V. Анализ поправок 2015 года
- Необходимо провести различие, с одной стороны, между положением, позволяющим Конституционному Суду выражать свою правовую позицию по вопросу совместимости толкования Конвенции, произведенного Судом в конкретном деле, и Конституцией самой по себе, и, с другой стороны, между положением, дающим Конституционному Суду право выражать свою правовую позицию по вопросу «исполнимости» конкретного постановления ЕСПЧ (т.е. (не)возможности исполнения конкретного постановления Суда). Поскольку поправки в тексте Федерального конституционного закона о Конституционном Суде РФ закрепили положение, согласно которому Конституционный суд РФ уполномочен разрешать вопрос о соответствии Конституции мер по исполнению решения международного органа на основании представления российского органа публичной власти, они не могут быть расценены как нарушение международного права. Если Конституционный Суд приходит к выводу, что конституционное право устанавливает барьеры для применения постановления ЕСПЧ по конкретному делу в национальной правовой системе, то для этого должны быть заслуживающие внимания аргументы (как это делал Конституционный Суд ФРГ), при этом, в первую очередь, необходимо попытаться примирить конфликтующие обязательства. Если их гармоничное сочетание невозможно, тогда Конституционный Суд не сможет что-либо предпринять в данной ситуации.
- Однако в будущем могут возникнуть новые обстоятельства, которые позволят создать альтернативы, способные примирить ЕКПЧ и национальное конституционное законодательство. Диалог между ЕСПЧ и Конституционным Судом может продолжиться. Кроме того, обязательство соблюдать ЕКПЧ является обязательством, которое связывает государство. Если Конституционный Суд больше ничего не может сделать, другие государственные органы, то есть законодатель, уполномоченный принимать конституционные законы, может взять на себя поддержание диалога и либо заняться поиском решения данной проблемы, либо предпринимать шаги по прекращению данного обязательства, связывающего государство.
- Поправки уполномочивают Конституционный Суд РФ выносить решения по вопросу «исполнимости» решений Суда. Другими словами, в случае, если Конституционный Суд РФ не в состоянии «устранить неопределенность» в вопросе противоречия Конституции и решения международного органа, в соответствии со статьей 106 никакие меры (акты), целью которых является исполнение решения, не могут быть предприняты на территории Российской Федерации. Таким образом, поправки основаны на принципе разрешения проблемы «все или ничего»: они исходят из той предпосылки, что возможные конфликты должны быть разрешены либо через отказ от имплементации решения ЕСПЧ – если оно недопустимо - либо посредством провозглашения отсутствия конфликта между данными решениями и Конституцией РФ, то есть решение на основе альтернативы «черное-белое».
- Даже если предметом конституционного контроля является соответствие толкования, данного ЕСПЧ в своем решении/постановлении (а не положения ЕКПЧ как таковые), вывод остается прежним: не представляется возможным отделить ЕКПЧ от ее юрисдикционного толкования ЕСПЧ (как объяснено выше). В действительности, Конституционный Суд РФ следует в целом данному подходу в решении от 14 июля 2015 г.: абзац 3 части 3 устанавливает, что «международный договор является для его участников обязательным в том значении, которое может быть уяснено с помощью приведенного правила толкования». Также следует отметить, что ратифицировав ЕКПЧ в 1998 г., Российская Федерация выразила согласие на осуществление надзорного механизма как раз в тот момент, когда со всей очевидностью возникло расширение толковательной активности ЕСПЧ (см. выше параграфы 43-45). Таким образом, даже если исходить из допущения, что в приведенном выше постановлении ЕСПЧ осуществлял эволюционное толкование, Государство-ответчик, тем не менее, обязано было полностью его исполнить.
- При вынесении решения по вопросу «исполнимости» решений Суда, Конституционный Суд РФ, черпая вдохновение из июльского решения 2015 г., будет оценивать: (1). повлечет ли толкование, данное ЕСПЧ, «ограничение прав и свобод человека и гражданина», установленных Конституцией РФ; (2). Конституция «более полно» регулирует вопрос, чем ЕКПЧ; (3). ЕСПЧ истолковал ЕКПЧ вопреки объекту и целям Конвенции. Так как последнее предположение маловероятно, то данное заключение будет сфокусировано на первых двух основаниях.
- Что касается первого критерия, трудно вообразить, чтобы ЕСПЧ обнаружил нарушение, если национальный правопорядок на самом деле предоставляет более высокий уровень защиты. Тот факт, что ЕКПЧ предоставляет минимальный стандарт, отражен в статье 53 ЕКПЧ, которая устанавливает: «Ничто в настоящей Конвенции не может быть истолковано как ограничение или умаление любого из прав человека и основных свобод, которые могут обеспечиваться законодательством любой Высокой Договаривающейся Стороны или любым иным соглашением, в котором она участвует».
- Что касается второго критерия, не имеет значения, что в соответствии с некоторыми положениями доктрины международного права «международные нормы, игнорирующие фундаментальные права и страдающие от нехватки демократического характера, не должны быть приведены в исполнение в национальном правопорядке». Авторы полагают, что такое «конституционное право на восстание» необходимо для государств - оно дает им возможность в качестве общего правила руководствоваться принципом верховенства и от случая к случаю применять напрямую международное право»[59]. Но такой механизм может функционировать исключительно при наличии диалога, как описано выше, включая соблюдение положения статьи 46 Конвенции.
- Что касается мотива неисполнения на основе «нарушения нормы внутреннего законодательства особой важности», следует отметить, что в соответствии с Венской конвенцией о праве международных договоров данная норма должна относиться к выражению согласия на обязательность договора: статья 46.1 устанавливает, что «Государство не вправе ссылаться на то обстоятельство, что его согласие на обязательность для него договора было выражено в нарушении того или иного положения его внутреннего права, касающегося компетенции заключать договоры, как на основание недействительности его согласия, если только данное нарушение не было явным и не касалось нормы его внутреннего права особо важного значения». Это означает, что рассматриваемая норма действует только на этапе ратификации, присоединения, выражения согласия на участие в договоре или принятия, как это установлено в соответствующих статьях Конституции, а не любых положениях, включенных в раздел 1 («Основы конституционного строя») и 2 («Права и свободы человека и гражданина») Конституции РФ.
- Что касается «абстрактного характера» норм ЕКПЧ (которые, таким образом, требуют их истолкования ЕСПЧ, истолкования, которое может противоречить конституции), существует большой массив доктринальных положений, которые оспаривают самоисполняемый характер (и даже прямой эффект) прав, закрепленных ЕКПЧ.
- Прежде всего, поправки относятся, как показало также Постановление от 14 июля 2015 г., к исполнению общих мер, означая, что в своей будущей деятельности на основе поправок Конституционный Суд РФ не ограничится исключительно поиском баланса между конкурирующими частными интересами и правами, но вновь установит баланс между общим интересом государства (что нашло отражение в рассматриваемом Постановлении в многочисленных отсылках к государственному суверенитету, закрепленному в Конституции Российской Федерации) и интересами тех лиц, чьи права в постановлении ЕСПЧ были расценены как нарушенные. Тем не менее, по общему правилу, ЕСПЧ уже взял на себя подобные мотивированные рассуждения (на основе баланса интересов государства и интересов отдельных лиц) в своем постановлении в ходе процедуры, где Государство было представлено и было в состоянии выдвинуть свои аргументы. В данном случае, достижение иного вывода, отличного от ранее провозглашенного ЕСПЧ и имеющего окончательный и обязательный характер, к которому придет в своем постановлении Конституционный Суд РФ на основании его собственной компетенции, является неприемлемым.
- Как подтвердил Конституционный Суд ФРГ[60], иной вывод, отличный от вывода ЕСПЧ, может быть достигнут только в случае, когда имплементация решения ЕСПЧ приводит к балансированию частных конкурирующих интересов, и когда такой вывод является надлежащим образом аргументирован. Провести переоценку публичных и частных интересов означает не только действовать против принципа res judicata, но и игнорировать интерес государства в соблюдении прав человека и обязательство исполнять постановления ЕСПЧ.
- Отказ от исполнения судебного решения ЕСПЧ также означает игнорирование интересов индивида, чье право было нарушено, и в пользу которого ЕСПЧ постановил принять меры индивидуального характера. Деятельность Конституционного Суда РФ на основании поправок не только блокирует исполнение постановление в части мер общего характера. Она парализует, в соответствии с поправками, «все меры по исполнению», в том числе выплаты справедливой компенсации по решению Страсбургского суда, а это в равной степени неприемлемо.
- Разумеется, естественным является такое положение, что мера исполнения, избранная государством, не должна нарушать Конституцию; вполне возможно, что Конституционный Суд не в состоянии устранить её противоречие Конституции. Как было упомянуто выше, это вопрос конституционного права. Однако поправки не предписывают, что в случае, если определенная мера исполнения противоречит Конституции, государственные органы должны выбрать другие меры. Они прямо и недвусмысленно указывают, что исполнение блокируется в целом. Таким образом, никакая иная мера не может быть предпринята с целью согласования национальной системы с решениями/постановлениями ЕСПЧ для того, чтобы сделать возможным исполнение.
- Политическая значимость этого вывода подчеркивается тем фактом, что подача запроса федеральным органом исполнительной власти в Конституционный Суд рассматривается как один из элементов компетенции этого органа «для защиты интересов Российской Федерации», в то время как любой такой запрос должен быть основан исключительно на правовых аргументах (часть 1 статьи 1)). Более того, полномочие подать запрос дано не только с точки зрения защиты прав граждан, но и в перспективе соответствия конституционным принципам как таковым (часть 2 статьи 1)).
- Защита правового положения граждан ослаблена по причине возможного нарушения принципа справедливого судебного разбирательства, так как Суд уполномочен разрешать дела «без проведения слушания» (часть 3 статьи 1), в редакции статьи 47.1 Закона 1994 года). Имеет значение только позиция федерального органа исполнительной власти, подавшего запрос, в то время как возможно пренебрежение позицией заинтересованных лиц. Тем не менее, запросы, поданные федеральным органом исполнительной власти, в большинстве своем будут касаться постановлений ЕСПЧ по индивидуальной жалобе на основании статьи 34 Конвенции. В таком случае, решение будет влиять на конкретное лицо или группу лиц, чьи права должны быть обеспечены в ходе разбирательства в Конституционном Суде РФ.
- Предоставляя России возможность отказаться от исполнения постановлений ЕСПЧ, поправки также посягают на эффективность постановлений, а также права, которые будут защищены в зависимости от исполнения постановления, тем самым фактически лишив граждан права доступа к ЕСПЧ[61].
- В Постановлении от 14 июля 2015 г. Конституционный Суд РФ также ссылался (наряду с принципом субсидиарности) на доктрину свободы усмотрения для того, чтобы обосновать решение, которое было в последствии воплощено в декабрьских поправках. ЕСПЧ предоставляет государству возможность свободы усмотрения. Если существует единая практика или общеевропейский стандарт по вопросу, который исследуется ЕСПЧ, то усмотрение имеет тенденцию к сужению, в то время как, если есть большие различия между государствами-участниками, допустимо более широкое усмотрение. Однако данная аргументация просматривается во многих делах, которые стали предметом рассмотрения ЕСПЧ (Страсбургский суд оценивает, вышло ли государство-ответчик за пределы предоставленной ему свободы усмотрения в данной сфере и смогло ли оно обеспечить права заявителей), и эта аргументация по существу нашла свое отражение в постановлении. После того, как судебное решение вынесено, оно должно быть исполнено по существу, так как оно содержит в себе в том числе толкование, данное ЕСПЧ, включая оценку пределов свободы усмотрения. В процессе исполнения постановления государство не может вновь поднять вопрос о свободе усмотрения, который уже был поднят, обсуждался и окончательно решен ЕСПЧ в тот момент, когда последний вынес свое решение. Поступая таким образом, государство (в нашем случае - Россия посредством Конституционного Суда) может задаться вопросом относительно толкования, данного ЕСПЧ, и противопоставить своё собственное толкование толкованию ЕСПЧ. Такая деятельность будет равноценна возобновлению на национальном уровне судебного процесса в Страсбургском суда, который уже был завершен раз и навсегда.
|
Поиск по сайту:
|