К середине 19 века на территории Оренбургской губернии сформировался особый тип православной культуры, так как Оренбургская губерния занимала пограничное положение между Европой и Азией. Этим и объясняется многонациональность и многоконфессиональность населения региона, (что характерно и для сегодняшнего дня), в составе которого официально находились Православное, Единоверческое, Раскольническое (старообрядческое), Римско-Католическое, Евангелическо-Лютеранское и Магометанское вероисповедания. Но помимо официальных религий на территории губернии обитали последователи языческих культов Киргизы-кайсаки, которые вели кочевой образ жизни, занимаясь скотоводством и грабительскими набегами на хутора и станицы.
Задачей настоящего исследования будет описание культуры народов проживающих в азиатской части губернии, большую часть которой составляла киргиз-кайсакская степь, и влияния на неё православной веры.
Основной состав народонаселения Оренбургской губернии составляло казачье сословие, в жизни которого основополагающую роль занимали храмовые праздники, особенно в небольших населённых пунктах. Современники так описывают данные события. «В храмовые праздники в станицах и значительных посёлках бывают большие базары. Толпы празднующего народа, в своих лучших одеждах, снуют взад вперёд по улицам. Молодёжь устраивает игры и потехи, а старики и пожилые ходят из дома в дом, угощаются. Храмовые праздники всегда и везде кончаются попойкой»[1].
Ежедневное посещение богослужений совершалось в основном женщинами и лицами преклонного возраста, мужское население посещало богослужение по воскресным дням и праздникам. Особое влияние на формирование культуры поведения составляла местная интеллигенция, «местную аристократию в станицах и посёлках составляют: духовенство, льготные офицеры, богачи из казаков, народные учителя, учительницы и купечество. В этом кругу устраиваются вечера, на манер городских, с танцами, игрой в фанты и неизбежными картами. Честная публика между тем смотрит в окна и старается впоследствии подражать людям, дающим тон»[2]. Особых культурных различий у представителей казачества, дворянства и мещан с остальными регионами не наблюдалось.
Брак православного населения Оренбургского края заключался довольно рано в силу сложившейся традиции. Однако необходимо учесть, что регистрируемые браки по статистике не выходили за пределы законного возраста, для совершения брака жених должен был быть не моложе 18, а невеста 16 лет. Женитьба казаков, купеческих, крестьянских, а так же в большинстве мещанских семьях, исключая нагайбак, по большей части совершалась не по взаимному согласию жениха и невесты, а по воле и выбору родителей[3]. Традиционно родители начинали присматривать своим детям пару за несколько лет до предполагаемой свадьбы. Помимо родителей к наблюдению за предполагаемым женихом или невестой подключались родственники, которые должны были приглядывать за тем, какой образ жизни ведёт будущий предполагаемый родственник. Особо ревностно в казачьих и купеческих семьях хранилось девство молодых, так как неблагочестивый образ жизни молодых до бракосочетания мог навлечь на семью общественное порицание и позор. Помимо традиционного добрачного сохранения девства у девушек, родители невесты собирали сведения о благочестивой жизни претендента или претендентов в женихи, в этом случае большую роль как источник информации играло общественное мнение по конкретному человеку.
Перед официальным оглашением о намерении совершить брак, между главами семей происходили встречи с целью обсуждения и планирования будущего совместного хозяйствования. Если брак совершался в сельской местности, то первостепенный вопрос касался материальной базы будущей семьи - в наличии и месторасположении земельного надела жениха, который он получал в собственность при достижении совершеннолетия и его семьи, хуторской или станичной общины. Девушкам земельные наделы не полагались по следующей причине: если девушку выдавали замуж в соседнее село или станицу, уезд, то возникал вопрос, как отделить положенный невесте участок земли из семейных или общинных угодьев к месту её нового проживания.
По этой причине девушкам приданого официально не выдавали, семья обеспечивала девушку постельным бельём, тканями и т.д. Жених должен был по уговору выдать родителям невесты «кладку» (денежную помощь) в размере от 50 до 200 рублей и выше, в некоторых случаях сумма «кладки» могла составлять несколько тысяч рублей. Купеческое и мещанское сословие традиционно обеспечивало приданым молодожёнов, как со стороны жениха, так и невесты, но выплата «кладки» сохранялась традиционно и носила символический характер.
Крещеные представители азиатских народов составляли особенную прослойку общества и имели определённое влияние.
Они хотя и находились официально в лоне православной церкви, продолжали придерживаться языческих традиций, которые приспосабливались к православной традиции и культуре. Как пример, можно привести замкнутый образ жизни женщин, традиционный для магометанской культуры, сохранение национальных языков. А так же празднование мусульманских и языческих праздников совместно с православными.
В годовой отчётности благочинные Оренбургской епархии и губернские статисты отмечали, что Калмыки до сих пор строго чтут обряды и обычаи своих предков. «Они и доныне придерживаются двоеверия: наружно христианства и тайно буддизма[4]». «Они хотя и соблюдают воскресные и праздничные дни и исполняют главные христианские обряды, но в тоже время не соблюдают постов, едят что попало, конину и даже падаль. Посещают церковь очень редко: окрестить ребёнка, совершить брак, отпеть покойного, вот и всё что заставляет калмыка прийти в церковь»[5]. Исследователями было отмечено что: «одновременно с тем, они поклоняются идолам и справляют языческие праздники, как например «Саган-сара», который продолжается не менее трёх дней и совпадает с русской масленицей. Другой праздник «Юрюсь» праздновался калмыками одновременно с праздником Троицы»[6].
Отношение к браку у крещёных калмык, проживающим на территории Оренбургской губернии, было своеобразным, что заключалось в формальном проведении обряда венчания с целью государственной регистрации. Весь свадебный ритуал исполнялся по калмыкской традиции, включая употребление мяса жертвенного животного и ритуала призывания духов предков для покровительства в супружеской жизни.
Помимо того исследователи отмечали культуру поведения калмык, характеризуя их как «народ до крайности ленивый, грубый и не отличающийся своей честностью»[7].
Противоположенное мнение у правительства было к Нагайбакам.
Этнически Нагайбаки относятся к группе татар, проживавших по большей части в Нагайбакском и Чебаркульском районах Челябинского уезда. Традиционно Нагайбак как православных христиан относят к «старокрещёным», то есть принявшим христианство в XVI-XVII веках.
По распоряжению губернского и войскового начальства совершалось переселение Нагайбак с европейской части губернии в азиатскую, так как они были более коммуникабельны и доброжелательны в общении с киргиз-кайсакским населением.
Говоря о сосуществовании православной веры и иных религий в культуре местного населения, многими исследователями и губернскими статистами было отмечено: «У нагайбаков заметна смесь понятий магометанских с христианскими: они носят на груди свой крест, а за стол садятся не молясь, соблюдают воскресные и праздничные дни, посещают, хотя и нечасто, храмы Божии, исполняют многие христианские обряды и в тоже время не соблюдают постов, установленных св. церковью, и даже устраивают по прежним своим обычаям праздники и скачки»[8]. Для примера можно привести празднование Нагайбаками праздника Курбан байрам (жертвоприношение), который устраивали по окончании весенних посевов. Для чего вскладчину покупался рогатый и мелкий скот, «перед тем как садиться есть, общество посылает за православным священником, который служит с водоосвящением молебен и окропляет пищу святой водой, после чего начинается угощение»[9]. Исследователи касательно социального поведения Нагайбак отмечали: «Нагайбаки народ способный, деятельный и гостеприимный, на службе отличаются честностью и аккуратностью» [10].
Браки у казаков Нагайбак заключались так же рано, как и у русских, но первоначальный выбор жениха или невесты почти всегда принадлежал им самим, а не родителям, чему последние нисколько не препятствовали. Разрешение на брак родителями со стороны невесты осуществлялось после нескольких отказов сватам со стороны жениха, это было вызвано тем, что положительный ответ на первый же запрос сватов о бракосочетании считался плохим тоном. Во время совершения таинства бракосочетания Нагайбаками совершался ритуал не церковного характера: новобрачные незаметно должны были спустить себе под ноги по пятикопеечной серебряной монете, желая этим обеспечить себе в будущем сердечную супружескую любовь. Общей чертой Нагайбаков с калмыками было совершение свадеб в весенний период, перед посевной.
Традиционно на свадебных гуляниях татар, башкир, калмык, Нагайбаков и киргиз-кайсаков проводились скачки с верховой игрой «козлодрание», однако крещёные представители данных культур постепенно отказывались от данной традиции, считая её варварством.
В отличие от приведённых этносов, которые принимали крещение осознано под влиянием православного населения, но сохраняя свои обычаи в русле национальной культурной традиции, отдельной группой в культуре православного населения Оренбургского края стояли киргизы-кайсаки, которые переходили в православие мелкими группами или единично. Многие описания сотрудников губернского статистического комитета касательно религиозного образования киргиз-кайсаков сводятся к следующему:
«большая часть киргиз имеют весьма смутное понятие о существовании двух толков магометанства: суннитского и шиитского. Мало того сущность религии их совершенно неизвестна им. Причиною этого вероятно частью их кочевой образ жизни, а частью то обстоятельство, что они живут окружённые народами разных исповеданий: христианского, магометанского и языческого, которые все одинаково враждебно относятся к ним[11]». При этом необходимо отметить что, несмотря на приверженность к магометанству с элементами язычества, в среде киргиз - кайсаков не наблюдалось проявлений религиозного фанатизма.
Согласно сведениям статистического комитета, численность киргизов-кайсаков, принявших святое крещение, стало сокращаться. Если в 1853 году были крещены 24 человека мужского пола и 6 человек женского, то в 1860 году было крещено 7 мужчин и 1 женщина, в 1862 количество новообращённых незначительно выросло, в результате чего было крещено 9 мужчин и 2 женщины[12] [13]. Низкий показатель миссионерской деятельности объясняется усилением внимания магометанского духовенства на религиозное образование и его развитие среди населения.
Основным препятствием к распространению православия представляло почитание икон, которое не находило отклика у новообращённых. Это можно было проследить в быту, а именно, посещая церковь при богослужении новообращённые не прикладывались к иконам и так же не имели икон в своих домах. При этом новообращённые спокойно носили нательные кресты, знали молитвы и участвовали в Таинствах церкви. Не единичные случаи непринятия новокрещёными икон были результатом тайного исповедования ислама и магометанских традиций в быту и культуре. Что не могло не обеспокоить канцелярию генерал-губернатора. В отчётности канцелярии Оренбургского генерал-губернатора за 1865 год говорится следующее: «В Оренбургском крае при нынешнем его составе нельзя с точностью сосчитать числа жителей, потому что магометанское население Туркестанской области, в особенности жители городов, под предлогом религиозных правил, но вероятно по боязни введения правильной системы податей и рекрутского набора, скрывают не только истинное число жителей, но даже истинное количество домов в городах. Можно однако же предполагать, что население всего края доходит до 3 ½ миллионов, из них коих слишком 2 миллион магометан и язычников. Из остающихся за тем около 1 ½ миллиона христиан немалое число из которых принадлежит расколу» [14].
Несомненно, что такое разнообразие верований и культурных традиций имело вредное влияние на нравственную и на политическую жизнь православного населения. Поэтому все последующие действия местного начальства должны были стремиться к тому, что бы уменьшить административными мерами негативное влияние двоеверия.
Губернатор Н. А. Крыжановский отмечал: «Трудно предполагать, что бы одни административные меры не редко приводящие к строгостям и взысканиям могли побудить мусульман и язычников принять христианство, а раскольников перейти в лоно господствующей церкви. Успехов в этом отношении можно ожидать вернее действуя путём убеждения и просвещения»[15]. После чего были предприняты следующие меры: «для противодействия исламизму, так и для удержания православных от раскола, одинаково необходимо усилить в крае православие посредством увеличения священников, количества православных церквей и улучшение быта духовенства. В этом смысле генерал губернатор сделал уже особые представление Обер-прокурору святейшего Синода и в тех же выводах взошёл ходатайством об учреждении в крае двух монастырей, одного мужского, а другого женского»[16]. В продолжение нововводимых мер по личному распоряжению и ходатайству генерал-губернатора было отправлено в Туркестанскую область 11 священников и ассигновано 2000 рублей на покупку богослужебных предметов и книг. Следующим шагом было введение «Мер против дальнейшего распространения и укрепления исламизма», где основными пунктами были обозначены: 1) «В состав Оренбургского магометанского Духовного Собрания назначить члена от правительства, из русских чиновников»[17]. 2) Постановить ненарушимым правилом, что бы лица избираемые в должность муллы, подвергались испытанию в знании читать и писать по-русски, с тем чтобы метрические книги были ведены ими не иначе как на русском языке»[18]. 3) «Количество мечетей и духовных лиц постепенно уменьшать, приводя их к законно установленным нормам»[19].
Представленные меры корректировались под влиянием времени и политики государства, в результате чего основные миссионерские и просветительские программы стали осуществляться на базе устраиваемых в Оренбургской епархии монастырей, территориальное распределение которых было осуществлено в каждом уезде Оренбургской губернии.
В Оренбургском уезде, как самом крупном и плотном по населению, были основаны Оренбургский Богодуховский мужской монастырь, который был приписан к архиерейскому дому и учреждён в целях противодействия расколу в 1867 году; В 1895 году был учреждён Успенско –Макарьевский мужской монастырь. В самом же городе Оренбурге как губернском городе был в 1872 году учреждён Оренбургский Успенский женский монастырь, в функции которого были возложены не только миссионерские, но и просветительские цели; Илецкий-Николаевский женский монастырь, учреждённый в 1892 году; Покровский женский монастырь, учреждённый в 1904 году. В Верхнеуральском уезде был расположен Верхнеуральский Покровский женский монастырь, учреждённый в 1897 году. Центром восточных территорий губернии в Орском уезде был Орский Покровский женский монастырь, учреждённый в 1888 году. В Троицком уезде располагался Казанский Троицкий женский монастырь, учреждённый в 1865 году для миссионерских целей и мер против раскола. И старейший на территории Оренбургской губернии Одигитриевский Богородицкий Челябинский женский монастырь, который был принят под покровительство духовного и гражданского начальства в 1861 году.
Постепенно монастыри Оренбургской епархии стали неотъемлемой частью жизни, культуры и быта православных народов Оренбургской губернии. Монастыри были включены в социальную структуру с целью «создания общего культурного пространства»[20].
К 1890 году на территории Оренбургской губернии согласно отчёту Оренбургской губернского статистического комитета лица православного вероисповедания составляли 67,5% населения, последователи единоверия 1,2%, последователей раскольнических движений 2,4%, римско-Католиков 0,03%, последователей евангелико-лютеранского толка 0,05%, магометанского вероисповедания 28,0%[21].
Отмеченная статистами положительная тенденция в увеличении православного народонаселения показала действенность социальной и просветительской деятельности монастырей совместно с государственными органами.
Привилегированное положение Православной церкви обеспечивало прививание азиатским народам общепринятой в России христианских ценностей и европейской культуры. Однако необходимо отметить, что, в свою очередь, коренные традиции продолжали оказывать сильное влияние на население региона.
Основной проблемой для лиц, принявших крещение, было негативное отношение своих родственников, которые оставались последователями коренных религий язычества или ислама.
Постепенно инициатива в регулировании этих вопросов переходило в введение государственных органов. Оценивая сложную культурную обстановку в регионе, губернское правление продолжало предпринимать регулирующие меры, неотъемлемой частью которых были монастыри.
В результате предпринимаемых мер со стороны государства и епархиального начальства, направленных на укрепление православной веры в этом регионе, сформировался особый тип социально-бытовой веротерпимости, выражавшийся в сосуществование коренных религиозных традиций с православием, который в официальных документах именовался двоеверием.
И эта веротерпимость являлась неотъемлемой частью жизни народов, населявших и населяющих Оренбургский регион.
[1] Стариков Ф. Историко-статистический очерк Оренбургского казачьего войска. Оренбург. Типография Б. Бреслина. 1891. С.248.
[2] Стариков Ф. Историко-статистический очерк Оренбургского казачьего войска. Оренбург. Типография Б. Бреслина. 1891. С. 249
[3] Там же. С. 242.
[4] Стариков Ф. Историко-статистический очерк Оренбургского казачьего войска с приложением статьи о домашнем быте оренбургских казаков, рисунков со знамён и карты. Оренбург. Типография Б. Бреслина. 1891. С. 217.
[5] ГАОО. Ф.6. оп.17. Д. 49. С.20.
[6] Стариков Ф. Историко-статистический очерк Оренбургского казачьего войска. Оренбург. Типография Б. Бреслина. 1891. С. 218.
[7] Там же.
[8] Стариков Ф. Историко-статистический очерк Оренбургского казачьего войска. Оренбург. Типография Б. Бреслина. 1891. С. 218
[9] ГАОО. Ф.6. оп.18.Д. 14017/1. С.15.
[10] Стариков Ф. Историко-статистический очерк Оренбургского казачьего войска. Оренбург. Типография Б. Бреслина. 1891. С. 219 об.
[11] Майер Л. Материалы для географии и статистики России, собранные офицерами генерального штаба. Киргизская степь оренбургского ведомства. Санкт-Петербург. Типография Э. Веёмара и Ф. Персопа. 1865. С. 228.
[12] Там же. С. 230.
[13] ГАОО. Ф.6. оп.18. Д.164. С.3об.
[14] ГАОО. Ф.6. оп.6. Д. 14045/8. С.52.
[15] ГАОО. Ф.6. оп.6. Д. 14045/8. С.55.
[16] Там же.
[17] ГАОО. Ф.6. оп.6. Д. 12427/б. С.34а.
[18] Там же. С.55 об.
[19] ГАОО. Ф.6. оп.18. Д. 164. С.2.
[20] ГАОО. Ф.6. оп.6. Д. 12427/б. С. 21.
[21] Отчёт Оренбургского Губернского Статистического Комитета за 1890 год. Оренбург. Губернская типография. 1891. С. 17.