- Я тоже скучал по тебе. Я так волновался, когда ты долго не просыпалась. Как ты себя чувствуешь?
- Сейчас, когда я поела, намного лучше. Я долго спала?
Его веселость исчезла.
- Три дня, любимая. Я уже стал волноваться за твое здоровье, но волшебники сказали, что твоему телу нужно восстановиться. Я умудрялся кормить тебя бульоном, но ты так и не открывала глаз.
Восторг наполнял ее, но девушка нахмурилась и осмотрела себя снова. Все, что она увидела, было здоровее, чем прежде и чувствовала она себя просто прекрасно.
- Что ж, теперь я исцелилась.
Его улыбка вновь вернулась.
- Хорошо. Теперь ты готова встретиться с нашей дочерью? Бедняжка до сих пор ждет для себя имя.
Астрид застыла и открыла рот от удивления.
Его улыбка померкла, и он с опаской посмотрел на нее.
- Астрид?
- Значит, это был не сон? Я правда родила тебе ребенка?
Он улыбнулся и кивнул.
- Да, родила. И она - самое идеальное, самое прекрасное создание из когда-либо существовавших. Мы проделали колоссальную работу.
Астрид рассмеялась, смущенно и облегченно, и Орестес поставил ее на пол. Ее сердце забилось чаще, а слезы жгли глаза, но она была счастлива. Если Орестес был доволен ребенком, возможно, он решил держать Астрид при себе.
- Мы проделали? Мы? - спрашивала Астрид.
- Да. И хотя ты спала, она кормилась твоим молоком. Волшебники говорят, что у нее прекрасное здоровье для человека или гаргульи.
- Что ж. Тогда позволь мне самой увидеть это прекрасное создание.
Орестес взял ее за руку и провел ее из комнаты. Они спустились по лестнице и вошли в столовую. Там находились одиннадцать братьев, сидевшие вокруг стола, но также там были люди из прислуги. Многие слуги стояли между братьями, все говорили на повышенных тонах.
- Тише, тише. Она проснулась, - сказал Орестес.
Его громкий голос заглушил другие, и все повернулись, наблюдая, как он входил в комнату с Астрид. Щеки девушки залились румянцем от всеобщего внимания, но все улыбались ей. Никогда еще люди не смотрели на нее с таким одобрением. Она едва не расплакалась снова.
- Ах, прекрасно. Она сможет рассудить нас, - сказал Кефас.
Орестес подвел ее к единственному пустому креслу во главе стола и сел сам, а затем усадил девушку на колени. Ее внимание привлекли сложенные на огромном столе одеяла, на которых спала малышка. Она была прекрасной. На ее темных волосиках отражался свет факелов. Кожа была смуглой и гладкой, как у отца. Даже во сне она улыбалась, сложив губки бантиком.
- Ох, Орестес, она прекрасна, - со вздохом произнесла Астрид.
Все согласно забормотали.
- Да, она прекрасна, но она все еще "безымянная", - заметил Халдор. - Теперь, когда вы здесь, мы можем это исправить и дать бедному ребенку правильное имя. Я устал все время называть ее "ребенок".
Все братья, включая Орестеса, захихикали.
- Что же вы тогда тянули? - спросила Астрид.
Все начали называть имена в произвольном порядке. Даже люди, казалось, больше не боялись Владык, и спорили наравне со всеми. Астрид удивилась, как все громкие голоса до сих пор не разбудили ее дочку, но та мирно спала.
- Как бы ты хотела назвать своего ребенка? - спросил, наконец, Орестес. - Если не обращать внимания на всю эту стороннюю какофонию.
В этот момент она подумала о прекрасной маленькой девочке, лежавшей перед ними. Она посмотрела на мужчину, которого любила всем сердцем. Если бы родился мальчик, то она назвала бы его в честь отца. Но имя Орестес не подходило для девочки.
- Что насчет... Урании? - спросила Астрид.
По залу прошел шепот, но никто не возразил.
- Урания? - спросил Орестес. - Где я слышал это прежде?
- Это греческое имя. Так звали музу астрономии, кажется, - сказал Крейг.
- Оно означает небесная. В ее случае идеально подходит, - добавил Нель.
Астрид обернулась, чтобы поблагодарить его и с удивлением заметила у него на коленях женщину. Никто больше ничего не добавил к этому, так что она повернулась к Орестесу.
- Это более приближенное к твоему имя. Конечно, если ты не предпочтешь имя Офелия, - сказала она.
Орестес немедленно покачал головой и поцеловал ее в губы.
- Нет. Я предпочту Офелии Уранию.
- Тогда решено, Урания, - сказал Кефас.
Поднялся гул одобрения, который разбудил, наконец, малышку. К удивлению Астрид, маленькая Урания не заплакала. Она вздрогнула, проснувшись, и осмотрела комнату большими серо-голубыми глазами. Когда ее взгляд, наконец, остановился на родителях, малышка улыбнулась.
- Ох, я обязана подержать ее, - сказала Астрид.
Она наклонилась вперед и потянула за одеяла, чтобы взять дочку на руки.
Когда она села обратно к Орестесу, он обнял их обеих, словно защищая и заставляя ее чувствовать себя желанной.
- Видишь, я же говорил, что она прекрасна, - сказал юноша.