24 ноября 1945
От селения Меирон Иисус и Его апостолы пошли по горной дороге, которая постоянно поднимается к северо-западу среди лесов и пастбищ. Они, возможно, уже почтили некоторые гробницы, потому что я слышу, как они говорят об этом.
Искариот теперь впереди вместе с Иисусом. В Меироне они, должно быть, получили и раздали милостыню, и сейчас Иуда отдает отчет в том, что он получил и что роздал. В заключение он говорит: «Здесь и мое пожертвование. Я поклялся прошлой ночью дать его Тебе для бедных и в качестве покаяния. Оно небольшое. У меня не много денег с собой. Но я убедил свою мать посылать мне немного почаще через многих друзей. В прошлом, когда я уходил из дома, я брал с собой большую сумму денег. Но сейчас, когда я путешествую по горам один или только с Фомой, я беру только столько денег, сколько достаточно для нашего путешествия. Я предпочитаю поступать так. Единственное… иногда я буду просить у Тебя разрешения покинуть Тебя, чтобы пойти повидаться со своими друзьями. Я уже все приготовил… Учитель, я должен продолжать держать деньги? Ты все еще доверяешь мне?»
«Иуда, ты все делаешь по-своему. И Я не знаю, почему ты это делаешь. Ты должен знать, что ничего не изменилось в отношении того, что Меня беспокоило… потому что Я надеялся, что ты изменишься и вновь станешь учеником, каким ты был в прошлом, и что ты станешь праведным человеком, об обращении которого Я молился и страдал».
«Ты прав, Учитель. Но с Твоей помощью я, конечно, стану таким. Во всяком случае… все это мелкие несовершенства. Маловажные вещи. Нет, они помогают нам понимать наших собратьев-людей и исцелять их».
«Твои правила нравственности, Иуда, поистине странные! И Я бы сказал больше. Я никогда не слышал, чтобы какой-нибудь врач добровольно заболевал, чтобы затем иметь возможность сказать: “Теперь я знаю, как исцелять людей, пораженных этой болезнью”. Итак, Я некомпетентный человек?»
«Кто сказал такое, Учитель?»
«Ты. Так как Я не совершаю грехов, Я не способен исцелять грешников?»
«Ты – это Ты. Но мы не Ты, и мы нуждаемся в опыте, чтобы исцелять…»
«Это твоя старая идея. Та же самая идея, что и двадцать месяцев тому назад. Единственное различие заключается в том, что ты тогда думал, что Я должен совершать грехи, чтобы быть способным искупать. Для Меня поистине неожиданно, что ты не пытаешься исправить… эту Мою ошибку, в соответствии с твоим способом суждения, и даруешь мне вместе с тем… способность понимать грешников».
«Ты шутишь, Учитель. И я счастлив. Мне было жаль Тебя. Ты был так печален. И для меня двойная радость, что я побудил Тебя шутить. Но я никогда не заявлял претензий быть Твоим учителем. Во всяком случае, как Ты Сам можешь видеть я исправил свой образ мысли и теперь говорю, что опыт необходим только для нас. Для нас, бедных людей. Ты Сын Божий, не так ли? Твоя мудрость, поэтому, не нуждается в эксперименте для того, чтобы быть тем, что она есть».
«Хорошо, тебе должно быть хорошо известно, что невинность также является мудростью, гораздо большей мудростью, чем низкое опасное знание грешников. Когда святое неведение зла должно было бы ограничить нашу способность вести самих себя и других людей, тогда ангельское служение, которое всегда присутствует в чистых сердцах, берет на себя эту задачу. И ты можешь быть совершенно уверен, что ангелы, которые в высшей степени чисты, могут отличить Добро от Зла и могут вести чистые души, которые они охраняют, на праведные пути и к праведным делам. Грех не прибавляет мудрости. Это не свет. Это не руководство. Это порча, это расстройство ума, это хаос. Таким образом тот, кто совершает грех, вкушает его вкус, но в то же время теряет способность наслаждаться многими другими духовными чувствами и истинами и больше не имеет ангела Божия, духа порядка и любви, руководящего им, напротив, с ним теперь ангел Сатаны, чтобы вести его ко все большему и большему беспорядку, из-за непримиримой и неукротимой ненависти, которая пожирает этих дьявольских духов».
«Послушай, Учитель. А если кто-то желает вновь обрести ангельское руководство? Достаточно ли для этого покаяние, или яд греха длится даже после того как человек покаялся и был прощен?... Ты знаешь? К примеру, человек, который пьет, даже если он поклялся, что больше никогда не будет пить снова, и действительно непоколебим в своей клятве, всегда чувствует побуждения к выпивке. И он страдает…»
«Он, конечно, страдает. Вот почему он никогда не станет рабом зла. Но страдание не грех. Оно – искупление. И так как покаявшийся пьяница больше не совершает греха, но обретает заслуги, если он героически противостоит побуждениям и больше не пьет, так же и тот, кто согрешил и покаялся, и противостоит всем побуждениям, обретает заслугу и не будет лишен сверхъестественной помощи в своем противостоянии (греху). Не грех быть искушаемым. Напротив, это битва, которая приносит победу. И поверь Мне, у Бога есть только желание простить и помочь тому, кто поступил неправильно, но позже покаялся…»
Иуда молчал некоторое время… Затем он берет руку Иисуса и целует ее, оставшись склоненным над нею: «Прошлой ночью я перешел границу. Я оскорбил Тебя, Учитель. Я сказал Тебе, что кончу тем, что возненавижу Тебя… Как я богохульствовал! Могу я когда-либо быть прощенным?»
«Величайший грех – это отчаяться в милости Божьей … Иуда, Я сказал: “ Всякий грех против Сына Человеческого будет прощен ”. Сын Человеческий пришел чтобы прощать, спасать, исцелять, вести души к Небесам. Почему ты хочешь лишиться Небес? Иуда! Посмотри на Меня! Омой свою душу в любви, исходящей из Моих глаз…»
«Я не вызываю у тебя отвращения?»
«Да, вызываешь… Но любовь сильнее, чем отвращение. Иуда, бедный прокаженный, величайший прокаженный в Израиле, приди и испроси у Меня здоровье, которое Я могу тебе дать…»
«Дай мне его, Учитель».
«Нет. Не таким образом. В тебе нет истинного раскаяния или твердой воли. Есть только слабая попытка выжившей любви ко Мне и к твоему прошлому призванию. Это намек на раскаяние, но оно всецело человеческое. Оно не полностью плохое. Нет, это первая ступень к Благу. Развивай ее, увеличивай ее, внедряй ее в сверхъестественное, преврати ее в действительную любовь ко Мне, сделай ее реальным возвращением к тому, чем ты был, когда ты пришел ко Мне, хотя бы этим! Сделай ее не временной, эмоционально пассивной пульсацией сентиментализма, но активным истинным чувством, притягивающим тебя к Благу. Иуда, Я буду ждать, Я умею ждать. Я буду молиться. Я займу место твоего удалившегося от отвращения ангела во время этого ожидания. Моя жалость, терпение и любовь совершенны, и поэтому более велики, чем жалость, терпение и любовь ангелов, и Я смогу оставаться рядом с тобой, в отвратительном зловонии того, что бродит в твоем сердце, для того, чтобы помочь тебе…»
Иуда тронут, он действительно тронут, он не притворяется. С дрожащими губами и голосом, дрожащим от эмоций, он спрашивает: «Ты действительно знаешь, что я сделал?»
«Я знаю все, Иуда. Ты хочешь, чтобы Я рассказал тебе или Мне избавить тебя от этого унижения?»
«Я … не могу поверить в это…»
«Что же, давайте вернемся к последним нескольким дням и расскажем недоверчивому апостолу истину. Этим утром ты солгал несколько раз. Относительно денег и относительно того, где ты провел эту ночь. Прошлой ночью ты пытался задушить в похоти свои чувства, и в твоей ненависти, твое раскаяние. Ты…»
«Этого достаточно! Этого достаточно! Ради Бога, не говори больше! Или я сбегу от Твоего присутствия».
«Напротив, ты должен припасть к Моим коленям и просить о прощении».
«Да, прости меня, Учитель! Прости меня! Помоги мне! Это сильнее меня. Все это сильнее меня».
«Кроме любви, которую ты должен иметь к Иисусу… Но иди сюда, чтобы Я мог помочь тебе противостоять искушению и освободить тебя от него». И Он заключает Иуду в свои объятия, проливая молчаливые слезы на его темноволосую голову.
Остальные, которые были в нескольких метрах за ними, мудро остановились и обмениваются комментариями:
«Видите?! Быть может, Иуда действительно в беде».
«И этим утром он говорил Учителю об этом».
«Какой глупый! Я бы сделал это сразу».
«Это, наверное, что-то болезненное».
«О! Это, конечно, не плохое поведение его матери! Она святая женщина! Что может быть таким болезненным?»
«Возможно дела (дома) идут не хорошо…»
«Нет! Он тратил деньги и щедро помогал людям».
«Хорошо! Это его дело! Главное в том, что он в согласии с Учителем и это, кажется, именно тот случай. Они мирно говорили некоторое время. Сейчас они обнимают друг друга… Очень хорошо».
«Да, потому что он очень способный и у него много знакомых и хорошо, что он имеет добрую волю и в согласии с нами и, прежде всего, с Учителем».
«Иисус в Хевроне сказал, что гробницы праведников являются местами, где совершаются чудеса, или нечто подобное им… Здесь их много. Возможно те, которые были в Меироне оказали на Иуду возмущающее воздействие».
«О! Если так, то он станет полностью святым сейчас у гробницы Гиллеля. Это не Гискала?»
«Да, Варфоломей».
«И все же в прошлом году мы пришли не этим путем…»
«Ничего удивительного! Мы пришли с другой стороны!»
Иисус оборачивается и зовет их. Они радостно бегут к Нему.
«Пойдем. До города рукой подать. Мы должны пересечь его, чтобы достичь могилы Гиллеля. Давайте войдем в него одной группой», - говорит Иисус, без какой-либо дальнейшей информации, тогда как одиннадцать апостолов бросают любопытные косые взгляды на Него и Иуду. Лицо Иуды выглядит умиротворенным и смиренным, а лицо Иисуса, конечно, не сияет. Оно торжественно, но печально.
Они входят в Гискалу, большой красивый ухоженный городок. Здесь, должно быть, процветающий раввинский центр, потому что я вижу много групп учителей с учениками, слушающими их лекции. Апостолы проходят через город, и Учитель в особенности привлек внимание многих людей. Многие следуют за группой. Некоторые презрительно насмехаются, другие окликают Иуду из Кериофа. Но он идет рядом с Учителем и даже не оборачивается.
Они выходят из города к дому, по соседству с которым находится гробница Гиллеля.
«Как это неблагоразумно с Твоей стороны!»
«Он неблагоразумен и неосторожен!»
«Он провоцирует нас».
«Осквернитель!»
«Скажи Ему, Узиил».
«Я не хочу оскверниться. Саул, ты только ученик, ты можешь сказать Ему».
«Нет. Давайте скажем Иуде. Позови его».
Молодой человек, которого назвали Саулом, худой бледный парень с очень большими глазами и ртом, подходит к Иуде и говорит ему: «Пойдем. Раввины хотят видеть тебя».
«Я не пойду. Я останусь там, где я есть. Оставь меня в покое». Молодой человек возвращается к своим учителям и говорит им.
Тем временем Иисус, посреди Своих апостолов, благоговейно молится у побеленной гробницы Гиллеля.
Раввины приближаются к группе медленно, молча, как змеи, наблюдая. Два бородатых старика тянут за тунику Иуду, который, с тех пор как они собрались для молитвы, больше не находится под защитой своих товарищей.
«Ну, чего вы хотите?» - спрашивает он тихо, но возмущенным голосом. «Человеку даже не позволено молиться?»
«Только одно слово. Затем мы оставим тебя в покое». Симон Зилот и Фаддей оборачиваются и говорят шумным нарушителям тишины, чтобы они вели себя тихо. Иуда отошел на несколько шагов в сторону и спрашивает: «Чего вы хотите?»
Я не слышу, что пожилой человек шепчет на ухо Иуде. Но я отчетливо вижу жест Иуды, который шагнул в сторону решительно сказав: «Нет. Оставьте меня в покое, отравленные души. Я не знаю вас, я больше не хочу иметь с вами никаких общих дел».
Группа раввинов разразилась презрительным смехом и грозит: «Следи за тем, что делаешь, ты, глупый мальчишка!»
«Следите лучше сами. Уходите! Вы можете идти и сказать остальным. Всем остальным. Вы поняли? Вы можете обратиться к кому угодно, но не ко мне, вы, бесы», - и он покинул их. Он говорил так громко, что ошеломленные апостолы обернулись. Иисус не обернулся. Даже после презрительного смеха и угрозы: «Мы вновь увидимся с тобой Иуда Симонов! Мы вновь встретимся!», которая зазвучала в тишине этого места.
Иуда вернулся на свое место, он прошел рядом с Андреем, который около Иисуса, и, как если бы он хотел защиты и покровительства, зажимает в своей руке полу мантии Иисуса.
Затем разгневанные мужчины стали яростно обвинять Иисуса. Они продвигаются вперед угрожая и крича: «Что Ты здесь делаешь, проклятие Израиля? Уходи прочь! Не заставляй кости Праведника переворачиваться в могиле. Ты не достоин к нему приближаться. Мы расскажем Гамалиилу и он Тебя накажет».
Иисус обернулся и смотрит на каждого из них.
«Почему Ты так смотришь на нас, Ты, бесноватый?»
«Чтобы лучше познакомиться с вашими лицами и вашими сердцами. Потому что не только Мой апостол увидел вас снова, но также и Я. И Я хочу лучше познакомиться с вами, чтобы сразу узнавать вас».
«Ну, Ты нас увидел? Теперь уходи. Если бы Гамалиил был здесь, он бы не позволил Тебе оставаться здесь».
«Я был здесь в прошлом году вместе с ним…»
«Это не правда, Ты лжец!»
«Спросите у него, и поскольку он честный человек, он скажет, что Я был здесь с ним. Я люблю и благоговею перед Гиллелем, Я уважаю и чту Гамалиила. Они два человека, посредством которых явлена справедливость и мудрость происхождения человека, так как они напоминают нам, что человек был создан по подобию Божьему».
«А мы – нет, в нас нет (подобия Божьего)?» - прерывают Его эти одержимые.
«Оно затемнено в вас корыстными интересами и ненавистью».
«Послушайте Его! Вот как Он говорит и оскорбляет в домах других людей. Уходи прочь отсюда, развратитель лучших людей Израиля! Или мы возьмемся за камни. Здесь нет Рима, чтобы защитить Тебя, Ты, интригующий с врагами-язычниками…»
«Почему вы ненавидите Меня? Почему вы гоните Меня? Что неправильного Я сделал вам? Некоторые из вас получили от Меня пользу, каждый был почтен Мной. Так почему же вы так жестоки ко Мне?» Иисус смирен, кроток, страдает и любит. Он умоляет их любить Его.
Они воспринимают это как признак слабости и страха и приходят в еще большую ярость. Первый камень летит, скользнув по Иакову Зеведееву, который быстрым ответным броском направляет его обратно в нападающих, тогда как все остальные окружают Иисуса. Но их двенадцать против примерно сотни. Следующий камень попал в руку Иисуса, когда Он говорил Своим ученикам, чтобы они не отвечали. Тыльная сторона Его кисти ранена и кровоточит. Кажется, что она уже пробита гвоздем…
Затем Иисус прекращает молитву. Он внушительно распрямляется, смотрит на них и подавляет их грозным взглядом. Но следующий камень попадает в висок Иакова Алфеева и он начинает кровоточить.
Иисус теперь вынужден парализовать их действия посредством Своей силы, чтобы защитить Своих апостолов, которые, повинуясь Ему, получили град камней, не реагируя на них. И когда трусы были подавлены волей Иисуса и Его внушающей страх позой, Он сказал: «Я ухожу. Но вы должны знать, что Гиллель бы проклял вас за то, что вы сделали. Я ухожу. Но вспомните, что даже Красное Море не помешало израильтянам пойти по пути, указанному им Богом. Все было сглажено и стало ровной дорогой для идущего Бога. То же самое относится и ко Мне. Как египтяне, филистимляне, амореи, хананеи и другие народы не смогли остановить триумфального марша Израиля, так и вы, которые хуже, чем были они, не сможете остановить Моего шествия и Моей миссии. Израиль, вспомни, что пели у колодца с водой, данного Богом: “Наполняйся, о колодец, который выкопали князья, вырыли вожди народа с законодателем жезлами своими”.[1] Я этот Колодец! Он был вырыт Небом в ответ на молитвы и справедливость истинных князей и вождей святого народа, которыми вы не являетесь. Нет. Вы не являетесь (ими). Мессия никогда бы не пришел к вам, потому что вы не заслуживаете Его. На самом деле Его пришествие – это ваша погибель. Потому что Всевышний знает о всех мыслях людей и всегда был осведомлен о них, даже еще до Каина, от которого вы произошли, и до Авеля, с кем Я схож, до Ноя, Моего символа, и до Моисея, который первым использовал Мой символ, до Валаама, который пророчествовал о Звезде[2], до Исайи и всех пророков. Бог знает ваши сердца и в ужасе от них. Он всегда был в ужасе от них, как Он всегда радовался праведникам, ради которых было справедливо послать Меня, и которые призвали Меня из глубин Неба, чтобы Я мог принести Живую Воду для жаждущих людей. Я – Источник вечной Жизни. Но вы не желаете пить из Него. И вы умрете». И Он медленно прошел мимо парализованных раввинов и их учеников и пошел Своим путем, медленно, торжественно, в изумленном молчании людей и всего существующего.
[1] Чис. 21.17-18
[2] Чис. 24. 17