Почему M.I.A. сняла клип о миграционном кризисе и представила его на Apple Music.
Нолан Фини @NolanFeeney
24 декабря, 2015.
Певица отвечает на критику своего нового музыкального клипа "Borders" (рус. «Границы»).
Продолжающийся европейский миграционный кризис, вдохновивший M.I.A на режиссуру музыкального клипа “Borders”, который был назван одним из лучших клипов 2015 года по версии журнала TIME, — проблема далеко не безразличная певице: она сама, будучи ещё ребёнком, была вынуждена бежать от жестокой гражданской войны на Шри-Ланке и уехать в Лондон.
Музыку, посвящённую этому жизненному опыту, она создает, начиная со своего самого первого музыкального альбома, вышедшего в 2005, однако по её словам именно недавние события вдохновили её на “Borders” — песню, которую она написала как никогда быстро — всего за два часа. «Я всегда чувствовала в себе потребность снять клип на эту тему». — Сказала она в интервью TIME, — «Для нас всех это своего рода поворотный пункт. Общество было в шаге от того, чтобы стать намного более закрытым, чем было до этого».
В нашем разговоре M.I.A. рассказывает о вещах, повлиявших на её последний клип, его критике и почему он никогда бы не был снят без соглашения с Apple Music.
TIME: Некоторые иронично отмечают, что песня призывает взорвать двери«системы», в то время как права на эксклюзивный показ клипа, принадлежат одной из крупнейших корпораций мира. Что для Вас значит иметь возможность говорить о подобных проблемах, прибегая к помощи такого музыкального сервиса какApple Music?
M.I.A.: Я думаю, что это крайне любопытно. Вполне возможно, именно поэтому я и получила большое удовольствие, делая эту работу. Это своеобразная дилемма: связать эти две вещи. Также, например, одно фото, которое я увидела в TIME, на сайте, серьёзно вдохновило меня создать этот клип.
Вы выложили фото, может, 500 или 1000 людей, находящихся в одной лодке, и это был снимок лодки сверху, находящейся посреди синего моря. Я прикрепила его на стене и подумала, что это именно то, что я хочу сделать. Я собиралась ехать в Индию и показывала это фото всем, в качестве объяснения, говорила, что мне нужно найти лодку, способную вместить столько людей, чтобы снять её сверху. Потом я уехала, у меня не было денег на съемки, хотя я твердо знала, что хочу это снять. Я хотела найти возможность вместить большее количество людей [чем обычно входит в лодку]. Мне нужно было найти место, где законы о безопасности не ограничивали количество людей, которое можно поместить на борту. Я хотела, чтобы всё выглядело как можно более реалистично.
Я вернулась, и совершенно случайно, примерно через месяц, у меня состоялась встреча с представителями Apple. Я сказала им, что снимаю клип, и как-то так произошло, что в итоге и заключила сделку с Apple, потому что очень хотела снять задуманное.
Тогда я на самом деле не задумывалась обо всем этом, так как просто хотела сделать работу как можно быстрее. Но сейчас я думаю, что всё это подняло даже большие вопросы, чем предполагалось: ценности, которые мы продвигаем, ограничения или границы. Всё это также применимо и к корпорациям, к рабочим, которые на самом деле и создают технологии, даже к нам, продающим эти технологии людям и притворяющимися принятыми в этой культуре. Я спрашиваю, приняты ли они или нет? Потому что, если посмотреть этот клип и на комментарии к нему YouTube, общество разобщено. Если мы и в самом деле верим в возможность общества, в котором абсолютно все могут жить вместе и при этом чувствовать себя равными друг другу, тогда нам нужно приложить большие усилия. Мы живём в 2015, а кажется, что намного лет назад в прошлом, хотя продвигается идея прогресса. Я думаю, что говорить о подобных проблемах с помощью Apple это интересно. Это связывает эти два мира.
Во втором куплете песни, Вы также обращаете внимание на то, как мы говорим о знаменитостях: «королева », «выстрелила »,«быть крутым ». Зачем говорить об этом здесь, когда песня посвящена беженцам?
Я начала писать этот куплет, так как задумалась о том, что наше отношение к чему-то позитивному на самом деле равнозначно отношению к убийству: «прикончить что-нибудь вкусное», «выстрелила», «тащить домой после пьянки» (в оригинале ‘killing it’, ‘slaying it’ — также «убить», ‘dragging someone' — также «принуждать кого-то, унижать» — прим. перев.). Если мы то общество, которое считает, что агрессия может быть комплиментом, то почему тогда смотрим на этих людей, вылезающих с лодок и ужасаемся: «О, Боже мой, это геноцид белых, они пришли нас убивать!»? Я в замешательстве. Я не понимаю, во что превратились доброта, сострадание и человечность в рамках нашей поп культуры. Эти же самые слова мы говорим и о беженцах: «Эти люди пришли убивать нас! Мы их убьем! Мы должны уничтожить угрозу!» — а потом употребляем их для картинки с классным блеском для губ. Вот как всё это началось: идея влияния, королевского титула и убийства людей высоко ценит, когда ты эгоистичен и жаждешь власти, это похвально. Это те ценности, которые мы одобряем.
Я думаю, что с этими же проблемами столкнётся любой мигрант в итоге. Может быть, через 20 лет кто-нибудь из них будет таким же, как я, но большинство из них просто хотят приехать, купить плоский телевизор, водить машину, устроиться на работу и попасть в эту иерархию, где их назовут крутыми или королями. Они хотят выстрелить. Но не в том смысле, что хотят расстрелять ближайший Макдоналдс. Они такие же, как и все. Они хотят хорошо выглядеть, носить красивую одежду, занимать прибыльную должность и получить признание.
Насколько этот клип был ответом на портрет мигрантов, созданный СМИ? Некоторые профессиональные критики хвалили “Borders”, за очеловечивание этой группы людей, которая представляется в массовом сознании как безличная и опасная толпа.
Все всё время спрашивают: «Почему так много именно мужчин, а не женщин или детей?» Когда СМИ говорят [о кризисе], то кажется, что это просто толпа мужчин, которые плывут на лодках, чтобы уничтожить западную цивилизацию. Именно так об этом и говорят, и комментарии на клип абсолютно такие же. Я пыталась разобраться со всем этим, спрашивая: «На что это похоже?» Если бы и на самом деле к берегам подплывали исключительно мужчины, то это было бы похоже на армию, вот на что это было бы похоже.
Но это не так. На самом деле, это и есть женщины и дети в первую очередь. Я не хотела пойти самым лёгким путём и, показать ребёнка, умирающего на берегу, чтобы добиться сочувствия, потому что именно так и возмутили людей в Европе в своё время, обратили их внимание на проблему. Это был настоящий поворотный момент, когда разошелся этот снимок ребёнка, найденного на берегу. Не должно было дойти до этого. Можно вспомнить мою личную историю, когда мы приехали [в Лондон], была только моя мама с тремя детьми, и ни одного мужчины рядом. И у многих ситуация такая же, потому что мужчин убивают раньше, [чем они успевают уехать]. Это просто нелепая фантазия: если вам казалось, что это так, то вот как это выглядит на самом деле. Но, к счастью, это не так.
Люди критикуют клип, утверждая, что Вы используете темнокожих людей в нём в качестве реквизита. Вы также довольно недвусмысленно высказываетесь в песне о привилегиях. К тому же, ранее Вы говори о том, как обеспокоенность в возможном обвинении в плагиате привело к тому, что один из Ваших клипов так и не вышел. Насколько Вы боретесь с подобными представлениями и идеями?
Я получала много критики, но также и много отдала, потому что продолжаю всё это обсуждать. Я могла никогда больше об этом не заикаться и становиться всё более успешной, более доходчивой, более знаменитой и более обеспеченной. Но я никогда этого не делала, потому что именно такой подход для меня и важен. У меня не возникает никаких вопросов, связанных с этим. Я говорю это с самого первого дня: я не рекламирую или не продвигаю армию Соединенных штатов или Британскую армию или Французскую, а потом говорю о беженцах. Я не такой человек. А многие известные люди поступают именно так и не видят в этом никакого противоречия и могут при этом творить, всё, что захотят.
Если они внезапно упомянут мигрантов в одной из своих песен, потому что понимают, что это одна из главных тем этого года, ну и ладно. Но я другая. Это на самом деле, кто я есть, это то, что меня сформировало, это мои люди. Очень трудно, будучи артистом, сторониться этого, когда ты знаешь об этом не понаслышке, или, когда искренне сопереживаешь в какой-либо ситуации. Очень трудно просто молчать. Это было тем, что подтолкнуло меня. Почему я не могу сказать об этом в качестве музыканта? Почему я не могу разместить это на сайте Apple? Это единственное место, где я могу это сделать, потому что никто не разрешит мне сказать это в новостях Fox News или других СМИ, пока я не буду что-нибудь рекламировать.
Расскажите о том, каково это было снимать клип. Кто эти люди, которых мы можем там видеть? Кто-нибудь из них на самом деле является беженцем?
Это разные люди. Многих из них мы просто встретили на улице. Но я также обращалась и ко многим тамильцам, бежавшим из Шри-Ланки и живущим в лагерях на юге Индии. Был один рыбак, который собственно и дал нам свои лодки. Никто из них не является актёром, это обычные люди. Чтобы найти 1000 людей в Индии, мне также пришлось подходить персонально к каждому и объяснять, что я делаю, почему я это создаю и зачем, что я хочу этим сказать. Это было очень полезно заниматься этим и понимать, каково значение этого проекта.
Существует много законодательных барьеров и других препятствий, которые мешают этим мирам объединиться. Все люди, работающие над этим проектом, были вынуждены столкнуться с идеей границ, неважно психологических, телесных или географических. Мы построили шестидесятиметровый забор, напоминающий подобный на границе Марокко и Испании. Но совершенно случайно получилось, что у нас не было разрешения построить этот забор в том штате, где было разрешено снимать сцену на лодках. Нас прогнали, и мы были вынуждены ехать в соседний штат, где нам было дан один день, чтобы соорудить этот забор. Вышло так, что мы строили как раз на границе между двумя штатами. Всё произошло совершенно непреднамерно, просто это было единственное место, где не росла трава. Мы нашли эту пустошь, а потом выяснили, что здесь и в реальности находиться граница.
Там был небольшой лес рядом, и мы уходили туда в тень, под деревья, между дублями, но случилась большая потасовка из-за того, что на границе стоял забор. Если вы шли постоять в тени, вам нужно было заплатить деньги в казну штата. Нам не разрешили быть в тени деревьев, и пришлось стоять на солнце, а было под 40ºC, и люди вернулись с волдырями на коже. Очень интересно, что, даже снимая этот кадр, несмотря на проблемы, я знала, что поступаю правильно. Что-то в этом клипе подсказывало, что я ставлю достойную цель. Не было чувства, что я делаю это ради своей же славы. «На этой неделе я поговорю о беженцах, а на следующей — пообсуждаю проблему СПИДа». Чувствовалось, что всё случилось не просто так.
С английского на русский перевела Мария Шеметова.