С. А. Исаев
Тема статьи - "Миссурийский компромисс" 1821 года, официально проведший границу между южными и"рабовладельческими" и северными "свободными" штатами. Рассмотрен весь процесс прохождения законопроекта в Конгрессе США, предпринята попытка собрать все аргументы и контраргументы обеих сторон.
Сосуществование под эгидой федеральной Конституции 1787 г. южных (рабовладельческих) штатов США с северными (свободными от рабства) было довольно длительным (1787-1860) и конфликтным. Север и Юг заключили, на протяжении этого периода, ряд компромиссных соглашений, из которых важнейшими можно считать четыре. (1) Компромисс, заключенный на филадельфийском конституционном конвенте в августе 1787 г.: Север добился запрещения ввоза рабов на территорию США с 1 января 1808 г., Юг — зачета 3/5 количества рабов при исчислении норм представительства южных штатов в нижней палате Конгресса. (2) Сделка Гамильтона-Джефферсона (июнь 1790 г.): Юг поддержал выдвинутый Гамильтоном план принятия федерацией на себя долгов штатов, а Север примирился с тем, что новая столица (будущий Вашингтон) заложена была на территории между южными штатами — Виргинией и Мэрилендом. (3) Миссурийский компромисс 1820 г.: Юг добился принятия в США рабовладельческого штата Миссури, Север — запрещения рабства на федеральных территориях севернее 36°ЗО’ с.ш. (4) Компромисс 1850 г.: с одной стороны, Калифорния принималась как свободный штат и в федеральном округе Колумбия запрещалось рабство, с другой — беглые рабы отныне выдавались хозяевам со всей территории США1, а решение вопроса о допустимости или запрете рабства в Нью-Мексико и Юте предоставлялось самому (прорабовладельчески настроенному) населению, хотя Юта расположена севернее 36°30′.
Между первыми тремя компромиссами легко заметить преемственность. Заключение второго не ставило под сомнение первый, а заключение третьего — сохранение в силе первых двух. В 1850 г. все было иначе: спорные вопросы стремительно умножились, а соглашение, достигнутое лишь по нескольким, нарушало не только мисурийскую договоренность, но и старинный принцип, согласно которому земля свободного штата делала невольника свободным. Последующие события — билль Канзас-Небраска, гражданская война в Канзасе, официальное аннулирование Миссурийского компромисса решением Верховного суда США по делу Дреда Скотта 10 марта 1857 г. — подтвердили, что Миссурийским компромиссом завершился процесс постепенного расширения круга вопросов, по которым Север и Юг должны были и при этом могли договориться; что в 1820 г. был найден единственно возможный способ сохранения в США гражданского мира при сохранении рабства; что им завершилось создание системы компромиссов, которая развиваться уже не могла, а могла только разрушаться2. В этой системе «Великий» и Миссурийский компромиссы были одинаково необходимы и, вероятно, одинаково и важны. Но драматизм обстановки при выработке последнего был на порядок выше, чем напряженность ситуации в конце лета 1787 г., когда за закрытыми дверьми спорили, договаривались и договорились делегаты 12 штатов. Миссурийский вопрос лихорадил всю страну два года — с февраля 1819 по март 1821 г. Открытая полемика велась главным образом в Конгрессе (и больше в палате представителей), но ее дополняла борьба вне стен Конгресса.
Это происходило в годы правления президента Джеймса Монро, (1817-1825), за которыми прочно закрепилось название Era of Good Feeling — «эра доброго согласия» или «доброжелательства». Название во многом справедливое. Стабильность исполнительной власти была уникальной: четыре министра — госсекретарь Джон Куинси Адамс, генеральный атторней Уильям Уирт, военный министр Джон Кэлхун и министр финансов Уильям Кроуфорд (первые двое — северяне, последние — южане) занимали свои должности в течение всего правления Монро, в остальных двух министерствах (военно-морском и почт) начальники сменились лишь однажды — в 1823 г.. В Конгрессе после окончания (в начале 1815 г.) англо-американской войны прекратилось противоборство правящей демократическо-республиканской партии и оппозиционной федералистской: в 1816 г. создание II Банка США и введение первого протекционистского тарифа одобрили обе партии; партийные обозначения исчезли из политического обихода, и Монро в инаугурационном послании 4 марта 1817 г. даже рискнул предположить, что навсегда3. Федеральное правительство финансировало ремонт и строительство дорог, каналов, маяков, расчистку речных фарватеров, заключало многочисленные договоры с индейскими племенами, понемногу приобретая западные земли.
На фоне неспешного течения дел в первые два года правления Монро выделялись лишь события на южных границах. Поздней осенью 1817 г. началась война с семинолами; 23 декабря вооруженные силы США оккупировали мексиканский остров Амелия4; 26 марта 1818 г. войска генерала Эндрю Джексона, преследуя семинолов, вторглись в пределы испанской Западной Флориды в районе Таллахасси, 7 апреля захватили форт Св. Марка, а 27 мая — крепость Пенсакола. Задержанные при захвате форта Св. Марка британские подданные Александр Арбатнот и Роберт Амбристер предстали перед военным судом, были обвинены в подстрекательстве индейцев к убийствам иностранных граждан и 29 апреля казнены. В Конгрессе Джексона обвиняли в том, что вторжение во Флориду он предпринял самовольно, а англичан предал скорому на расправу суду незаконно (с нарушением подсудности). В правительстве Дж.К. Адаме всячески защищал Джексона, а Кэлхун склонялся к мнению, что обвинители правы5. Но к началу 1819 г. эти разногласия утратили остроту: присоединение Флориды стало фактом, который лишь требовал юридического оформления.
Своим чередом шло и государственное строительство на западных землях. 11 декабря 1816 г. в США вступил 19-й штат- Индиана, 10 декабря 1817 г. — Миссисипи. На очереди были Алабама и Иллинойс. Территория Иллинойс 18 апреля 1818 г. получила санкцию Конгресса на конституирование в штат; 26 августа конвент Иллинойса принял конституцию, которая вместе с ходатайством о вступлении в США была затем доставлена в Конгресс.
23 ноября 1818 г., когда резолюция о принятии Иллинойса проходила в палате представителей уже третье чтение, против ее принятия неожиданно высказался Джеймс Толмэдж из штата Нью-Йорк. Он заявил, что, по его мнению, рабство в конституции Иллинойса «если не дозволено, то во всяком случае недостаточно определенно запрещено». Он напомнил, как тщательно при принятии в США в 1816 г. Индианы в ее конституции было оговорено запрещение рабства и как тотчас после принятия Индианы там был созван конвент, принявший легализующие рабство поправки к конституции6. Толмэдж предложил не принимать Иллинойс, пока штат не даст дополнительных гарантий, что подобное не произойдет.
Возражая Толмэджу, Уильям Генри Гаррисон, конгрессмен из Огайо, заметил, что такие гарантии невозможны: ведь нельзя же, принимая штат в федерацию и, значит, предоставляя ему все политические права, какие есть у старых штатов, лишить его права вносить поправки в свою конституцию7. Толмэджа мало кто поддержал. В тот же день палата представителей 117 голосами против 34 одобрила резолюцию о принятии Иллинойса, Сенат сделал то же без прений, и 3 декабря 1818 г. Иллинойс стал 21-м штатом США.
Едва ли в тот момент кто-нибудь предполагал, что этот эпизод -прелюдия более серьезного противоборства. Джеймс Толмэдж (1778-1853) не был профессиональным политиком национального масштаба. Выходец из состоятельной семьи, адвокат, владелец фермы, он участвовал в 1814 г. в обороне города Нью-Йорка, а представлял свой штат в Конгрессе лишь в 1817-1819 гг. Впоследствии он будет делегатом нью-йоркских конституционных конвентов 1821 и 1846 гг., заместителем губернатора штата, инициатором учреждения в Нью-Йорке городского университета8. Моральное (и пассивное) неприятие рабства в северных штатах было явлением обычным, но Толмэджу этого было мало: он решил бороться с «расползанием» рабства по новым территориям. Первый шаг его был, на первый взгляд, несколько неуместным: ни в Индиане, ни в Иллинойсе рабство не получило широкого распространения. Однако именно в силу этого обстоятельства названные штаты, в принципе, могли дать самые строгие, законодательно закрепленные гарантии. В таком случае Толмэдж и его единомышленники смогли бы сослаться на такие гарантии как на прецедент, имея дело с рабовладельческими территориями. В частности, с Миссури, где рабы составляли примерно 1/10 всего населения9.
Земли будущего штата некогда были частью французской Луизианы, купленной американским правительством в 1804 г. 4 июня 1812 г. была образована федеральная территория Миссури, куда вошли земли будущих штатов Миссури и Арканзас. 21 ноября 1818 г. легислатура и законодательный совет территории ходатайствовали о разделении ее на две: собственно Миссури и Арканзас10. Затем население «малого» Миссури направило в Конгресс петицию о предоставлении ей прав штата (Арканзас же 2 марта 1819 г. стал отдельной федеральной территорией)11.
До 1819 г. Конгресс редко вмешивался в миссурийские дела. Правда, в ходе 2-й сессии 14-го Конгресса (декабрь 1816 — март 1817) было выяснение, кому из двух претендентов — Руфусу Истону из Сент-Луиса или Джону Скотту из Сент-Дженевив — должен принадлежать мандат делегата от этой территории; решение было принято в пользу Скотта12. Чуть позже Конгресс пресек земельную махинацию, в результате которой дельцы надеялись присвоить земельный участок в пойме Миссури у Сент-Луиса и отрезать город от реки13.
Зато в годы миссурийского кризиса дела этого штата основательно потеснили в повестке дня все прочие вопросы. Вот три фазы этого кризиса. (1)13 февраля — 2 марта 1819 г. дебаты на 2-й сессии 15-го Конгресса, где в палате представителей Север имел заметный, а в Сенате — незначительный перевес (11 штатов против 10). Попытка добиться запрета рабства в самом Миссури и ее провал, повлекший за собой, однако, провал и всего Missouri Enabling Act, т.е. акта, дающего территории Миссури право выработать конституцию, избрать правительство и конституироваться как штат. Затем, во время парламентских каникул, миссурийский вопрос оказывается в центре споров по всей стране. (2)6 декабря 1819 — 2 марта 1820 г. Дебаты на 1-й сессии 16-го Конгресса, где в палате представителей соотношение сил было прежним, а в Сенате (поскольку 14 декабря 1819 г. 22-м штатом стала Алабама) Север и Юг имели теперь равное число мест. Сенат попытался увязать принятие штата Мэн с принятием Миссури. Палата представителей торпедировала эту попытку, настаивая на запрете рабства в Миссури. Наконец было заключено первое и главное из двух соглашений, составивших Миссурийский компромисс: представители дали добро на конституирование Миссури в штат без оговорок относительно рабства, Сенат согласился вотировать принятие Мэна отдельно, а также запрет рабства на федеральных территориях севернее 36°30′ с.ш. Казалось, все было улажено, но конфликт получил продолжение. (3)19 июля 1820 — 2 марта 1821 г. Конвент Миссури принял конституцию, содержащую запрет на въезд в штат свободных негров и мулатов. В ходе 2-й сессии 16-го Конгресса, которая открылась 13 ноября 1820 г. и обсуждала билль о принятии Миссури, северяне в Сенате опять имели небольшой перевес (ибо 15 марта 1820 г. Мэн стал 23-м штатом). Они попытались заблокировать принятие Миссури, требуя отмены упомянутого запрета, но добились лишь уступки почти символической, и заключение второго компромиссного соглашения водворило между Севером и Югом худой мир.
Итак, петиция территории Миссури была доложена в палате представителей в субботу 13 февраля 1819 г., во второй половине дня. Из очень краткого протокола понятно, что Толмэдж внес проект поправки, требовавшей освободить в Миссури сначала детей, а потом и взрослых рабов. Высказались пять конгрессменов, в том числе спикер Генри Клей, но заседание пора уже было закрывать14. февраля Толмэдж, видимо, заново сформулировал свою поправку. «Решено, что в дальнейшем введение рабства или подневольной службы будет запрещено, кроме как в наказание за преступление, в котором виновный полностью изобличен; и что все дети, рожденные в пределах данного штата, после принятия его в Союз будут освобождены по достижении ими 25-летнего возраста»15. Раздались голоса, что Конгресс, давая территории право конституироваться Как штат, не может связывать ее какими-либо условиями. Тимоти Фуллер из Массачусетса в ответ заявил, что от Миссури требуют в сущности, чтобы конституция была подлинно республиканской: рабство — не республиканский институт. Его перебили возмущенные южане. Это, заявили они, намек, что южные штаты — не республики Барбур из Виргинии повторил аргумент Гаррисона: даже если поправка будет принята, миссурийцев никак нельзя заставить придерживаться ее после принятия Миссури в США. Поправка Толмэджа в тот же день была одобрена в третьем чтении (79:67)16.
16 февраля перешли к обсуждению самой петиции, и тут грянула буря. Джон Скотт, делегат территории Миссури, получив слово, выдал настоящий обвинительный акт против Толмэджа. Он заявил, что поправка разрушает свободу народа Миссури, посягает на право собственности, а заодно и на права штатов. Если поправка вступит в силу, Толмэджу не сносить головы: его ждет судьба Цезаря в мартовские иды! Конгресс имеет по отношению к формируемому штату лишь одно зафиксированное в Конституции право: требовать, чтобы штат имел республиканское устройство. Распалившись, Скотт обвинил Толмэджа даже в том, что он — враг негров: хочет «приковать» их к южным штатам и обречь на мучительное умирание на плантациях, а благодатные миссурийские земли, где они могли бы жить да поживать под патриархальным попечением хозяев, распределить среди выходцев из Новой Англии. В тон ему говорил и Кобб из Джорджии: «Если мы будем настаивать (на принятой поправке. — С.И.), Союз распадется», и, глядя в упор на Толмэджа, отчеканил: «Мы зажжем огонь, который не смогут залить все воды океана, лишь моря крови смогут его потушить!» В пользу поправки Голмэджа высказался Артур Ливермор из Нью-Гэмпшира. Тогда Эдвард Колстон из Виргинии обвинил Ливермора в том, что тот «обращается к галереям и в таких выражениях, словно хочет вызвать гражданскую войну…он не лучше Арбатнота или Амбристера и заслуживает не лучшей участи»17.
Обстоятельно и выдержанно отвечая на все это, Толмэдж сказал, что, будучи человеком умеренным, понимает и сложность вопроса вообще, и неудобства жизни рядом с освобожденными неграми, в частности. Поэтому он не стал бы настаивать на запрете рабства в Алабаме: эта территория окружена рабовладельческими штатами, граница проведена только на бумаге, общение между рабами и свободными черными создавало бы постоянную угрозу невольничьей войны. Но эту умеренность и гибкость южане, похоже, не готовы оценить. Скотт, Кобб и прочие придали дебатам такой характер, что Толмэдж решил в них больше не участвовать и теперь говорит в последний раз: «Сэр, если распад Союза должен произойти, пусть будет так! Если гражданская война, которою джентльмен так грозит, — пусть она будет!» Толмэджу жизнь не дороже, чем любому другому. Угрозы не заставят его отступиться от своего дела: борьбы за свободу человека, которую он ведет при полном одобрении своих избирателей, ненавидящих рабство во всех проявлениях. Тут Толмэджа стали перебивать выкриками с мест.
Сделав паузу, Толмэдж продолжил, обращаясь к спикеру: «Сэр, дошло ли уже до того, что в Конгрессе США рабство стало считаться предметом столь чувствительным, таким деликатным и опасным, что его нельзя обсуждать, не подвергаясь угрозам?.. Если говорят о распаде Союза, о гражданской войне, о морях крови… то будет ли джентльмен, не переводя дыхания, настаивать на…распространении этого чудовищного бича человеческого рода?.. Если его власть и влияние и распространяемая им опасность уже достигли такой степени, что небезопасно даже обсуждать его в этом зале, что же будет, если оно распространится на обширнейшую область? Время настало. Надо сейчас посмотреть угрозе в лицо, надо сейчас остановить распространение зла, или случай будет безвозвратно упущен»18. Территории по правый берег Миссисипи, продолжал Толмэдж, это земли с таким блестящим будущим, что Европа на его фоне выглядит бледно. Но если населить эти земли плантаторами и рабами, то не только это блестящее будущее не состоится, но и положение США в целом изменится коренным, образом. «Вы подготовите распад, вы обратите накопленную силу в слабость, вы взлелеете рак в груди… Вызывающий зависть контраст между вашим благополучием и их нищетой, между вашей свободой и их рабством заставит их постоянно желать вам зла. Ваши враги обратят внимание на этот источник и причину вашей слабости… При всякой внешней угрозе ваши семьи будут в опасности. Рабы станут одновременно величайшей причиной внутренней опасности и национальной слабости».
Отвергая утверждение, будто Конгресс не вправе ставить условия штату при вступлении в Союз, Толмэдж напомнил, что когда в США вступал Огайо, его обязали в течение пяти лет не облагать налогами земли, выделенные ветеранам Войны за независимость, а когда вступала Луизиана, то Конгресс потребовал, чтобы языком официальных документов был английский, а не французский. Поправка Толмэджа была разбита надвое, и обе части ее в тот же день были приняты во втором чтении (87:76 и 82:78). 17 февраля она (как и весь билль о Миссури) была одобрена также в третьем чтении и поступила в Сенат19.
Сенат 22 февраля 1819 г. отверг исправленный таким образом билль и вернул его представителям в первоначальном виде. В отчете об этом заседании, к сожалению, нет никаких подробностей20. 2 марта произошла острая пикировка между палатами Конгресса. Представители вновь одобрили поправку Толмэджа (78:76). Билль проследовал в Сенат. Сенат немедленно подтвердил, что отвергает поправку, и отослал его обратно. Представители еще раз подтвердили, что не уступят (78:66). Тогда миссурийский билль был снят с рассмотрения21. Территория Миссури осталась территорией.
Нельзя сказать, что в последующие месяцы 1819 г. американцев интересовала только дальнейшая судьба Миссури и тема рабства в нем. США переживали серьезный промышленный и финансовый кризис. Шли споры, имеет ли федеральное правительство право учреждать банки, которые, по мнению многих, выпуском бумажных денег расшатали финансовую систему. Как раз тогда (6 марта 1819г.) Верховный суд США решением по делу Мак-Куллох против штата Мэриленд не только дал на этот вопрос утвердительный ответ, но и высказал от своего авторитетного лица знаменитую доктрину «подразумеваемых полномочий»: Конгресс вправе издавать любые законы и принимать любые меры, какие необходимы для осуществления его (перечисленных в Конституции) правомочий, даже если в Конституции нет прямого указания на допустимость этих мер22. (Доктрина эта косвенно укрепляла позицию сторонников Толмэджа.) Однако невиданно ожесточенный тон состоявшихся дебатов, бескомпромиссность обеих палат, при том, что в каждой ее решение было принято при мизерном перевесе, — все это встревожило многих и привело в движение некоторые политические рычаги.
В северных графствах Массачусетса, отгороженных от Бостона «коридором» нью-гэмпширской территории, к тому времени уже лет тридцать существовало движение за выделение из Массачусетса в штат Мэн. К этому сепаратистскому движению массачусетские власти относились, понятно, без восторга, но допустили проведение в 1810-е годы двух референдумов, которые были признаны несостоявшимися, поскольку лишь незначительное меньшинство населения пожелало в них участвовать. Но вот 19 апреля 1819 г. комитет членов легислатуры Массачусетса от Мэна обнародовал обращение к населению Мэна, призвав голосовать за кандидатов, поддерживающих отделение23. Впоследствии южане утверждали с трибуны Конгресса (и никто эти их заявления не пытался опровергнуть), что если бы не обострение секционного противоборства и им обусловленное желание обеспечить Северу еще два места в Сенате, то ни население Мэна не проявило бы столь активного желания отделиться, ни Массачусетс не снял бы так быстро и безоговорочно все возражения24. На референдуме 26 июля 1819 г. 17 091 голос был подан за отделение, 7132 — против. Массачусетс признал этот результат. Прошли выборы в конституционный конвент нового штата, и 6 декабря еще один референдум огромным большинством одобрил его первую конституцию, которая тотчас была доставлена в Конгресс25.
Осенью 1819 г. в северных штатах прошли митинги с требованием отмены рабства на всех федеральных территориях. 26 октября такой митинг был проведен в Трентоне, штат Нью-Джерси. 16 ноября митинг в Нью-Йорке почтил своим присутствием престарелый Джон Джей, первый верховный судья США. 22 ноября состоялся митинг в Филадельфии, 3 декабря — в Бостоне, Сейлеме и других городах Новой Англии26. Томас Джефферсон, встревоженный накалом страстей, 10 декабря писал Джону Адамсу: «Банки, закон о банкротствах, договор с Испанией — вздор, это как волны, которые в шторм разбиваются о корабль. Но Миссурийский вопрос — это бурун, в котором мы можем потерять Миссури…и что еще, Бог весть. От битвы при Банкер-Хилле до Парижского мира у нас не бывало такого зловещего вопроса»27. А в беседе с Джоном Холмсом Джефферсон признался: «Этот важнейший вопрос, как пожарный набат в ночи, тревожит меня и страшит»28.
6 декабря 1819 г. во вновь отстроенном Капитолии открылась 1-я сессия 16-го Конгресса. За принятие в США Алабамы обе палаты проголосовали без прений. 30 декабря представители начали обсуждать билль о принятии Мэна. Спикер Генри Клей в большой речи сначала признал, что есть все основания принять этот штат, «но вопрос принято увязывать с другими», и, дав внушительный перечень увязок, на первое место поставил вопрос о рабстве29. 3 января 1820 г. Барбур из Виргинии предложил объединить билль о принятии Мэна и Миссурийский билль в один. Однако палата представителей одобрила билль о Мэне отдельно и направила его в Сенат30.
13 января юридический комитет Сената внес предложение: объединить билли о Мэне и Миссури. Обосновывая его, Натаниэл Мэкон, сенатор от Северной Каролины, напомнил, как в 1791 г. были одновременно приняты Вермонт и Кентукки31. Прецедентом это трудно было считать: ведь Мэн уже конституировался как штат (поскольку он образовался не на федеральной территории, а на территории существующего штата Массачусетс, разрешение на это вправе была дать — и дала — легислатура Массачусетса, а не Конгресс), имел конституцию и избрал губернатора, а Миссури оставалось территорией, не получившей санкции даже на созыв своего конституционного конвента. Но внимание ораторов уже не задерживалось на таких деталях. 14 января Гаррисон Грей Отис, сенатор от Массачусетса, констатировав, что после Мэна в северной части страны не скоро возникнет еще штат, спросил с трибуны: не в том ли суть политики южан, чтобы распространить рабство на все вновь присоединяемые территории еще до принятия Мэна, которое сильно осложнило бы это дело?32 Сенатские дебаты о том, соединять билли или не соединять, тянулись долго — до 16 февраля. Параллельно обсуждались еще две поправки. Первую 17 января внес Джонатан Робертс, сенатор от Пенсильвании: она запрещала в Миссури рабство в выражениях еще более категоричных, чем поправка Толмэджа33. Другую 18 января внес Джесс Томас, сенатор от Иллинойса: она предлагала запретить рабство на федеральных территориях севернее и западнее Миссури. Поправка Томаса была довольно единодушно утверждена, а поправка Робертса 1 февраля 1820 г. отвергнута (27:16)34.
25 января 1820 г. палата представителей возобновила обсуждение миссурийского билля. Днем позже два конгрессмена из Нью-Йорка внесли поправки, аналогичные сенатским: Джон Тейлор (John W. Taylor), близкий сподвижник Толмэджа, предложил запретить рабство в самом Миссури, а Генри Сторрс — севернее 38° с.ш. и западнее Миссури35. Полемика велась несколько более сдержанно, чем раньше, но ораторы, оставив в покое личности своих оппонентов, обычно аргументацию их тоже оставляли без рассмотрения, зато каждый давал свое толкование одних и тех же документов: Декларации независимости и Конституции с Биллем о правах. Кто хочет исследовать мастерство полемики, тому миссурийские дебаты могут продемонстрировать, что из совершенно ясных слов авторитетного текста два заинтересованных юриста могут вывести диаметрально противоположные заключения. Северяне цитировали Декларацию независимости и доказывали, что ее содержание не совместимо с рабством. А Феликс Уолкер из Северной Каролины заметил в ответ, что все документы, где зафиксированы американские свободы, написаны уроженцами и гражданами рабовладельческих штатов, а значит, их свободолюбие не отрицало рабства, и этот факт не перестает быть фактом от того, что ни он, Уолкер, ни его оппоненты не могут понять, каким образом это у них совмещалось36. Сенатор же от Южной Каролины Уильям Смит в своей речи 26 января 1820 г. ссылками на Ветхий Завет, опыт Афин и Рима доказывал, что рабство вовсе неплохой социальный институт37.
В противоборство включились и легислатуры штатов. Одни требовали, чтобы представители и сенаторы от штата голосовали против принятия любого нового штата, где рабство не запрещено (Огайо, Нью-Джерси, Вермонт, Пенсильвания, Нью-Йорк); другие — чтобы миссурийский билль был принят без каких-либо оговорок относительно рабства (Кентукки, Джорджия, Южная Каролина). Резолюции время от времени оглашались на заседаниях палат Конгресса38.
Палата представителей и после 1 февраля продолжала обсуждать обе поправки. 9 февраля Сэмюэл Фут из Коннектикута заметил коллегам, что они напрасно делают вид, будто не знают, что поправка Робертса еще неделю назад отвергнута Сенатом. Чем тратить время (и деньги: дневное содержание всех членов Конгресса составляло тогда 2 тыс. долл.), лучше сосредоточить внимание на том, как пресечь расползание рабства за пределы Миссури, который — это уже ясно — будет рабовладельческим штатом, какое бы решение ни принял Конгресс39.
16 февраля Сенат наконец решил объединить билли о Мэне и Миссури (23:21)40. Джесс Томас вновь внес свою поправку, теперь к объединенному биллю. Днем позже Сенат утвердил билль о Мэне и Миссури (24:20 — «за» голосовали сенаторы от южных штатов, Делавэра и Иллинойса) и поправку Томаса (34:10)41.
Получив 19 февраля этот двойной билль, палата представителей сочла его чрезмерной уступкой Югу. Сначала было отвергнуто решение об объединении биллей (107:70)42. Затем стали обсуждать отдельно миссурийский, темпераментно его критикуя. Уильям Пламер, старый нью-гэмпширский федералист, указывал, что Миссури — территория и без согласия Конгресса штатом никогда не станет, а значит, не может и ничего требовать. Говорят, что миссурийцы готовы конституироваться самовольно, вооружиться и потребовать допуска в Союз. Но в таком случае, восклицал Пламер, надо строить баррикады и защищаться от миссурийцев, как от англичан, а не узаконивать их самовольство43. 23 февраля палата представителей проголосовала за разделение биллей о Миссури и Мэне (102:68), против поправки Томаса (159:18) и против миссурийского билля (102:68)44.
Впрочем, тут же пришлось искать выход: ведь хотя все соглашались на принятие Мэна, «простой» билль одобрен был только представителями, а «двойной» — только Сенатом, который не склонен был уступать. 29 февраля после бурных дебатов палата представителей избрала свою часть согласительной комиссии. И 2 марта обе палаты одобрили все, что эта комиссия предложила. Билли о Мэне и Миссури были разделены. Территория Миссури получала разрешение на выработку своей конституции и избрание правительства. Рабство в Миссури Конгресс молчаливо узаконил, однако 8-й раздел Missouri Enabling Act гласил: «И впредь да будет постановлено, что на всей той территории, которая была уступлена Францией Соединенным Штатам под названием Луизиана и которая лежит севернее 16°30′ северной широты, не включая сюда штат, создаваемый этим актом, рабство и подневольная служба — кроме как в наказание за преступление, доказанное установленным порядком, — отныне и навеки будут запрещены». Однако бежавшие на эту территорию из южных штатов рабы подлежали возвращению хозяевам45. Сенат одобрил и билль о принятии Мэна. 3 марта президент Монро подписал билль о Мэне, а 6 марта — миссурийский билль.
12 июня 1820 г. в Сент-Луисе открылся конституционный конвент Миссури. 19 июля он одобрил первую конституцию штата, где 26-й раздел 3-й статьи содержал пункты, жестко узаконивавшие рабство. Пункт 1 гласил, что легислатура не вправе отменять рабство без согласия хозяев рабов. Пункт 2 закрывал на территорию штата доступ лицам, в которых можно заподозрить беглых рабов. Пункт 3 запрещал и хозяевам освобождать своих рабов и даже обучать их грамоте. А пункт 4 запрещал свободным черным и мулатам поселяться в пределах Миссури46.
Когда 14 ноября 1820 г. вместе с годичным посланием Монро миссурийская конституция поступила в Конгресс, в обеих палатах этот 4-й пункт многие ораторы расценили как нарушение равноправия жителей штатов (все граждане всех других штатов пользовались до сих пор правом поселяться в любом). Член палаты представителей Генри Сторрс заявил 8 декабря, что этот пункт — такое же безобразие, как наследственный сенат или королевская власть47. Джон Холмс, сенатор от Мэна, 9 декабря отмечал, что свобода передвижения — фактически единственная «привилегия» свободных черных и их было бы несправедливо ее лишать48. Все же Сенат 12 декабря 1820 г. одобрил билль о принятии Миссури в третьем чтении49.
В палате представителей, как обычно, антирабовладельческие настроения были сильнее. Бывший военный министр У. Юстис предложил даже радикальный проект резолюции, ультимативно требовавший от штата отмены 4-го пункта. Отклонение этой резолюции громадным большинством (146:6, 24 января 1821 г.)50 показало, что есть постановления, которые легко принять, трудно провести через Сенат, но совсем уж невозможно выполнить. Однако и уступать южанам в принципиальном вопросе они не хотели. 30 января к сенатскому варианту билля были предложены, одна за другой, четыре поправки. Из них три внесли северяне, четвертую — Кобб из Алабамы. Эта последняя предлагала, без конкретизации, запретить легислатуре Миссури принимать законы, нарушающие права граждан. 1 февраля все четыре поправки были отвергнуты51. 2 февраля внесены и отвергнуты еще несколько поправок и создана для нового изучения вопроса комиссия 13-ти во главе с Генри Клеем. 12 февраля доклад комиссии Клея был заслушан и отвергнут. Днем позже конгрессмен из Нью-Йорка Роберт Кларк говорил в сердцах: «Я серьезно хочу спросить джентльменов: что им угодно? Примете ли вы Миссури без условий? Нет. Примете ли вы его на условии, утвержденном Сенатом? Нет. Примете ли вы его на основе резолюции с поправкой, предложенной комитетом? Нет. Не буду утомлять собрание, перечисляя всевозможные поправки, которые были предложены и которые ждала все та же участь. Тогда готовы ли вы вновь поставить вопрос о рабстве и сделать его решение необходимым условием принятия? Нет, вы заявили громадным большинством, что нет. Тогда, видя, что вы не можете согласиться на принятие на каком-либо условии… вы, может быть, отложите рассмотрение вопроса на неопределенный срок, дабы заняться другими делами? Нет!»52.
14 февраля 1821 г. выборщики голосовали за президента США. Монро, к тому времени ни разу не воспользовавшийся правом вето и, казалось, устраивавший всех, вполне мог повторить достижение Вашингтона, который в 1789 г. был избран единогласно. Но в числе выборщиков был Уильям Пламер, который подал единственный (из 232) голос против. Впоследствии он объяснял Дж.К. Адамсу, что сделал это в знак несогласия с тем, чтобы президентское кресло занимал южанин53. Конечно, это был только жест, но характерный для момента.
Тупиковая ситуация в палате представителей вынудила Сенат, вновь заняться уже решенным вопросом. 16 февраля сенатор Робертс предложил вместо ранее одобренной резолюции по Миссури принять другую, где как непременное условие принятия фигурировала отмена 4-го пункта. Возражая, другие сенаторы говорили, что это несолидно: Сенат свое слово сказал, представители же ничего не решили и сами не знают, чего хотят. Подлаживаться к ним было бы ниже достоинства. Неожиданно аболициониста Робертса поддержал Ричард Ментор Джонсон, сенатор от Кентукки, всегда защищавший рабство как «необходимое зло». Он заметил, что близится 4 марта — окончание сессии, а прохождение целой серии важных биллей, касающихся армии, облегчения покупки земли и других, застопорено. «Мы видим, что больше ничего нельзя сделать; мы посылаем в другую палату билль за биллем, но напрасно; оттуда мы не слышим ничего, кроме — Миссури, Миссури, Миссури! — и так будет продолжаться, пока мы не сможем покончить с этим»54. Тем не менее резолюция Робертса, даже в смягченном виде, 21 февраля была отвергнута Сенатом, хотя некоторые сенаторы-южане говорили в кулуарах, что проголосовали бы за нее, если бы она исходила от нижней палаты55.
Опять палаты избрали (23-24 февраля) согласительный комитет, который и на этот раз справился со своей задачей. 26 февраля Клей доложил палате представителей согласованный проект. Он предусматривал, «что Миссури будет принят в этот Союз на равных основаниях с первоначальными штатами во всех отношениях, при непременном условии, что 4-й пункт 26-го раздела 3-й статьи конституции… никогда не будет истолкован в смысле санкционирования закона…коим какой-либо гражданин какого-либо из штатов этого Союза был бы лишен привилегий и прав, которые этому гражданину принадлежат согласно Конституции США»56. Как видим, это решение позволяло обеим сторонам сохранить лицо, мало к чему обязывая, однако, легислатуру Миссури. Виргинец Джон Рандольф, известный скандалист и дуэлянт, фанатичный поборник дола Юга, усмотрел в нем посягательство на право штата регулировать заселение своих земель и разразился гневной речью. Но в тот же день представители одобрили этот проект билля голосами преимущественно южных и западных штатов (87:81); против голосовали северяне и белой вороной среди них оказался Рандольф57. 27 февраля 1821 г. второй компромисс был одобрен и Сенатом (26:15). Против голосовали сенаторы от северных штатов, а также Натаниэл Мэкон от Северной Каролины58. 2 марта 1821 г. президент Монро подписал билль о принятии Миссури. Миссури стал 24-м штатом 10 августа 1821 г.59
Так кончилась миссурийская эпопея. Гражданская война, призрак которой тревожили ораторы обеих сторон в моменты, когда настроение палат склонялось к решениям, слишком далеким от компромиссов, в конце концов найденных, была предотвращена, хотя многие догадывались, что не насовсем. Современники событий начали, а историки продолжают спорить о том, чьей победой, а чьей уступкой был Миссурийский компромисс, был ли он более выгоден Северу или Югу? Вопрос не странный: факт заключения компромисса не означает, что каждый его участник уступил строго в меру собственных сил. Н.Н. Болховитинов, ответив на него совершенно определенно: «фактическими победителями в (миссурийском) конфликте оказались рабовладельцы»60, следовал точке зрения, общепризнанной советскими американистами. Эта точка зрения, в свою очередь, восходит к высказываниям К. Маркса в статьях 1861 г., хотя Маркс был менее категоричен: причисляя Миссурийский компромисс к означавшим «новую агрессию со стороны Юга и новую уступку со стороны Севера», он, однако, признавал, что «во время Миссурийского компромисса силы борющихся сторон уравновесились»61.
Томас Харт Бентон, который тотчас после вступления Миссури был избран от этого штата в Сенат и в течение 30 лет являлся сенатором от Миссури, считал Миссурийский компромисс, напротив, победой Севера. «Он уничтожил рабство на громадной территории, на которой оно могло бы законно существовать, — почти во всей Луизиане, дозволив его только на территориях Флорида и Арканзас, и не предоставил для его существования никаких новых территорий. Это была громадная уступка нерабовладельческим штатам… разделившая землю между ними и штатами рабовладельческими гораздо более в пользу Севера, чем Ордонанс 1787 года»62. Бентон, вопреки его претензиям на основательность и объективность, — лицо заинтересованное и чрезвычайно пристрастное63. Подобную оценку Миссурийского компромисса можно н<