VI. Сравнение новых полномочий Конституционного Суда РФ и полномочий иных европейских конституционных судов

A. Федеративная Республика Германия

1. Сравнение судебной практики Федерального Конституционного Суда Германии (КС ФРГ) с компетенцией Конституционного Суда Российской Федерации, установленной в изменениях в ФКЗ № 7-ФКЗ, показывает, что существуют очевидные различия.
2. Во-первых, поправки в Федеральный конституционный закон ввели процедуру, которая позволяет производить прямой конституционный контроль решений ЕСПЧ и приводит к решению вопроса о целесообразности приведения в исполнение решения ЕСПЧ в России (Дополнительный пункт 3.2 части 1 статьи 3 Федерального конституционного закона). Заявитель должен обладать статусом федерального органа исполнительной власти, компетентного осуществлять деятельность в области защиты суверенных интересов России. Российский орган исполнительной власти может основывать свои претензии исключительно на утверждении, что решение ЕСПЧ нарушает Конституцию РФ (часть 2 Статья 36 Федерального конституционного закона). Аналогичная процедура в правовой системе Германии отсутствует. Возможные несоответствия могут достигнуть уровня Конституционного Суда ФРГ только в том случае, если заявитель утверждает, что решение национального суда или, в крайнем случае, национальный закон или решение уполномоченного государственного органа нарушает одно из его фундаментальных прав, закрепленных в Основном Законе ФРГ. Он может обосновывать свою жалобу тем, что национальный суд нарушил его фундаментальное право, которое должно быть истолковано в свете ЕКПЧ, включая содержащуюся в постановлениях аргументацию ЕСПЧ. Если толкование Конституционным Судом ФРГ соответствующего фундаментального права или баланса фундаментальных прав отличается, Суд должен в настоящем деле полагаться на решение ЕСПЧ. В данном контексте Суд должен уважать конституционную обязанность открытости Основного Закона Германии по отношению к обязательствам международного публичного права, которая включает в себя сотрудничество с международными судами. Способ реализации Конституционным Судом ФРГ указанных требований можно рассмотреть на примере двух дел, которые представлены выше в параграфах 67-70. Кроме того, и это уже было отмечено, существуют также иные способы «диалога» или сотрудничества между ЕСПЧ и национальными судами.
3. Во-вторых, Федеральный конституционный закон уполномочивает Конституционный Суд РФ выносить решения о соответствии решений ЕСПЧ Конституции Российской Федерации. Решение связывает все иные российские суды, а также органы государственной власти, и запрещает применение соответствующего решения ЕСПЧ (статья 104 и дополнительная часть 2 статьи 106 Федерального конституционного закона). Это предотвращает диалог и не позволяет найти решения в будущем. Решения Конституционного Суда ФРГ не имеют такого эффекта, даже если Суд признает, что решения ЕСПЧ не соответствует Основному Закону ФРГ.
4. В-третьих, измененный Федеральный Конституционный Закон, как представляется, базируется на основе концепции четкого различия между конституционным правом и международным публичным правом. С другой стороны, как отмечено выше, явным образом не исключается, что Конституционный Суд РФ предпринимает попытки истолковать Конституцию в свете Европейской конвенции и ее толкования ЕСПЧ. Постановление Конституционного суда РФ №21-П может понято в том смысле, что данный подход будет принят в теории, хотя и не обязательно, что ему будут следовать на практике.
5. В отличие от этого, система конституционного права Германии, рассматриваемая как закон в действии, основана на идее сотрудничества и гармонизации между двумя правовыми режимами. На Конституционном Суде ФРГ лежит обязанность найти такое решение в конкретном деле, которое бы соответствовало как Основному Закону ФРГ, так и ЕКПЧ. По этой причине толкование фундаментальных прав, закрепленных в Основном Законе ФРГ, должно принимать во внимание ЕКПЧ и постановления ЕСПЧ.

B. Италия

1. Конституционный суд Италии придерживается мнения, что прецедентное право ЕСПЧ является обязательным для итальянских судов при толковании положений Конвенции, которую судьи должны применять при разрешении дел. Обязательный характер признается не только за постановлениями, вынесенными в отношении Италии, но также за постановлениями, вынесенными в отношении иных государств, в той мере, в какой они касаются жизненных обстоятельств, с которыми приходится сталкиваться итальянским судьям. Таким образом, если возникает противоречие между итальянским законодательством и положениями Конвенции, то итальянские судьи обязаны толковать итальянское законодательство в соответствии с конвенциональным правом и прецедентной практикой ЕСПЧ. Если их согласование невозможно, судьи должны представить проблему на рассмотрение Конституционного Суда, который сохранил за собой полномочие разрешать противоречия между Конвенцией и итальянским законодательством sub specie конституционного контроля, так же как и законодатель, который обязан в силу статьи 117 Конституции соблюдать конвенциональные положения.
2. Именно на этом этапе вмешивается Конституционный Суд для проверки соответствия итальянского законодательства Конвенции и прецедентному праву ЕСПЧ, и он должен отдавать приоритет конвенциональному праву. Он может отвергнуть такое решение только в том случае, если гарантии прав человека и основных свобод, обеспеченные Конвенцией, устанавливают ограничения для внутренней конституционной защиты этих прав и свобод (статья 53 ЕКПЧ).
3. Подобное понимание не противоречит решению, принятому Конституционным Судом в деле Maggio[62], на которое ссылаются российская доктрина и правоприменительная практика. В этом деле Суд установил баланс различных интересов в соответствии с страсбургской практикой, придав государственным интересам ту значимость, которую позволяет прецедентная практика.