Копытков В. В., Щипин В. И.
Путешественника, подъезжающего к селу Черевково Красноборского района Архангельской области со стороны Котласа, встречают широко известные «гусевские дома», ставшие своеобразной визитной карточкой этого северодвинского села. Если же путешественник подъезжает к Черевкову с противоположной стороны, то сначала видит знаменитый кедровый сад, а потом, миновав мост через речку Лудонгу, взгляд привлекает старый, внушительных размеров двухэтажный дом, расположенный справа от дороги. Конечно, гусевские исполины намного больше по размерам, да и своими украшениями впечатляют, но этот дом у речки Лудонги в деревне Астафьевской необычен, хотя и видно, что сегодня у него чего-то недостаёт. Здание обшито потемневшим от времени тёсом, окна плотно закрыты ставнями, заметно, что здесь давно никто не живёт. Приглядевшись, можно увидеть, что подшивка свесов крыши ещё сохраняет следы исчезнувшей красоты здания – затейливый растительный орнамент. При внимательном рассмотрении обращает внимание отсутствие мезонина, который явно был, но не сохранился. Что же это за дом, кому он принадлежал и какова его судьба.
Дом у Лудонги был построен в 1892 году состоятельным крестьянином Фёдором Степановичем Мокеевым, известным в черевковской округе под прозвищем «Фермяк», данным ему местными крестьянами. Такое прозвание он получил за свою страсть к садоводству, огородничеству и разведению пчёл, и страсть эта имела серьёзную основу: Фёдор Степанович окончил школу садоводства и пчеловодства на Украине.
Родился Ф.С. Мокеев осенью 1837 года в семье зажиточного крестьянина деревни Мыс Степана Алексеевича Мокеева [1]. С детства он увлекался сельским хозяйством и мечтал получить соответствующее образование. Выбор пал на практическую школу садоводства и пчеловодства П.И. Прокоповича, расположенную в Конотопском уезде Черниговской губернии. Но существовало серьёзное препятствие: Фёдор стоял на рекрутской очереди и ожидал призыва в армию. Его отец, Степан Алексеевич, предпринял всё возможное, чтобы помочь сыну. В 1860 году он уговорил одного из самых богатых жителей Черевкова Ивана Андреевича Пирогова, чтобы тот провёл «разъяснительную» работу среди крестьян своего сельского общества и добился положительного решения о снятии Фёдора с рекрутской очереди. Иван Пирогов, используя свой авторитет и влияние, лично обошёл все дома крестьян Русановского сельского общества, уговаривая каждого дворовладельца проголосовать на сельском сходе за разрешение Фёдору выехать на учёбу. Кроме того, Пирогов устроил у себя на дому угощение для наиболее влиятельных мужиков. В итоге сельский сход принял «приговор» разрешить Ф.С. Мокееву учиться [2].
Но этому решению воспротивился дядя Фёдора Николай Алексеевич Мокеев, так как теперь рекрутскому набору подлежали его сыновья. 26 марта 1861 года он направил жалобу на противоправные действия своего брата и Ивана Пирогова в Петербург на имя министра государственных имуществ. Жалоба была переадресована в Вологодскую палату государственных имуществ, которая 20 июня того же года приняла решение оставить Фёдора в рекрутской очереди [3].
Прошло несколько лет, и Фёдор всё же добился возможности учиться. Так, в конце шестидесятых годов XIX века Фёдор Степанович оказался на хуторе Пальчики в Конотопском уезде, где размещалась школа садоводства и пчеловодства.
Учиться было интересно. В первый год ученики помимо начальных агрономических знаний осваивали столярное и бондарное ремесло, а также «приучались к пчеловодству показом начальных и простых предметов», неграмотные обучались грамоте и арифметике. На второй год они проходили уже полный курс пчеловодства и приобретали все практические навыки. Кроме пчеловодства, в хозяйстве школы большое внимание уделялось развитию овощеводства, садоводства, животноводства и даже шелководства. После окончания учёбы Фёдор несколько лет работал в крупных имениях на юге России, но позже принял решение вернуться на родину.
Так впервые в Черевкове и в деревнях на десятки вёрст вокруг появился человек, владевший профессиональными знаниями по агрономии, животноводству и пчеловодству. Вероятно, именно Фёдора Степановича следует считать первым черевковским пчеловодом, так как только в двадцатые годы ХХ столетия пчёлами стали заниматься бывший дьякон Иван Степанович Карпов в Ляхове и учитель Александр Григорьевич Цивилёв в Черевкове. Но не только пчелиными ульями удивил земляков Фёдор Мокеев. Газета «Вологодские губернские ведомости» в 1884 году писала: «…крестьянин Сольвычегодского уезда Черевковской волости и общества, деревни Мыса Фёдор Степанов Мокиев, обучавшийся в школе садоводства и пчеловодства в Конотопском уезде Черниговской губернии, занимается ныне в месте своего жительства… садоводством и пчеловодством, разведением сеяния разных сортов хлеба и травосеянием» [4].
Кроме того, он закупил в своё хозяйство двух породистых тёлок и быка-производителя. Вскоре довёл стадо коров до десяти голов, коровы давали за удой по десять литров молока и более, тогда как от коров местной породы можно было получить не более пяти литров. Были куплены молотилка и веялка, построен крытый ток. Новые агротехнические приёмы позволили резко повысить урожайность высеваемых на полях ржи, ячменя и пшеницы. Помимо перечисленных агрокультур, крестьянин-новатор выращивал кукурузу, гречиху и листовой табак; занимался садоводством – в его саду росли яблони, груши, вишни, крыжовник, чёрная и красная смородина и даже шелковичные деревья. Тогда-то и закрепилось за Фёдором Степановичем прозвище Фермяк [5].
Поздней осенью 1888 году к обрывистому берегу Лудонги, впадающей в один из протоков Северной Двины в 3 км от Черевкова, причалил карбас с необычным грузом. В берестяных коробах вместе с комом земли были бережно упакованы небольшие, с аршин величиною (около 70 см) деревца с длинной темно-зелёной хвоей. Разгружавшие карбас крестьяне осторожно выносили их на берег. Фёдор Степанович привёз целую сотню кедров из Коряжемского Николаевского монастыря. Наконец-то осуществилась его давняя мечта – создать сад из этого красивого дерева. За саженцы он заплатил монахам по тем временам немалые деньги – 100 руб., то есть по 1 рублю за каждый кедрик. А на рубль тогда можно было купить пару овец.
Если учесть, что возраст саженцев составлял в среднем 6–8 лет, то к 1918 году кедрам в Черевковской роще было уже 37 лет.
Место для посадки оказалось весьма удачным – надпойменная терраса с незначительным уклоном к юго-востоку. Самая нижняя её часть, переходящая в пойму, в отдельные годы на короткое время затопляется паводковыми водами.
Работы по посадке выполняли местные крестьяне, специально нанятые для этого. Делали всё так, как указывал хозяин. Всю площадь посадки разметили на квадраты по две сажени. На углах квадратов копали небольшие ямы, дно их засыпали чёрной почвой, которую брали в пойме речки Лудонги. Вокруг кедров по периметру посадили в два ряда липу, а также берёзу, тополь, ель, пихту [6]. Ф.С. Мокеев знал, что, например, на Вологодчине так были обсажены многие дворянские имения. Далеко не все кедры прижились сразу, и создателю сада пришлось не раз ездить в Коряжму и привозить оттуда саженцы для замены погибших.
Кроме земледелия, Фёдор Степанович успешно занимался торговлей. На пике предпринимательства в 1892 году он решил построить новый дом, в котором на первом этаже разместилась торговая лавка и складские помещения, а на втором жилые комнаты. Кровля здания была железная, зелёного цвета, с водосточными трубами по углам. По периметру её завершали такие же карнизы, украшенные просечным ажурным орнаментом. Строение венчал мезонин с широким балконом и арочным портиком, выполненным в виде резного балдахина с кистями и закреплённом на шести резных колоннах. Окно и перила балкона украшала красивая рельефная резьба по дереву: солнечная корона, пышные гроздья винограда, райские птицы, причудливые узорочья. За преобладание светлых тонов в покраске это здание в народе прозвали «белым домом».
Стоит отметить, что подобной декоративной резьбой в Черевковской волости на рубеже XIX – начала XX веков был украшен не только «дом Фермяка». На сохранившихся старых фотографиях видно, что художественным декором такого же высокого уровня отличались мезонины и балконы домов богатых черевковских крестьян: А.И. Антонова в деревне Кухтырёвской, А.М. Рудакова в деревне Рухлятинской и, конечно же, братьев М.С. и И.С. Гусевых. Также в самом селе Черевкове до наших дней сохранился лабаз торговца А.И. Пирогова, окна которого обрамлены наличниками изысканной художественной работы. Несомненно, что в украшении всех перечисленных строений прослеживается характерный стиль одного и того же мастера-резчика – настоящего художника, имя которого ещё предстоит установить историкам [7].
На мезонин дома Ф.С. Мокеева обратил внимание известный художник и искусствовед Игорь Эммануилович Грабарь. Он запечатлел это произведение искусства во время путешествия по Русскому Северу в 1902 году и впоследствии опубликовал его фото в первом томе фундаментальной «Истории русского искусства», выпущенной издательством И.Н. Кнебеля. Правда, во время поездки художника дом ещё не был полностью обшит тёсом, и в подписи к иллюстрации в книге не указана конкретная принадлежность этого шедевра деревянного зодчества, в подписи обозначено «вышка богатого дома в Черевкове» [8]. Тем не менее, нам удалось идентифицировать на этом изображении дом Ф.С. Мокеева, сравнивая снимок И.Э. Грабаря с другими фотографиями этого дома. Совпадает не только форма самого балкона, но и устройство наличников и оконных рам, скреплённых металлическими уголками и имеющих не характерное для других черевковских построек разделение в верхней части тонкой вертикальной перегородкой.
Так нежданно-негаданно белый дом Ф.С. Мокеева навсегда остался в истории одним из образцов русского деревянного зодчества. Однако дальнейшая судьба уникального белого дома была незавидной. После смерти Фёдора Степановича (около 1914 г.) он оказался в руках Михаила Яковлевича Попова из деревни Мардановская Алексеевской волости (вблизи Красноборска). Попов был капитаном парохода «Архангельск», но не проходил мимо подвернувшихся возможностях приобрести тот или иной земельный участок. Так, в ноябре 1910 года в его руки попала значительная часть земельных угодий деревни Астафьевская после того, как двоюродный брат и тёзка Фёдора Степановича Фёдор Николаевич Мокеев просрочил вексель на 3 тысячи рублей. Затем и дом Фермяка оказался в руках М.Я. Попова [9].
После революции М.Я. Попов продолжал проживать с семьёй в белом доме, но часть его была конфискована. А в 1930 году Михаил Яковлевич был раскулачен и отправлен на лесозаготовки, однако вскоре сумел оттуда сбежать и скрыться. В 1931 году дом, амбары, баня, лошадь и корова были конфискованы и проданы в счёт погашения сельхозналога. В «Учётной карточке по кулацкому хозяйству» М.Я. Попова было записано, что до революции он «имел крупное сельское хозяйство, имел частновладельческую землю, сенокоса до 50 га, имел кедровый сад до 2 га, обрабатывал наёмным трудом, держал батраков до 30 человек; также и после революции занимался скупкой и перепродажей сельскохозяйственных продуктов, занимался эксплуатацией чужого труда до 5 человек до 1930 года» [10].
Позже в южной части белого дома размещалось фабрично-заводское училище, а северная была отдана под квартиры. Здесь, в частности, проживала Прасковья Васильевна Лапина. В 1942 году дом купил Алексей Яковлевич Антропов. Примерно в конце пятидесятых годов ХХ века уникальный балкон дома был разобран. Снятыми резными украшениями хозяева топили печи. Однако некоторые элементы накладной художественной резьбы, располагавшиеся вокруг окна мезонина, сохранялись на здании ещё на протяжении нескольких десятилетий. Часть из них находится ныне на хранении в Черевковском музее.
После смерти А.Я. Антропова дом перешёл по наследству его детям, Е.А. Антропову и Н.А. Дементьевой. По договорённости между братом и сестрой в конце 1990-х годов мезонин дома был снят и перевезён в деревню Фроловская под Красноборском, где Нина Алексеевна использовала его для постройки дома.
Такова краткая история черевковского белого дома, дома Фермяка, одного из великолепных гражданских строений конца XIX века, вошедшего в качестве образца деревянной архитектуры в многотомную «Историю русского искусства» академика» И.Э. Грабаря. Сегодня нам остаётся лишь сожалеть, что этот уникальный памятник народного зодчества так и не был своевременно выявлен специалистами областного отдела культуры и не взят под охрану государства.
[1] ГААО. Ф. 1015. Оп. 4. Д. 30. Л. 811 об. – 812.
[2] ЧФ КИМХМ им. С.И. Тупицына. Архив семьи Мокеевых. Оп. 3. № 283. Л. 1–2; Оп. 3. № 286. Л. 1–1 об.
[3] ЧФ КИМХМ им. С.И. Тупицына. Архив семьи Мокеевых. Оп. 3. № 289. Л. 1–1 об.
[4] Вологодские губернские ведомости. 1884. № 49. С. 7.
[5] Пономарёв В.А. История Черевковской волости. Архангельск, 2002. С. 66; Волков П. Н. Возьми хорошее из старины // Знамя (Красноборск). 31 мая 1994.
[6] Ипатов Л.Ф. Кедр на Севере: научно-популярные очерки. Архангельск, 2001. С. 112–115.
[7] Копытков В.В., Щипин В.И. Черевковская династия Гусевых. Историко-документальный очерк. М., 2018. С. 49–63.
[8] Грабарь И.Э. История русского искусства. Т. 1. М., 1909. С. 508.
[9] ЧФ КИМХМ им. С.И. Тупицына. Архив семьи Мокеевых. Оп. 3. № 459–462.
[10] КМААО. Ф. 118. Оп. 3. Д. 14. Л. 3.
Сокращения
ГААО – Государственный архив Архангельской области (г. Архангельск).
КИМХМ – Красноборский историко-мемориальный и художественный музей имени Сергея Ивановича Тупицыны (учителя, историка, основателя этого музея в селе Красноборске, районном центре Архангельской области).
ЧФ – Черевковский филиал КИМХФ имени С.И. Тупицына.
Дом Ф.С. Мокеева в дер. Астафьевская. Фото 1950-х годов