В этом замечательном зале Новосибирской областной юношеской библиотеки
Собрались сегодня те, кто много лет знал Федора Григорьевича лично, кто сможет поделиться своими впечатлениями, воспоминаниями об этом человеке. В этом зале и те, кто никогда не встречался с академиком Угловым, но знаком с трезвенническим движением. Возможно, что в этом зале есть и те, кто лишь только недавно услышал это имя, и мы будем рады познакомить вас с этим замечательным человеком.
Мы вспомним сегодня страницы биографии Федора Григорьевича, услышим его голос, увидим его на экране. Сегодня здесь будут звучать и песни, которые, мы думаем, понравились бы Федору Григорьевичу.
Будет сегодня и немного информации о наших трезвеннических делах в Новосибирске, а в завершении – еще и чай для душевного общения.
Этот вечер проводится по инициативе двух организаций Информационно-методического центра трезвый город и Новосибирской организации «Русские пробежки за ЗОЖ», и при поддержке Новосибирской областной юношеской библиотеки.
Вести этот вечер будем мы – Алексей Назаров и Дарья Бучакова.
А сейчас мы предоставляем слово представителю библиотеки, Михаилу Костину, нашему соратнику в деле утверждения трезвого образа жизни.
*
Федор Григорьевич родился ровно 110 лет назад – 22 сентября – по старому, 5 октября - по новому стилю, 1904 года, в деревне Чугуево Киренского уезда Иркутской губернии (ныне – это Киренский район Иркутской области) в семье Григория Гавриловича и Анастасии Николаевны Угловых.
Отец и мать Федора Григорьевича – были обычные русские люди и, в то же время, обладали качествами, которые потом проявились в простом деревенском пареньке – Феде Углове.
Отец его – Григорий Гаврилович родился в 1870 году в семье рабочего нижнесалдИнских заводов в Пермской губернии. Уже в десять лет вынужден был начать работу на заводе, чтобы помогать своему отцу кормить большую семью. В 14 лет он был уже умелым слесарем и токарем по металлу. Принимал активное участие в деятельности рабочего кружка. По навету провокатора - Григория Углова и других кружковцев уволили с завода с волчьим билетом. Гриша Углов подкараулил с товарищами и хорошенько проучил доносчика. Делу придали политическую окраску: молодых рабочих осудили на вечное поселение в восточную Сибирь.
Здесь, в восточной Сибири, Григорий Углов устроился на пароход, который перевозил грузы по Лене. Здесь познакомился с Настей Бабошиной – правнучкой переселенцев, которые много лет назад приехали сюда в поисках лучшей жизни из степной России.
А приметил Григорий Углов Настю Бабошину не случайно. Несмотря на юный возраст даже сверстники звали ее уважительно по имени отчеству за мудрость, рассудительность и смекалку.
В семье Угловых очень хорошо знали жизнь простого русского человека, в том числе тех, кому досталась нелегкая доля каторжан. Федор Григорьевич в своей книге «Сердце хирурга» много раз говорит об этой любви. Вот один из таких фрагментов
Когда я слушал рассказы матери и отца, зарождалось во мне желание пристальнее вглядеться в своих земляков, с невольным восхищением думал я о сильном и терпеливом русском человеке, достоинство и доброту которого не могут вытравить никакие невзгоды, самые тяжкие испытания.
С тех пор помнится мне одно стихотворение, неизвестно кем написанное, сложенное, возможно, в народной среде, — о характере истинного сибиряка. При всей непритязательности, внешней простоте этих строк, в них, по-моему, очень верно подмечены и как бы сконцентрированы те душевные и деловые качества, что отличают русского человека:
Смелость, сметливость, повадка
Ездить по стране,
Чистоплотность, ум, приглЯдка
К новой стороне.
Горделивость, мысли здрАвость,
Юмор, жажда прав,
Добродушная лукавость,
Развеселый нрав.
Политичность дипломата
В речи при чужом.
Откровенность, вольность брата
С истым земляком.
Страсть горячая к природе
От степей до гор,
Дух, стремящийся к свободе,
Любящий простор,
Поиск дела, жажда света.
Знать: да что? да как?
Стойкость, сердце золотое!
Вот наш сибиряк!
Конечно, сегодня и условия жизни в Сибири уже не те, что были здесь, скажем 100-200 лет назад. Но… тем не менее – всем мы, прожившие здесь много лет и живущие здесь сегодня – не только биологические, но и духовные потомки настоящих сибиряков, лучшие черты характера которых проявились в Федоре Григорьевиче Углове.
А сейчас наш вечер продолжит
Дуэт Олега Минакова и Ольги Петуховой.
Песня Олега Минакова на стихи нашего земляка Александра Верина «Иванов Род»
**
На формирование юного Федора Углова оказывали большое влияние отец и мать, семейная традиция общего чтения, когда вся семья собиралась за столом и вслух читались произведения русских классиков, прежде всего А.С. Пушкина.
Большое влияние оказал на формирование Личности Федора Углова и его старший брат – Иван. Вот как описывает эту страницу своей биографии Федор Григорьевич:
«самоотверженных энтузиастов, беззаветно преданных своему делу, я встречал очень много. Мне не надо ходить далеко за примерами. На восемь лет был старше меня Ваня. Едва научившись читать, он дал мне целый список книг, которые я в первую очередь должен был прочесть. И все книги о благородстве и красоте душевной человека. Среди них «Спартак» Джованьоли, и «Овод» Войнич, и многие другие. Это он не переставая говорил нам о значении Пушкина в нашей жизни, о его величии и любви к русскому народу. Это он первый познакомил нас с красотой и богатством произведений Лермонтова. Романтик по натуре, преданный революционным идеям, беззаветно любящий свой народ, Ваня во всём был для нас примером. Он не пил, не курил, никогда не употреблял бранных слов и учил нас, как надо жить и работать для народного счастья.
Отказавшись от всего, он поехал в деревню Новосёлово, что отстояла от Киренска на 300 километров, в глушь тайги, куда, по существу, не было никаких путей. Уехал туда, чтобы выучить грамоте крестьянских ребятишек, быть пропагандистом народной власти».
Вот и выбор профессии врача Федором Григорьевичем был совсем не случаен. В Киренске, где жила семья угловых, располагалась больница – единственная на 300-500 верст в округе. И сюда – в Киренск люди ехали нередко с последней надеждой «К доктору – дал бы он облегченье».
Уважительно произносилось имя киренского врача Светлова, пишет в книге «Сердце хирурга» Ф.Г. Углов - Руки у него, как я сейчас понимаю, были искусные, душа чистая, сострадательная к чужой беде. Он был из тех благородных русских натур, которые на заре нового двадцатого века связали свою жизнь со служением простому народу, стремились в глухих, медвежьих углах нести людям знания, культуру, собственным примером учили добру и бескорыстию. Какими счастливыми, буквально заново воскресшими уезжали в свои деревни после светловских операций наши гости!»
Решение Федора Углова о необходимости учиться, а значит - покинуть семью – было не простым. В это время он остался в семье старшим из братьев и отец, уже потерявший здоровье, надеялся на его помощь. Так Федор Григорьевич описывает этот разговор с отцом, состоявшийся в 1923 году, когда он закончил учительскую семинарию:
«— Загадывал, что пойдешь ты работать, — говорит он. — Сразу бы нас двое, работников...
— Не могу без того, папа, чтоб врачом не стать...
— Тогда с богом. — И его ладонь тихо ложится на мою руку. В этом жесте все — одобрение, понимание, прощение, отцовское благословение».
Так сделал свой окончательный выбор в жизни Федор Григорьевич Углов.
Наш вечер продолжает Дуэт Олега Минакова и Ольги Петухово
(Родник)
**
Итак, в 1923 году Федор Григорьевич Поступил в Иркутский университет. Путь из Киренска в Иркутск был непростой — за 22 дня будущий студент преодолел более 1000 км, причем только около 200 из них — на автомобиле. Студенческая жизнь Федора Углова была насыщенной, хоть и не сытой. Ведь семья не могла помогать материально. Как пишет Федор Григорьевич в своей книге, стипендия на первом курсе была маленькая — шесть рублей в месяц, а одни талоны на скудное месячное питание в студенческой столовой стоили четыре с полтиной. «Повозишь ложкой в тарелке и вздохнешь тут же: то ли ел, то ли это показалось». И, тем не менее, несмотря на все трудности, это было поколение молодежи, понимавшее, что именно им строить новую страну.
«Мы были чертовски боевыми, настырными ребятами: учиться — до темноты в глазах, спорить на диспутах — пока глотку не сорвешь, песни петь — пока все они не будут перепеты! Хотя и голодно жили, но без уныния — с комсомольским задором, как нынче пишут в газетах».
После лютой иркутской зимы, когда пообносившийся, легко одетый студент Углов, подолгу отогревал в аудитории замерзшие непослушные пальцы, он решил подработать на прожитье после весенних экзаменов. Устроился на карбас — нечто среднее между плотом и баржей, с помощью которого сплавляли грузы по Лене. На сплав нанимался народ самый разный, и интеллигентному Федору здесь пришлось выдержать свой очередной жизненный экзамен.
Вот как описывает этот случай Федор Григорьевич в своей книге «Сердце хирурга»:
«В первый же день за то, что не употреблял бранных слов и ко всем обращался предупредительно-вежливо, я был прозван «мазунчиком» и «салагой», надо мной стали издеваться и даже грозились, если уткнемся в мель, бросить вместе с лоцманом за борт! Так уж почему-то водится в компаниях: не похож на всех, белая ворона, значит, клюй его, ребята!.. Слава богу, до вечера на мель не сели, остался я сухим, хотя несколько злых тычков в спину мне досталось. Я, признаться, упал духом, и когда в сумерках причалили к берегу, развели костер, стали ужин готовить, нахохленно сидел в сторонке. Багровые отсветы огня, молчаливая тайга за спиной, темное серебро реки и звезды, отразившиеся в ней, грубая речь моих спутников... Что это напомнило мне? Пушкина!
Я подвинулся ближе к костру и твердо, с большой выразительностью и жаром стал читать вслух. И угас разговор, всякий шум, только слышался мой голос:
Не стая воронов слеталась
На груды тлеющих костей,
За Волгой, ночью, вкруг огней
УдАлых шайка собиралась.
Какая смесь одежд и лиц.
Племен, наречий, состояний!
Из хат, из келий, из темниц
Они стеклИся для стяжаний!
И когда с неослабевающим напряжением, как перед самой взыскательной аудиторией, я прочитал последний абзац этой поэмы Братья разбойники:
У каждого своя есть повесть,
Всяк хвалит меткий свой кистЕнь.
Шум, крик. В их сердце дремлет совесть.
Она проснется в черный день! —
мои слушатели, как зачарованные, долгое время сидели неподвижно и молчали. Наконец, старший из рабочих подошел ко мне и со словами: «Спасибо, друг! Вот ты, выходит, какой!» — крепко пожал мне руку.
Стоит ли говорить, что с этого дня отношение ко мне резко изменилось... А главное: все с нетерпением ждали вечерней стоянки, мы были уже как одна дружная семья, и я с воодушевлением, при общем одобрении, читал стихи Пушкина, Лермонтова, Некрасова, Кольцова, пересказывал удивительные истории из повестей Гоголя. Пели мы и старинные народные песни. И сколько раз после убеждался я в великой облагораживающей силе литературы: даже самые, казалось бы, черствые, загрубевшие сердца сдаются перед истинной поэзией!
Ну, студент, — сказали мне при прощании мои товарищи по сплаву, — уважил ты все наше общество. Учись дальше, Федор, и людей хорошему учи!..
Этот эпизод хорошо показывает, что в Федоре Григорьевиче, внешне совсем не богатырского вида человеке, с юных лет сформировался крепкий характер, особый стержень.
Нашу программу продолжит Карина Ляникова. Она прочитает стихотворение Эдуарда Асадова.
**
Учеба в Иркутском университете шла успешно. Во время учебы возникла и семья. Женой Федора Григорьевича стала студентка его же группы — Вера Михайловна. Но после поездки в Ленинград с группой студентов на четвертом курсе, Федор Григорьевич заболел. Сыпной тиф! Затем — общее заражение крови! А потом еще одна напасть — брюшной тиф. Полгода проболел Федор Григорьевич. Врачи удивлялись, как смог перенести больной Углов все эти болезни и всевозможные осложнения после них.
«Железный организм», — говорили они. И это было правдой. Я действительно рос крепким, здоровым, - пишет в своей книге Федор Григорьевич, - привычным к любому труду, с детства любил снарядную гимнастику: у нас дома всегда был турник, висели кольца, стояли во дворе пудовые гири. Мы с братьями рано начинали и чуть ли не позже всех заканчивали купальный сезон в нашей холодной реке, зимой по утрам выбегали из дома на улицу обтираться снегом, увлекались французской борьбой. Благотворно влиял на здоровье правильный режим питания: мама научила нас вставать из-за обеденного стола немножечко голодными. Придерживаясь этого правила всю жизнь, я с юности и до нынешних лет сохраняю нормальный вес и нахожусь, как говорится, в спортивной форме».
И все же из-за необходимости восстановить здоровье, после года академического отпуска, Федор Григорьевич Углов перевелся для завершения учебы в Саратовский университет, который закончил в 1929 году. Получив диплом, Фёдор Григорьевич работал участковым врачом в Нижневолжском крае, затем — в селе Отобая в Абхазии и в больнице имени Мечникова в Ленинграде. А по окончании интернатуры проработал четыре года главным врачом и заведующим хирургическим отделением межрайонной больницы водников в родном для него Киренске. - до 1937 года