Для сохранения неприкосновенности системы социальной безопасности Европа должна выбрать один из трех возможных вариантов:
1. Изыскать триллионы долларов в виде новых налоговых поступлений, что крайне маловероятно, причем не только по фискальным, но и по чисто социальным причинам.
2. Женщины европейских стран должны рожать в два-три раза больше детей, чем в настоящее время.
3. Европа должна импортировать ежегодно миллионы рабочих. «Таковы жесткие условия выбора, стоящие перед Старым Светом», – подчеркивает П.Бьюкенен.
Директор Отдела народонаселения ООН Дж. Шами, как и другие демографы, не верит в возможность того, что женщину «можно убедить иметь четверых детей» и тем самым добиться повышения рождаемости. П.Бьюкенен констатирует, что если во всех европейских странах, не считая мусульманской Албании, женщины хотят иметь не более одного - двух детей, то это следует рассматривать не как «заговор», а как проявление свободного выбора. Для них их собственные желания «намного более убедительны, чем исследования демографов, показывающие, как будет выглядеть Европа, когда этим женщинам будет 70 или 80 лет или когда их уже не станет».
Поэтому из трех вариантов наиболее вероятен и практически неизбежен последний, а именно импорт рабочей силы. В свою очередь, масштабы иммиграции зависят от того, какие цели при этом преследуются. Так, если Европа будет стремиться сохранить на нынешнем уровне количество трудоспособного населения в возрасте 15–64 лет, то ей придется до 2050 г. допустить въезд 169 миллионов иммигрантов. Но если при этом желательно сохранить еще и уровень социального обеспечения лиц старших возрастов, в настоящее время поддерживаемый тем, что на каждого пенсионера приходится 4,8 работающих в возрасте 15–64 лет, тогда Европе придется принять уже 1,4 миллиардов иммигрантов.
|
|
В том, что европейцам не удастся избежать массовой иммиграции, убеждает опыт США. «Поскольку народы западных стран стали вымирать, – пишет Бьюкенен, – пустующие комнаты в «Доме Запада» не будут долго пустовать. В Америке места, подготовленные для 40 миллионов потерянных нерожденными после дела «Роу против Уэйда»[1], были заняты благодарными бедняками из Азии, Африки и Латинской Америки.
По сути дела, массовая иммиграция уже стала насущной потребностью для многих стран, и она фактически началась. В 2000 г. Англия приняла рекордное число иммигрантов – 185 тыс. человек, в 1999 г. в ЕС нелегально въехало более полумиллиона иммигрантов, что в 10 раз превысило показатели 1993 г.
По мнению автора, Европа совершенно не в состоянии противостоять этому наплыву желающих занять рабочие места. И дело не только в том, что существует объективная потребность ввозить рабочую силу ради социального обеспечения пенсионеров или поддержания достигнутого уровня жизни. Дело в том, что на правительства европейских стран все большее давление будут оказывать предприниматели, нуждающиеся в притоке новых рабочих рук ради сохранения конкурентоспособных позиций этих стран на мировых рынках. В Италии, например, отчетливо понимают, что в условиях все большей глобализации рынка труда этой стране с ее стареющим населением и малочисленной молодежью будет трудно соперничать с основными конкурентами – Францией, США и Индией. Однако П.Бьюкенен серьезно сомневается в том, что итальянцам удастся поправить положение за счет внутриевропейской иммиграции (из стран Восточной Европы), так как эти страны сами испытывают аналогичные трудности. По логике вещей эта иммиграция, скорее всего, будет исходить из стран «третьего мира».
|
|
Ничего хорошего Бьюкенен не сулит и России, которой тоже практически не дает шансов на спасение. Демографический дисбаланс с Китаем, подпирающие с юга «более молодые и живые» исламские нации в странах Центральной Азии, Турция, которая по численности населения к середине нынешнего века догонит Россию, - вот те причины, вследствие которых наша страна «к 2050 году потеряет значительную часть Сибири и будет вынуждена уйти с Кавказа».
Итак, массовая иммиграция в Европу стала экономически необходимой, но она влечет за собой множество политических, экономических, социальных, культурных и иных проблем. Основной является проблема интеграции иммигрантов. Иммигранты несут иную культуру, традицию, веру и создают копии родного мира в самом сердце Запада. В отличие от США, особенностью Европы является гомогенность, однородность народов, населяющих страны континента. У них нет исторического опыта приема иностранцев или ассимиляции иммигрантов. Небольшие по численности, живущие в густонаселенных странах европейские народы не имеют опыта «плавильного котла», которым располагают, например, США. Из-за сепаратистских настроений, существующих в разных уголках Европы, может произойти дальнейшее дробление ряда стран. В этих условиях нельзя исключать ни использования вопроса об иммигрантах в сугубо политических целях, ни роста антииммигрантских настроений. Все чаще происходят столкновения между белым населением и иммигрантами. Расовые волнения в фабричном городке Олдхэм в Ланкашире, в Лидсе, Бернли и Брэдфорде (Англия), схватки между испанцами и марокканцами в Эль-Эджидо, кровавые побоища между французской и алжирской молодежью в Париже, нападения скинхедов на турок в Германии – все это предвестники трудных времен, которые придется пережить Европе и которые неизбежно приведут к социальной напряженности.
|
|
Ассимилируются ли они или же станут существовать в качестве «неперевариваемых частиц» Африки и Азии в том месте, которое когда-то служило оплотом христианства?” – задается вопросом автор книги и в принципе дает на него неутешительный ответ. Он обращает внимание на опыт США, который свидетельствует, что афроазиаты в этой стране так и не стали «полноценными участниками американского общества». Вообще, как утверждает П.Бьюкенен, по сравнению с белой расой «другие расы ассимилировать во много раз труднее».
Показательны в этом отношении серьезные проблемы, возникшие в США в связи с ассимиляцией иммигрантов «новой волны» из Мексики. Известный политолог С. Хантингтон, автор нашумевшей книги «Столкновение цивилизаций», для которого миграция является «центральным вопросом нашего времени», определяет иммиграцию из Мексики как «особый случай». Иммигранты как таковые обычно делятся на «новообращенных», т.е. тех, кто согласен на ассимиляцию, и на «временных жителей», т.е. тех, кто приезжает на заработки и несколько лет спустя возвращается домой. Согласно С. Хантингтону, мексиканцы не относятся ни к тем, ни к другим. «Они снуют туда и обратно между Калифорнией и Мексикой, имея при себе двойные удостоверения личности и подбивая членов семей присоединяться к ним». Как отмечает П.Бьюкенен, подобных мексиканцев миллионы, и они не желают изучать английский язык, не хотят становиться гражданами США. Они предпочитают временное пребывание в анклавах, напоминающих им родные места, которые создаются мексиканцами-эмигрантами. Они имеют собственные СМИ, предпочитают свою – испанскую – культуру и испанский язык американской культуре и английскому языку и все больше превращаются «в нацию внутри нации».
Мексиканцы селятся компактными общинами, образуя этнические анклавы. За 90-е годы ХХ столетия численность жителей США с испано-мексиканскими корнями увеличилась на 50% и к 2000 г. достигла 21 миллиона человек. Подобные компактные поселения представляются автору книги крайне опасными, во-первых, из-за заложенного в них потенциала «балканизации», т.е. возможного вытеснения пришлым этносом коренного населения с занимаемой территории, и, во-вторых, из-за возможного возникновения на территории США этнического Ольстера или Квебека, население которого в дальнейшем может потребовать формального признания «своей отдельной и уникальной испанской культуры и своей принадлежности к ней» и права на особые отношения с Мексикой. Эти опасения далеко не беспочвенны. В Калифорнии, где латиноамериканцы в возрасте моложе 18 лет составляют 43% населения, а численность выходцев из Азии за десятилетие увеличилась на 42%, социологами зарегистрирован устойчивый (до 100 тыс. человек в год) отток белого населения, в основном англосаксонского происхождения, а также негритянского населения. Неудивительно, что этот крупнейший американский штат может превратиться, как выражается автор книги, “в штат третьего мира”.
Переселение мексиканцев в США, принявшее, как утверждает П.Бьюкенен, характер форменного вторжения, опасно еще и потому, что в Мексике не забывают о войне 1848 г. и последующих событиях, в результате которых США захватили половину территории Мексики. Эта историческая память живет в мексиканцах, и наиболее радикально настроенные из них мечтают вернуть утраченное. Поэтому, если ассимиляция этой массы вновь прибывших закончится провалом, США рискуют (согласно С. Хантингтону) превратиться «в расколотую страну со всеми предпосылками к внутренним раздорам и разобщению”, которые это обстоятельство повлечет за собой».
Еще более сложную проблему представляет собой нелегальная иммиграция. Дело осложняется тем, что нелегальную иммиграцию активно поддерживают власти Мексики, стремящиеся с ее помощью решать проблемы бедности. Будущих нарушителей границы снабжают необходимым запасом продовольствия, воды и медикаментов, им даются адреса социальных служб в США, где принимают иммигрантов, не задавая лишних вопросов.
И в самих США имеются влиятельные круги, заинтересованные в притоке в страну дешевой рабочей силы, в том числе нелегальным путем. Безотносительно к сложностям ассимиляции и хорошо известным из мировой практики опасностям, связанным с нелегальной иммиграцией, нужно учитывать, что трудовую иммиграцию из стран “третьего мира” и без того сопровождает шлейф неблагоприятных для принимающей стороны последствий. Помимо языкового барьера, наблюдается также
· значительно более низкий уровень образования основной массы иммигрантов;
· более высокий уровень криминализации в их среде;
· низкая, практически нулевая отдача в плане налоговых поступлений в бюджет, т.к. получаемые иммигрантами доходы оказываются слишком низкими, чтобы облагаться налогами.
«Приезжая нищими, – пишет П.Бьюкенен, – многие из них не скоро сколачивают капитал, приобретают недвижимость или же получают доходы, которые могут облагаться федеральными налогами».
Тем не менее, нельзя не заметить другую сторону медали. Как указывает сам автор, средний возраст «латинос» в США - 26 лет, евроамериканца - 36 лет. Теоретические работы, посвященные миграционной политике, показывают, что молодые иммигранты помогают компенсировать растущие социальные издержки, связанные с обеспечением пожилых людей. Они являются и работниками, и потребителями; занимая рабочие места, они одновременно увеличивают потребительский спрос. Это приводит к росту занятости. Сами иммигранты открывают новые предприятия, напрямую участвуют в создании рабочих мест. Только до 2010 г. экономике США потребуется дополнительно 10 миллионов рабочих рук, так называемых «синих воротничков». Да и в сфере IT-технологий Америка и Европа уже давно не обходятся собственными силами (точнее - умами).
Примеров того, насколько быстрым будет аналогичное этническое замещение в Европе, в книге нет, за исключением Великобритании. Ожидается, что именно в этой стране появится первый европейский город, коренное население которого в 2010 г. станет меньшинством, поскольку уже сейчас 40% населения Лондона составляют выходцы из бывших британских колоний. В целом же белое население Великобритании превратится в меньшинство к 2100 г.
По мнению автора, массовая иммиграция в Европу, повторяя в общих чертах или деталях то, что в настоящее время происходит в США, будет отличаться важными военно-политическими последствиями. Как полагает П.Бьюкенен, произойдет столь сильное изменение этнического состава населения, что европейцы будут «слишком парализованы угрозой терроризма, чтобы позволить себе вмешательство в Северной Африке, на Ближнем и Среднем Востоке или в районе Персидского залива... По мере того как население европейских стран будет становиться все более арабским и исламским, паралич станет явью». Европа не захочет больше рисковать своей молодежью где-либо вне собственных пределов и пойдет на это лишь в случае непосредственного нападения.
П.Бьюкенен неоднократно возвращается в книге к мысли о том, что дело не только в данном громадном численном превосходстве населения стран «третьего мира» и опасности масштабных вторжений иммигрантов. Он подчеркивает, что если бы воспроизводство населения Европы оставалось на нормальном уровне, проблема иммиграции вряд ли приобрела подобную остроту.