Протоиерей Дмитрий Боголюбов
При свете Слова Божия и перед судом Церковной истории.
Содержание
Православному читателю I. Появление секты пашковцев в Петербурге Общину пашковцев нельзя называть церковью евангельских христиан Коренное заблуждение во всем вероучении пашковцев Какими приемами не брезговал Пашков распространять «новую веру» среди петербургского простонародья? II. Современное состояние вероучения баптистов за границей и в России Время появления баптизма заграничного и русского Свидетельство против самонадеянности баптистов от их же собственной жизни III. Адвентисты седьмого дня и «несмысленные галаты» Другие стороны в религиозном настроении адвентистов седьмого дня. Происхождение и внутреннее дробление секты адвентистской Способ распространения адвентистами своих заблуждений Петербургский подражатель адвентисту Виллиаму Миллеру Заключение
Православному читателю
В последнее время среди православного русского народа усиленно стараются распространиться пашковцы, баптисты и адвентисты.
Что это за люди? Если спросить о том их самих, они про себя скажут, что они «евангельские христиане», «библейские христиане» и «верные» будто бы ученики Апостолов. Народ же православный зовет их сектантами.
Где же правда дела? Если бы, точно, баптисты и пашковцы исповедовали «евангельскую веру», то они между собой были бы согласными до конца. Потому что по Евангелию видится только одна вера, к которой призывал людей Господь (Ин.17:21,22). Об одной же евангельской вере писал Ап. Павел, когда говорил своим ученикам: «один Господь, одна вера, одно крещение» (Еф.4:5).
Между тем, к примеру, пресвитер петербургских баптистов Фетлер не только не держит единения духовного с пашковцами, но в своем отзыве о них на Всероссийском сезде баптистов в Петербурге выразился, что пашковцы – это не истинные христиане, а всего только... «плимутские братья», значит, – сектанты, даже по суду баптистов.
А если мы справимся о том, как настроены по отношению к пашковцам и баптистам адвентисты, любящие величать себя тоже «библейскими христианами», найдем тут расхождение духовное еще в более обширных размерах.
Таким образом, очевидно, что лишь для рекламы пашковцы, баптисты и адвентисты прилагают к себе святые для христиан названия. Кто же они в действительности? Откуда взялись на свет и в чем вера их? На эти вопросы предлагаемая маленькая книжка дает краткие, но правдивые, беспристрастные ответы православному христианину.
Ввиду сказанного, надобно молиться, чтобы эту книжку прочли как можно больше братьев и сестер наших. Молиться нужно и о том, чтобы, при помощи ее, читателям до конца уяснилась правда о пашковцах, баптистах и адвентистах. Тогда православные христиане станут относиться к ним спокойно, без замешательства, но и со способностью понимать их коренные заблуждения и вытекающие отсюда ложные толкования на Слово Божие.
Автор
14 сент. 1912 г.
I
Появление секты пашковцев в Петербурге
Пашковцы называют себя – преимущественно перед другими сектантами – «евангельскими христианами». Если так, пашковцы должны показать, от каких евангельских или апостольских Церквей они получили свое начало, и когда?
Показать свою связь и свое происхождение от Апостолов истинным христианам потому не трудно, что, по словам Апостола, жизнь Христовой Церкви всегда не в углу происходила и, стало быть, происходит (Деян.26:23). Чему учили апостольские ученики, какие порядки они содержали, спасая души свои, какие события происходили в жизни их, – это все до точности у истинных христиан сохранено в церковной истории.
Так об этом деле свидетельствуют сами Апостолы. Начиная, например, Первое свое послание, Ап. Иоанн говорит: «о том, что было от начала... что мы видели и слышали, возвещаем вам»... И это, что было «от начала» в каждой поместной Церкви Божией, как святыня, блюдется в священной летописи ее. По этим летописям, мы знаем, как и откуда появилось христианство, примерно, на Руси? Кто и какою силой зажег у нас светоч благодатной евангельской жизни?..
Теперь спросим: пашковцы не любят, когда люди зовут их сектантами, по фамилии родоначальника их. Они величают себя «апостольскими христианами». От какой же Церкви, известной по Апостольским посланиям, и через каких проповедников получили они свое начало?
Пусть–ка над этим вопросом поработают пашковцы, вместо того, чтобы сочинять для себя хвастливые названия! А мы, зная подлинную историю пашковцев, расскажем православным христианам, когда и как в действительности началась жизнь их у нас в Петербурге, а отсюда и по России.
Это было... не в апостольские и не в древние времена. Это случилось всего в 70–х годах прошлого столетия. В то время, именно в 1874 году, из Англии, по приглашению одной богатой и знатной барыни, в Петербург приехал бродячий проповедник лорд или – по нашему – дворянин Гренвиль Редсток. Он принадлежал по вере своей к одной из сект, которыми так богаты англичане. И всю свою проповедь в гостиных петербургской знати сводил к тому, что обявлял слушателям «радость» через спасение наше во Христе. Он учил: «чтобы быть спасенным, нужно только веровать и быть убежденным, что ты спасен. С тех пор для тебя не нужно ничего – даже никакого закона – догматического, нравственного и обрядового, ибо закон праведнику не писан. Вы видите, – учил английский лорд русскую знать, – что заповеди Господни не тяжки! Вы видите, напротив, как легко спастись – только веруй, что ты уже спасен»!
Проповедь лорда произвела на русских аристократов, совершенно неутвержденных в правилах веры, поразительное влияние. Ею увлеклись графы, графини и самые родовитые дворяне. Она же покорила В. А. Пашкова, – богатейшего человека, имевшего в разных губерниях России обширнейшие имения, снабженные образцовым хозяйством.
Пашков отдался распространению «новой легкой веры» в русском народе со всею настойчивостью своего характера. До встречи с Редстоком, он жил, как весьма многие богатые и знатные люди «из общества»: он относился к христианству холодно и даже пренебрежительно. Теперь же, разбуженный лордом, он стал бродить по Петербургу, рабски копируя не содержание только его проповедей, но и манеру говорить. И, так действуя, собрал возле себя ядро того общества, которое выделилось позже из Православной Церкви и на первых порах прозвано было «редстокистами».
Сам Пашков о своем религиозном состоянии, до окончательного уклонения из православия, рассказывает так: «я был без Христа, чужд заветов обетования, не имел надежды и был безбожником в мире. Закон Божий был для меня мертвою буквой, я руководился почти исключительно правилами человеческими, живя для себя... Настало время, когда явилась мне благодать Божия, спасительная для всех человеков... Озаренный светом Слова Господня... я доверился Спасителю моему, в котором и имею теперь жизнь вечную»...
На основании этого озарения, Пашков по другому случаю писал так: «я не могу не признавать установленных Господом и Его Апостолами таинств, но не могу также не убедиться Словом Божиим, что все таинства установлены исключительно для верующих, для которых одних они имеют благодатное действие, – обращаясь для всякого, кто приступает к ним недостойно, то есть, без веры, в осуждение» (1Кор. 11:19).
Пашков и его последователи–почитатели разнесли проповедь о новой жизни и новой вере по губерниям – Московской, Нижегородской, Тамбовской, Тульской и др. Так наружно зародилась в России та «легкая» вера, последователи которой зовут себя теперь «евангельскими христианами». Но, если мы сличим исповедь Пашкова и отрывок, приведенный выше, из речей Редстока, между ними окажется грубое противоречие. Кто же прав – Пашков, или Редсток? Тот и другой утверждают, что через них говорил Сам Дух Святый. Но один учит, что для христианина, помимо веры в Иисуса, ничего не нужно, а другой говорит, что Христос «установил таинства».
Таким образом, мы видим, что взаимное противоречие, разлад и своеволие положены у пашковцев в самое основание их новой религиозной общины. Отсюда и убеждаемся, что вся проповедь пашковцев – не апостольское дело, потому что в нем царствовало полное согласие; в нем было все «да» и «аминь» во славу Божию (2Кор. 1:18–20). Дело пашковцев, очевидно, есть и не «евангельское» благовестие, а простая человеческая попытка истолковать Евангелие так, как правилось Редстоку, как хотелось Пашкову и как приятно было безрелигиозным аристократам, их первым ученикам. Потому о всем пашковстве мы имеем полное право сказать, что оно есть не дело Божие, а еретическое порождение праздной и греховной воли капризного барина.
Нет надобности для нас в том, чтобы подробно излагать здесь историю распространения по губерниям учения, в которое уверовал Пашков, со слов англичанина Редстока. Мы оценим теперь лишь главное побуждение, которое, по словам Пашкова, заставило его выйти из Церкви Православной и присоединиться к обществу редстокистов, – к этим «легковерам».
Сам Пашков, как мы знаем, об этом говорил так, что, когда он числился православным, он «был без Христа», «был безбожником в мире» и «руководился почти исключительно правилами человеческими».
Мы и спросим прежде всего: кто же заставлял Пашкова, во время его наружной принадлежности к Православной Церкви, держаться такого безбожного настроения? Разве Святая Церковь где–нибудь и кого–нибудь учит, что нам достаточно быть только по наружности православными, – и это уже одно будто бы спасительно?
Нет. Очевидно, вся вина за безбожное настроение в Пашкове – в нем самом. Он безбожничал – и греховно воображал, будто этого достаточно для того, чтобы жить во Христе по–православному. Как евангельский богач, он расширял имения свои по губерниям, – и думал, что так, в беспечности и плотоугодии, можно жить «православному христианину»...
Когда же, исповедуется он, «явилась мне благодать Божия», я понял, что я – грешник погибший...
Какая же такая особенная благодать, про которую не знают добрые православные христиане, явилась тогда Пашкову?
Эта благодать, очевидно, есть проповедь Редстока о Христе, новая, не слыханная до того Пашковым в России весть... Однако справился ли он, как о спасении нашем во Христе учит Св. Церковь Православная? Открыл ли он смятенную душу свою духовному пастырю? – Нет. А потому и вся его исповедь, о которой мы слыхали, проникнута легкомысленным и кощунствующим характером. Православная Церковь ведь везде проповедует, что дружба с миром есть вражда против Бога. Она неустанно твердит детям своим, что, когда мы живем только по стихиям плоти, мы – грешники погибшие. И потому она всемерно приводит нас ко Христу, пробуждая в нас жажду покаяния и исправления жизни по разуму Его Евангелия...
Что это так и что это, при желании, Пашков легко бы мог узнать, – вот тому доказательство, примерно, из творений Святителя Тихона Задонского. Об этом доказательстве он не справился в Церкви и не поискал его в Слове Божием. Наоборот, – он слепо пошел за Редстоком, – и тем только доказал, что он – раб моды, человек духовно не проснувшийся и действующий «наугад». А такое обстоятельство отнимает у Пашкова и его последователей почву из–под всего их религиозного здания; нам же православным дает основание сказать, что для распространения пашковства в русском народе не было евангельского побуждения. Пашков с криком и на сектантский лад взялся «проповедывать» русскому народу то самое, что Церковь Святая всегда проповедует истинно и неустанно.
Чтобы всякому православному христианину, однако, было убедительным и наглядным то, о чем мы теперь говорим, к общему назиданию, мы приведем отрывок из небольшого поучения Святителя Тихона Задонского, под заглавием «Чей ты?».
«Слышим, говорит Святитель Тихон, что один другого спрашивает: чей ты? И отвечает тот: я – слуга такого то господина, или сын такого то отца, и проч. Так, когда и христианина спросят о том же, ему нужно отвечать: я раб или слуга Христов; ибо исповедую Христа Господом своим (1Кор. 7:22; Рим. 10:9; Кол. 3:24). Но загляни, христианин, в совесть свою, работаешь ты Христу, угождаешь ли Ему, как слуга господину? Мученики святые, когда их мучители спрашивали – чьи вы, дерзновенно отвечали: мы, христиане, мы рабы Христовы. Но они так верны были Христу Господу своему, что не щадили для Его святого Имени крови живота своего; так Его любили, что от Христовой любви их не могли разлучить не только слава, честь, богатства мира сего.. но и ужасные мучения и самая смерть. Вот это – истинные рабы Христовы, это истинные христиане, сыновья света, сыновья Церкви святой, кроткия овцы Христовы, храбрые воины Христа Царя... дети Бога Вышняго и наследники Царствия Его!.. Но как называть себя Христовым рабом тому, кто греху, миру и себе работает, а не Христу? Что пользы по исповеданию быть христианином, но внутренно и по жизни быть язычником, или – хуже того – скотом?..
Так вот знак Христовых людей или рабов: распните, христиане, плоть свою со страстями и похотями. – Тогда будете истинно Христовыми рабами, – по вере и по жизни христианами. Иначе, тот, кто называется христианином, а жизни христианской не держится, тот ложный христианин».
Когда это поучение Святителя Тихона из его книги под заглавием: «Сокровище духовное, от мира собираемое», мы прочтем да с молитвою поразмыслим о нем... Боже мой! в каком жалком и несчастном состоянии представится нам кающийся Пашков. Нам ясно станет, что он в действительности–то, и до выхода в секту, никогда не был православным христианином. Он спал все это время, усыпленный своей знатностью, богатством и мирскими наслаждениями. Заслышав же проповедь англичанина, он не сличил ее с учением Слова Божия, с голосом Святых православных учителей, а, с просонки–то, «доверился» ей наугад, – вот как франтихи дамы следуют за всякою модой, которая идет из–за границы...
Если бы Пашков больше любил свою родину, если бы он дороже ценил ее историю, – он не променял бы святого православия на секту; а то, чем поразился он в проповедях Редстока, спокон веков знают добрые православные христиане: нельзя, в самом деле, спать – и говорить, что ты не спишь, а занимаешься трудными делами!
Итак, своего уклонения из Православной Церкви сам Пашков не мог оправдать и выставить в свете, угодном нашему Спасителю. Когда уходил из еврейства Ап. Павел, его призывал на то торжественно и очевидно Сам Господь. И Павел Апостол знал, что перед Христом в неверном еврействе человеку нельзя оставаться. Так же призваны были на проповедь Евангелия Апостолы... А вот наши «основатели» новых сект... они действуют наобум и вопреки ясному свидетельству против себя Слова Божия. – В самом деле: в Петербурге появился англичанин, который начал проповедывать о спасении людей во Христе и через Христа. Этого одного обстоятельства, замечает Святитель Феофан Затворник, – довольно было для того, чтобы русские православные люди отнеслись к нему с недоверием и всяческим осуждением. Они бы обязаны были сказать Редстоку: «да что ты толкуешь об этом! Разве мы некрещеные какие?». Но у наших бар в их гостиных даже язык ни у кого не повернулся сказать это. И тем самое дело показало, что Редсток, а после Пашков про поведывали «новую веру», но не евангельскую; считаясь же по метрике православными, по жизни они не были таковыми. Помимо того эти проповедники действовали самозвано, никем не посланные, и оглашали они уже религиозно просвещенный православный русский народ (Рим.10:15).
Потому–то происхождение и развитие пашковства в русском народе ни мало и ни в каком отношении не говорят ничего против истинности православного вероучения самого по себе.
Общину пашковцев нельзя называть церковью евангельских христиан
Если исповедь Пашкова ничего не говорит против православного вероучения, которого он не знал и о котором слышал, должно быть, только от своих малограмотных дядек, так рассмотрение пашковской проповеди приводит нас к заключению, что пашковство – не есть дело Божие или вера евангельская, а есть именно еретическая выдумка отпадших от Церкви Божией сектантов.
В самом деле, обсудим прежде всего вопрос: почему В. А. Пашков поверил, что услышанное от Редстока толкование Евангелия есть истинное учение Христа и Апостолов?
Об этом ни в своей исповеди, ни где–либо в другом месте он не говорит удовлетворительно. То же, что ему показалось, будто бы благодать Божия сошла на него и открыла ему тайну спасения во Христе, – это ведь... обычное самохвальство всех сектантов. На свое «самочувствие» ссылаются баптисты, – и ведут свою особенную линию в делах веры, на том же само свидетельстве основываются хлысты, проповедуя совершенно в разрез с пашковцами и т. д.
А если бы, дальше, в доказательство своей правоты, Пашков и пашковцы стали подбирать библейские тексты, из этого тоже не вышло бы ничего убедительного: текстами ведь орудуют и полуевреи–адвентисты, отстаивая свой прямо ветхозаветный строй жизни; на тексты опираются «жидовствующие» – выродки из молокан; текстами прикрываются хлысты всякого сорта; от библейского текста демон искуситель соблазнял Христа в пустыне искушения (Лк. 4 гл.). Так что, очевидно, одним самочувствием да библейскими текстами только, христиане не могут доказывать истинности своей веры людям.
Чем же это надобно доказывать?
Образец такого высшего удостоверения проповеди о Христе дал нам Ап. Павел. Известно, что он чудесным образом призван был к служению евангельскому. И на первых порах он проповедывал о Христе, в отдалении от других Апостолов. Но потом, «по откровению» Божию, взяв с собою Варнаву и Тита, он ходил в Иерусалим, чтобы там «знаменитейшим» Апостолам предложить на рассмотрение то, что он проповедывал язычникам. Это сделал Павел для того, как сам он заявляет, чтобы убедиться: «не напрасно ли я подвизаюсь, или подвизался«(Гал. 2:1–3).
Вот такое же свидетельство о своей проповеди обязан представить всякий христианский проповедник, коль скоро он любит больше всего Бога и дорожит истинностью своей проповеди.
Если бы такого внешнего свидетельства сомневающиеся потребовали от православного учителя веры, ему не трудно было бы подтвердить, что он проповедует то самое, чему всегда учили христиан Апостолы. Он в доказательство своей правоты сослался бы на свидетельство о вере древних церквей, с которыми он пребывает в единомыслии и в сыновстве – благодатном родстве. И сказал бы такой испытуемый православный проповедник: «то, чему учу я людей, – не мое учение и понимание Евангелия, а я принял его от древнейших христианских Церквей, как голос апостольский, как проповедь Христову». Этот способ доказательства правоты веры христианской, очевидно, есть самый надежный и достоверный, освященный для нас примером Св. Павла Апостола (2Тим. 2:2) и примером других апостолов!.. Известно, что, когда в Церкви поднялся вопрос о том: нужно–ли обрезывать приходящих ко Христу из язычников? Апостолы стали решать этот вопрос не по–своему только личному пониманию букв из Библии, а на основании духа и жизни, которые были присущи от начала всей Церкви Божией (См. 15 гл. Деяний).
В другом положении находятся пашковцы. Чем они могут заверить, положим, адвентистов, что пребывают в истине? А доказывать это им приходится постоянно, как видно из их истории. Например, известно, что сам Пашков смотрел на дело так, что считал безразличным для спасения, когда христианин принимает водное крещение, в детстве, или в сознательном возрасте? Однако по этому пункту пашковцам приходится доныне сталкиваться с баптистами.
Такое столкновение между этими сектантами началось еще при жизни Пашкова, в 1884 году. Тогда, собравшись на сезд в Петербурге, сектанты, для своего обединения, порешили устранить существующие между ними разногласия. Коснулись вопроса о крещении младенцев, и заспорили. Баптисты на основании будто бы Слова Божия доказывали, что крестить младенцев нельзя, а пашковцы, и тоже будто бы от Слова Божия, доказывали, что спасение не зависит от водного крещения, а потому, говорили они, не противно учению Иисуса Христа крестить детей...
Спорили–спорили об этом сектанты на своем сезде и, замечает в дневнике баптист Павлов, не могли соединиться. Значит, верно, что буквы Писания сами по себе не могут еще свидетельствовать, что тот, кто их приводит, пребывает в истине. А если так, чем же пашковцы докажут, что они проповедуют не ложь, а подлинное учение Христа? Таких доказательств, мы знаем, у них нет; они не состоят в неразрывной исторической связи ни с одной древне–христианскою Церковью. А потому и живой голос об истине Христовой у них затерян.
Отсюда прежде всего убеждаемся, что община пашковцев есть именно сектантская, оторванная от Апостольского корня община, а не евангельская Церковь Христова.
Дальше. Из слов Иисуса Христа мы видим, что истинная Церковь Божия должна без перерыва существовать в мире от дней Апостольских. «Я создам, говорит Господь, Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее» (Мф. 16:18). Врата ада, по верному толкованию, это – бесы, гонители, грешники, еретики. Если так, Церковь Божия из мира не может исчезнуть даже на одну минуту. Эта Церковь, как показывает история христианства, всегда состояла из епископов, пресвитеров, диаконов и мирян. В таком составе находящаяся, Церковь Божия не может потерять истинного учения Христова, не может лишиться благодати Св. Духа и никогда не перестанет путеводить верующих к Царству Небесному. Где же была эта истинная Церковь в мире, до обращения пашковцев в новую веру? Лорд Редсток сам был членом одной из протестантских общин; в тех общинах нет пастырства, идущего от Апостолов, нет и тайн веры, о которых Пашков в своем исповедании сказал, что они необходимы для верующих.
Если так, Редсток обратил наших духовных простецов в «свою» веру, а не в Евангельскую, и привить их к Церкви Христовой не мог. Как же бедные люди – пашковцы не страшатся прилагать к себе возвышенного имени «евангельских христиан»!..
Отсюда еще убеждаемся, что пашковцы наши – не то, чем хотят казаться людям: они – не евангельские христиане.
Это очевидно и вообще из рассуждения о духовном состоянии пашковцев. Допустим на минуту, что как–нибудь они добились правильного учения о путях спасения во Христе. Но ведь этого не достаточно для того, чтобы спастись: по сознанию самого Пашкова и по здравому соображению следует сказать, что одного правильного исповедания христианину мало для спасения, как мало голодным людям узнать правильную дорогу в город, к хлебным магазинам, но не привезти оттуда себе хлеба.
Вот так в духовных делах. Господь, совершив наше спасение, говорит: «кто жаждет, иди ко Мне и пей» (Ин. 7:37). Пашковец хочет «довериться» своему Господу? Так. Но для того надобно прийти ко Христу и обогатиться благодатными дарами Духа Божия. Без даров Духа христианин – что в мороз обнаженный человек. Без них он жить «во Христе» не может. Ибо сказано Апостолом: «кто Духа Христова не имеет, тот и не Его»: Рим. 8:9.
Кто Духа Христова не имеет... тот еще не живет в благодатном теле Его – Церкви, тот не принадлежит Ему. Такой человек то же, что ветка, отломленная от лозы; она засохнет, потому что в ней нет жизни (Ио. 15 гл.). И христианин без Церкви не будет жив во Христе.
Спросим же теперь: кто Пашкову в его новой вере и теперешним его ученикам дал и раздает дары Духа Святого, роднящие нас с Иисусом Христом? Мы знаем, что, в Апостольское время, самаряне, по проповеди диакона Филиппа, уверовали в Господа Иисуса Христа и крестились в Него... Но для полной жизни во Христе им не доставало благодатных даров Духа Божия. И вот Апостолы, услышав о сем, из Иерусалима послали Петра и Иоанна. Они, придя в Самарию, возложили руки на новокрещенных христиан. И те «приняли Духа Святаго» (Деян. 8:14–17), которого до тех пор не имели.
Спросим же пашковцев: приняли ли они Святого Духа, уверовав во Христа? Если приняли, – когда это произошло, через кого и как? Если ответят нам: Пашкову Редсток дал даяния Духа; Пашков – им, и т. д., мы спросим: а кто дал Духа Редстоку?.. Или для него повторилась Апостольская Пятидесятница?..
Несомненно, – никаких раздаяний Духа у пашковцев не бывает, потому одному, что и раздавать–то некому. А случай в доме Корнилия, когда Дух Св. сошел на уверовавших, помимо руковозложения апостольского, для них не пример: там сошел Дух, сообщив слушателям Петра чудесный дар сказания языком для того, чтобы расположить Апостолов принимать в Церковь Божию необрезанных. А разве наши пашковцы этими чудесными дарами возобладали, по своем обращении в секту? И разве «дух усыновления» Христу – одно и тоже, что дар сказания языками (Гал. 3:28)?
Нет, по словам Ап. Павла, Дух усыновления людей Христу или дух облечения в благодать Его дается только крестившимся во Имя Иисуса Христа. И, значит, в доме Корнилия, до крещения, язычники не могли получить духа усыновления их Господу Спасителю. А потому пашковцы обязаны нам показать: кто же, когда и как дал им Духа, усыновления Христу? – Но показать явственно этого они не могут; отсюда–то и видим, что они – не евангельские христиане, а самые простецкие сектанты – отщепенцы от Святой Христовой Церкви, еретики.
На основании сказанного, совершенно ясно, что пашковцы не могут звать себя евангельскими христианами. Их, по положению во Христе, справедливо приравнять к тем Ефесским «ученикам», которые, уверовав, даже не слыхали, есть ли Дух Святый? И пашковцы не знают этого Духа иначе, как по чужим рассказам. А потому им прежде всего надобно, раскаявшись, присоединиться к Христовой Церкви и принять «помазание от Святаго». Тогда они встанут на торную дорогу к своему спасению. И перестанут тогда как дети, убаюкивать себя одними хорошими словами и названиями...
Коренное заблуждение во всем вероучении пашковцев
Основное заблуждение пашковцев, которое привил им родоначальник их веры – англичанин Редсток, заключается в следующих его словах: «чтобы быть спасенным, надобно только веровать и быть убежденным, что ты спасен». По словам Редстока, такая вера для христианина делает ненужной для него Церковь; она будто бы также устраняет для христианина нужду в таинствах и освобождает спасающегося человека от необходимости для своего спасения предаваться подвигам и совершению церковных обрядов...
Что сказать по поводу такой проповеди Редстока, которая повлекла за собой образование в Петербурге секты?
Только одно: эта проповедь в ложном свете представила учение Иисуса Христа русским библейски–неграмотным слушателям и содержала в себе грубое религиозное заблуждение. В самом деле: Христос Спаситель, посылая учеников на проповедь Евангелия, говорил: «кто не будет веровать (этой проповеди), осужден будет» (Мк. 16:16). И Павел Апостол с Силою сказали в ответ на вопрос темничного стража: «государи мои! что мне делать, чтобы спастись?» – так: «Веруй в Господа Иисуса Христа, и спасешься ты и весь дом твой» (Деян. 16:30–31).
Однако под словом: «вера», веруй – ни Христос, ни Апостолы не разумели только наружного признания Спасителя Господом и исповедания Его лишь па словах. Это очевидно из слов Самого Христа. В Евангелии Он говорит: «не всякий, говорящий Мне: Господи! Господи! войдет в царствие небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного» (Мф. 7:21). Итак, для спасения нашего Господь указывает нам не на словах лишь веровать в Него, а жить по вере. Так, делом, разяснили свои слова о вере спасающей темничному стражу и Апостолы: они уверовавшего стража крестили в тот же час, когда он уверовал (Деян. 16:33).
Если так, что же значит веровать во Христа, для нашего спасения? Это значит «довериться» Его учению и водительству так, как, порою, человек, заблудившийся в лесу, доверяется встречному проводнику, хорошо знающему тот лес. Заблудившийся человек в таком случае оставляет все свои планы и расчеты, и идет туда, куда ему показывает проводник. Только при этом условии из чащи лесной он выбирается на простор Божий.
Вот так и христиане: чтобы спастись, они, конечно, прежде всего должны признать себя беспомощными грешниками перед Богом. И обязаны они отказаться от своих греховных склонностей и привычек, пойдя за Христом. Но они непременно усилием своей собственной воли должны пойти туда, куда зовет их Господь; они обязаны добровольно оставить свое старое блужданье в дебрях греха. Иначе – насильно Господь никого не спасает.
Так и учит нас Слово Божие. Господь говорил: для того, чтобы спастись, «подвизайтесь войти сквозь тесныя врата» (Лк. 13:24). И еще: «терпением вашим спасайте души ваши» (Лк. 21:19). А Павел Апостол христианам завещал: «со страхом и трепетом совершайте свое спасение» (Флп. 2:12).
Значит, под верой спасающей в Новом Завете отнюдь не разумеется какое–то обнаженное от подвигов состояние души в христианине. Под верой спасающей – это очевидно – Слово Божие разумеет всю жизнь нашу, проводимую верующими по указанию Господа. А если так, разве можно, вместе с пашковцами, говорить, что под верой разумеется собственно убеждение в христианине: будто бы оно, без помощи дел, спасет нас перед Христом! Это – грубейшее заблуждение. Чтобы понять всякому православному христианину погибельность мечты пашковской, напомним себе только одно место из Евангелия, – то, где Господь изображает Своим ученикам картину Страшного Суда. Там сказано: «когда приидет Сын Человеческий во славе Своей..., тогда... соберутся перед Ним все народы... и скажет Царь тем, которые по правую сторону Его: придите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от сложения мира: ибо алкал, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня»... (Мф. 25:84–35).
Итак, на Страшном Суде Своем Господь спасет не тех, которые говорили и скажут, будто они веровали в Него в земной жизни и Его силой будто бы даже чудеса творили (Мф. 7:22). Он спасет тех, которые, на земле, веруя в Него всем сердцем, жили искренно по этой вере. А таково и есть подлинное, правое учение о спасении, которое содержит наша Святая Церковь.
Судите же теперь, христиане, какое заблуждение, развращающее и погибельное, принес в Россию англичанин Редсток! Отсюда и под благодатью, которую будто бы принял Пашков, выйдя из Церкви, надобно разуметь только одно: он устыдился своей пустой, праздной жизни и хотел ко Христу обратиться. Но сделал это не так, как делают православные «мужики» в его имениях, а «доверился Христу» с шиком, на английский манер: просто, изящно, без хлопот и подвигов!..
Берегитесь же, братья и сестры, заблуждений сектантов–пашковцев! Их путь ко Христу – обманчивый и предательский путь.
Какими приемами не брезговал Пашков
распространять «новую веру» среди петербургского
простонародья?
Желая насадить в Петербурге и в провинции веру, которую привез из Англии Редсток, Пашков употреблял для того самые коварные приемы. Он, например, по весьма дешевой цене и даже даром пустил в обращение по России Новый Завет. На вид, с обложки–то, в нем было все в порядке: Евангелие и Апостольские Послания отпечатаны были в Синодальной типографии.
Но в проводники, при чтении Священных книг, Пашков дал бедному народу свои разметки. Ими он испестрил текст всего Нового Завета и подал повод нашим простецам думать, будто одно в Писании важно; и это следует отметить себе одной чертой, другое – важнее, и это нужно дважды подчеркнуть, а иное – необычайно важно... То составляет будто бы суть всего Новозаветного учения.
Такие места Пашков подчеркнул в Писании многими чертами боковыми и продольными, и тем только на этих местах предательски задержал внимание читателей. А эти читатели–простецы, не зная библейских параллелей, затвердили вероломно навязанные им тексты и стали говорить, в разрез с несомненным библейским учением, будто Слово Божие проповедует... вот точь–в–точь, как про то говорил Пашков!
Такая услуга, оказанная народу богатым «барином», равносильна той, какую оказал бы людям иной «благодетель», на свой счет, расставивший вехи по только что замерзшему льду, – но с таким расчетом, чтобы всякий доверчивый человек, идя за вехами, непременно попал в воду и погиб...
Горе миру от соблазнов! Но горе и сектанту Пашкову, который через свое богатство ввел не одну тысячу людей в духовную яму...
Пашков, пропагандируя секту среда петербургского простонародья, пользовался и другими не менее предательскими приемами. Бедноту он, можно сказать, прямо обольщал к переходу в секту деньгами. Известен, например, такой случай из его «практики». Для поддержания сектантской пропаганды в столице нашей, Пашков устроил дешевую столовую. В ней полунищих посетителей кормили дешевыми обедами, кормили и прямо даром, если они обнаруживали склонность к переходу в сектантство.
Но, когда главари столовой замечали, что кто–нибудь из окормляющихся в столовой не склонен бросать православной веры, того начинали «теснить». Так потеснили они прислугу, по фамилии Маланью Алексееву. 7 декабря 1882 года эта прислуга пошла в баню. А в то время случившимся в столовой пожаром было уничтожено все ее имущество. В бедности и безвыходности, она обратилась за помощью к Пашкову. Она надеялась, что он ей поможет: ведь он так «сладко» проповедывал всем о любви Христовой и об Его милосердии к нищим!..
Но, к горю своему, Маланья Алексеева обратилась за помощью к Пашкову ошибочно. Вместо утешения, «на погорелое место» он послал ей такой упрек: так тебе и нужно, – сказал он. Это Бог тебя наказал. Сколько раз я тебя обличал, что ты облеклась в диавола и не веруешь во Христа? – Как не верую!–вскричала обиженная несчастная женщина.
– Так и не веруешь, продолжал Пашков: потому что ты ходила и ходишь в Церковь, держишь у себя иконы и засвечиваешь перед ними лампадки. Нет же тебе ничего, ступай куда знаешь!
Понятно, какое могучее средство в руках миллионера Пашкова было в этом одном – «награждать» расположенных к секте бедняков деньгами и гнать на улицу упорно остающихся в православии. Это средство – страшное и чисто демонское. И им–то сектанты орудовали постоянно! Об этом мы можем судить еще на основании письма некоего сектанта Беззубова. Своему приятелю Орехову он сообщал о петербургских делах: «у нас, в церкви петербургской, произошло разделение. Одни принадлежат к той формальности, как у Мазаева; эти выбрали себе пресвитеров и диаконов и завели другие порядки, как у Мазаева (у баптистов), а мы остались при том же одном пастыре – учителе и блюстителе душ наших... А большинство сделались ретивыми сектантами за деньги, потому что бароны платят хорошие деньги и работать не заставляют, а посылают ходить и устанавливать порядки», – разумеется, сектантские.
То, о чем писал Беззубов, подтверждается на наших глазах. И ныне петербургские пашковцы делятся на два отдела, во 1–х на прохановцев пли «свободных баптистов». У этих почти все, как у Фетлера и Мазаева. А другие пашковцы идут за Каргелем, и остаются при старых Редстоковских преданиях. Они верны Пашкову доселе...
Но что касается приемов обращения и поддержания в секте, – тут сменяются люди, а система и правила остаются старыми. И теперь сектанты так же благотворят только своим, а чужих... они немилосердно выпирают от себя.
И потому мы имеем полное право сказать: не было истинной христианской настроенности в Пашкове, нет ее и в учениках его: «яблоко от яблони не далеко надает».
II
Современное состояние веро<