Потом Учитель предложил:
– Представь какую‑либо фигуру и постарайся слепить эту фигуру тепловым полем твоих рук. Если тебе покажется, что теплового поля не будет хватать, ты можешь выдохнуть через руки, как я учил тебя раньше в упражнении «31 вдох и выдох».
Я начал выдыхать через руки и через некоторое время почувствовал обволакивающую их теплую мягкую субстанцию. Почему‑то вспомнив замки из песка, которые я лепил в детстве, я мысленно начал строить из этой субстанции замок.
Ли сказал, что у меня получилось какое‑то строение готического стиля.
Действительно, замок, который я представлял, имел готические очертания и был украшен множеством остроконечных башенок.
Потом мы создавали всевозможные мыслеобразы – зайчиков, скамеек, машин, кубиков, чашек, ложек и всего, что только приходило в голову.
Я угадывал мыслеобразы Учителя, он – мои, я почти не ошибался, он не ошибался никогда. Я чувствовал такой подъем, такое возбуждение от происходящего, что разрушились все психологические барьеры. Я полностью раскрепостился, наслаждаясь открывшимися передо мной новыми возможностями.
– Дай мне руку, и я покажу тебе, что еще можно делать с помощью мыслеобразов, – сказал Ли.
Я протянул ему руку, и он, сосредоточившись, провел над ней пальцем, не касаясь ее.
Я почувствовал жгучую боль, и на коже появилась яркая красная черта, протянувшаяся от запястья до кончика указательного пальца.
Учитель снова, не касаясь меня, провел над чертой ребром ладони другой руки, как бы сгребая ее, и, следуя за его движением, красная отметина исчезла.
– Я читал много литературы по парапсихологии, – сказал я. – Там говорилось о подобных вещах, но еще больше я читал критических статей, где утверждают, что все это – обман, шарлатанство и самовнушение. Почему об этих феноменах стараются умалчивать, почему людей не обучают этому?
– Причина очень проста, – ответил Ли. – Власть имущим не нужно, чтобы человек знал о себе больше, чем он знает сейчас. Любой полет мысли увлекает человека за собой, и в масштабе государства последствия неконтролируемого притока знаний могут быть опасными как для правительства, так и для общества.
С одной стороны, человек, овладевший подобными методиками, вместе с ними приобретает другой взгляд на мир, на общество и на его ценности. Прежние авторитеты перестают быть авторитетами для него. Усиливая свое могущество и независимость, он может стать опасным для общества. Он будет нарушать его законы, убедив самого себя, что он выше этих законов, раз он может делать такие вещи. С другой стороны, люди, изверившись в правительстве, недовольные своим социальным положением и взаимоотношениями с окружающими, могут увлечься новыми идеями, обещающими им впереди счастье, свободу и свет, вообще не понимая, что это такое. Они будут рады пойти за любым новым пророком, одурачившим их подобными трюками, готовые отдать жизнь за идею, готовые следовать за богами, которых никогда не видели, поклоняться им, сами не понимая почему.
На самом деле и тот, и другой путь ведут в пропасть, поскольку вне общества человек все равно слаб, а нарушая законы общества, он подвергает опасности и себя, и других людей.
Даже если для человека, владеющего сверхспособностями, безразлична судьба остальных, то, что он подвергает опасности себя, для него не должно быть безразлично. Поэтому не иди по такому пути. Ты всегда должен мимикрировать под общество, использовать его как мощную систему, которая может служить тебе и быть для тебя полезной.
Общество со всеми его недостатками защищает тебя от агрессивного внешнего мира, оно может сделать твою жизнь более спокойной и безопасной. Но, с другой стороны, общество всегда эгоистично, оно суперэгоистично. Ему безразлична судьба единиц, и оно часто жертвует ими в угоду каким‑то кажущимся ему важными идеям или целям. Общество может жестоко эксплуатировать тебя, а потом пожертвовать тобой, и тут все будет зависеть от тебя, от твоего умения ориентироваться в этом мире, выживать в своей окружающей среде, используя все ее преимущества и недостатки. Ты должен уметь противопоставить эгоцентричным поползновениям власть предержащих свой эгоцентризм в лучшем смысле этого слова, охраняя себя от разрушительных воздействий общества, независимо от того, будут ли эти воздействия физическими, моральными или психологическими.
– Я не совсем понимаю тебя, – сказал я. – С одной стороны, ты выступаешь за выполнение законов общества, а с другой стороны, ты все время подчеркиваешь, что человек противостоит обществу и что, фактически являясь членом общества, индивидуум ставит себя вне его.
– В этом и заключается срединный путь, – ответил Ли. – Если бы общество было идеальным и благоприятным для человека, не создавалось бы никаких других объединений людей по интересам, по общим стремлениям. Общество не совершенно и не может удовлетворить всех.
Именно поэтому отец помогает сыну добиться успеха в жизни, чиновник вступает в кратковременный союз со взяточником, чтобы они оба могли достичь успеха, а бедные боятся за завтрашний день. Именно из‑за несовершенства общества между людьми существуют такие сильные различия. То, на чем ты воспитан – идеи свободы, равенства и братства, – это большая утопия, поскольку равенства между людьми не может быть с самого рождения, – это очевидно. И то, что люди не видят очевидное, даже став взрослыми, – это их слабость.
Первый шаг, который ты должен сделать и который раскроет тебе глаза на жизнь, – это шаг в осознании мира, когда ты не принимаешь то, что тебе говорят в качестве готового рецепта, а пытаешься критически осмыслить это, пытаешься понять суть того, что тебе говорят, понять, кто это говорит, почему он это говорит, кому это выгодно, и что данное высказывание заключает в себе для конкретного человека, а именно для тебя.
Начиная со школы, вас не учат тому, что нужно и важно для жизни. Мы уже говорили с тобой на эту тему. Тебе внушают какие‑то сомнительные общие идеи и истины, и ты, захваченный этими общими идеями, становишься рабом этих идей, а значит, и средством для их воплощения в жизнь. Став орудием воплощения той или иной идеи, ты становишься управляемым, безопасным для государства, и государство может манипулировать тобой и использовать тебя как кирпичик в кладке своего здания. Оно связывает тебя семьей, и ты выполняешь свое предназначение, оставляя потомство, которое ты будешь воспитывать на тех же идеях и устоях и которое станет кирпичиком в государстве будущего.
Твоя задача, вернее, задача, которую навязывает тебе общество, – вырасти лояльным членом общества, хорошо работать на благо общества, воспроизвести на свет здоровое лояльное потомство, а когда ты не сможешь работать – в относительно короткий срок освободить государство от бремени расходов на себя, поскольку свои силы и здоровье ты исчерпал, работая на благо государства и выращивая потомство. Таким образом, члены общества сами создают монстра, который заботится больше не о процветании каждого конкретного человека, а о процветании идеи, на которой зиждется государство, и о процветании людей, находящихся у рулей власти.
Вот почему в дни великих потрясений, когда рушатся привычные устои государства, люди мечутся из стороны в сторону, им не хватает удобной идеологической жвачки для того, чтобы приспособиться к новой, изменившейся ситуации. Им нужна какая‑то конкретная цель, поскольку цель, поставленная далеко впереди, обещающая определенную стабильность и безопасность в будущем, помогает им перебороть их ежеминутные страхи.
Такие люди бессильны перед лицом Жизни с большой буквы. Они бессильны перед лицом смерти, ее лик довлеет над ними, вытесняя мысли о смерти из сознания, но из подсознания люди не могут вытеснить образ смерти, и они прибегают к услугам религии, используя ее как наркотик, заглушающий неуверенность в собственных силах, заглушающий сомнения и страх.
Принадлежность к сообществу, государству успокаивает их, создавая иллюзию их полезности, осмысленности их существования, иллюзию собственной важности и значимости. Люди должны видеть какие‑то перспективы развития. Человек старается победить смерть, оставляя потомство, надеясь, что он будет существовать в своих детях и внуках. Он пытается сделать детей похожими на него, но дети обычно не хотят этого. Как следствие, возникают конфликты, часто превращающие жизнь в ад и для родителей, и для детей. Человек живет в аду и продолжает считать, что все нормально, – ведь он следует устоям общества и обеспечивает свое бессмертие в грядущих поколениях, которые, скорее всего, никогда и не вспомнят о нем.
Люди следуют готовым рецептам, они боятся новых непроторенных путей, боятся оторваться от стада и оказаться один на один с неизвестностью. Лидер отличается от подчиненного тем, что он способен сделать что‑то новое и действовать независимо, но настоящие лидеры встречаются не так уж и часто.
Люди разные от природы – одни слабее, другие сильнее, одни умнее, другие глупее, но ирония жизни заключается в том, что часто глупость в определенной ситуации может оказаться полезнее, чем ум, а интуитивное следование за лидером оказывается более благоприятным, чем само лидерство. Поэтому люди такие разные – это разнообразие обеспечивает выживание человечества в целом.
В любой экстремальной ситуации – общественной или природной – всегда найдутся группы людей, которые за счет качеств, не проявляющихся у них в обычной жизни, могут оказаться более приспособленными, чем другие, к перенесению жизненных или стихийных катаклизмов.
Ли еще некоторое время говорил об отношениях общества и индивидуума и привел примеры того, как человек с неординарным мышлением, развивая сильные стороны своей личности, переходит на свой путь развития, как много он может взять от жизни, извлекая пользу для себя и получая удовольствие от ситуаций, в которых обычный человек будет страдать.
Учитель сказал, что такой человек не вписывается в обычные рамки и поэтому вызывает естественное раздражение у окружающих его людей тем, что выделяется из толпы. По аналогии с миром животных, он представляется «белой вороной» – чужаком, несущим потенциальную угрозу для стаи.
Но если такой человек сможет выйти из своего социума, добившись определенных успехов и доказав эффективность своего поведения, он становится лидером, вожаком, которому начинают подражать. Вокруг него создается свой социум до появления нового лидера такого же направления, который может стать для него соперником и конкурентом.
Ли приводил мне разные примеры отношения личности и государства, и я понял, что любое государственное устройство далеко от совершенства, но стало ясным и другое – государственное устройство совершенствуется, хотя и постепенно, и жить в современном мире гораздо комфортней и безопасней, конечно в периоды его стабильности, пока очередные катаклизмы не сметут привычные устои жизни.
– Со временем люди поймут, – говорил Ли, – что решение проблем силовыми методами – войнами, революциями – далеко не оптимальный путь развития человечества, что любой период мира можно использовать гораздо лучше, чем войну, хотя на любом потрясении человечества какая‑то его часть всегда зарабатывает материальные блага за счет счастья, здоровья и жизни остальных.
Учитель часто во время наших встреч разговаривал со мной об обществе и государстве. Иногда он прерывал тренировку по рукопашному бою для того, чтобы привести примеры взаимодействий в воинском искусстве, и проводил параллели этих взаимодействий с процессами, происходящими в обществе.
– Это тоже входит в систему «Вкус Жизни»? – спросил я.
– Конечно, – ответил Ли, – поскольку вкус плода с Дерева Жизни зависит от умения поедать этот плод, а Дерево Жизни – это в том числе и общество как таковое. Ведь именно общество дает плоды, которые ты потребляешь…
Глава 9
Выбор напарника
Тренировки становились все сложнее и интенсивнее. По мере углубления в тонкости рукопашного боя Спокойных я все сильнее чувствовал нужду в партнере моего уровня для отработки и совершенствования техники. Ли слишком превосходил меня и, несмотря на то, что мы тренировались почти каждый день, я испытывал настоятельную потребность спарринговаться и отрабатывать приемы с кем‑то, находящимся на моем уровне. Конечно, некоторые элементы техники Шоу‑Дао я показывал своим друзьям и ученикам, не говоря, откуда я это знаю, но тренироваться с ними на достаточно серьезном уровне было сложно.
Я несколько раз просил Ли разрешить мне найти напарника, чтобы заниматься вместе с ним. Учитель обычно уходил от ответа, но однажды он неожиданно согласился со мной и сказал, что хороший напарник гораздо важнее, чем родители, не говоря уже о жене.
– Именно с напарником ты движешься к совершенству, поэтому от напарника очень многое зависит, – сказал он. – Проблема заключается в том, что там, где ты живешь, очень трудно найти еще одного человека твоего уровня. Конечно, ты должен иметь напарника, но нам придется выбрать такого, который помог бы тебе стать человеком‑деревом, не преследуя никаких личных целей и довольствуясь лишь тем, что ему перепадает.
– Это выглядит не очень справедливо по отношению к нему, – возразил я. – Естественно, что у него будут свои цели в изучении искусства Спокойных.
– При выращивании дерева, – сказал Ли, – семена погибают. При совершенствовании Хранителя Знания погибает прежняя личность Хранителя Знания. Так стоит ли тебе переживать о другом, который и так добьется предела своих желаний и подойдет к пределу своих возможностей?
Учитель предложил мне выбрать несколько кандидатов в напарники и, не объясняя основной причины, в разное время назначить им свидания около кинотеатра «Спартак».
Я встретился с Учителем на улице Пушкина незадолго до появления первого кандидата. Мы зашли в магазин напротив кинотеатра, и Ли принялся педантично примерять шляпы и прочие головные уборы, представленные в магазине.
Я смотрел через витрину, ожидая появления моего первого товарища. Учитель объяснил, что если человек не прошел специального обучения, его характер проще всего прочитать по лицу в момент, когда этот человек кого‑то ждет.
Наконец появился К. Я вышел из магазина, подошел к нему, поговорил о каких‑то пустяках. Я провел его перед окнами магазина, потом, под предлогом, что мне захотелось зайти в кафе, повернул обратно, снова пройдя мимо витрины. Мы выпили сок в какой‑то забегаловке, что‑то съели, я проводил его немного и простился, сославшись на неотложные дела.
Убедившись, что второй возможный напарник еще не появился, я зашел в магазин и спросил у Учителя, что он думает по поводу К.
– Это человек огня, – сказал Ли. – Он никогда не остывает, он всегда горит. У него настолько огненная воля, что он может испепелить всех, кто вступит с ним в близкие отношения, и даже не заметит этого. Этот человек не сможет идти по Пути Спокойствия. На какое‑то короткое время он способен быть верным другом, но он не может быть хорошим партнером в твоем обучении, тем более что у него непомерная жажда самоутверждения, сильная воля и жесткая, всепоглощающая целеустремленность.
Даже если он будет чему‑то следовать, он и в этом следовании не станет принимать то, что ему дают, и свернет на ложный путь, который ему покажется лучшим. Это человек, признающий только быстрые результаты. Он не терпит долгой работы над самосозиданием. Его интересуют лишь мгновенные достижения.
Потом пришел некто Д. Он мне не особенно нравился, хотя дрался неплохо. Я его позвал скорее для проверки, поскольку мне было очень интересно узнать о нем мнение Ли.
– Этот человек – как лодка в океане, привязанная к кораблю, – сказал Учитель. – С той лишь разницей, что, увидев корабль большего размера, лодка самостоятельно бросит своего первого спутника и начнет следовать за другим. Этот человек очень скрытный, себе на уме, но внутри у него прячется раб. Он жаждет подчинения и ищет себе господина, но, как раб, он лжив и коварен. Поэтому, с одной стороны, он будет следовать за господином до тех пор, пока тот будет наказывать его палкой, и чем более жестоким будет господин, тем сильнее будет привязанность раба, но при первой же возможности он поменяет господина, если кто‑то другой окажется более сильным и жестоким.
Потом я встретился с П., который, как и я, был студентом сельхозинститута и некоторое время тренировался со мной.
Ли сказал:
– Этот человек интересуется боевым искусством как красивым цветком. Его не затронул сок, идущий от корней этого цветка. Он не способен стать частью цветка. Он может лишь походя сорвать его, вдохнуть его аромат и восхититься, чтобы тут же отбросить в сторону и забыть. Нам с тобой нужен человек, который будет питаться соком и станет частью растения, станет его стеблем.
– Раз ты начал сравнивать учение с цветком, что ты сможешь сказать в той же манере про следующего кандидата? – спросил я.
– Этот человек тоже интересуется боевым искусством, – сказал Учитель после того, как я попрощался с очередным приятелем, – но он пытается создать свой стиль. Он работает только для себя, и в этом он похож на толстого жадного шмеля, который, полетав над цветком, напьется соку и улетит, оставив цветок иссушенным. Конечно, и шмеля можно использовать в дальнейшем для расширения славы учения подобно тому, как шмель переносит пыльцу с цветка на цветок, но этот человек не годится для того, чтобы помочь цветку окончательно распуститься и созреть. Для тебя он будет бесполезен.
Очередного кандидата Ли отмел, объяснив, что этот человек очень тщеславен и слишком любит одеваться.
– Он может быть другом, даже верным другом европейца, но последователь Спокойных его в друзья не взял бы, – сказал Учитель.
К концу дня, наконец, появился Славик.
– Этот парень может стать стеблем, поддерживающим цветок, – сказал Ли. – В данном случае под цветком я подразумеваю Хранителя Знания, то есть тебя. Поддерживая цветок, будучи хорошим стеблем, он выполнит свое предназначение, тем более что он не рвется в лидеры, его интересует суть учения и сам процесс обучения. У твоего друга двоякая воля – горячая снаружи и ослабленная, холодная внутри. Этот ученик годится для тебя, но это не мой ученик. В то же время как стебель для цветка, он будет достаточно хорош.
Будущее показало, что Ли не ошибся в оценке Славика. Будучи великолепно подготовленным физически, Славик достиг больших успехов в изучении боевых искусств, но духовная сторона учения прошла мимо него, не сумев трансформировать его волю и дух в соответствии с учением Спокойных. После того как мы расстались с Ли, он некоторое время не мог найти свое место в жизни, сформировать устойчивое самосознание. Он начал выпивать, потом, желая хотя бы физически быть ближе к Востоку, уехал на Камчатку, где стал рыбаком. На долгие годы я потерял его из виду…
Я понял, что Ли согласился сделать Славика моим напарником, и предложил:
– Может быть, я попробую его догнать или схожу к нему домой, чтобы позвать его и вас познакомить?
– Настанет день, когда ты его приведешь, и он сам со мной познакомится, – сказал Учитель.
Славик служил в милиции, и я иногда для развлечения сопровождал его на отлов бомжей. Обычно это происходило без проблем, бомжи покорно отдавали себя в руки служителей закона, но для того, чтобы их застать в местах, где они спали, наряд милиции выезжал на работу рано утром, часа в четыре. Обычно бомжи ночевали в шалашах или в палатках, поставленных в лесополосах. Их хватали, сажали в машины и отвозили в приемник‑распределитель. Во время одной из таких поездок мы со Славиком обнаружили великолепную поляну для тренировок в центре лесополосы недалеко от Богдановки. Большая поляна была полностью скрыта деревьями от дорог. Дополнительно она привлекала нас тем, что неподалеку находился сад, на который мы после занятий совершали набеги.
Первую встречу со Славиком Учитель решил провести именно на этой поляне.
Я рассказал Славику о Ли, о том, что техники, которые я ему показывал, относятся к тайному знанию Спокойных, и о том, что Учитель согласен взять его в качестве моего напарника. Славик был так взволнован, что не мог заснуть почти всю ночь, и приехал в лесополосу за несколько часов до назначенной встречи.
Славик тренировался, с нетерпением ожидая появления Учителя. Я пришел незадолго до встречи с Ли. Мы начали отрабатывать способы освобождения от захватов, немного поспарринговались и так увлеклись, что даже не заметили, как Ли подошел к нам вплотную.
Без всяких вступлений он сказал:
– Повторяйте за мной движения.
Мы, не произнеся ни единого слова, обойдясь без приветствий, гармонично перешли от своей тренировки к тренировке с Учителем.
Ли начал с движений по широкой амплитуде и постепенно перешел к движениям одними пальцами. Закончив упражнения, он присел, подложив под колени свернутую куртку и небольшой кусок дерева, и знаком приказал нам принять такую же позу. Земля была сырая и прохладная. Мы, подражая Учителю, тоже подложили под ноги одежду и ветки.
– Сейчас, когда вы разогреты, вы открыты для вредной энергии ветра и сырости, – объяснил Ли. – Поэтому вы периодически должны активизировать кожу сильным потиранием, иначе мышцы и кожа охладятся, и болезнь незаметно войдет в вас.
– А почему ты не растираешься? – спросил я.
– Мне достаточно просто концентрироваться на поверхности тела, чтобы не пропускать внутрь вредную энергию. Постепенно ты этому тоже научишься.
Я начал растирать свое тело. Славик последовал моему примеру.
Ли сказал:
– Сегодня я покажу вам технику ведущих точек и «живых перьев». Это способ управления телом с помощью малых движений. Техника малых движений состоит из десятков групп приемов «живые перья». «Живые перья» – это техника, очень тесно связанная с первичными медитативными практиками по управлению пульсами, по ведущим точкам, когда тело входит в состояние аутодвижений, или когда вы разбираете движения и приемы на составляющие и выясняете, в какой момент какая точка или несколько точек вашего тела определяли направление движения, усилие и другие составляющие, и в медитации учитесь выполнять прием, сосредотачиваясь на ведущих точках и мысленно управляя их движением.
Потом Учитель заговорил о формосостояниях. Он сказал, что несколько десятков обычных форм, которые он мне показывал раньше, – это первичная ступень, одна из ступеней ложного знания (он мне уже несколько раз намекал, что далеко не все, что он мне рассказывал с первой нашей встречи, является истиной в последней инстанции).
– Это части ложного знания, – объяснил он, – которые подготавливают тебя к более высоким ступеням мастерства, к более высоким состояниям.
Снова повторив, что ни поз, ни движения не существует, он ввел новые понятия состояния и навыка. Ли определил состояние, как весь комплекс изменений, происходящих в той или иной форме, и вывел из этого, что любая форма, а формой может быть поза, или положение рук, или застывшее положение кисти, на самом деле формой не является, представляя собой квинтэссенцию нескольких подобных форм и их переходов от одной к другой.
Формосостояние – это сочетание навыка – умения пользоваться формами для достижения той или иной цели и достаточно большой группы форм с их изменениями и переходом одной в другую, то есть в конечном счете сочетание навыка с движениями и позами.
Как пример формосостояния, Ли показал мне большой палец и сказал, что одним только большим пальцем можно и атаковать, и защищаться.
Я ничего не ответил, но про себя подумал, что это, должно быть, небольшое преувеличение.
Учитель усмехнулся и сказал:
– По выражению твоих глаз я вижу, что ты мне не веришь. Попробуй меня атаковать.
Я рванулся вперед и, даже не успев понять, что произошло, оказался на земле с жестокой болью в солнечном сплетении.
– А теперь посмотри на то же самое со стороны. Я сделаю это медленнее.
Ли сделал знак Славику, предлагая напасть на него. Его большой палец скользнул вдоль атакующей руки Славика и подушечкой вонзился в его солнечное сплетение. Ударив Славика ладонью по спине, Учитель восстановил ему дыхание и жестом предложил нам попробовать этот прием друг на друге. Потом Ли показал нам серию приемов «живых перьев».
«Живые перья» – это пальцы рук и различные группы формосостояний пальцев рук, – объяснил Учитель. – Их предназначение – направление движения рук и всего тела, формирование ряда атако‑защитных положений кисти и осуществление контактного и бесконтактного контроля.
Работа с «живыми перьями» начинается с медитативной активизации ладоней и пальцев. Первая фаза этой активизации – мысленное сосредоточение на ощущении тепла в кисти, от которого начинают трепетать и словно звучать точки Ши‑сюань и Лао‑гун, или центр ладони.
Ли сказал, что наиболее часто используемыми формосостояниями «живых перьев» являются три группы пальцев: большой палец, средний и указательный пальцы и безымянный палец с мизинцем. Это – стабильные формосостояния.
Три основных временных формосостояния «живых перьев» – это ладонь с сомкнутыми пальцами, ладонь с отставленным большим пальцем и группа из среднего и безымянного пальцев. К вспомогательным формообразованиям относятся четыре простые кольцевые формы, образуемые соединением конца большого пальца с концом каждого из четырех остальных пальцев. Еще несколько вспомогательных временных форм были тесно связаны с пальцовками, лечебными и медитативными жестами.
Чтобы показать нам технику «живых перьев» в действии, Ли предложил, чтобы мы со Славиком одновременно атаковали его. Я попробовал ударить Ли в лицо, но неуловимым движением кисти он перенаправил мою руку, и удар достался Славику. Пальцы Учителя, скользя по нашим конечностям, осуществляли болевые воздействия на активные точки, болевые приемы. Движениями пальцев он изменял направление наших атакующих конечностей, так что они все время переплетались, и мы мешали друг другу атаковать. Такая техника переплетения конечностей нескольких нападающих называется «упавшее дерево на лесной дороге».
Манипуляции пальцами позволяли Ли слить в единое целое защиту и контратаку и мгновенно вернуть конечность в положение контроля над опасными зонами тела противника. Кисти Учителя все время раздражали нас толчками и рывками кожи и мышц, что заставляло нас делать ненужные движения и жесты. Руки Ли словно прилипли к моему телу, и, как бы я ни двигался, они все время контролировали меня. Мне казалось, что просто невозможно избавиться от прилипающих пальцев Учителя, невозможно пробиться к нему через эту защиту, поскольку каждое мое атакующее движение мгновенно нейтрализовывалось защитой в сочетании с контратакой, захватом или перенаправлением атакующей конечности в технике «упавшего дерева на лесной дороге».
Возможности «живых перьев» поразили нас, и Ли потратил несколько часов, объясняя нам технику движений и то, как пальцы и формосостояния определяют, направляют и изменяют движения кистей рук.
Потом Ли показал, как используются кольца из разомкнутых пальцев, когда два пальца руки (один из них – большой палец) образуют полукольцо, а кольцо создается только в воображении ученика. Мы должны были представить, что полукольцом пальцев мы держим твердый круглый диск или блюдце так, чтобы полукольцо пальцев становилось твердым и напряженным, изо всех сил сжимая воображаемый диск. Учитель показал, как полукольца пальцев используются для поворота кисти, для отвода атаки или для самой атаки. Он объяснил, что после выполнения определенной медитации для создания в полукольце пальцев диска из энергии, своеобразного мыслеобраза, кольца пальцев можно использовать для лечения или для создания сверхусилий.
В качестве первого этапа медитации Ли предложил нам начать с полукольца, образованного большим пальцем и мизинцем. Мы должны были представить и почувствовать, как мы держим блюдце этими пальцами, ощутить его боковую грань и мощное сопротивление давлению пальцев. Мыслеобраз должен был стать настолько реальным, что остальные пальцы – указательный, средний и безымянный, – прикасаясь сверху к поверхности блюдца, тоже могли бы осязать его.
Мне довольно легко удалось вызвать это ощущение. Славику, наверно, тоже, поскольку он спросил:
– Ну и что, что у меня в руке блюдце? Какую силу оно мне дает?
– А вот посмотри, – ответил Учитель и, взяв руку Славика, сжал ее в запястье большим пальцем и мизинцем.
С ужасом я увидел, как сустав вышел из своего ложа, и кисть Славика, повинуясь мощному нажатию пальцев, отделилась от предплечья. Тут же обжимающим движением руки Ли вставил сустав на место.
Славик изумленно пошевелил кистью, но она нормально двигалась без боли или опухания.
– То, что вы видели, – реализация одной из возможностей «живых перьев» в захвате, – сказал Ли. – При необходимости, сконцентрировавшись, я могу расплющить твои кости, как, например, этот камень.
Учитель подобрал с земли небольшой кусок белого ракушечника, сжал его в руке и, перебирая пальцами, разломал на мелкие кусочки.
– Попробуйте почувствовать мое состояние, – предложил Ли.
Я расслабился и представил, что сливаюсь с ним в одно целое. Какая‑то дикая сила начала подниматься внутри моего тела, двигаясь от копчика по позвоночнику вверх к плечам и холодом растекаясь по плечам и голове. Энергия хлынула в руки, вызвав жуткий спазм в кистях. Холод сковал щеки и нос. Мне казалось, что я нахожусь в Антарктиде и мои щеки вот‑вот отмерзнут и отвалятся.