Глава 2. Римская империя

Еще до этого он был пожизненно наделен правом народного трибуна. Но, несмотря на это, положение Октавиана не было достаточно прочным. Не прекращались попытки переворота, мятежи и заговоры. Их возглавляли молодой Лепид, после него – Варрон Мурена и Фанний Цепион, вслед за ними – Марк Эгнаций, после него – Плавтий Руф и Луций Павел, а также Луций Авдасий, которого уличили в подделке подписи, Азиний Эпикад – полуварвар-парфин и раб Телеф.

У каждого из этих злоумышленников были свои планы и свои цели. Так, Авдасий и Эпикад намеревались похитить и отвезти в войска дочь Октавиана – Юлию и племянника Агриппа с островов, где они жили.

А раб Телеф, поверив в пророчество, которое сулило ему высшую власть, намеревался напасть на Октавиана и на сенат. Не раз жизни Октавиана угрожала смертельная опасность.

Однажды ночью возле его спальни схватили некоего харчевника из иллирийского войска с ножом на поясе, который сумел обмануть стражу. Тогда так и не удалось установить, был ли он сумасшедшим или притворялся – даже пыткой от него не добились и слова.

Лишь однажды, в 19 г. до н. э., когда императора не было в городе, плебс попробовал выставить своего кандидата на роль консула. Им был эдил Эгнатий Руф. Он вызвал симпатии плебса после того, как организовал за свой счет отряды рабов, которые тушили частые в Риме пожары. Но сенат не одобрил его кандидатуру и в городе начались волнения. Весть об этом дошла до Августа, и он поспешил возвратиться в Рим. Волнения были быстро остановлены, а Эгнатий брошен в тюрьму, где и закончил свой жизненный путь. После этого Октавиан распорядился, чтобы пожарные команды, которые назывались когортами стражи, были организованы за государственный счет[27].

Но каждый из заговоров Октавиан своевременно раскрывал по доносам и ликвидировал их еще до того, как они становились опасны. Кроме этого, возложив на себя роль цензора, он провел большую чистку в сенате, исключив из него бывших сторонников Марка Антония, а также других враждебных лиц. Октавиан распустил большую часть легионеров, позаботившись о том, чтобы они в будущем не выступили против него. В Риме он оставил только свою личную охрану – преторианскую гвардию, которая пользовалась большими привилегиями по сравнению с остальными легионерами. Преторианцы были важнейшей опорой власти[28].

Октавиан организовал также три когорты, которые несли полицейскую службу и подчинялись лично префекту Рима. Они должны были «обуздывать рабов и чернь» и наблюдать за порядком. Армия была сокращена до 25 легионов, набиравшихся из римских граждан. Им были приданы пешие когорты и конные алы, которые набирались из провинциалов. Все эти части были размещены на границах государства или в провинциях, где могло возникнуть какое-либо недовольство. Командиры легионов, бывшие одновременно и наместниками провинций, подчинялись непосредственно Августу.

Для охраны морских границ и традиционных морских путей на Средиземном море было создано несколько постоянных эскадр военных кораблей. Кроме этого, существовали флотилии, которые охраняли берега Галлии и Понта Евксинского[29].

«Мирные» провинции, в которых не стояло войско, находились в ведении сената, хотя Август контролировал и их. Солдаты могли теперь дослужиться до поста центурионов, а особенно отличившиеся центурионы имели доступ в сословие всадников. После отставки солдаты получали земельные наделы. Так «нечестивые войны» превратились в оплот твердой власти и порядка[30].

Понимая, что стольких лет гражданской войны страна нуждается в мире и все желают спокойной жизни, Октавиан заметно сократил завоевательные устремления Римской империи.

Чтобы обезопасить Рим от нападений варваров, Октавиан построил много укрепленных лагерей вдоль естественных границ государства по Рейну и Дунаю и приступил к сооружению могучего оборонительного вала между этими реками. На Востоке Октавиан стремился к завоеванию Парфии и укрепил границу, проходившую по Евфрату.

В Риме на Марсовом поле был воздвигнут беломраморный алтарь мира в честь того, что Октавиан сумел «даровать мир, какого римляне не знали за всю свою историю». Стремясь оставить о себе добрую память, Октавиан начал перестраивать Рим, используя средства, какие ранее шли на завоевательные войны. Была создана новая площадь – форум Августа, возведено много великолепных зданий во всех районах города. «Я получил Рим кирпичным, - говорил Август, - а оставлю его мраморным»[31].

Начав как преемник Цезаря, Октавиан считал нужным склонить на свою сторону плебс и армию, хотя народные собрания в Риме фактически утратили значение, а затем и вовсе перестали собираться. Правда, народ получал раздачи, для него устраивались зрелища – так называемые секулярные игры, были также изданы некоторые законы в пользу плебса. Тем самым Октавиан хотел обеспечить поддержку масс. Вместе с тем для создания любых коллегий требовалось специальное разрешение. Организация недозволенной коллегии приравнивалась к вооруженному захвату общественного здания. Плебс, таким образом, был поставлен под жесткий контроль. Чтобы пресечь проникновение в его среду «ненадежных» элементов, был нормирован отпуск рабов на волю.

Август стремился распространять взгляды, оправдывающие его режим. Он окружил себя писателями и художниками, понимая, какое огромное влияние может оказать искусство на настроение и образ мыслей римского общества. Август лично присутствовал на публичных чтениях новых произведений и появлялся во время литературных чтений. Чаще всего они проходили у друга Октавиана – Мецената. Меценат привлекал в свой кружок самых талантливых поэтов и писателей того времени. Он был сказочно богат и щедро вознаграждал тех, кто восхвалял блага нового режима и достоинства самого Октавиана. Так, поэт Вергилий написал «Энеиду» - поэму о подвигах Энея, мифического предка Цезаря и Октавиана. И хотя в Германии полководцы Октавиана терпели поражения, и не всегда успешно шла война на Рейне и Дунае, поэты утверждали, что большая часть обитаемого мира уже покорена, а жители другой – скифы, парфяне, индийцы, бритты – тоже склонились перед могуществом Октавиана[32].

Первым важным подвигом, которым он совершил еще 19-летним юношей, Октавиан считал «спасение государства», то есть расправу с заговорщиками, убившими Цезаря и начавшими гражданскую войну. Вторым подвигом надпись называет «восстановление республики», когда на основе всеобщего согласия Октавиан передал власть в распоряжении сената и римского народа. Если верить Октавиану, то при нем Рим оставался республикой, а всесильный принцепс лишь охранял её, «как караульный солдат на посту». Третьим своего правления Октавиан считал установление «Римского мира», то есть прекращение политики захватов и установление прочных границ. Искусной группировкой материала Октавиан создает впечатление, что он принес людям «Золотой век» и возвратил римлянам добрые нравы и обычаи предков.

Октавиан был дальновидным, трезвым и осторожным политиком, считавшим, что для достижения цели годятся любые средства. Он никогда ничего не говорил и не делал необдуманно. Даже со своей женой Ливией он, случалось, говорил по заранее составленной записке. Личные качества Октавиана как нельзя лучше подходили к той эпохе, когда от государственного деятеля требовалось не столько талант и вдохновение, сколько расчет и здравый смысл. Недаром любимой присказкой Октавиана была пословица: «Поспешай медленно». Благодаря своей осторожности Октавиану удалось то, что не удалось Цезарю: он не только благополучно прожил долгую жизнь, но и сумел избрать себе наследника, переход власти к которому произошел без всяких волнений.[33]

Формально Октавиан подчеркивал, будто он установил Республику. Была полностью сохранена видимость подобного государственного управления, но Октавиан вел весьма тонкую политическую игру. Благодаря умело разыгранной в 27 г. до н. э. комедии, Октавиан получил такие полномочия, которые создали ему весьма особое положение в Республике.

Формально центральным органом власти в Риме оставался сенат. Регулярно созывались трибутные комиции, на которых выбирались римские магистраты. Сенат также назначал наместников, которые управляли римскими провинциями. Но все это совершалось под полным контролем Октавиана, который между 27 и 23 г. до н. э. постановлениями, получил ряд постов, закрепивших его исключительную власть[36].

Уступив «приказу» сената, Октавиан оформил свою верховную власть в духе староримских традиций, старательно избегая одиозных в обществе титулов эллинистического басилевса, древнеримского рекса или республиканского диктатора. Основными слагаемыми власти Октавиана стал набор нескольких высших магистратур, привычных общественному сознанию, но в совокупности создающих верховную власть.

Октавиан, чтобы не возбуждать общественное мнение быстрой концентрацией своей власти, растянул процесс сосредоточения разных магистратур на несколько лет. В период с 27 по 23 г. до н. э. Октавиан соединил в своих руках полномочия консула, народного трибуна, он был поставлен во главе сенатского списка и стал как бы председателем высшего органа Римской республики, постоянный титул императора закреплял его права как главнокомандующего вооруженных сил. Для укрепления своей власти Октавиан широко использовал морально – религиозный фактор и поддержку общественного мнения. Прежде всего он позаботился о придании своей власти некоторого сакрального характера. Уже как наследник Цезаря, объявленного сенатом богом, Октавиан имел официальное имя Divil filius, «сын божественного». Определенный сакральный элемент, в частности понятие неприкосновенности, заключался в магистратуре народного трибуна, дарованной Октавиану пожизненно. Но этого было мало. Октавиан позаботился о том, чтобы получить особое священное имя Августа (от augus, «возвеличиваю», «возвышаю», оно этимологически было связано с термином augur и рождало ассоциации с основателем Римского государства Ромулом). Имя Август из почетного обозначения превратилось в титул, передающий высший, освященный богами статус правителя и, хотя этот титул был принципиально новым, Август, используя этимологические ассоциации с фигурой Ромула, действовал как бы в русле древних римских традиций. Именем Августа, как именем божества, можно было скреплять клятвы. Особенно широкое понятие божественности Августа было распространено в восточных провинциях, в которых обожествление верховного правителя, например, эллинистического царя, было традиционным и привычным. Однако, соблюдая осторожность, Август не формировал процесс своего личного обожествления и предпочитал соединение своего сакрального имени Август с культом богини Ромы, обожествленной римской власти.

Август постепенно усиливал и свой моральный авторитет. Так, он получил от сената полномочия по охране нравов и авторитета законов – cura legum et morum, был избран во многие религиозные коллегии Рима, в 13 г. до н. э. он был избран верховным понтификом – главой самой авторитетной религиозной корпорации Рима. Своего рода завершением этого процесса стало присвоение Августу особого титула – «отец отечества» - pater patriae в 2 г. н. э. Этот титул, известный и ранее, например, его имел Марк Цицерон, в системе высших прерогатив Августа имел особое значение в качестве своего рода моральной основы всех юридических полномочий правителя, приравнивая его как отца нации к отцу семейства единодержавно, строго, но в то же время заботливо правящего народом как своими детьми.

Новый характер в процессе формирования императорской власти приобрели отношения между правителем Октавианом и главными органами прежнего республиканского строя: народными собранием, сенатом и системой магистратур. При Октавиане народное собрание собиралось, принимало законы, в том числе многие законы о власти самого правителя, продолжало избирать традиционных магистратов, однако утратило какую-либо самостоятельную роль и превратилось в послушное орудие Октавиана. Прежде всего Август, получивший пожизненный трибунат, как бы получал полномочия полноправного представителя народного суверенитета, представляемого народным собранием[37].

В результате в Риме установился практически новый государственный строй. Верховным органом власти продолжал считаться сенат. Его решения имели силу закона, он являлся одной из высших судебных инстанций и управлял всеми провинциями, кроме Галлии и Иллирии, Македонии и Сирии – наиболее важных в военно-политическом отношении, в которых были расквартированы легионы.

Этими провинциями управлял Октавиан посредством своих легатов и префектов. Египет же, после завоевания, был и вовсе объявлен его личным владением. В последующие годы распределение провинций многократно менялось в результате присоединения новых, а также в связи с внутренними положением в провинциях, военными действиями и размещением войск: Октавиан, а позже и его преемники, всегда брали на себя управление теми провинциями, которые нуждались в срочных преобразованием и в которых располагались основные войска государства.

Сенат продолжал распоряжаться государственной казной – аэрарием. В то же время Октавиан увеличил число квесторов, эдилов, преторов, консулов, входящих в состав магистратов, чтобы дать возможность большему числу людей занять эти почетные должности[38].

За свою жизнь он провел несколько войн, но лишь две – внешние, - далматскую и кантабрийскую. Первую – далматскую – он вел юношей, вторую – кантабрийскую – уже после поражения Марка Антония. Во время далматской войны он даже был ранен. В одном из боев камень попал в правое колено, а в другом он повредил голень и обе руки, находясь на мосту, который обвалился. Все же остальные войны он поручал своим легатам. Но во время некоторых походов в Германию и Паннокию, он присутствовал сам, либо находился неподалеку, выезжая ради из этого из Рима в Равенну, Медиолану или Аквиалею.

Таким образом, под его начальством либо под его наблюдением были покорены Кантабрия. Аквитания, Паннония, Далмация, а также Ретия, альпийские племена винделиков и салассов. Во время его правления были остановлены набеги дакийцев – после того, как Октавиан уничтожил их трех вождей и все войско.

Вернемся к вопросу о государственном устройстве Рима во времена Октавиана Августа. Римская республика, как известно, была органом господства верхушки полиса и она уже не могла выполнять функции руководства огромной римской державой, а поэтому оказалась обречена.

Именно поэтому на смену ей пришла империя во главе с императором – человеком, единовластно управлявшим огромным государством, состоящим из множества провинций. Именно упорядочение управления провинциями и было главной задачей государства по окончании изнурительных гражданских войн, которые раздирали древнеримское государство на протяжении целого столетия.

В это время ощущалась острая необходимость организации государственной власти достаточно сильной, чтобы управлять мировой державой, и достаточно гибкой, чтобы удовлетворить самые различные слои населения, из которых состояли социальные верхи Рима, Италии и провинций.

Особым пунктом заботы государственной власти являлась армия, которая была опорой империи. Именно поэтому государственный строй, который установился в Римской империи во время правления Октавиана Августа носит название принципата, так как императоры всегда числились первыми.

Необходимо рассмотреть социальные слои, из которых состояло население тогдашнего Рима. Основную роль в жизни столицы государства – Риме – продолжало играть сословие сенаторов. За время гражданских войн и проскрипций ряды их сильно поредели, многие из них потеряли состояние, в то же время в их ряды вступили новые люди из разбогатевших италиков – сторонников триумвиров, а также сумевших выслужиться военных.

Но тем не менее, сенаторы оставались высшим сословием. Принадлежность к нему определялась, в первую очередь, знатным происхождением, а также имущественным цензом не менее миллиона сестерциев.

Из сенаторов назначался высший командный состав легионов – легаты и старшие трибуны, а также наместники большинства провинций, префекты Рима – должность новая, которую ввел Октавиан «для обуздания рабов и мятежников».

Сыновья сенаторов зачислялись в сословие всадников, но после прохождения магистратуры они получали возможность доступа в сенат. Хотя среди сенаторов появилось много новых людей, но все же большинство из них составляли крупные землевладельцы, из которые владели множеством рабов, занятых на работах в имениях, где помимо них трудились управители, казначеи, садовники, повара, пекари, кондитеры, слуги, которые заведовали парадной утварью и слуги, заведовавшие утварью обычной и одеждой, а также спальники, цирюльники, носильщики, банщики, массажисты, сукновалы, красильщики, гладильщики, ткачихи, швеи, сапожники, плотники, кузнецы, музыканты, чтецы, певцы, писари, врачи, повивальные слуги и множество других(строители, художники, и т. п.).

Список крупных рабовладельцев конца I в. до н. э. и начала I в. н. э. оставил римский историк Плиний Старший. В числе других он упоминает сенатора, который владел 4116 рабами. Кроме этого, у каждого аристократа была широкая клиентела из живших близ его имения крестьян, отпущенников, плебеев.

Не избежало изменений и второе, после сенаторов, привилегированное сословие римского общества – всадники. И хотя теперь их традиционная деятельность, основывавшаяся на откупах провинциальных косвенных налогов, находилась под жестким контролем государства, и перед ними

открылись широкие возможности продвижения на военной и государственной службе.

Из этого сословия набирались трибуны и центурионы легионов, командиры вспомогательных частей, секретари и чиновники в провинциальном управлении. В Египте же даже префекты назначались из сословия всадников.

Эта была одна из самых высоких должностей для этого сословия. Увенчать же карьеру всадника могла лишь должность префекта преторианской гвардии. Эта гвардия, которая насчитывала девять когорт по тысяче человек в каждой, была организована Октавианом Августом для своей личной охраны. Размещалась она в Риме и Италии.

Преторианцы находились на привилегированном положении. Они получали по 750 денариев жалованья в год и служили всего 16 лет, в то время как легионарий получал лишь 255 денариев в год и служил 20 лет.

Со времен правления Августа префект гвардии был традиционно одним из первых лиц в государстве. Впоследствии, во времена правления других императоров, префекты преторианцев нередко решали судьбу престола империи.

Всадники, как и сенаторы, также имели свой ценз, но составлял он не миллион, а 400 тысяч сестерциев. В ряды всадников вступали наиболее богатые и знатные члены муниципальной аристократии Италии, а также выдвинувшиеся по службе военные. Из их числа пополнялся сенат. Кроме всего прочего Октавиан Август создал для них ряд новых должностей – надзирателей за дорогами, общественными зданиями, водопроводами и т. д. Занимавшие эти должности всадники получали государственное жалование. Так же, как и сенаторы, сословие всадников удостаивалось всяческого внимания со стороны императора. Он регулярно устраивал им торжественные смотры, а главой всего сословия обычно назначался кто-нибудь из близких родственников.

Ранг всадников имели префекты, к которым принадлежали: префект претория, префект Египта, командующий императорской гвардией префект Египта, управляющий этой самой богатой и наиболее стратегически важной провинцией, префект анноны, организующей снабжение Рима продовольствием, префект вигилов, который заведовал пожарной охраной Рима и отвечал за порядок в ночное время. Всадники были также прокураторами провинций, которые отвечали за сбор налогов и выплату жалованья расквартированным в провинциях войскам. Кроме этого, они были обязаны следить за деятельностью наместника провинции и обо всем подозрительном тут же докладывать Августу. Прокураторы – всадники иногда назначались наместниками небольших провинций и возглавляли некоторые финансовые ведомства в самом Риме. Наиболее низшие финансовые должности занимали императорские вольноотпущенники. Также из принадлежавших императору рабов и вольноотпущенников была укомплектована императорская канцелярия. В штате наместников провинций находились их родственники, друзья и клиенты, так как канцелярии были укомплектованы отчасти рабами и вольноотпущенниками, а отчасти солдатами и младшими командирами, откомандированными из канцелярий, расположенных в провинциях легионов.

Конечно, всех этих людей, служивших в государственном аппарате ранней Империи, нельзя считать чиновниками в современном смысле этого слова. Их служба представляла собой чередование административных должностей с магистратурами (для сенаторов), командных постов в армии с работой управителей императорских поместий и различных служб императорского двора. При назначении человека на ту или иную должность главную роль играли его личные связи[39].

Важным направлением социальной политики Августа было проведение взвешенной и гибкой политики по отношению к средним и низшим слоям свободного населения Империи. Основной задачей нового имперского правительства было создание благоприятных условий для производительной работы мелких и средних землевладельцев и ремесленников, переключение их жизненной энергии с политической активности на решение хозяйственных дел. Этому способствовало окончание разорительных гражданских войн, установление мира, оживление экономики, развитие городской жизни. Колоссальное строительство, развернутое центральным правительством и местными властями, о котором свидетельствуют многочисленные памятники, давало заработок ремесленному населению, но особое внимание Август уделил в своей социальной программе мелкому землевладению. Им была предложена и реализована обширная программа по поддержке мелкого и среднего землевладения. При Августе было демобилизовано и поселено в колониях около полумиллиона ветеранов, которые получили участки земли. Для обеспечения максимально благоприятных условий существования земледельческих хозяйств Август разработал детальные правила землеустройства сельской территории, провел земельный кадастр, закрепил земельные участки в качестве полной частной собственности, или dominium, заложил основы аграрного права, защищающего интересы землевладельцев.

Одним из направлений аграрной политики Августа стала активная пропаганда земледельческого труда, прелестей деревенской жизни, высокой престижности хозяйственных занятий. Крупнейший римский поэт Вергилий написал трактат на эту тему, прославление сельской жизни – один из главных мотивов поэзии Горация. Желая привлечь к сельскому труду часть городского плебса Рима, Август сократил общее число продовольственных раздач с 300 тысяч до 200 в самом Риме, подавая пример и другим властям городов, в которых находился малоимущий городской плебс[40].

Август заботился о престиже не только города Рима, но и об уважении к званию римского гражданина. Теперь он очень придирчиво рассматривал кандидатов на получение римского гражданства и всячески внушал римлянам, что они прирожденные властители мира.

Такая политика римского великодержавия преследовала цель создать резкие грани, которые разделяли бы римлян и не римлян, чтобы, с одной стороны, облегчить управление римским плебсом и, с другой, держать в повиновении покоренные народы.

Такая политика Августа устраивала и сенаторов и всадников, но все же аристократы, которые поддерживали его на пути к власти, ждали от него, чтобы он обеспечил покорность рабов.

Именно эта задача стояла на первом месте во всей политике принципата. На протяжении всего существования римского общества, его основной являлась фамилия, которая включала в себя всех свободных и рабов, находившихся под властью ее главы.

В первый период истории Рима это были преимущественно свободные члены семьи – жена, дети, внуки, а также клиенты, но, по мере развития рабства, фамилия все более расширялась за счет рабов.

В юридических текстах начального этапа Римской империи именно они и подразумевались обычно под словом «фамилия». Жизнь раба целиком ограничивалась замкнутой сферой фамилии. Господин распоряжался не только его судьбой, но и его жизнью. Раб участвовал в фамильных праздниках, фамильном культе, отправляемом господином или управлявшим по его указу рабом – виликом.

Считалось, что всех членов фамилии, кроме реальной власти главы семейства, связывало освященное религией и обычаем чувство pietas – термин, который принято переводить как «благочестие». Но перевод этот является весьма условным. На самом деле это было значительно более широкое понятие. Оно включало в себя не столько отношение человека к божеству, сколько взаимный долг родителей и детей, патрона и клиента, господина и раба, а впоследствии, во время империи, - правителя и подданного.

Таким образом, несмотря на формальное республиканское государственное управление и юридическое двоевластие императора и сената, принципат был задуман и осуществлен как монархия. Но подобные формальные имели большое значение. Дело в том, что видимость республики просуществовала около трех столетий, на протяжении которых монархическая власть постепенно выступала во все более и более неприкрытом виде. Процесс этот получил завершение лишь в конце III в. н. э., во время так называемой поздней Римской империи. Следует заметить, что отношение Августа с сенатом до самых последних лет его правления носили относительно мирный характер. Несколько быстро раскрытых случайных, а не систематических, заговоров, несколько анонимных памфлетов, злословие в узких кругах. Которое больше пугало собеседников, чем того, кто был его объектом, несколько дерзких ответов Августу на заседаниях сената, которые казались тогда верхом гражданского мужества, - вот все, чем смогли ответить сенаторы на фактическое крушение республиканского строя. Но в этом немалая заслуга и самого Октавиана Августа. Он всячески старался не обострять отношения с сенатом, старался поддерживать его значение, лично оказывал уважение сенаторам и требовал этого от других. Но, несмотря на это, Август неуклонно оттеснял сенат на задний план. Дошло до того, что боясь влияния сенаторов в провинциях, он запретил им покидать Италию без особого разрешения. Не желая допустить сближения сенаторов с плебсом, Август ограничил расходы частных лиц на зрелища, чтобы никто не превзошел его в роскоши и популярности.

Он вмешивался в управление сенатскими провинциями, создал совет в количестве двадцати человек, которые именовались его «друзьями». Этим советом велась подготовка всех важнейших мероприятий, которые затем поступали на лишь формальные утверждение сената. Дважды за годы своего правления он проводил чистки, изгоняя неугодных ему сенаторов и пополняя сенат преданными людьми. Если у таких людей недоставало денег до суммы сенаторского ценза, он выплачивал их сам.

Складывающийся государственный аппарат был разнородным по своему составу, хаотичным по своей структуре, малочисленным, если учесть, что он должен был обслуживать мировую державу. Это происходило потому, что в то время еще большую роль играли республиканские традиции, да и обьем административной работы не был велик, так как ранняя Империя представляла собой совокупность самоуправляющихся муниципиев, полиса и родоплеменных общин, но несмотря на свое несовершенство, этот государственный аппарат всячески способствовал укреплению власти Августа и его преемников. Он позволил наладить более эффективное управление государственными делами, чем это было в период поздней Республики[41].