ОЦЕНКА ЖИЗНЕСПОСОБНОСТИ ПРОЕКТА
Социальная диагностика
Написанный или вычерченный проект по мере его осуществления перетекает в реальность, и на итоговой точке уже проекта нет, а есть некое совершенное действие, изменившее социальную действительность.
Как литературное произведение наш проект может быть очень интересен, даже если он неосуществим на практике. Но ведь мы меньше всего рассчитываем, что наш замысел будет воспринят как беллетристика. Это значит, что надо точно представлять себе, в какую реальность мы внедряем свой проект и каковы будут последствия такого внедрения.
Необходимость диагноза и прогноза. Провал того или иного социального проекта часто является следствием того, что инициаторы понадеялись на здравый смысл, на интуицию, на свои догадки, не проведя хотя бы скромных исследовательских действий. Нередко диагностические и прогностические исследования позволяют уточнить и даже изменить стратегию действий в рамках социального проектирования.
Так, например, произошло в системе социальной работы в США, где с 50-х годов обострилась проблема нехватки социальных работников. Нуждающихся в помощи приходилось снимать с учета без оказания услуг. При этом отмечалось двойное напряжение у обращавшихся за помощью: стресс от самой проблемы накладывался на стресс от нереализованного ожидания посторонней помощи. Организационная проблема приобретала характер структурного противоречия: очередность оказания помощи несовместима с мотивом обращения за ней в острой стадии кризиса, задержка помощи полностью лишает ее смысла. Исследования проблемы показали, что агентства социальной помощи в основном ориентировались на долгосрочные стратегии работы с клиентами, в то время как поведение основной массы обращавшихся за помощью свидетельствовало о необходимости иного подхода: 1/3 клиентов не возвращались после первого посещения, а 4/5 после пятого. Сравнение двух стратегий позволило выявить, что «во многих отношениях кратковременная помощь так же эффективна, как и длительная, а иногда даже более эффективна»1.
В 60—70-е годы сложилась система, основывающаяся на задаче оказания незамедлительной помощи в ситуациях сильного стресса. На этой базе сформировалась и теория «кризисного вмешательства» в социальной работе.
Из подобного опыта следует вывод: чтобы не допустить провала проекта, мы должны, во-первых, изучить имеющиеся уже сейчас условия деятельности, т. е. провести диагноз обстоятельств, на которые мы можем в своем проекте опереться или которые будут нам противостоять. Во-вторых, нам надо понять, как проект будет развиваться во времени, следовательно, стоит задача спрогнозировать будущие состояния общества, будущие обстоятельства, связанные с нашим проектом, и его воздействие на социальную действительность. Иначе говоря, нам надо поставить диагноз и сделать прогноз.
Особенности социальной диагностики. Социальная диагностика — это установление степени соответствия (несоответствия) параметров социальной реальности (ресурсов, свойств объектов, социальных установок) социальным показателям и нормативам.
В основе социальной диагностики лежит измерение признаков, и здесь применяются различные измерительные процедуры.
Практика социальных обследований с применением статистики имеет корни еще в политической арифметике XVII века. В XIX веке социальные обследования проводились для получения достоверного материала об условиях и уровне жизни в городах, распространения бедности и т. д. Эти данные становились предметом общественного внимания, они использовались в аргументации позиций по актуальным проблемам, обсуждавшимся в обществе. К началу 30-х годов XX века социальные обследования стали вестись в тесной увязке с обоснованием социальных реформ.
С этого времени возрастают требования научности в данной исследовательской сфере 2.
Социальная диагностика стала полем конкуренции и взаимодействия количественных и качественных социологических методов. В современной социальной диагностике при постановке специальных исследовательских задач используются достижения предыдущего периода — модификации шкал Олпорта, Терстоуна, Ликерта, общая тактика качественного измерения Пола Лазарсфельда и др. При более простых задачах проектного обоснования диагностика продолжает сохранять дистанцию между статистикой и данными социологического и социально-психологического характера.
Статистика, так сказать, в чистом виде фигурирует как база для установления объективных параметров той или иной социальной проблемы.
Вот фрагмент обоснования одного из проектов, связанных с решением проблем коренных малочисленных народов Севера (это народы, число представителей которых составляет менее 50 тыс. человек): «Процесс вырождения малочисленных народов Севера, происходящий на фоне демографического кризиса в общероссийских масштабах, имеет специфику: если негативные демографические тенденции крупных этнических общностей преодолимы, то для коренных малочисленных народов они означают опасность полного исчезновения. Число родившихся в 1995 г. составило 17 880 (в 1990 г.—28 674), а число умерших 20575 (в 1990г. —12210), что кардинально изменило качество естественного движения коренных малочисленных народов Севера и привело к утрате естественного прироста населения. Если в 1990г. прирост населения составил 16464 человека, то в 1995 г. смертность превысила рождаемость на 2695 человек»3. Здесь в основе диагностических выводов лежат данные государственной статистики.
Впрочем, опора на различные учетные данные недостаточна для выводов о жизнеспособности проекта, поскольку необходимо учесть субъективные факторы, влияющие на то или иное поведение людей.
В конце 80-х годов в сибирском городе Нижневартовске социальная программа предусматривала снос балков — вагончиков, приспособленных под проживание и не имеющих ни водопровода, ни других бытовых удобств. Но в то же время молодые семьи охотно покупали балки за большую цену. Их мотивация определялась тем, что проживающие в балках скорее могли рассчитывать на получение а квартиры в благоустроенном доме и временное ухудшение своего положения было приемлемой ценой за такую перспективу. В конце, XX — начале XXI века эта проблема обрела в России и новое лицо.
В различного рода неприспособленных для жизни строениях и используемых под временное жилье объектах поселяются мигранты из районов межнациональных конфликтов, из бывших республик СССР. Это подобие жилья также приобретает рыночную стоимость, поскольку не только обеспечивает хотя бы и минимальные потребности мигрантов в пристанище, но и при сносе позволяет рассчитывать на получение комнаты или квартиры.
Установки могут существенно изменить объективные параметры проблемы. В этом проявляется диагностический парадокс: объективные данные оказываются в противоречии с субъективными оценками. Парадокс имеет объяснение с позиций тезаурусного подхода: объективными признаются и те и другие данные, точнее — учитывается, что в социальной сфере объективные данные несут на себе отпечаток субъективных позиций исследователя.
С учетом сказанного особые трудности возникают при установлении социальных показателей и нормативов как базы для диагностических оценок.
Социальный показатель. Под социальным показателем понимается существенная характеристика отдельных свойств и состояний социальных объектов или процессов, имеющая количественное выражение4.
Поскольку показатель характеризует определенную сторону объекта (процесса), он является и качественной характеристикой. В социальной же сфере показатели приобретают некоторые специфические черты:
1. Особыми свойствами обладают не только качественные, но и количественные параметры социального показателя: чаще всего они выражают количество как отношение и выявляются в сопоставлении с Другими объектами — реальными или идеальными.
2. Социальные показатели обычно комплексны и выражают отношения между несколькими индикаторами (более простыми свойствами, образующими социальные показатели).
3. В показателях, применяемых в социальной сфере, отражаются культурные традиции, принятые стандарты жизни, идеальные представления о благосостоянии.
В Японии жилплощадь измеряется мерой, соответствующей площади татами — циновки из соломы (1,5 кв. м). В странах Западной Европы и США показатель жилья совсем иной: учитывается число спален в доме. Другой пример. То, что в Германии 28,5% малых и средних предприятий насчитывают 1—4 сотрудников, 29,8% — 5-9 сотрудников и только 12,2% свыше 20 сотрудников5, является как характеристикой производства и системы продаж, так и важным комплексным показателем образа жизни.
Следует учитывать и латентное (скрытое) содержание комплексных показателей.
В этом плане поучительна неудача экологических проектов, предложенных европейскими экологами на Мадагаскаре. Проекты исходили из того, что вырубка тропического леса с целью увеличения посевных площадей под рис губительна для природы и населения. Предлагались более совершенные технологии, замена продуктов питания и др. Но проекты не учитывали, что от количества произведенного риса зависит социальный статус мадагаскарской семьи, что и вело к блокированию усилий экологов-иностранцев.
В социальной сфере имеются серьезные основания для преимущественного применения показателей-апрейзеров. Апрейзер (англ. upraiser — тот, который поднимает) — способ измерения какого-либо свойства объекта с применением трехзвенной шкалы оценки, где центральный показатель выражает среднее значение (равен нулю, нейтрален), а два другие дают противоположные характеристики измеряемому свойству («высокий» и «низкий», «положительный» и «отрицательный», «большой» и «малый» и т. д.).
Апрейзеры использовал Уильям Ллойд Уорнер (1898-1970), разрабатывая свою типологию социальных классов в соответствии с идеей разделять людей по их репутации. Его исследование социальной стратификации в США (на материале северо-восточной общности — «Янки-Сити») продолжило традицию выдающегося немецкого социолога Макса Вебера дифференцировать общество по статусным признакам. В результате было выделено шесть классов: высший высший класс, низший высший класс, высший средний класс, низший средний класс, высший низший класс, низший низший класс. Какой бы спорной ни представлялась такая конструкция, но в реальности она оказалась приемлемой для социальных исследований, особенно в условиях, когда социальная структура не устоялась. Не случайно в традиции такого деления на классы ведут исследования стратификации современного российского общества известные российские социологи Т. И. Заславская, Ю. А. Левада и др.7
Для малых и микропроектов диагностическая работа с показателями-апрейзерами нередко оказывается наиболее реалистичной по организации исследований и в достаточной мере надежной по получаемым результатам. Нередко исследование должно лишь выявить контуры проблемы. Вывод о «высоком», «среднем» или «низком» уровне выраженности того или иного признака оказывается вполне приемлемым показателем для диагностических целей. Диагноз по апрейзерам позволяет обосновывать проект и успешно его осуществлять.
Пример такого диагностического обеспечения социального проекта содержится в материалах Центра гуманитарных исследований и проектов «Восток—Запад»8. Этой общественной организацией осуществлен проект «Местный центр поддержки добровольческих инициатив» в одном из малых городов Подмосковья. Проекту предшествовало исследование проблем добровольного участия населения в общественно значимой деятельности, гражданских инициативах и общественных организациях, проведенное в четырех регионах России. В опросах по тематике проекта применялась трехзвенная шкала уровня удовлетворенности («удовлетворен», «трудно сказать», «не удовлетворен»). Исследование показало, что серьезными препятствиями для включения граждан в решение проблем местной жизни является отсутствие заслуживающих доверия организаций, слабость, разрозненность и некомпетентность в организационно-финансовых вопросах действующих общественных объединений и групп, привычка населения ждать от властей решения социальных проблем, часть которых в принципе может решаться на основе самоорганизации граждан. Особенно слабым российский «третий сектор» (т. е. негосударственный и некоммерческий) оказался в малых городах, где проживает почти треть населения страны. «Восток—Запад», считая своей миссией развитие гражданского общества и «третьего сектора» в России, разработал проект создания экспериментальной модели центра поддержки местных инициатив для малого города. В задачи такого центра входит юридическая и методическая помощь всем городским общественным организациям и группам, обучение их лидеров основам социального менеджмента, проектирования и привлечения добровольцев, проведение в старших классах местных школ курса по истории благотворительности и современному социальному добровольчеству, привлечение молодежи к решению городских проблем. Проект получил грант программы ТАСИС Европейского Союза, и с того времени началось создание целой сети подобных центров в Московской области.
Как видим, предпроектная диагностика в данном случае полностью построена на апрейзерах, хотя анкетные опросы позволяли представлять проблему более детально. Организаторы проекта правильно решили, что проведенные в разных регионах замеры позволяют характеризовать общественную потребность лишь в общей форме. И ее вполне достаточно, чтобы принимать решение по разработке и осуществлению данного проекта.
Ошибки при установлении социальных показателей. При установлении социальных показателей нередко возникают ошибки, которые могут вести к существенному искажению результата социальной диагностики. Наиболее типичны три ошибки.
1. Усреднение показателей при большом разбросе исходных данных. Такие показатели дают, как говорят, «среднюю температуру по больнице» и в этом смысле не отражают реальную ситуацию там, где имеется значительная разница между диагностируемыми объектами. Очевидно, что среднее арифметическое длины ужа и анаконды не даст представления о параметрах ни первого, ни второй, хотя оба объекта диагностики относятся к одному классу животных. В социальной сфере подобные нелепости средних показателей часто не замечают, они не представляются столь очевидными.
Средние показатели скрывают возрастающее расслоение россиян по уровню денежных доходов, а оно в середине 90-х годов стало одним из факторов роста социальной напряженности. Если в 1990 г. доходы 10% наиболее обеспеченных россиян в 4,4 раза превышали доходы 10% наименее обеспеченных, то в конце 1994 г.— в 15,1 раза (позже статистика фиксировала меньший разрыв показателей, например, в 1998 г. —в 13,4 раза). Аналогичны различия в заработной плате наемных работников. Так, в апреле 2000 г. наиболее высокая дифференциация зарплат наблюдалась в банковской деятельности —40 раз, сельском хозяйстве — 32 раза, культуре и искусстве — 29 раз, и строительстве — 26 раз, науке и научном обслуживании — 23 раза, наименьшая в электроэнергетике — 9 раз 9.
2. Упрощение показателей, т. е. их сведение к меньшему числу детерминант.
Таковы показатели подлежащей налогообложению базы доходов физических лиц. Они не учитывают семейного положения налогоплательщиков (наличия иждивенцев, в том числе вынужденных). Идея справедливого налогообложения в этом случае оказывается деформированной.
3. Определение показателя вне зависимости от реальностей (его произвольное завышение и занижение).
В середине 1992 г. был пересмотрен расчет для России прожиточного минимума, в который входят стоимости потребительской «корзинки», минимальной непродовольственной «корзинки» и набора минимальных услуг. При этом из прожиточного минимума были исключены расходы на обувь, одежду, товары хозяйственно-бытового назначения. Пересмотр в сторону отказа от многих необходимых для человека вещей и услуг определялся целями, не связанными с более точными исследованиями10.
Норматив. Норматив — это фиксированный числовой или содержащий закрытый перечень признаков показатель, в соответствии с которым устанавливаются обязательные для выполнения требования в том или ином виде деятельности.
Норматив соединяет показатель (который может быть чисто информационной характеристикой) и норму-правило. Обычно нормативы указывают предельные (минимальные и максимальные) или реже оптимальные параметры, которые необходимо выдерживать.
Критерий минимальности. В основе большинства применяемых в социальной практике нормативов лежит критерий минимальности. Очевидно его значение как пороговой характеристики. Но в совокупности минимумы могут образовывать трудно согласуемую между собой группу.
В России минимальная заработная плата и минимальная пенсия составляли в 1994 г. 2/3 стоимости минимального продуктового набора11. Расчеты показали, что за социальным порогом бедности (уровень прожиточного минимума) оказались 119 млн. человек, или 80% жителей России, в том числе 62 млн. человек, или 43% россиян, находились за порогом физиологической бедности (по данным государственной статистики, доля населения с уровнем денежных доходов ниже величины прожиточного минимума в том же году составляла 22,4% от общей численности россиян, в 1998 г. — 23,8%)12.
Минимумы, которые к тому же искусственно урезаны, должны бы свидетельствовать о гибели общества, однако реальные процессы хоть и протекают в крайне сложных общественных условиях, но не дают основания констатировать смерть страны.
Объяснение лежит не в неточности определения указанных минимумов, хотя и в этом отношении проблемы остаются. Оно вытекает из особенностей самосохранения общества, в том числе из активизации самозащитных сил семьи и других сообществ, в которых протекает повседневная жизнь людей. Так, пороговые значения уровня безработицы, приемлемые для общества, тесным образом связаны со структурой и функциями семейной экономики.
Критерий оптимальности. Критерий оптимальности в социальном нормировании реже употребляется из-за трудного перевода его в систему показателей. В силу того, что социальные задачи относятся к классу многокритериальных, они предполагают, по определению, выбор решений, оптимальных по нескольким критериям качества13. Проблема состоит в том, что оптимум даже для чисто теоретического решения задачи не истолковывается однозначно в силу того, что различные компоненты векторного критерия достигают оптимума в разных точках. «Концепции векторной оптимизации существенно зависят от содержательного истолкования исследуемых задач и от шкалы ценностей лица, принимающего решения»14.
Такая субъективность критериев представляется оправданной характером социальной сферы. Пределы субъективности устанавливаются множеством Парето (область приемлемых качественных критериев, обеспечиваемых имеющимися средствами). Способом решения становится достижение согласия социальных сил.
Выдающийся итальянский социолог и экономист начала XX века Вильфредо Парето (1848—1923) дал математическое описание особого типа множеств, которые строятся по нескольким критериям. Пример такой многокритериальной задачи дает покупка в магазине видеомагнитофона. Покупателю предложено десять товаров. Но три из них явно низкого качества, и они отбрасываются, следовательно, по критерию качества. Из оставшихся семи три имеют цену большую, чем может заплатить покупатель. Они отбрасываются по критерию цены. Оставшиеся четыре товара и составят множество Парето: именно из них (а не из десяти первоначально предложенных) будет произведен выбор при покупке.
Достижение согласия при решении многокритериальных задач обеспечивается, как правило, при помощи экспертной оценки.
Прескрипторы. Наиболее важные нормативы выступают как прескрипторы (лат. praescriptum — предписание, правило) — нормы, закрепленные актом законодательства и предусматривающие государственный контроль и соответствующие санкции к нарушителям. Но при быстром и неуправляемом изменении социальной ситуации прескрипторы могут терять свое значение (как получилось, например, с минимальными размерами оплаты труда).
Способы социальной диагностики. Итак, социальные показатели и нормативы для целей социальной диагностики должны соответствовать следующим требованиям:
— иметь относительный характер (т. е. выявлять свое значение только при сопоставлении явлений, ситуаций, тенденций и т.д.);
— обладать мерой (т. е. поддаваться измерению в тех или иных условных единицах);
— предполагать изменение под действием управляемых обществом факторов.
Имея такие инструменты, мы можем вести собственно диагностическую работу, в которой выявляются три этапа (или аспекта15).
На первом этапе проводится сравнение:
— с результатами деятельности (свойствами и т. д.) других (мы бы сказали «чужих»). Это позволяет нам выявить социальную соотносительную норму;
— с прежними результатами нашей деятельности (свойствами и т. д.). Если разработчик проекта представлен в одном лице, то для такого исследовательского результата подойдет название «индивидуальная соотносительная норма»; для сложившейся, более или менее устойчивой группы разработчиков — «групповая соотносительная норма»;
— с поставленными целями (критериями). Это предметная соотносительная норма.
На втором этапе делается анализ полученных измерений, итогом которого становится классификация по интересующим нас признакам, цель которой — определение причинно-следственных связей.
Третий этап составляет интерпретация (синтез) полученной разнородной информации.
В социальной диагностике применяются различные тестовые методики, которые можно, предварительно изучив технологию их применения, приспособить к своим целям. Некоторые же приемы исследовательской работы с ценностными суждениями представляются вполне доступными без обращения к специальным методикам. Так, можно конструировать собственные измерительные действия, основываясь на разработанном Л.Терстоуном методе парных сравнений: сравнивая попарно любые два однопорядковых стимула, можно получить информацию о ценностных ориентациях людей даже при отсутствии какой-то заранее установленной физической величины (предпочтение продукта питания, отношение к национальностям и т.д.).
Социальная диагностика призвана дать инициатору проекта характеристику социальной реальности «здесь и сейчас». Но то, что есть «здесь и сейчас», имело свое прошлое, свою историю, оно не пришло из ниоткуда. Оно будет иметь и свое будущее, причем будущее не обязательно станет повторением того, что есть «здесь и сейчас». Это обстоятельство требует от нас не ограничиваться диагнозом сегодняшних проблем и сложившихся к данному моменту наших возможностей. Даже краткосрочный проект имеет временное и пространственное протяжение. Если же говорить о долгосрочных проектах, нам невозможно браться за их осуществление, если мы не прогнозируем будущих стадий развития общества и влияния нашего проекта на это развитие.
В этой связи в следующем параграфе и пойдет речь о социальном прогнозировании, применяемом для оценки жизнеспособности социального проекта.
Социальное прогнозирование
Мы можем предвидеть будущее на обыденном уровне (например, по приметам, что стало популярным у российских предпринимателей), доверяться своей интуиции или вверять себя мистическим силам (пророчество, прорицание, гороскоп). Предвидение может строиться и как научное исследование, и тогда это уже не предчувствие, не предугадывание, а прогнозирование.
Понятие прогноза. Прогноз — это вероятностное утверждение о будущем с относительно высокой степенью достоверности16. Пророчество не предполагает вероятности его осуществления: оно должно сбыться. Прогноз вероятностен и логически сконструирован как модель будущего.
В менеджменте сформировалась инструментальная трактовка прогноза как метода планирования, в котором предсказание будущего опирается на накопленный опыт и текущие предположения относительно будущего17.
Прогноз и глобалистика. С развитием кибернетики прогнозирование стало развиваться как практико-прикладная научная деятельность. С конца 60-х годов XX века его важнейшим направлением становится оценка глобальных перспектив человечества. В этой деятельности реализовало себя философское осмысление будущего, которое неожиданно для себя получило мощные аргументы детальных расчетов. Эта направленность прогностики во многом сформировалась под влиянием докладов Римскому клубу.
Римский клуб — международное сообщество крупнейших экономистов, специалистов по теории управления, социологов, политологов и политиков, основанное в 1968 г. итальянским экономистом А. Печчеи для разработки глобальных прогнозных моделей. Подготовка членами клуба, обсуждение и публикация обобщающих докладов по насущным общемировым проблемам до середины 90-х годов была основной формой работы Римского клуба.
Первый доклад «Пределы роста» (1972), выполненный под руководством Д. Медоуза на базе Массачусетсского технологического института, строился на основе кибернетической программы «Мир-2» одного из крупнейших специалистов в области теории управления Дж. Форрестера. Д. Медоуз (аспирант Форестера) модифицировал эту программу. В новой программе «Мир-3» ключевые факторы (население земного шара, производство продуктов питания, природные ресурсы, промышленное производство, окружающая среда) моделировались из расчета имевшихся тенденций (2-процентный годовой прирост с удвоением примерно за 30 лет, а для промышленного производства данные 60-х годов пересчитывались, исходя из 5—7-процентного прироста в год с удвоением за 10-15 лет). Вывод доклада «Пределы роста» состоял в том, что уже в первые десятилетия XXI века человечество ожидает катастрофа18. Публикация этого и последующих докладов Римскому клубу неизменно становилась мировой сенсацией и вела к активизации прогностических исследований. С десятого доклада «Маршруты, ведущие в будущее», подготовленного директором Международного института управления Богданом Гаврилишиным (1980), начался новый этап глобального прогнозирования, содержание которого — переход к анализу социально-политических институтов, опора на изучение «политической реальности», попытка определения «социетальной эффективности» различных стран. Начали разрабатываться ориентиры эффективного в социально-экономическом, политическом и культурном отношениях общества19. Фактически это было началом социального прогнозирования в глобальном масштабе.
В наши дни в Римском клубе происходит осознание того, что прошли времена анализа и дачи рекомендаций в форме докладов (доклады попадают разве что в архив!). Ныне приоритетом клуба стало стремление оказывать влияние на положение дел в мире.
Подготовка докладов составляет лишь первый этап работы по той или иной проблеме. На следующих этапах предполагается участие в дебатах и других формах убеждения руководителей государств и международных организаций, участие в принятии управленческих решений на национальном и международном уровнях. В Декларации Римского клуба (1996) утверждается, что это международное объединение «желает укрепить свою роль катализатора изменений и центра нововведений и инициативы»20.
Прямая связь прогноза и управленческого решения как на глобальном, так и на локальном уровнях, таким образом, все актуальнее для социального управления. Стремление закрепить эту связь на научной основе предопределило развитие социального прогнозирования, а в последнее время — и его более широкое применение в социальном проектировании.
Особенности прогнозирования социальных явлений и процессов. Существует заметная разница между прогнозированием в рамках естественных и технических наук, с одной стороны, и в рамках общественных наук, с другой. Прогноз погоды, например, может быть установлен с высокой степенью вероятности. Но при этом его нельзя отменить управленческим решением. В небольших пределах человек может сознательно изменить состояние погоды (так, возможна расчистка неба от туч в связи с проведением крупного общественного праздника или стимулирование схода снежных лавин в горах), но это очень редкие случаи противодействия прогнозу. В основном человеку приходится приспосабливать свои действия к погоде (брать зонтик, если ожидается дождь; надевать вещи потеплее, если обещано похолодание, и т. д.).
Специфика же социального прогноза состоит в том, что предвидение социальных явлений и процессов и управление ими тесно связаны. Спрогнозировав нежелательный социальный процесс, мы можем его остановить или так видоизменить, что он не проявит своих отрицательных качеств. Спрогнозировав позитивный процесс, мы можем активно содействовать его развитию, способствовать его расширению по территории действия, охвату людей, длительности проявления и т. д.
Социальное нововведение обладает спецификой в ряду других нововведений: если в научно-технической, экономической сферах смысл нововведения — достижение большей эффективности, то в социальной сфере установление эффективности проблематично. Чем это определяется?
1. В социальной сфере улучшение положения одних людей может создавать напряженность (иногда — только психологическую) у других. Социальное нововведение оценивается через призму ценностно-нормативной системы.
Карл Маркс (1818-1883) в работе «Наемный труд и капитал» (1849) дал выразительную характеристику социальной оценке приемлемости жилья: «Как бы ни мал был какой-нибудь дом, но, пока окружающие его дома точно так же малы, он удовлетворяет всем предъявляемым к жилищу требованиям»21. Надо сказать, жилищная проблема именно в силу таких социальных оценок воспринимается как острая, хотя жилищное строительство ведется непрерывно. Сегодня вряд ли кого-то в Москве удовлетворит комната в коммунальной квартире в деревянном доме, без водопровода, газа, с туалетом во дворе, хотя еще в 50-е годы такое жилье воспринималось как совершенно приемлемое, поскольку так жили многие московские семьи.
2. Успешное решение одних социальных проблем может порождать другие проблемы или оказаться успехом не в том смысле, в котором понималась задача.
Так, попытка перенести в СССР опыт ГДР, Болгарии и других стран по зачету кредитных обязательств молодой семье в случае рождения детей не учитывала, что в СССР было две демографических проблемных ситуации: для 80% населения это была проблема однодетной семьи, для 20% — продолжался «демографический взрыв»22. Пришлось отказаться от такого решения проблемы.
Социальное прогнозирование оказывается перед лицом тех же проблем, что и социальное проектирование. Кто и на каком основании признает один социальный процесс желательным, а другой опасным? Где граница, отделяющая в социальном прогнозе положительное от отрицательного? Вновь мы вступаем на почву ценностных характеристик. Зависимость от ценностных отношений людей — важная специфическая особенность социального прогноза.
Итак, объективность социального прогноза — особого рода, она реализуется в контексте той или иной ценностно-нормативной системы. Только в том случае, если социальный прогноз базируется на этой системе, он может оказать позитивное воздействие на социальную практику.
«Эффект Эдипа». Если нам известен неблагоприятный прогноз и мы с его учетом предпринимаем определенные действия, направленные на то, чтобы он не осуществился, мы вполне можем достичь в этом успеха. Изменение объектов или процессов, которое возникает вследствие осуществления управленческих решений, учитывающих результаты прогноза, принято в прогностике называть «эффектом Эдипа».
«Эффект Эдипа» появляется там, где решение как бы перечеркивает предсказание, приводит к «самоосуществлению» или «саморазрушению» прогноза23. Предсказанное нежелательное событие не происходит в таком случае не из-за неточности прогноза, а, напротив, по причине своевременной реакции на точный прогноз, которому не дали осуществиться.
«Эффект Пигмалиона». Давно замечено, что прогнозирование успеха мобилизует людей, им удается делать то, что в другом случае было бы невозможно. Этот феномен мы называем «эффектом Пигмалиона»: особое желание успеха и творчество способны, как говорится, оживить даже камень (как это случилось в известном древнегреческом мифе о Галатее).
Суть эффекта видится в том, что прогноз выступает ориентирующим поведение людей стимулом, он воздействует на эмоционально-чувственную, рациональную и волевую сферы человеческой психики, на реализацию креативных (творческих) способностей людей.
В то же время такой стимул должен осознаваться как временный фактор, как своего рода «попутный ветер», который может смениться.
Внимание к этому обстоятельству угадывается нередко в маркетинге тех или иных товаров и услуг (хотя на поверхности чаще всего виден лишь экономический расчет), поскольку при отборе целевых рынков проводятся замеры и прогнозирование спроса с учетом всех предполагаемых факторов. Поучителен пример работы фирмы «Атари» на рынке видеоигр. В 1977г. выпуск видеоигр на кассетах принес фирме огромный успех, но при стратегическом планировании фирмой было учтено мнение экспертов, прогнозировавших падение спроса на кассеты, используемые в игровых приставках, по мере насыщения рынка домашних компьютеров. Фирма сумела вовремя перестроить свою деятельность24.
Тот же по психологическому механизму эффект присутствует и при прогнозировании неудачи. Прогноз катастрофы может вызвать панику и полную деморализацию людей или, наоборот, сплачивать их в противостоянии угрозе.
Технология социального прогнозирования. Типовая методика социального прогнозирования, по И. В. Бестужеву-Ладе25, содержит 44 операции, сведенные в семь процедур:
1. Разработка программы исследования (предпрогнозная ориентация): определение и уточнение объекта, предмета, цели, задач, структуры, рабочих гипотез, методики и организации исследования.
2. Построение исходной (базовой) модели и ее анализ: уточнение параметров «инновационного поля», формулирование альтернативных вариантов, ранжирование их на основании приоритетности.
3. Построение модели прогнозного фона и ее анализ: рассмотрение внешних факторов, влияющих на судьбу нововведения, определение возможных последствий нововведения для системы (стандартный прогнозный фон содержит семь групп данных: 1) научно-технические и экологические, 2) демографические, 3) экономические, 4) социологические, 5) социокультурные, 6) внутриполитические, 7) внешнеполитические26).
4. Поисковый прогноз: вариативное непосредственное «взвешивание» последствий намечаемого нововведения с определением «дерева проблем».
5. Нормативный прогноз: определение возможных путей решения проблем, выявленных прогнозным поиском, идеального (без учета ограничений прогнозного фона) и оптимального (с учетом этих ограничений) состояния системы, в которую вводится инновация; коррекция данных «взвешивания» последствий, полученных в прогнозном поиске.
6. Верификация прогноза, определение степени его достоверности, точности и обоснованности.
7. Выработка рекомендаций для управления.
Даже в самых упрощенных вариантах социальный прогноз в своей основе строится по этой технологии, задающей и содержание, и последовательность действий. Особое значение для практических целей имеет разделение п