными башмаками по свежевымытому полу, выбросить на тротуар бумажку легко: подумаешь — кто-то вымоет, уберет… Надо же — хлеб хотела выбросить!
|
|
— Прости меня, пожалуйста, я никогда об этом не думала… Но что же теперь делать? Мы много хлеба купили — он зачерствел…
— Надо покупать столько, чтобы не оставался. Сшей два полотняных мешочка и храни там хлеб, белый и черный отдельно — не так черствеет. Если хлеб остался и зачерствел, то нарежь его мелкими кубиками, подсуши в духовке… Налей себе молока и возьми горстку ржаных сухариков, а то ты забегалась сегодня совсем.
Лёка выпила молока из большой глиняной кружки и съела несколько еще не остывших сухариков. Калинка прошлась по подоконнику, поглядывая на Лёку.
— Что же ты не проверишь свои банки?
— Боюсь, ты сердиться будешь. — Лёка с надеждой взглянула на полку: — Совсем испортились?
— Нет, только начали портиться, но я их вылечила. В виде исключения. Не держи банки в кухне, кухня небольшая, от газовой плиты нагревается. Если бы это еще стерилизованные консервы были, а то просто завязанные бумагой банки.
— Но ведь мы не умеем делать консервы. Ты нас научишь?
— М-м, посмотрим…
— Калиночка, честное слово, я никогда ни крошечки хлеба не выброшу. — Лёка помолчала и добавила: — И о чужом труде всегда буду помнить… Спасибо тебе, что ты вылечила банки, мне, правда, трудно было собирать смородину. Жара такая была! Быть может, Алешиной бабушке смородины отнести? Ведь это витамины!
— Конечно, отнеси, только попозже. Бабушка недавно задремала, а больному больше всего нужен покой и сон.
|
|
— Хорошо, отнесу попозже. — Лёка взяла еще горстку сухариков и вкусно захрустела. — Сухарики получились сладкие, как конфеты. А из свежего хлеба можно такие сухарики насушить?
— Отчего же нет? Если не будет черствого, можно и из свежего, еще вкуснее.
СУХАРИКИ
— Нарежь мелкими кубиками хлеб, насыпь тонким слоем на противень и поставь в нежаркую духовку.
— Почему в нежаркую?
— Жаркая духовка опалит и засушит сухарики сверху, а внутри они останутся сыроватыми. В нежаркой духовке сухарики высушатся, хорошо и не подпалятся, а только симпатично подрумянятся.
— И ничем их не надо присыпать?
— Ржаные, перед тем как ставить в духовку, можно чуть-чуть присолить. Немножко! А белые, перед тем как вынимать из духовки, минуты за три, присыпать сахарным песком. Тоже слегка! Можно, но не обязательно.
Лёка хитро посмотрела на Калинку и сказала:
— Мы с Мариной записываем твои формулы «можно». Вот, например: не только можно, но нужно вытирать руки насухо. А вот сухарики можно посыпать, но не обязательно.
Калинка засмеялась:
— Я и не знала, что у меня такие формулы получаются. Ладно, запомню. Итак, присыпать не обязательно, а сушить минут 20–30 обязательно. Когда выключишь огонь, противень оставь в духовке. Там в тепле и сухости сухарики постоят еще полчаса и станут совсем легкими и хрустящими.
— А крупные сухари разве нельзя сушить?
— Можно, но не нужно. Чем мельче сухарики, тем они скорее подсохнут и будут вкуснее. Не поленись и порежь красивыми четкими кубиками. Если вдруг остались куски хлеба ломаные и крошеные — кстати, ломать, крошить и оставлять недоеденным хлеб привычка ужасная! — то их не надо резать, а просто посушить в духовке и из черных приготовить отличный квас, а белые перемолоть через мясорубку в мелкую крошку. Молотые сухари, их называют панировочными, совершенно необходимы в кулинарии.
— Странное слово — па-ни-ро-воч-ные!
— В такой сухарной крошке панируют, обваливают, котлеты, рыбу и мясо. Перед тем как жарить. А еще присыпают пироги, запеканки, пудинги. Из молотых сухарей можно приготовить даже торт.
— Ого! Даже торт! Так. Дай запомнить. Мелкие сухарики, панировочная крошка, квас и торт. А как готовить квас?
КВАС
— Ржаные сухари, хорошо высушенные и даже более поджаристые, чем эти румяные сухарики, залей кипятком. Пусть настоятся часов восемь где-нибудь в теплом уголке кухни. Потом настой осторожно слей в другую кастрюлю и добавь разведенных дрожжей и сахара. Пусть квас перебродит часа четыре, тоже в тепле. Когда начнет появляться пена, квас процеди через марлю, разлей в бутылки и поставь в холодильник. Дня через три квас будет совсем готов.
На сухари, высушенные из килограмма хлеба, возьми пять литров воды, одну восьмую часть палочки дрожжей, примерно граммов 12, и граммов 200 сахару. Хочешь послаще, возьми сахара больше.
В квас, уже готовый, разлитый в бутылки, можно положить по кусочку апельсиновой или лимонной корочки или веточку мяты. — Калинка помедлила, засмеялась и сказала: — Можно, но не обязательно.
— Лёка тоже засмеялась, потому что поняла: Калинка наконец ее простила, — и тут же потребовала:
— Сейчас мы не могли бы приготовить квас?
— Сейчас, Лёка, у нас нет лишнего хлеба. Если тебе так хочется, можем сделать квас из этих ржаных сухариков…
— Нет, ни за что! Такие вкусные! — Лёка взяла еще сухариков и с удовольствием захрустела самым поджаристым. — А можно, я еще молока выпью?
— Разве обедать ты не собираешься?
— Ой, обед! Скоро Марина придет, да и папа тоже. Я хотела, чтобы ты научила меня готовить борщ, котлеты и кисель. Это самый любимый папин обед.
— Нет, Лёка, такой обед мы быстро приготовить не успеем.
— Калиночка! Покрутимся на пятке — и все быстренько сделаем. Раз, два! Все готово!
— Лёка! Не хитри. Если я сейчас в десять минут все приготовлю, ты так и не научишься готовить действительно очень вкусный зимний обед.
— Что же нам делать?
— Обойтись тем, что есть. Мама оставила в холодильнике достаточно на сегодняшний обед. И вообще надо приучить себя к тому, что ничто не должно выбрасываться. Куда ты денешь голубцы, бульон и компот?
Лёка лихорадочно соображала, что бы придумать. Ей так хотелось приготовить сегодня обед самой.
— Ну, я бы… не стала ничего выбрасывать. Сегодня мы бы приготовили настоящий, как ты говоришь, зимний обед. А завтра мы бы ели этот, мамин.
— Сложная система! Подумай сама, ведь обед, приготовленный мамой вчера, более свежий сегодня, чем будет завтра. Так?
— Так… Значит, это сделать можно, но не нужно?
— Совершенно верно! Не стремись забивать холодильник разной едой, лучше приготовить и сразу съесть. Вкусно и во много раз полезнее, чем простоявшее два-три дня. И потом, ты сегодня еще за уроки не садилась. Академику арифметика и география важны не меньше, чем умение вкусно готовить.
Лёка пригорюнилась было, но подумала минутку и поняла, что хотела поступить неразумно.
— Ты права, Калинка! Но мы с тобой когда-нибудь все же приготовим борщ?
— Конечно, завтра суббота, ты заканчиваешь в двенадцать? Я прилечу к школе ровно в десять минут первого. Купим продукты и приготовим обед. Папа тебе оставляет деньги на продукты? — спросила Калинка.
— Редко оставляет. Почти всегда покупки делают папа или мама.
— Ты уже большая девочка. Надо учиться самой покупать продукты. Завтра идем за овощами и мясом. Положи в портфель сумку и бумажный пакет. А сейчас собираем на стол.
Лёка достала хлеб, посмотрела на него и спросила:
— Калинка, ты не знаешь какого-нибудь волшебного словечка, чтобы замерзший или зачерствевший хлеб превратился в свежий?
— Знаю. Зачерствевшую булку смочи слегка водой со всех сторон, положи ее на сковородку, прикрой крышкой и поставь на огонь или заверни в мокрую белую бумагу и положи в жаркую духовку. Минут через восемь — десять булка будет как из пекарни. А замерзшую булку сделать свежей и того проще. Положи на сковородку, прикрой крышкой и поставь на самый маленький огонек. Минуты на четыре — шесть. Вот и все.
— А слово?
— Слово! — Калинка засмеялась: — Жар-пар-бумс. Повтори три раза.
Лёка сделала все и села на корточки перед дверцей духовки.
— Что же, ты так и будешь сидеть восемь минут? За восемь минут можно много успеть сделать. И собрать на стол, и даже привести себя в порядок. Ты очень лохматая. Приятно быть причесанной и опрятной дома не только при гостях, но даже когда одна…