Robert Howard: Golnor the Ape 1985
Есть те из вас, кто не поймет, как я, деревенский глупец, идиот, животное, могу описать странные события, которые имели место в береговой деревушке, где я обитал прежде, воя с волками в низинах среди мусора. Но рассказ о том, как я, Голнор-Обезьяна, стал человеком, имеет свое место в истории, которая является жуткой и любопытной.
Как я обзавелся столь странным именем, которое не имеет никакого значения на любом языке мира, легко сказать, потому что я сам дал его себе, вместо человеческих слов; хотя хозяин таверны, на чьем пороге я был оставлен в одну летнюю ночь, назвал меня каким-то другим именем, которое я забыл.
Моим первым воспоминанием было ползание среди винных бочек на грязном полу и… - но я начал не с того историю о жизни Голнора-Обезьяны. Пусть мои молодые годы исчезнут обратно в холодном тумане, из которого они пришли, с их странными снами и видениями, их чудовищными, мистическими очертаниями, и все остальное: чистка полов и кружек, избиения, мелкие гонения - пусть они пропадут, как и имя, которое дал мне трактирщик.
Я не знаю, сколько мне было лет, когда Элен де Сай пришла в деревню Фенблан. Когда я впервые увидел ее, я пробирался по краю болотистой пустоши в поисках мидий, и я смотрел, как она ехала мимо на большой белой лошади. Тогда белая лошадь была удивительным существом для меня, и я стоял, широко открыв рот, глядя на нее, не обращая никакого внимания на девушку. Я смутно сознавал, что она поежилась, проходя мимо меня, и лицо ее выражало отвращение, но все люди вели себя так при встрече с Голнором- Обезьяной.
Я был крупным мужчиной, не высоким, но размах моих покатых плеч был широк и могучей была моя грудь. Я наклонялся вперед при ходьбе, покачиваясь на кривых ногах, размахивая своими длинными руками. Они были витыми и массивными, эти руки, увитые веревками мышц, сильные, некрасивые. Так как я никогда не носил обуви, мои ступни были большими, бесформенными и удивительно твердыми. Но быть может, моей самой примитивной особенностью были мои волосы. Длинные, дикие и жесткие, грубого серого цвета, они спадали на мой низкий, косой лоб, а сквозь них из-под нависших, выпирающих бровей устрашающе блестели мои маленькие глаза. Эти глаза видели много вещей неизвестных человечеству, так как в молодости я жил в двух мирах. Здесь были лекасы, например. Я часто беседовал с ними, и именно они открыли мне все странные тайны Туманного мира. И были также другие, гербасы и монстры, которые иногда возили меня визжа через болото, и могли бы утащить меня за собой в свой мир целиком, если бы имели такую власть.
Я не смогу вам описать любого из этих существ, ибо нет слов в вашем языке, которые смогли бы подойти для их описания. Я могу говорить на их языке намного лучше, чем общаться с жителями села Фенблан, и даже сейчас слова чужды для меня, так что речь моя звучит не так, как разговор других людей.
Иногда я приходил в деревню, чтобы сделать такую работу, на какую у меня хватало ума, чтобы довести ее до конца, и получить в свою очередь продукты питания, от которых отказались сельчане. Часто я бродил у топи, охотясь на моллюсков и мидий, и состязался с волками в их добыче. Много раз я поднимался на одинокие скалы, что смотрели на море, и сидел там в течение нескольких часов, обдумывая странные, гротескные мысли - мысли, которые теперь, будучи человеком, я едва помню. Если бы я смог найти людей, которые бы могли вытерпеть меня хоть некоторое время, я бы рассказал им о своих мыслях и о лекасах, что мелькали передо мной, и о существах, которые танцевали постоянно на волнах. Но результатом моих попыток всегда была невнятная речь, такая странная, что люди либо смеялись надо мной, либо били меня.
Но иногда, когда море билось о скалы и ветер ревел среди скалистых обрывов и бил моими растрепанными волосами мне в глаза, я испытывал трепет со странным, яростный восторгом, становясь дико возбужденным, и, стоя прямо, опираясь на мощь ветра, я размахивал руками и издевался над штормом, и пытался рассказать лекасам все, что взросло в моей душе. Но там снова я был неполноценным, ибо лекасы знали не больше о моем человеческом мире, чем жители села Фенблан знали о них. Я был странным существом, замеревшим на пороге двух миров.
Однажды, в порыве бесполезного азарта и, не зная почему, я прыгнул со скалы и мчался вниз, вниз, вниз, пока не врезался в белоснежные гребни волн. Я погрузился сквозь них на глубину, - до этого я ни разу не плавал и каким-то чудом был выброшен на берег, помятый и потрепанный, но целый и невредимый.
Мне нравились скалы, пение ветра и рокот океана, но в деревне и на болоте я искал пищу. Когда я был ребенком, люди в деревне пинали и били меня так, что мне не нравилось приходить туда, хотя гонения прекратились, когда я стал старше и сильнее. Недалеко от деревни, однако, не замечая этого, маячил древний замок де Саев, и там я любил бродить, так как это строение вызывало во мне любопытство и восхищение, хотя обычно старая Госпожа де Сай посылала слуг, чтобы прогнать меня прочь. Тем не менее, в особенно ледяные ночи я спал в конюшне неизвестной старой мегеры, среди лошадей, которые не очень были рады моей компании. Звери никогда не боялись меня, как и я их, чувствуя, возможно, большее родство к ним, чем к людям.
Элен была племянницей старой Госпожи, которую она напоминала не во всем. Это было за пределами замка, когда я снова увидел девушку. Я пришел сюда, чтобы еще раз взглянуть на большую белую лошадь, которая была прекраснее всего, что я когда либо видел, и слуги вновь напали на меня с дубинками.
Они не успели нанести еще ни одного удара, как раздались быстрые, легкие шаги позади нас, и Элен встала между нами. Ее глаза, прекрасные, серые глаза, сверкали, и я понял, как она красива.
- Что! - воскликнула она, и слуги склонились перед ней. – Вы собираетесь бить это существо? Как вам не стыдно?
- Ваша тетя приказала нам избить его, - сказал один из слуг.
- Меня это не волнует. Вы подчинитесь мне. - Тогда они поспешили удалиться, а она повернулась ко мне. – Как вас зовут?
- Голнор, хозяйка; да, я Голнор. Я могу мыть кружки и чистить конюшни, и колоть дрова, и плавать на лодке.
- Не берите в голову. - Она улыбнулась, и ее зубы были похожи на жемчуг. - Приходите на кухню, и я дам вам еды.
С этого момента я был ее рабом. Не то чтобы я собирался следовать ее приказаниям. Старая Госпожа никогда бы не позволила, и я не думаю, что и сама Элен, несмотря на всю ее доброту, стала бы заботится о грязном слабоумном в ветхих и рваных одеждах.
Однажды дождливым днем один барон приехал в деревню Фенблан. Присев на корточки среди болотного камыша и разговаривая с лекасами, я не видел его и не слышал, как его лошадь шлепает по грязи, пока он не воздвигся прямо надо мной, и он полоснул меня своим кнутом, как только я выбрался на дорогу.
Он был высоким, смуглым человеком с блестящими глазами и тонкими, жестокими губами. Рапира качалась у бедра, и одет он был в красивые одежды, но над ним нависла зловещая желтая дымка, которая отмечает собой злую душу, и которую только существо теневого мира может разглядеть.
Куда он мог ехать, как не в замок де Сай, чтобы увидеть девушку, о которой слышал? Позже я видел, как он ехал обратно сквозь дождь с улыбкой на губах. Я наблюдал за ним сияющими глазами, пока он был только темным пятном на занавесе дождя и до тех пор, пока он, наконец, не исчез полностью. Обычно я не помнил ничего и никого, когда терял из виду. Мир, Вселенная были представлены для меня селом Фенблан и окраиной, которая включала в себя болота, скалы и море. Когда кто-то выезжал из Фенблан, то он или она уезжал из мира. Но я запомнил барона и злую улыбку на его устах, пока в следующий раз не встретил его.
Было солнце и ясное небо, когда я снова увидел Элен. Она и ее тетя выехали на пустошь, они остановились у озера, сели на берегу и пустили пастись лошадей. Незаметно я подкрался поближе и слушал, о чем они говорят.
- Но я не хочу! - сказала Элен. - Я не люблю этого человека…
- Вы должны научиться, - сказала старая Госпожа. - И эти разговоры о любви глупость. Барон сильный человек и имеет золото и земли.
- Но Франсуа…
- Ба. Студент без гроша. Я не позволю ему обмануть вас.
- Но…
- Хватит, я вам говорю. Если барон желает вашей руки, то он получит ее.
- Но, возможно, он не захочет этого.
- Тогда вы найдете способ обольстить его. Что? Ба. Нужны ли глупые понятия о чести, когда есть золото в кошельке или одежда на спине? Вы сделаете так, как я говорю.
Вскоре они сели на лошадей и уехали, а я сидел, задумавшись над тем, что было сказано, и пытался понять смысл их слов. Я думал и думал, пока не закружилась голова, но ничего не мог поделать с этим, поэтому махнул на все рукой и отправился на поиски моллюсков.
Позже я поднялся на скалы, когда луна взошла над морем, прочертив серебряным светом дорожку по волнам. Я снова задумался о подслушанном разговоре. Слова и фразы мелькали у меня в голове, и сложить их вместе, чтобы понять полноту мысли, была еще та головоломка.
В конце концов, я отказался от этого, и в один прекрасный день, блуждая среди скал, решил посетить Пещеру Волчьей ведьмы. Она была одной из тех немногих людей, которые терпимо относились ко мне, потому что я всегда рассказывал ей сельские сплетни, искаженные и доставшиеся с трудом, но из этой тарабарщины она могла, как правило, собрать воедино всю информацию, чтобы использовать ее себе на пользу. Я был в восторге от нее, но если бы имел разум, то презирал бы ее, потому что, не имея достаточно оккультных знаний, трудно понять мои туманные разговоры о лекасах и гербасах и т.п. Она соотносит тех существ с подобием демонов, хорошо знакомых с ее дешевым и грязным колдовством. Она считает меня одержимым дьяволом, которого часто посещают земные духи, в то время как я просто идиот, житель двух миров.
Ее пещера выходила на озеро среди пустоши, и она обычно сидела, скрестив ноги, глядя в огонь, который горел постоянно. Беатрис - странное имя для ведьмы, но она когда-то была красива.