Новый этап становления внешней политики Руси пришелся на период последней четверти X – первой половины XI века, совпавший с временем правления выдающихся представителей древнерусской государственности – Владимира I Святославича и его сына Ярослава Владимировича. Этому процессу не смогли помешать ни тяжелейшие внутриполитические смуты, ни временная победа сепаратистских тенденций, ни распад государства на части, потрясшие Русь в начале 80-х годов X в. и в 1015-1019 годах, ни драматическое изменение обстановки в степных районах Северного Причерноморья и Приазовья, куда последовательно в Х-ХI веках вторгались новые орды степных кочевников – сначала печенеги, а затем половцы. Исторически, цивилизационно Русь набирала силы, и ее поступательное движение в социально-экономической, политической, культурной, демографической сферах стало той прочной опорой, на которой формировались внешнеполитические ориентиры, а сами внешнеполитические действия, естественно, оказывали влияние на многие сферы древнерусской жизни.
Продолжил Владимир и линию своего отца на овладение устьем Дуная. Под 985 годом летопись отмечает поход Владимира на болгар, направленный против враждебного Византии Западно-Болгарского государства. По сути, в нарастающем противоборстве болгарского царя Самуила с Византией Василия II Владимир повторял политику своего отца. Пошел он по стопам Святослава и далее: под 986 годом византийские и сирийский источники упоминают о состоянии войны между Византией и Русью. Это была все та же внешнеполитическая линия, начатая походом на Дунай. Поход окончился безрезультатно, за исключением того, что Русь еще раз подкрепила свои претензии на червенские земли. В этом же контексте следует оценивать и крупные внешнеполитические шаги Владимира, связанные с крещением Руси, Вновь сферой его интересов стали Подунавье и Крым.
Поход 984 года, русско-византийская война 986 года явились прологом последующего крещения Руси – не только значительного культурно-религиозного и внутриполитического события для нее, но и важной внешнеполитической вехи.
Принимая крещение, Русь шла по пути большинства стран Европы I тысячелетия. Одновременно в Передней Азии, в Северной Африке, Восточном Средиземноморье шло мощное наступление мусульманства. Победа монотеистических религий знаменовала переход от «военно-демократических обществ» к государственным образованиям, к появлению новой социально-экономической структуры общества, к созданию централизованных монархий. Две великие мировые религии как бы поделили сферы влияния в соответствии с военными и политическими успехами своих основных носителей. Свое место в этом мировом процессе заняла и Русь, принявшая к концу 80-х годов X в. христианство по византийскому образцу. При этом христианизация Руси проходила во многом по международным стереотипам, что определяло важность внешнеполитического аспекта этого события.
Во-первых, христианизация Руси, как и других стран, не была актом единовременным, а растянулась на долгие десятилетия, если не на столетия. События 987-989 годов стали на этом пути лишь важным, но промежуточным этапом. Во-вторых, христианизация во всех случаях являлась отражением в первую очередь внешнеполитических влияний и расчетов – наряду с культурными, религиозными, внешнеэкономическими влияниями; во всех случаях она становилась актом, привнесенным извне. Применительно к Руси речь может идти о влиянии прежде всего Византин, христианизированной ранее Болгарии, о христианах-варягах, о христианах Херсонеса и Хазарин, о влиянии папского Рима, Германской империи, моравов, чехов, поляков. Двери Руси как евразийской державы были открыты всем религиозным течениям, и каждое из них накладывалось на общую восточнославянскую социально-экономическую и политическую канву. В борьбе за выбор веры невозможно исключать и влияния окрестных стран, уже принявших мусульманство и иудаизм.
Подобное происходило во всем мире. Так, франкский король Хлодвиг, принимая крещение по римскому образцу на исходе V века, обеспечивал себе поддержку в первую очередь со стороны папского Рима, а также галло-римской аристократии в борьбе со своими врагами – бургундами и вестготами, исповедовавшими в те годы арианство. Принятие христианства польским королем Мешко I в X веке по римскому образцу было тесно связано с его борьбой против язычников западного Поморья – волынян и ратарей, а также против поддерживавших их саксонцев. В Чехии IX века обращение в христианство сопровождалось вмешательством немецких феодалов в междоусобную борьбу чешских правителей, давлением франкского императора Людовика Благочестивого. Болгаро-немецкий союз против Великоморавского королевства обратил Ростислава Моравского в сторону Византии: он пытался крестить народ по византийскому образцу. Нго планы были впоследствии разрушены немецким католическим духовенством. Болгария приняла крещение по византийскому образцу под нажимом империи в условиях острейшего военного конфликта. Христианизация Венгрии также являлась орудием политической борьбы между папским Римом и Византией. Если Арпады ориентировались на Рим, то трансильванские вожди – на Византию. Королю Стефану Святому в его политике христианизации помогали немецкие рыцари. Этот ряд внешнеполитических влияний в деле крещения европейских стран можно было бы продолжить.
Заметим, что после обращения в христианство Русь сама стала оказывать соответствующее влияние на сопредельные народы и государства (печенегов, Волжскую Булгарию), пытаясь найти в этом средство своего внешнеполитического давления. Но это было позднее, а пока же Русь активно использовала церковные и, естественно, политические расчеты Византии в своих собственных интересах. Крещение Руси стало средоточием всех ее основных геополитических и государственно-престижных интересов; оно как бы подвело итог всем внешнеполитическим усилиям Руси в X веке, когда закладывались основы русской государственности, а вместе с ней и основы русской внешней политики.
Ярким отражением этих процессов стали так называемые «посольства о вере», о которых подробно и красочно рассказала «Повесть временных лет». История появлений в Киеве ходатаев из других стран с предложением своей веры и ответных посольств Руси в поисках «истинной религии» как на Запад, так и на Восток, по мнению ученых, выявила в легендарной форме активные внешнеполитические усилия Руси в период введения новой государственной религии, учитывающей весь спектр отношений с окружающими странами.
Но наиболее ярко внешнеполитический аспект отразился в событиях 987-989 годов, то есть периода крещения Руси, выросшего из ее геополитических целей.
После итогов похода против Болгарии и русско-византийского противоборства очередная угроза русского нашествия совпала для Византии с антиправительственным мятежом 987 года, который буквально потряс Константинополь. Власть императора-автократа Василия II оказалась под угрозой, что и заставило его направить послов к Владимиру с просьбой о мире и помощи. Закрепиться в Подунавье Руси вновь не удалось, но появилась идея династического брака русского великого князя и византийской принцессы, сестры императора Василия II и внучки Константина VII Багрянородного, который заклинал византийских правителей не родниться с варварами и не поднимать тем самым их государственный престиж, к чему страстно стремились русские князья. На этот раз Русь торжествовала победу: Византия согласилась отдать порфирородную принцессу за русского великого князя. Это был для Руси подлинный внешнеполитический, цивилизационный прорыв.
В свою очередь, император поставил условие: обращение в христианство самого Владимира и «всего народа». Крещение Руси, таким образом, становилось для Византии своеобразным внешнеполитическим реваншем, поскольку империя рассчитывала, как в случае и с другими обращенными народами, держать Русь в русле своей политики. Как показали последующие события, Владимир, согласившись на крещение из рук Константинополя, преследовал свои далеко идущие цели, которые продолжали бы общую линию на возвышение государственного престижа Руси, укрепление ее суверенитета.
Большинство историков относит этот договор к 987 году, когда и могло состояться обращение в христианство (или оглашение по этому поводу) самого Владимира.
Владимир послал военный корпус в Византию, и русская помощь спасла Василия II в его борьбе с мятежниками. Однако затем в реализации договора наступила заминка. Принцесса не прибыла в русскую столицу, а Владимир не дал ход крещению Руси. Потребовался новый удар русского войска по владениям Византии, чтобы договор заработал вновь. На этот раз удар был направлен на Крым. Владимир взял Херсонес, центр византийских владений в Крыму, и пригрозил двинуть свои дружины на Константинополь. Именно в это время в Херсонесе появились легаты Рима: папский престол не отказывался от идеи втянуть Русь в лоно своего влияния. Однако событиям был уготован иной исход. Анна прибыла в поверженный Херсонес, а Владимир там же принял обряд крещения, подчеркнув тем самым мощь и независимость Руси в этом щепетильном внешнеполитическом вопросе. Продолжением этой линии стала и попытка Руси создать свою церковную организацию, независимую от константинопольского патриархата. В этих условиях Византии не удалось навязать Руси свое решение проблемы обращения, равно как и Русь не сумела добиться того ранга и той степени независимости создающейся русской церкви, каких ей хотелось.
Необходимо видеть и связь похода русского войска на Херсонес с другими международными событиями. В то время на Византию вели наступление западные болгары, взявшие штурмом византийскую крепость Веррию. Империя вновь оказалась на краю пропасти, что и сопутствовало успеху русской внешней политики.
Таким образом, принятие Русью христианства происходило в условиях, когда она стала участницей крупных международных событий своего времени, в которые были втянуты Византия, Болгария, Рим, союзники Византии, Сирия и арабы, поддержавшие византийских мятежников.