Я подбираю мотив, ко мне приходят слова...
***
Однажды Борис Борисович сидел запертый в комнате с гитарой, тетрадкой и карандашом.
- Максимушка! – взмолился Борис Борисович, - пусти в инет музыку послушать.
Из-за двери строгий голос ответил:
- Хотя бы одну песню в новый альбом ты должен написать сам!
***
Борис Гребенщиков - Робин Гуд российской сцены. Он отбирает песни у богатых английских буржуев и поёт их бедным русским людям.
***
Любит Борис Борисович в минуту задумчивости перебирать струны "Стратокастера", наигрывая тему Черного Лебедя.
- Боря! - кричат друзья. - Что за балет?! Играй жестче! - и пихают в руки медиатор
- Поцелуй меня... в чакру - неизменно отвечает им просветленный Борис Борисович. И погружается обратно в озеро.
***
Борис Борисыч сидит на полу, вокруг листки с текстами его старых песен, он рвёт их на маленькие кусочки, смешивает, случайным образом вытаскивает из кучи слова и фразы и, хихикая в кулачок, составляет из них песни для нового альбома.
***
"Три старухи в подвале, Закутанные в тряпьё"... - Борис Борисович обмакнул перо в чернила.
Александр Сергеевич сначала поморщился, но потом что-то подсчитал в уме, и улыбнулся с портрета на стене. "Есть женщины в русских селеньях!" - доверительно шепнул он Некрасову. Тот кивнул и что-то записал в блокноте.
"Если б я была лягушка - говорит одна старушка", - написал Борис Борисович, потом зачеркнул и украдкой посмотрел на Александра Сергеевича. Тот сделал вид что ничего не заметил и как бы продолжал смотреть на Кипренского.
***
Борис Борисович смотрел на картину. На трёх могучих конях сидели люди в доспехах и вглядывались вдаль. Борису Борисовичу очень понравились богатыри, но особенно понравились кони. Вскоре и песня родилась - "Три сестры".
***
Однажды Борис Борисович читал стихи Мандельштама.
"Бессонница. Гомер. Седые паруса.
Я список кораблей прочел до середины".
"Хм", - подумал Борис Борисович. "Список кораблей никто не прочтет до конца - кому это нужно", - сказал вслух Борис Борисович и в который раз пересчитал волосины на своей бородке.
***
Борис Борисович сидел и думал о первой строчке песни. Гора исписанной бумаги росла, а он всё никак не мог выбрать единственно подходящий вариант.
– Ну-ка мечи стаканы на стол...
– Ну-ка, мячи, скакалки – на стол...
– Ну-ка, мечи, кинжалы на стол...
И в итоге решил петь так:
– Ну, Коми! Чьи стаканы на стол?
Ну-к, ami, чисто Канны на стол,
Ну, камичи! Стаканы на стол
И прочую посуду...
Жаль только – никто не слышит, что он поёт именно так!
***
Однажды сидел Борис Борисович и мучительно думал, как же назвать альбом новых собственных творений. И ТАК размышлял он, и СЯК… Не одну цыгарку выкурил, и не одну бутылочку Шато Лафит осушил прямо из горла. Ну никак, никак название не приходило ему на ум.
Смеркалось. Прилег Борис Борисович вздремнуть, и неожиданно знакомый до боли образ Ксении возник в его светлой голове.
Наутро Борис Борисович уже точно знал, как будет называться альбом.
***
Однажды Борис Борисович долго ходил по кухне и мучился, как же назвать новый альбом. В размышлениях он понюхал висящие неизвестно сколько лет на верёвке плавки, похожие на флаг, и сначала было решил назвать альбом по их запаху. Это было круто и вызывающе, но как-то недостаточно изящно. Тогда он перевёл название на немецкий. Получилось Шиммель - неплохо, хотя слишком мутно. Наконец, он перевёл название обратно на русский и получилось то, что получилось*.
*Shimmel: 1) Плесень 2) Белая лошадь (нем.)
***
Борис Борисович долго и мучительно придумывал рифму к строке "Старый конь борозды", но тщетно. Так и выкинул практически готовую песню в корзину. Но в названии альбома всплыло.
***
- Капитан, капитан! - Стюардесса в истерике кричала в микрофон. - Там один пассажир, кажется, сошел с ума. Переполошил весь салон!
- Что случилось?
- Орет благим матом: остановите электричку, мне нужно сойти! И ничем его не успокоить!
- Какая электричка, это же боинг! Вы что, ему двойную порцию ликера дали?
- Нет, он вообще не пил! Сидел тихо, писал что-то на бумажки. А потом как заголосит!
Рейс №299 Санкт-Петербург - Лондон продолжался на высоте 10000 метров. Борис Борисович продолжал сочинять новые песни.
***
"Пенсионеры в трамваях говорят о всякой фигне" - очень тонко подметил Борис Борисович. А потом сделал поправку на Питер.
***
"В танковом корпусе
Третью неделю пьют - о!.." - Написал Борис Борисович. Потом подумал, зачеркнул, и начал снова:
"На спичечной фабрике
Пятые сутки жгут - о!.." - Закурил, подумал, и снова зачеркнул.
"В научной лаборатории
Кончился спирт - о!.." - Сглотнул, яростно зачеркнул.
"Не выходит из меня журналиста!" - подумал Борис Борисович и стал писать, как писал: светло и непонятно.
***
Однажды Шерлок Холмс в глубокой задумчивости вместо трубки набил скрипку. И - ничего не попишешь - пришлось курить скрипку. "Нечеловеческая музыка!" - воскликнул Борис Борисович, и в глубокой задумчивости посмотрел на волынку.
***
В далёком 1989 году Борис Гребенщиков записывал англоязычный альбом "Radio silence" в Лондоне и сильно тосковал по Родине. Однажды после многих часов проведенных в студии БГ решил прогуляться по английской столице. Он шёл и тихонько напевал песню из нового альбома: "А что нужно молодым львам? Что нужно молодым львааам? Когда весь мир готовится лечь к их ногам, им нечего делать сейчас!"
- Молодой человек, - неожиданно окликнул кто-то сзади.
БГ обернулся.
- Вы тоже русский? - спросил незнакомец на языке Пушкина и Достоевского.
- Да, - ответил Гребенщиков и улыбнулся. Ему было удивительно и приятно встретить соотечественника.
- Что вы здесь делаете? - спросил соотечественник.
БГ ничего не ответил.
- Что вы здесь делаете? - зачем-то повторил вопрос соотечественник.
- А что здесь делаете вы? Ты думаешь только с твоей рожей можно по заграницам разъезжать, а с моей нет! - возмутился рок-гуру дрожащим проникновенным голосом. Тут же завязалась драка, после которой Б.Г. стал гораздо меньше тосковать по Родине и спокойно дописал альбом "Radio silence".
А соотечественник вернулся домой и потом всем рассказывал, что получил по роже от самого Гребенщикова.