«Ты давай там, поосторожнее со своим циклодолом», - начинает вдруг переживать за моё здоровье Фака.
Какая радость! Он выучил название моих таблеток. С 88-й попытки.
Что касается подобной заботливости, то с ним это иногда случается. Бывает, мне действует это на нервы.
«Впрочем, если один из авторов повести скончается во время её написания от передозировки – это будет охуенный пиар, друг мой ситный!» – подъёбывает Фака.
«Конечно, если бы ты наконец-то прокурил мозги и отдал своему христианскому Хозяину грешную душу, повесть от этого только выиграла бы», - отвечаю я.
«Если бы мозги можно было прокурить, это бы давным-давно случилось. Да не прокуриваются. Порой даже не знаю, куда от них деться», - сетует Фака.
«У тебя ещё все впереди», - успокаиваю его я.
Я вспоминаю о дочери. Сегодня встреча с Мелиссой снова перенеслась. Ни бывшая жена, ни тёща не смогли найти для этого несколько часов своего чёртового драгоценного времени. Они очень заняты. У меня нет ни желания, ни даже прав согласно решению суда спрашивать, почему. Не смогут и завтра. А вот в понедельник – обещали подумать.
«Если я помру, позаботишься о Мелиссе», - пишу я, но Фака думает, что это какая-то долбанная шутка, и шлёт в ответ смайлы.
О Мелиссе я уже позаботился и давно написал завещание, назначив доверенным лицом своего литературного душеприказчика Максима Барсукова из «Циолковского». Мы познакомились, когда он ещё был простым продавцом в «Фаланстере» и одним из первых взялся помогать мне с продажей книг в РФ.
Я доверил ему все права на книги, квартиру и будущие большие выигрыши. Если, вдруг, я не успею их обналичить. Всё это должно отойти не к бывшей жене с тёщей, а к Мелиссе.
|
|
Но всё это будет лишь после моей смерти, а сегодня, пока я всё ещё был жив, нужно было думать, где взять деньги. Чёртовы деньги!
Я проголодался и хвастаюсь Факе, что сейчас буду есть плов и котлеты. Фака утверждает, что плов и котлеты – вещи несовместимые. Но я думаю, что он просто мне завидует, потому что ни плова, ни котлет у Факи нет. И жрать ему снова придётся сосиски с хлебом.
Выпить хотелось ещё сильнее, но мне нужно было крепиться. К счастью, дома ещё был кофе.
Как я и думал! Фака отвечает, что из еды у него только сосиски да хлеб. Дескать, если бы имелась ещё и картошка, было бы вообще замечательно. Но чистить картошку Фака не умел. Ну как так можно?
Фака хвастается, что сегодня чудом избежал приступа паранойи, начавшей подкрадываться к нему ещё вчера.
Накануне он жаловался, что никак не может связаться со своим ботаником. Тот снабжал его мелеными шишками в достаточном количестве, чтобы Фака забывал о паранойе как минимум на пару недель. Единственный напряг, говорил он, был в том, что в десяти метрах от места их встреч не так давно грохнули очередного известного журналиста. Его белобрысая рожа с пустыми глазами примелькалась по ТВ ещё с 1990-х, да фамилию запамятовал. Короче, какой-то пидорас.
«В доме через дорогу и так живёт секретарь горсовета, так теперь ещё к охране этого петуха присоединились копы и даже приглашённые агенты ФБР. Последние особо доставляют. Короче, вокруг одни упыри», – жалуется Фака.
Ботаник же как свалил неделю назад на какой-то джазовый фестиваль, так и не брал с тех пор трубку. Вызов шёл, но звучал он угрожающе.
|
|
«Все вдруг резко полюбили джаз!» – злился Фака.
Я чувствовал, как его липкий страх буквально просачивается через стекло монитора, преодолев сотни километров расстояния между двумя братскими народами и столицами.
Помог ему младший товарищ Ваня. Молодёжь на этот раз удивила и не подвела. Несмотря на то, что его жена лежала в роддоме с двумя неделям задержки, Ваня примчался с самого утра, привезя траву и амфетамин. Трава была мягкой даже после шишки. Фака на радостях подогнал ему раритетное издание с моим переводом «Эйсид Хауса». Ваня сказал, что обязательно передаст книгу жене в роддом. Она как раз любила альтернативную литературу.
А ведь это уже третье поколение читателей. От этой мысли на душе пускай и коротким мигом, но стало лучше и светлей.
Читать Ване было некогда. Как и большинство ровесников Украины, он мечтал об одном – свалить из страны.
Куда-нибудь, но только не в РФ.
Нет, РФ он не ненавидел, о ней он просто не думал. Как и для большинства украинских сверстников, продуктов нынешней эпохи, выбор между Западом и Востоком для Вани был очевиден. Для него это было аксиомой. Всё это вкладывали в его голову все двадцать пять лет жизни. Думать иначе он не умел. Могло ли быть иначе?
Перспективы не было не только у Вани, её не было ни у кого в принципе. Единственный выход – наёбывать. Хоть Фака и утверждает, что это не наёбка. Не суть.
Сегодня в Киеве после обвала национальной валюты потолком зарплаты для такой молодёжи без высшего образования было 150-200 у.е. в эквиваленте, если повезёт, с переработками и премиями – все 250-300 у.е. в месяц. В регионах ситуация была ещё хуже – платили там раза в два меньше, а работы на всех всё равно не хватало.
|
|
Ваня занимался всем – работал оператором в такси, продавал лотерейные билеты и развозил суши. Заказов было хоть отбавляй. Все вдруг резко полюбили суши! Но платили за одну доставку всего полтора бакса. Сотню рублей. Проще было украсть или просто застрелиться, чем заниматься этим дерьмом всерьёз!
Киевские бизнесмены быстро смекнули, что остальная Украина за пределами столицы – это неиссякаемый источник рабов, готовых работать, по сути, за еду и крышу над головой. Как Африка для США когда-то. Поэтому в Киев со всей страны потянулись не только беженцы, добровольные переселенцы и аферисты всех мастей, но и сотни тысяч молодых неприкаянных сердец. За пару лет Киев превратился из матери городов русских в жуткий Вавилон.
Трудовые новобранцы, призванные заменить и оставить без работы молодых киевлян, сперва расселялись по общежитиям. Со временем их поток стал слишком велик и неконтролируем. Реальное население Киева выросло в два раза. Город принялся разрастаться, многоэтажными железобетонными монстрами вчерашние леса, поля и сёла.
Свалить из страны, конечно же, хотели если не все, то многие. Держать на Родине могла разве что семья. Но свалить из общей массы удавалось очень немногим.
И дело тут было даже не в войне, которая, конечно же, ударила по экономике. Обвал национальной украинской валюты позволил богатым стать ещё богаче, превратив всех остальных в бедняков, а бедняков – в бесправных рабов, вынужденных вкалывать за установленный ООН для стран третьего мира минимум в день. Работать за еду – что может быть хуже?
Когда-то давно мы рассуждали с Факой о дудке. Он тогда заявил, что трава, шишки, гаш и прочие дары природы аккуратно убивают нашу память, уничтожая в мозгу воспоминания. Курево помогает не воспринимать всё это говно вокруг слишком всерьёз, чтобы не свихнуться по-настоящему. Действительно, иногда забыться и не замечать происходящее – недосягаемая благодать.
Тем временем, «Барселона» всё так же позорно сливает – один из экспрессов уже проигран. Параллельно не выигрывает и «Реал». Не припомню, когда такое бывало вообще. И вроде не чёрная смена ведь сегодня!
От мысли о дудке мне снова становится тоскливо. Хотя, где-то среди винила Джонни Кэша, помнится, была припрятана плюха. Но одна плюха мне не поможет. Будет только хуже. Лишь раззадорю себя, чтобы потом страдать, как последний идиот. Чтобы всё было правильно, мне нужно как минимум десять плюх. Сначала пять, потом хороший крепкий кофе, потом ещё пять. Хотя, нет, всё равно не складывается, ведь через полчаса я снова захочу курить, а курить уже будет нечего.
Параллельно смотрю результаты: летят оба оставшихся экспресса.
«Эвертон» проигрывает дома в Кубке Англии «Норвичу». «Норвичу»! Чёртов Фака будто что-то предчувствовал.
Впервые я попробовал кислоту именно там, в Норвиче, в 1994 году. Я уже даже не вспомню, какого хрена меня туда вообще занесло. Должно быть, на очередной подпольный рок-концерт или рейв-вечеринку. Хотя, какой может быть рейв в этой дыре? Жаль, что немецкая авиация не разбомбила этот городок ещё во время налёта 1940 года! Хотя тогда, четверть века назад, всё было не так уж и плохо: мы принимали жидкий ЛСД-25, вкалывая его в мышцу. Я был моложе, да и вообще чувствовал себя замечательно.
«Ириски» выпустили второй состав, всем своим напыщенным видом демонстрируя, что плевать хотели на Кубок – у Рональда Кумана были большие надежды на АПЛ. В принципе, я его понимаю. Это, конечно, мой прокол. Я мог бы и догадаться, что «Эвертон» выйдет на матч резервным составом. Но дома! «Норвичу»! Срань святая, да никто, даже боги, не способны предвидеть такое!
В КХЛ же летит «Спартак». Я ставлю на «Спартак» всегда и везде – в футболе и хоккее. Раньше, пока клубы не расформировали, ставил даже в мужском и женском баскетболе.
Мы даже забились с Факой, что в Премьер-лиге «Спартак» в этом сезоне станет чемпионом.
Мы всегда спорим на бутылку виски. Спорим мы редко: за последние несколько лет это лишь пятое пари. Все четыре предыдущих мой приятель мне проиграл. Учитывая отличный старт, думаю, проиграет Фака и сейчас. Главное, чтобы в дело всерьёз не вмешался «Газпром». Кто знает, что на уме у этих ублюдков?
Хоккейная команда, порадовав меня шайбой в гостевом матче против «Локомотива», посыпалась и уже летит 1:4. А ведь перед этой встречей у Ярославля было четыре поражения. Какого же чёрта? В итоге, пятое поражение получили именно мы. Хотя, конечно, не нужно было включать «Спартак» в экспресс, но денег на нормальный ординар, хотя бы штуки, у меня не было.
От меня уходили последние деньги.
Я достал новый блок сигарет и, распечатав пачку, принялся курить, одновременно заваривая кофе и разогревая еду. Ужинал я под одну из пластинок Джонни Кэша – должно быть, я подсознательно искал запрятанную плюху. Стараясь не думать о том, насколько сильно мне на самом деле хочется сейчас выпить, сохраняя абсолютное спокойствие, я вымыл посуду и приготовил себе ещё кофе. Всё было под контролем. Разве что, ещё сильнее болела голова.
Мысли об алкоголе уже не вызывали у меня отвращения и желание блевануть. Наверное, это плохо. Это было потенциальной проблемой.
Но я знал, что делать. У меня был козырь в рукаве. Целый козырный туз. Ха-ха.
Фака хвастается, что по совету доктора Хантера пьёт колу с аспирином. Расширяет сосуды и повышает работоспособность. Какой-то детский сад, честное слово. Да и знаю я, как он расширяет сосуды – бухает каждый вечер коньяк. И сейчас, должно быть, тоже пьёт. Грузинский коньяк в Киеве стоит в два раза дешевле, чем в Москве. От этой мысли мне каждый раз становится грустно.
Однако у меня было кое-что посерьёзнее. Тем более что ни колы, ни аспирина у меня не осталось.
Но, прежде, нужно было сбить головную боль. Я не хотел портить себе удовольствие. Именно удовольствие – нескольких часов, до трёх-четырёх ночи мне предстояло работать над переводом. На этот случай у меня было припасено несколько таблеток анальгина. Впрочем, хватит и одной.
Я открыл настежь окно на кухне, позволяя осени ворваться в мою огромную трёхкомнатную затаившуюся квартиру.
На улице окончательно стемнело. Холодный дождь падал сплошной стеной и, похоже, перерастал в град. Ветер звонко завыл меж соседними домами, светящимися из темноты хаотичными пятнами окон.
Я принялся жадно курить. Из холодного мрака с новой силой рванул ветер, едва не выдернув у меня из рук оконную раму. Стало зябко. Я с грохотом её захлопнул.
Вернувшись к компьютеру, я узнал, что «Спартак» влетел 3-6, а «Эвертон» не смог даже забить. После плотного ужина и кофе с сигаретами у меня не было сил даже злиться.
Фака был уже в курсе моего проигрыша, отслеживая результаты онлайн. Он следил за моими ставками даже раньше, когда сам держался и не играл. Фака просто наблюдал за тем, как играю я. Делал себе небольшие инъекции кайфа игры, думая, что сумеет не сорваться вновь. Но даже тогда он знал, что всё равно рано или поздно не удержится.
Я бы с удовольствием сходил в «Торнадо» и сейчас. Выпил бы там немного коньяка. Но играть больше было не на что. А просто так пить в кредит я не привык и не собирался.
К тому же, пора было садиться за работу. Я собирался расшифровать ещё несколько глав и завтра пораньше отправиться в издательство и выбить из этих ублюдков свои деньги.
Я достал циклодол. Теперь всё будет иначе. Я выпил две таблетки и достал сигарету. Нужно работать.
Фака попрощался и ушёл в офлайн. Сказал, что поедет с утра по своим делишкам. Я предупреждаю его, что когда-нибудь он доиграется.
Тогда я ещё не знал, что общались мы в последний раз.
Обычно, когда Фака наконец-то сваливает, я могу не только отвлечься от матчей, и немного поработать, но ко мне приходит и удача. Бывает, как только Фака уйдёт спать, ставки начинают играть одна за другой. Однажды ночью я выиграл на баскетболе и хоккее шесть ординаров по штуке из шести, удвоив бабки, и выпив в «Торнадо» сразу двенадцать бокалов пива. К рассвету чувствовал я себя отвратительно, и спал до обеда. Зато, по пробуждению, у меня были и деньги, и замечательное настроение.
Но сегодня ночью играть было не на что.
Я взялся работать. Матчи продолжали играться. Соблазн каждый раз поглядывать на текущие результаты был слишком велик. Несмотря на то, что при всём желании мне уже нечего было ставить. А так, если бы у меня завалялась хотя бы сотня, я бы обязательно сбегал в «Торнадо» и поставил экспресс из десяти событий с общим коэффициентом под сотню к одному. Ночью как раз игрался панамский баскетбол и куча товарищеских матчей. Игрались предсезонные встречи НБА и НХЛ. Был и кое-какой футбол, не только южноамериканский – рубились азиаты. Тут было, где развернуться!
На некоторое время я забываю о работе. Я поглощен новой навязчивой идеей – поднять денег до утра. Хотя бы пять штук. Если повезёт – все десять. В голове я быстро начинают складывать два экспресса по пятьдесят рублей – тоталы на баскетбол, забитые голы и победы в футболе. Всё вырисовывалось очень даже симпатично.
Я схватил отложенную на утро мелочь, и бросился собирать по квартире монеты. Я надеялся, что где-то в брюках или в прихожей заваляются и пару мелких купюр. Но их не было – только мелочь. Но всё равно, вышло даже больше, чем сто рублей.
Всё могло сложиться восхитительно. К тому же, в «Торнадо» я мог выпить коньяк. Сейчас алкоголь всё равно не подействует. Но мне станет ещё лучше. Хотя, благодаря циклодолу, ну и кофе с сигаретами, которые я продолжал жадно курить, насыщая жаждущий организм никотином, я и так чувствовал себя охуительно.
Я уже собирался бежать в «Торнадо», где-то подсознательно всё же понимая, что если я проиграю, мой насыщенный график, запланированный на грядущий день, может оказаться под угрозой.
Сотня к одному – это, как ни крути, сотня к одному. Я понимал это даже под таблетками.
Притяжение будущей игры, кайф, если повезёт, и не подведут первые матчи, начинавшиеся ближе к часу ночи, до самого утра, всё это было чересчур соблазнительным.
Меня уже бил озноб. Дома было действительно холодно. Я достал шерстяной джемпер. Так-то лучше.
Пока я одевался, мой мозг на секунду отвлёкся от ставок, и я вспомнил, что мне, чёрт побери, нужно работать.
Завтра я собирался хорошенько поживиться деньгами в издательстве. Хвала яйцам, ублюдки работали в воскресенье. Тем хуже для них. Я не собирался уходить с пустыми руками. Из нынешнего перевода я сделал достаточно, чтобы требовать своё, но мне нужно было закончить ещё несколько глав. Так будет лучше. Я сам для себя так решил. Поэтому нужно было держать данное самому себе слово.
Я снова берусь работать, но мысли мои по-прежнему в «Торнадо». Курю сигарету за сигаретой, но всё равно, вместо того чтобы смотреть в открытый файл документа Word, я продолжаю пялиться на мерцающие результаты матчей в браузере.
Решить проблему очень просто. Нужно всего лишь вырубить интернет. Где тут у меня был модем? Я заглядываю под стол, и некоторое время таращусь на клубки проводов, среди которых перемигивались разнокалиберные лампочки и датчики. Слишком темно. Моё зрение обострено благодаря циклодолу, но всё равно – ничего не разобрать. Где тут этот чёртов модем?
Я принимаюсь рассуждать, что интернет мне, по большому счёту, и не нужен. Поэтому от меня всего-то и требуется найти модем и вырубить его. Но как в таком случае я буду знать результаты проходящих поединков? Конечно, я бы мог узнать их позже. После работы, даже утром. Я ведь всё равно ничего не ставил. Пока что.
Пока меня терзали сомнения и соблазн схватить деньги и всё же броситься в «Торнадо», произошло невероятное! Хвала славянским богам и небесам! У меня отрубили интернет. Он вдруг взял и исчез. Такое случалось и раньше, но нечасто. В таких случаях я просто шёл в «Торнадо». Но сейчас отключение интернета было иным – это было знамением. Знаком свыше. Мысли о ставках и выпивке вдруг показались мне постыдными. К тому же, циклодол уже основательно прочистил мне мозги. Работа уже не казалась обузой, наоборот, записывая слова и составляя из них предложения, я ощущал настоящий кайф.
Поработав до трёх ночи, я лёг спать с чистой совестью.
Проснулся я к девяти утра. Мне вернули интернет – тут же смотрю ночные результаты и с облегчением понимаю, что проиграл бы последнюю мелочь, если бы поставил так, как собирался. Значит, всё это действительно было не зря.
С утра первым делом хочется курить и кофе. В моей крови ещё остался циклодол. За шесть часов я вполне выспался, но всё равно чувствую себя разбитым. Разряженным.
Ну да, всё это я веду к тому, что мне нужна подзарядка. Конечно, я бы мог обойтись без таблеток, и выехать в город просто так – с сигаретами наперевес. Я бы справился. Всё бы было хорошо. Тут я уверен. Однако вместе со всем обязательным утренним дерьмом по расписанию приходит и паранойя. Она приходит всерьёз и надолго. Пока я буду ездить по Москве, она немного отступит, спрячется и притупится. Но всё это будет лишь уловкой. Она будет накрывать мой мозг мерзкими холодными приливами каждый раз, как только я попытаюсь расслабиться, наивно понадеявшись, что она ушла. Она вернётся в самый неподходящий момент. Представляю, как мне вдруг резко станет хреново где-нибудь в метро. В замкнутом пространстве. Среди этих гнусных чёрно-серых людишек.
Блядь! Будто в фильме ужасов! Лучше пресечь всё это на корню. Я выпиваю кофе, выкуриваю пару сигарет и выпиваю две таблетки циклодола. Так-то лучше! Я готов к труду и обороне. Где-то валялся значок ГТО.
Я никогда не пью больше трёх таблеток циклодола за раз. После пяти появляются галлюцинации. Галлюцинации мне не нравятся. Я предпочитаю контролировать своё тело и свой разум. Принимая что-то, я собираюсь расширить своё сознание и заполнять его новыми знаниями и гранями смыслов, а не отдавать его в аренду химии. Чтобы элементы из таблицы Дмитрия Менделеева позабавились с ним.
По этой же причине я не очень люблю ЛСД. С другой стороны, человек, принимающий ЛСД, хотя бы не будет голосовать за «Единую Россию». Он вообще не пойдёт на эти блядские выборы, а лучше вскроет горло какому-нибудь козлу по-тихому. Для равновесия добра и зла в природе. Ножичком по горлу – чик-чик. Уносите готовенького, товарищи санитары!
Я всегда ношу с собой не только нож, но и ствол. Ничего такого – обычный ТТ, подаренный дедом перед смертью со словами «он тебе пригодится». Дед принёс ствол с Ленинградского фронта. Не знаю, доводилось ли ему из него стрелять – дед воевал на танке.
В моей жизни приключились две по-своему отвратительные истории, повлиявшие на решение всегда иметь с собой оружие. Теперь лезвие и ствол всегда при мне. Пока что, только для самообороны.
Начнём с ножа. Разнообразных отличных ножей у меня прилично.
Нож с собой я начал носить просто потому, что тогда были такие времена.
На фестивале «металла» на Миклухо-Маклая в 1993-м году на меня напала толпа гопников. Я был выше всех и мог бы легко справиться с каждым из них по-отдельности, но тогда мне преподнесли жестокий урок – эти твари атаковали толпой, и один из них воткнул мне перо прямо в бок. На память с того случая мне остался огромный шрам. Я истекал кровью и думал, что наконец-то умру. Тогда ещё было модно думать, что смерть – это освобождение. Единственное, чего мне действительно хотелось в тот момент, это забрать на тот свет как можно больше этих мелких трусливых уродцев.
Это было давно, но давайте я попытаюсь описать свои ощущения. Когда я вырвал у нападавшего только что побывавший у меня в боку нож, и через секунду всадил его в живот врага, это было весьма приятно.
На суде потом всё это дело признали самообороной. Так оно и было, конечно же.
Вообще-то, я выступаю против насилия. Но когда я разрывал его плоть лезвием ножа, то испытывал что-то, похожее на радость. Оттого, что хотя бы один ублюдок мёртв и мир стал лучше.
Я убил бы ещё кого-нибудь, но нож увяз в его кишках. Я дёрнул несколько раз. Моя кровь по сравнению с его казалась не такой горячей. Даже холодной. Интересно, почему так? Нож не поддавался. А через секунду меня задел один из проносившихся мимо дико сигналящих нам автомобилей. Я даже не замечал их, пока не получил мощный удар, опрокинувший на асфальт меня и кровоточащий труп. Больше никто не пострадал. Только я и мой покойник.
Суд меня оправдал, но отморозки решили объявить мне настоящую вендетту, после чего я был вынужден временно бежать в Англию.
Теперь, что касается ствола. Вернее, стволов. Кроме ТТ дома у меня хранилось ещё три единицы оружия – двуствольный немецкий Sauer, двустволка «ижевка» и карабин, с которым ещё мой дед ходил на кабана.
После войны мой дед был председателем Московского общества охотников и собаководов. Сам я не охотился. Как вам уже известно, я не люблю насилие.
Но всё было легально. Кроме ТТ – его приходилось прятать. Фака уговаривал меня спрятать его где-нибудь за пределами квартиры.
Но меня ни разу не проверяли менты. Я гипнотизировал их взглядом, и они предпочитали обходить меня стороной. Ха-ха.
Пистолет я носил с собой и раньше, не всегда, но часто. Я понимал, что если уж достал его, то надо использовать, равно как и нож, иначе ты гандон. Без шуток.
Применять ТТ мне пришлось всего один раз, когда рядом с моим домом в пять утра какой-то пьяный урюк-азер собирался отрезать головы моим загулявшим соседям-подросткам, среди которых были две четырнадцатилетние девчонки. Я вышел случайно – за сигаретами – с початой бутылкой виски и столкнулся с этим безумием. Получив пулю в жопу, этот мудак оставил детей в покое. Почувствовав магическую силу огнестрела, эта тварь потом даже огрызнуться побоялась.
Впрочем, я не исключаю, что тот случай применения оружия был не последним. Вопреки моему пацифизму, жизнь настойчиво склоняла меня к насилию.
Оружие в доме должно быть всегда под рукой на случай непредвиденных обстоятельств. Оружие я люблю с детства. Владение им и умение применять облагораживает и одновременно способствует тому, чтобы вы всегда избегали бессмысленного насилия. Человек должен уметь постоять за себя, и я считаю, что иметь оружие просто необходимо. Аминь.
Что касается циклодола, то позабавиться с моими мозгами таблетки могли лишь в долгосрочной перспективе. Но и без всякой химии, от старческого маразма никто не застрахован. Так что, игра однозначно стоит свеч. Во всяком случае, это уж лучше, чем жрать водку.
Циклодол у меня идёт чётко по рецепту – по две таблетки. Это позволяет мне не чувствовать сонливости и максимально энергично работать. За день у меня никогда и не выходит больше трёх-четырёх таблеток.
Увы, моё здоровье уже не позволяет принимать тяжелую химию, поэтому я использую циклодол для стимуляции сердечной активности. Принимаю таблетки я только в том случае, если мне необходимо не спать и работать всю ночь. Или когда плохое физическое состояние и надо взбодриться. Сердце моё уже порядком барахлит, но всё ещё – пламенный мотор.
К счастью, проблему таблеток мне удалось частично решить ещё в конце 1990-х. Всё гениальное – просто. Всего то и нужно было – встать на учёт в психоневрологический диспансер.
Помог случай.
В 1998 году меня призвали на кавказскую войну, которую я, как русский державник, изначально считал братоубийственной. Вообще в пределах СССР все национальные конфликты для меня считаются братоубийственными.
Хотя чеченцы для меня не братья. Просто я тогда основал свое издательство, решил издавать книги. Нужно было выбирать: либо издавать книги, либо - отправляться на войну против граждан собственной страны.
Чтобы не участвовать в этой мерзости, я встал на психиатрический учёт.
Мне поставили официальный диагноз – маниакально-депрессивный психоз или биполярное аффективное расстройство.
Хорошо, что врачи не знали о ножах и стволах. Вот была бы потеха!
Обмануть врачей не составило труда, ведь порог нормальности в современном обществе, да и раньше тоже – сплошное шарлатанство, если не сказать больше – наебательство. Эти мудаки в белых халатах берутся решать, нормален ли человек, пытаясь объять своим скудным умишкой необъятное – человеческую природу.
Эпические идиоты! К тому же, в отличие от этих маменькиных сосунков, на своём веку я видел настоящих безумцев, а некоторых мне даже посчастливилось переводить и публиковать. Думаю, многим из них наши врачи тоже поставили бы схожий диагноз.
Поэтому, когда меня исследовала комиссия, а делала это она вполне равнодушно, я заранее знал, о чём они меня будут спрашивать и что ожидают услышать в ответ. И от психа, и от наглого симулянта. Я просто сыграл свою роль. Обвести этих ослов вокруг пальца было проще простого!
Оказалось, мне было положено сто таблеток циклодола, за которыми я аккуратно заезжал раз в три месяца. Как мило!
Плюс к этому – бесплатный проезд в общественном транспорте, в том числе – в метро. Невиданная по нынешним временам щедрость!
К тому же, государство заботливо определило мне пенсию. Платили почти регулярно, но в этом месяце почему-то задерживали.
Прошло столько лет, и свой диагноз я подтверждал перед всевозможными комиссиями умников неоднократно, но сейчас у меня начиналась паранойя по поводу того, что что-то пошло не так. Что эти уроды что-то вскрыли в моей долбанной медицинской карте и решили закрысить пенсию.
Мне никто не звонил и не писал. Меня никуда не вызвали, хищно выжидая, что я сам являюсь к ним на поклон с повинной. Но я предпочитал гордо ждать. Хотя эти деньги – 19 штук – сейчас бы мне очень пригодились.
Я рассуждал так: если ничего не произошло, и это просто техническая задержка, нет смысла поднимать шум; если же что-то действительно пошло не так, и ситуация настолько хреновая, что об этом мне даже не сообщают, лучше всего не высовываться и выждать. Пускай первый шаг сделает система.
Хотя деньги мне действительно были очень нужны для ставок. С каждым днём обоюдного молчания желание сорваться к ним было всё сильнее.
Но, во-первых, я понимал, что если это не задержка, денег просто так, да ещё и в кратчайшие сроки, мне просто так никто точно не даст.
Во-вторых, я твёрдо знал, что именно этого государство и его чёртовы сатрапы в облике чиновников и врачей, решивших сыграть со мной в эту игру, от меня и ждут.
Таблеток циклодола, которые выдавали врачи, катастрофически не хватало. Дни после того, как он заканчивался, были самыми отвратительными. Хорошо, если старые друзья-товарищи подгоняли немного амфетамина или какие-нибудь схожие корректоры. Но зачастую бывало так, что ничего этого не было. Ни чёртового амфетамина, ни чёртовых корректоров. Всё это можно было бы купить – были бы деньги. Но денег в такие дни тоже не было. Как назло!
Я старался разобраться со всей серьёзной работой, пока был циклодол. Когда он заканчивался, мне оставалось только пить и ждать. Работа стопорилась. Иногда эти чёрные дни слагались в недели. Я не сходил с ума. Во всяком случае, пытался убеждать себя в этом каждое хмурое утро. Я просто пил и ждал.
В официальном диагнозе был и один существенный минус – мне не давали кредиты. Разве что под очень большие проценты и через какие-то мутные чёрные кассы и полулегальные конторы. Но с такими людьми я предпочитал не связываться. К тому же, официально я сейчас нигде не работал, а вся моя литературная деятельность не имела для ростовщиков абсолютно никакого значения. Им нужны были справки с места работы и прочая бюрократическая хрень. Психов ростовщики попросту боялись.
Впрочем, год назад мне всё же удалось взять деньги в кредит. Ситуация была безвыходной. Моя справка не имела для ростовщиков никакого значения – они просто повесили на меня людоедский процент.
Тогда меня в очередной раз кинули партнёры. Кидать партнёров у нас вообще едва ли не новая национальная забава. Не гнушаются этим, в том числе, и в издательском бизнесе. Иногда у меня складывается впечатление, что он сегодня только и живёт за счёт тотального кидалова. Потому что бабки нужны всем, но абсолютно все члены цепочки издательской цепи, кроме самых главных боссов-ростовщиков, получают жалкие крохи от общего пирога.
Меня тогда кинули партнеры из одного издательства, не расплатившись до конца за перевод Берреса Фредерика Скиннера «Наука и человеческое поведение», отдав вместо 200 тысяч – 156. В итоге, я не получил на руки чистыми 44 тысячи, которые уже были потрачены – на новые книжные проекты и на Мелиссу.
Ситуация была безвыходной. Полученный гонорар сразу же ушёл на погашение долгов – тогда я не рискнул бросить все деньги на ставки. Хотя, наверное, стоило бы. Но идея с кредитом на тот момент почему-то показалась мне более подходящей. У меня были в работе новые проекты, и я рассчитывал получить за них гонорары.
Однако тогда всё навалилось за один раз – ублюдки до последнего тянули с выплатой моих денег, а мои ординары и экспрессы не заходили с тошнотворной регулярностью.
Конечно, такие чёрные полосы случаются у всех, и нужно было просто перетерпеть. В случае со ставками – просто пробить череду нефарта. Ведь если тебе всего-навсего не везёт – это ведь не повод просто опустить руки и ничего не делать. Поэтому, я продолжал упорно ставить и проигрывать.
Денег катастрофически не было, но я умудрялся погашать кредит с его безумными процентами.
Кредит, вообще-то, был микроскопический. Мне не хватало всего 15 штук, которые я взял на двадцать дней, по истечению которых должен был вернуть 21 тысячу. Когда двадцать дней прошли, денег у меня не было, я был на нуле. Всё это дерьмо продолжалось два месяца. Я трижды продлевал проклятый кредит, выплачивая раз в 20 дней по шесть штук. Потом мои нервы лопнули, и я послал их на хуй. Не знаю, на что я рассчитывал. Я просто хотел, чтобы они от меня отъебались, потому что нависший надо мной фатум уже становился невыносимым, и я на полном серьёзе подумывал о том, чтобы пойти и ограбить барыгу-негра. Но случилось чудо – эти мудаки исчезли.
Я наивно поверил, что навсегда. И вообще, у меня было слишком много работы и важных дел, чтобы думать о них!
Но они объявились менее чем через полгода, прислав мне уведомление, что я должен им уже 118 штук. Я, конечно же, повторно послал их на хуй. Однако на этот раз в ответ ростовщики решили перейти от слов к силовому варианту, наняв коллекторов из «Primo Collect», которые принялись толкать в мой адрес угрозы, названивая домой и оставляя письма. В ответ я обещаю отстрелить им яйца. А ещё лучше – прострелить коленные чашечки. Пускай помучаются, ублюдки, а я на всё это посмотрю.
Потому что коллекторы – это даже ещё худшее отребье, чем охранники в супермаркетах. Этих шакалов нужно отстреливать, чем я займусь, если они посмеют вторгнуться на мою территорию, или попытаются атаковать на улице.
Несколько раз я замечал, как под моими окнами трутся какие-то гопники. Они только и могут, что вешать лапшу на уши по телефону или писать свои гневные письма, а так называемые выездные бригады смелые только в общении с матерями-одиночками или старыми алкашами. Я же обязательно дам им отпор. Пускай только попробуют ко мне заявиться!
Хотя, конечно, тема с кредитом была вкусной. Я сразу прикинул, что даже при самой плохой игре я с лихвой могу покрыть проценты этих мошенников. Жаль, нельзя было сразу взять миллион и заняться большой игрой.
Система, всё наше нынешнее трусливое жизнеустройство, все эти козлы просто не любят, до жути боятся ярких ходов и нестандартных решений.
Подбить же кого-то на кредит для игры было идеей изначально бесперспективной. Перевелись сегодня авантюристы. Даже Фака не хотел в этом участвовать. Разговаривать на эту тему с родителями тоже не было смысла.
Больше просить мне было не у кого. У моего друга Максима Барсукова в связи с кризисом лишних денег не было априори – всё уходило на магазин и издательство, а все остальные были жалкими трусами, привыкшими ходить на свои работки и жить в уютных клетках, абстрагировавшись от реальной жизни – яростной, злой, поэтичной. Их ущербные сердца уже не понимали поэзии улиц. Мне было их очень жаль.
Воевать за олигархов на антирусскую войну в Чечню я не поехал, но война же всё равно меня нашла. Вернее – её нашел я сам, хоть и был пацифистом. Но иногда просто так нужно. Нужно ли это было мне?
По зову сердца, руководствуясь примером русских патриотов 1876-1877 годов, как и многие патриоты в то время, я уехал в Югославию.
На тот момент мне уже удалось наладить издательский бизнес и запустить в печать несколько важных переводов. И я снова почувствовал необходимость уехать хотя бы на время.
Однако всё завершилось для меня быстро и весьма печально – во время бомбёжки Белграда я получил контузию. Ничего героического.
Рядом валялись трупы и просто пурпурные куски мяса. Так что, всё могло быть куда хуже, а я всего лишь две недели провалялся в больнице.
Но, на хуй прошлое. Пару чашек кофе и полпачки сигарет вместе с тёплым душем приводят меня в порядок. Сегодня у меня большой день.