Допрос в суде - это почти единственное средство исследования преступления. Даже результаты проведенных на предварительном следствии экспертиз в судебном заседании проверяются путем допроса экспертов. Поэтому подготовка к допросам, особенно к допросам подсудимых, отрицающих обвинение и защищающихся от него с помощью ложных показаний, естественно, занимает центральное место в рамках общей подготовки прокурора к поддержанию государственного обвинения.
Первым этапом рассматриваемой подготовки выступает изучение материалов дела. Между тем, как показывает практика, это изучение часто сводится лишь к ознакомлению с обвинительным заключением и, реже (если оно, по мнению прокурора, недостаточно убедительно) - к выборочному прочтению отдельных документов, содержащихся в деле. Это, безусловно, недопустимо.
Изучение дела - это не столько прочтение его материалов, которое может дать не более чем “сюжетное” представление о криминале и самое общее впечатление о степени его доказанности, сколько анализ прочитанного с целью уяснения для себя того, всесторонне ли расследовано инкриминированное виновным преступление, полна ли информация о каждой из существенных сторон данного деяния, объективно ли рассмотрены обстоятельства, связанные с криминалом и его расследованием. Только глубокой аналитической проработкой материалов можно оценить качество отдельных доказательств и всей в целом доказательственной базы по делу, найти при обнаружении ошибок и упущений информационные резервы для их компенсации и наметить план их тактически грамотного использования в суде.
Если при изучении материалов дела выясняется, что в процессе судебного допроса потребуются познания в отдельных областях науки, техники, финансовой деятельности, искусства, в каком-либо ремесле, то государственному обвинителю необходимо изучить соответствующую литературу, документы, усвоить специальную терминологию и т. д.
Поскольку обстоятельства, подлежащие доказыванию по любому уголовному делу (ст. 68 УПК РСФСР), и формы поведения в суде заинтересованных лиц являются типовыми, то, стало быть, аналогичным (типовым) должно быть и содержание подготовки к судебным допросам. В сущности, данная подготовка предполагает использование определенной п р о г р а м- м ы, которую составляет комплекс типовых задач, требующих решения.
Какие же задачи необходимо решить на этапе подготовки к судебным допросам? К числу важнейших относятся следующие:
1. Тщательно изучить все без исключения материалы дела.
2. Сформировать на основе их изучения представление об особенностях личности тех, кто был допрошен на предварительном следствии и чьи показания в суде будут иметь принципиальное значение, о характере взаимоотношений этих лиц с другими участниками процесса, их интересов и вероятной позиции, которую они могут занять в суде.
3. Определить п р е д м е т допроса каждого из указанных лиц, то есть круг обстоятельств, о которых их следует допросить.
4. Подготовить (письменно) перечень конкретных вопросов по выяснению каждого их этих обстоятельств, продумать и записать их самую рациональную и простую для понимания редакцию.
5. Наметить тактически наилучшую последовательность постановки подготовленных вопросов, выделить из них “ударные”, проверочные.
6. Решить - какие из имеющихся в деле доказательств, включая и вещественные, нужно использовать при сложном допросе, в какой момент, в каком порядке, после чего сделать необходимые выписки из соответствующих протоколов для их воспроизведения на суде (с указанием листов дела).
7. Решить - какие фоно-, кино- или видеоматериалы (при их наличии в деле) потребуется продемонстрировать в суде, в какой момент это лучше всего сделать, позаботиться (через суд) о техническом обеспечении данной операции, продумать комментарии и оценки к использованным материалам.
8. По выполнении вышеприведенных пунктов программы (ориентированных на подготовку к допросу отдельных лиц) определить тактически наилучшую последовательность допроса основных фигур по делу и, в соответствии с этим, подготовить предложения суду о порядке исследования доказательств.
Исключительное тактическое значение данной программы очевидно. Упущение даже одного из ее вопросов (любого) уже чревато снижением результативности судебных допросов, а нескольких - может привести к его провалу. И напротив, добросовестная и квалифицированная - в соответствии с программой! - подготовка позволит уверенно и достойно разрешить в суде любые противоречия, преодолеть тактические выпады заинтересованных лиц и обеспечить успех в поддержании государственного обвинения.
Теперь, после ознакомления с программой подготовки к судебным допросам в целом, можно более подробно рассмотреть тактические аспекты отдельных подготовительных действий.
Определяя, кого нужно допросить в суде, государственный обвинитель не должен считать себя связанным приложенным к обвинительному заключению списком лиц, подлежащих вызову в судебное заседание. В нем могут, с одной стороны, быть указаны граждане, чьи показания не существенны для установления истины по делу, а с другой - не значиться те, кто был допрошен на предварительном следствии и чьи показания очень важны в суде. В последнем случае прокурор должен подготовить ходатайство к суду о вызове и допросе этих свидетелей, а также и тех, кто не был допрошен на предварительном следствии, если из других источников известно, что такие лица могут дать ценные показания.
Кроме того, оценка при изучении дела степени значимости показаний каждого из допрошенных позволяет прокурору правильно сориентироваться при неявке вызванного в суд лица и дать обоснованное заключение о возможности или невозможности разбирательства дела в его отсутствии.
Большое тактическое значение имеет способность прокурора точно и лаконично формулировать вопросы, намечать такую их систему, которая обеспечивала бы всесторонность исследования предмета допроса.
Криминалистической наукой и следственной практикой выработаны следующие тактические требования, предъявляемые к формулировке вопросов:
1. Вопросы должны быть краткими, понятными и не допускающими двусмысленного толкования.
2. Задавать их следует в прямой (не косвенной) форме.
3. Формулировкой вопросов нужно побуждать к развернутому, а не к односложному ответу типа “да-нет”, “может быть”, “наверное”, “конечно” и т. п.
4. Вопрос не должен быть наводящим, содержащим информацию, необходимую для ответа.
5. Вопрос не может быть неэтичным.
6. Следует избегать вопросов, ориентирующих на предположительные ответы.
7. При формулировке вопроса должен учитываться уровень умственного и культурного развития допрашиваемого.
_________________________
См.: Коновалова В. В. Психология в расследовании преступлений. Харьков, 1978. С. 63-74.
Успех допроса во многом зависит от выбора наилучшей последовательности вопросов. На этапе подготовки к судебному следствию, когда, собственно, и намечается тактическая линия ведения ответственных допросов, полезно руководствоваться следующими соображениями: сначала лучше всего ставить вопросы об обстоятельствах, благоприятно характеризующих допрашиваемого, затем - об обстоятельствах нейтрального характера. Таким способом с ним устанавливается психологический контакт, снижается психическое напряжение, неизбежное при вовлечении его в диалог по поводу интересующих суд событий. В последнюю очередь задаются “тяжелые” вопросы - те, которые затрагивают интересы допрашиваемого.
К числу эффективных тактических средств получения правдивых показаний относится предъявление допрашиваемому конкретных доказательств путем оглашения отдельных фрагментов чьих-либо показаний, тех или иных выводов экспертов, ознакомления с конкретными документами или выписками из них, результатами осмотра вещественных доказательств. При этом важно помнить, что предъявление доказательств как тактический прием предполагает одновременное использование в случаях необходимости и других, дополнительных тактических приемов.
В частности, криминалистической теорией и следственной практикой выработаны три разных способа предъявления доказательств. Выбор оптимального из них в конкретной ситуации определяется особенностями доказательственной базы по делу, характером сопротивления обвиняемых установлению истины, их личностными качествами, прежде всего, психологическими, а также многими другими обстоятельствами, требующими учета.
Итак, доказательства могут предъявляться:
1) частично, и при этом - в порядке нарастания их изобличающей силы (от слабого к сильнейшему);
2) частично, и при этом - начиная с самого веского, значимого, а затем - в любом порядке;
3) полностью - всей необходимой для изобличения их совокупностью (последовательность предъявления любая).
При допросе лиц, имеющих жесткую установку на дачу ложных показаний, лучше всего использовать первый вариант, поскольку и число предъявляемых доказательств, и их нарастающая весомость в изобличении убеждают допрашиваемого в бессмысленности дальнейшего запирательства. Предъявление в этой ситуации сначала наиболее веского доказательства - нерационально, ибо, если с его помощью поколебать ложную позицию допрашиваемого не удается, другие, менее значимые аргументы уже вряд ли окажут на него нужное воздействие.
Предъявление первым наиболее веского доказательства оправдано в отношении лиц, не имеющих стойкой установки на ложь (минимальная мотивация дачи ложных показаний), проявляющих колебания в поведении при допросе и способных объективно оценить силу намеченного к предъявлению доказательства. Здесь успех допроса обеспечивается одним тактическим ударом, в крайнем случае - двумя. Предъявлять другие доказательства не потребуется.
Третий способ рекомендуется для ситуаций, когда совокупность имеющихся доказательств, с одной стороны, бесспорно устанавливает факты, отрицаемые допрашиваемым, а с другой - убедительно опровергает все его оправдательные доводы.
Знание тактических приемов использования доказательств при допросе поможет прокурору еще на этапе подготовки к судебному заседанию тщательно оценить показания основных фигур, спрогнозировать их поведение на суде и подготовиться к тактической борьбе (подобрать нужные доказательства, определить наилучшие способ и момент их предъявления).
Рассматривая тактическое значение последовательности допросов лиц, вызванных в суд, отметим, что на практике сложился определенный стереотип очередности их проведения.
Так, в суде принято в первую очередь (за редким исключением) допрашивать подсудимых, затем - потерпевших, в третью очередь - свидетелей. В целом это логично и наилучшим, с тактической точки зрения, образом обеспечивает решение всех задач судебного следствия. Вполне закономерно, когда, вслед за оглашенным в суде обвинением, подсудимый реализует путем дачи показаний свое право на защиту. После его показаний становится ясно, какие факты, связанные с обвинением, он оспаривает и, следовательно, на доказывании каких моментов нужно сосредоточить основные усилия.
_________________________
См.: УПК РСФСР. Ст. ст. 280, 283, 287.
Далее допрашиваются потерпевшие. Они, как правило, занимают более или менее четкую обвинительную позицию. Если подсудимые отрицают обвинение, то их изобличение первыми начинают потерпевшие, затем свидетели-очевидцы и т. д.
В рамках этого общего порядка, безусловно, остается место и для многих частных тактических маневров, предпринимаемых в интересах успешного поддержания государственного обвинения.
Так, например, по делам об изнасилованиях, где показаниям потерпевшей придается решающее значение, очередность ее допроса может варьироваться. Если она на предварительном следствии давала четкие обвинительные показания и нет оснований полагать, что в суде она их может изменить, то тактически лучше всего предложить начать судебное следствие с допроса потерпевшей. Это может побудить подсудимого признать факт изнасилования. Если же подобные сомнения есть, то судебное следствие лучше начать с допроса того из подсудимых, который на предварительном следствии полностью или хотя бы частично признал свою вину. Важно, чтобы в суде он подтвердил ранее сказанное и сделал это прежде, чем потерпевшая начнет говорить иное.
Интересно отметить, что составляя список лиц, подлежащих вызову в суд, следователи обычно не учитывают тактического значения их очередности. А поскольку последовательность допроса граждан в суде чаще всего механически воспроизводится по указанному списку (приложению к обвинительному заключению), то допущенные в нем тактические ошибки могут оказаться губительными, особенно по групповым делам.
Одна из таких ошибок состоит в том, что обвиняемые указываются в списке по “старшинству” ролей в группе: сначала организаторы, затем основные исполнители и, наконец, прочие участники группы - “мелкая сошка”.
Подобная очередность тактически допустима, если все обвиняемые на предварительном следствии признали свою вину и не препятствовали установлению истины по делу, то есть - при самых благоприятных для следствия условиях.
В тех же случаях, когда все или основные участники преступления на предварительном следствии не признали своей вины, их допрос в указанной последовательности дал бы им существенные тактические преимущества перед государственным обвинителем. Они с самого начала задали бы отрицательный тон всему судебному разбирательству и спровоцировали на отказ от прежних показаний тех, кто ранее свою вину по делу признавал. Под удар была бы поставлена судьба дела.
Рассмотрим ситуацию, когда, например, из четверых обвиняемых один полностью, а другой частично признали вину в групповом преступлении, тогда как двое оставшихся ее не признали. Тактически правильным было бы следующее распределение этих обвиняемых в “списке”: первым должен быть указан тот, кто полностью признал вину, вторым - частично признавший ее, третьим - менее умный или более слабохарактерный из двоих оставшихся. Самый умный и упорный из них должен допрашиваться последним.
Если (продолжая анализ примера) следователь дал иную расстановку обвиняемых в “списке”, допустив тактический просчет, то государственный обвинитель должен попытаться исправить эту ошибку, предложив суду очередность допроса подсудимых в соответствии с вышеприведенной рекомендацией (разумеется, не разъясняя участникам процесса ее тактического значения).
Идея последней очевидна: первыми в суде должны “говорить” источники правдивой информации, чтобы с одной стороны, сразу же обозначить подтверждение обвинения и задать бесконфликтный тон начинающемуся разбирательству, а с другой - оказать признанием в суде обвинения должное воздействие на соучастников, отрицающих обвинение, и побудить их признать свою вину.
Другая тактическая рекомендация: из нескольких обвиняемых, признавших свою вину на предварительном следствии, первым в суде надо допрашивать наиболее осведомленного, дающего всесторонние и детальные показания, чтобы скорее развернуть максимум информации о криминале, о виновных лицах, а затем только подкреплять изложенные факты показаниями из других источников. Кроме того, такому обвиняемому будет сложнее, чем остальным, изменить свои показания, ибо последние во множестве деталей совпадают с истинной картиной преступления.
Что касается свидетелей, то они в упомянутом списке обычно располагаются по хронологическому принципу (кто ранее допрошен, тот и впереди в списке). Такая последовательность их допроса лишена тактического смысла и допустима лишь в простых или минимально конфликтных ситуациях. При очевидных же сложностях в доказывании она становится неприемлемой.
Общая тактическая линия очередности допросов свидетелей в суде должна определяться объемом и характером информации, содержащейся в их показаниях. При прочих равных условиях предпочтительнее сначала допросить очевидцев преступления, и прежде всего - наиболее осведомленного и незаинтересованного в исходе дела, чтобы быстро и всесторонне осветить важнейшие обстоятельства, связанные с криминалом.
При более сложных и противоречивых ситуациях подлежат учету следующие тактически важные обстоятельства:
характер взаимоотношений свидетеля с подсудимыми и потерпевшими;
информационная ценность показаний конкретного свидетеля в сравнении с показаниями других (объем и характер информации);
степень вероятности изменения им в суде своих прежних показаний, предполагаемый характер такого изменения и степень его опасности для поддерживаемого обвинения;
степень надежности остальной обвинительной аргументации и ее достаточности для опровержения возможного изменения кем-либо из ранее допрошенных лиц своих показаний.
Только проработкой всех этих моментов в комплексе можно сформировать и “заказать” тактически наилучшую для поддержания государственного обвинения очередность допроса лиц, вызываемых в суд.
Из всего сказанного выше становится ясным, что подготовка прокурора (государственного обвинителя) к судебному процессу не только очень ответственна, но и объективно сложна. Она, естественно, предполагает разработку письменного плана, основную часть которого должны составлять разделы, посвященные проведению судебных допросов. Трудно себе представить неспланированные допросы подсудимых по многоэпизодному делу или допросы лиц, ранее дававших ложные показания.
А между тем обобщение судебной практики показывает, что и судьи, и государственные обвинители не уделяют надлежащего внимания подготовке к допросам, составлению письменных планов допросов. Бесплановость неизбежно приводит к тому, что судебные допросы проводятся пассивно, поверхностно, многие обстоятельства остаются невыясненными, в связи с чем судами принимаются неверные решения.
_________________________
См.: Обзор практики Верховного Суда РФ по рассмотрению уголовных дел в кассационном и надзорном порядке в 1992 г. // Бюллетень Верховного Суда РФ. 1993. С. 6, 10-15.
Форма плана допроса конкретного лица может быть различной: в одних случаях - простой, в других - сложной. Все зависит от особенностей дела, ценности прежних показаний данного лица, наличия (или отсутствия) у него заинтересованности в определенном исходе дела и степени упорства в ее реализации.
По несложным допросам план может быть сведен к перечню вопросов, на которые надлежит получить ответ. Здесь главное - обеспечить всесторонность освещения допрашиваемым интересующего суд события. При заведомой сложности допроса конкретного лица усложняется и структура его плана.
Если лицо (подсудимый, потерпевший, свидетель) допрашивается по одному эпизоду, то объем плана будет небольшим. Форма плана может быть произвольной. Однако лучше всего, придерживаясь указанной ниже последовательности, предусмотреть в нем следующие графы:
1. Краткое содержание показаний конкретного лица на предварительном следствии (л. д.).
2. Перечень обстоятельств, подлежащих выяснению по рассматриваемому эпизоду.
3. Перечень вопросов к допрашиваемому. Они должны располагаться в наилучшей тактической последовательности, их редакция должна быть четкой, тщательно продуманной.
4. Спектр тактических приемов, которые следует применить для наилучшего проведения допроса в целом, и дополнительных приемов - на случай, если “не пойдут” нужные ответы на какие-либо вопросы.
5. Доказательства, подлежащие предъявлению, и тактически наилучшие способ и очередность их предъявления. Здесь же - использование необходимых фоно-, кино-, видеоматериалов.
6. Краткое содержание полученных ответов (хотя бы по основным вопросам).
7. Примечание (заполняется по ходу судебного допроса или сразу по его завершении). В нем делаются отметки о том, достигнуты ли цели допроса. Если нет или не все, то нужно указать - с помощью каких иных источников можно будет компенсировать информационные потери, понесенные на данном допросе. Соответствующие задачи должны быть сразу же включены в планы последующих допросов других лиц.
Такова примерная схема развернутого плана допроса по одному эпизоду.
Если предстоит допрос - скорее всего подсудимого - по нескольким эпизодам, то объем плана, конечно же, увеличится. Однако структура остается без изменений: каждый отдельный эпизод, сколько бы их ни было, рекомендуется исследовать по предложенной схеме. К сказанному можно добавить, что если при изучении дела прокурор конспектирует показания обвиняемых, потерпевших, свидетелей-очевидцев и иных важных свидетелей, то в развернутых планах допроса каждого из них можно снять графу № 1, чтобы повторно не излагать содержание показаний данного лица. При допросе этих лиц в суде нужно будет воспользоваться не только планами их допроса, но и конспектами их прежних показаний.
Общие положения тактики судебного допроса
Большинство разработанных криминалистикой тактических приемов допроса на предварительном следствии применимы и к судебному допросу. И в той, и в другой процедуре принято различать три стадии (фазы) допроса: предварительную, свободного рассказа и вопросно-ответную.
На предварительной стадии устанавливается личность каждого из допрашиваемых. У потерпевших и свидетелей выясняется характер их взаимоотношений с подсудимым, а у свидетелей, дополнительно, - еще и с потерпевшим. У подсудимого выясняется - понятно ли ему обвинение и признает ли он себя виновным. Ему предоставляется возможность мотивировать свой ответ (ч. 3 ст. 278 УПК РСФСР). Потерпевшим и свидетелям разъясняется их гражданский долг и обязанность правдиво рассказать все известное им по делу, они предупреждаются об уголовной ответственности за отказ от дачи показаний и за дачу заведомо ложных показаний, о чем у них отбирается подписка (ст.ст. 282, 283, 287 УПК РСФСР).
Каковы тактические задачи прокурора в предварительной стадии допроса?
Напомним, что с подлежащими допросу в суде лицами прокурор знаком только заочно - по материалам дела. Зная или допуская, что с кем-либо из них предстоит сложная тактическая борьба, прокурор должен использовать предварительную стадию допроса для пополнения своих представлений о тех, кого ему предстоит допрашивать, очным изучением их личностных свойств. Метод получения нужной информации об этих лицах - сосредоточенное наблюдение. Поскольку эту стадию допроса всегда проводит председательствующий, прокурор, будучи свободным, как раз и должен сконцентрировать внимание на первоначальном поведении и ответах допрашиваемого.
Выполнив предусмотренные законом задачи предварительной стадии, судья (председательствующий) переходит ко второй процедурной фазе допроса, которая начинается с предложения допрашиваемому сообщить все известное ему по делу. Далее, если нет осложнений, допрашиваемый приступает к свободному рассказу об обстоятельствах исследуемого судом события. С какими же осложнениями в самом начале рассказа могут столкнуться допрашивающие (судья, а позднее прокурор)?
Известно, что важнейшей предпосылкой успешного допроса является установление психологического контакта с допрашиваемым. Видя перед собой большую аудиторию, допрашиваемый зачастую испытывает сильное волнение, психическое напряжение, которые могут выражаться как в повышенной раздражительности, излишней возбудимости, так и, напротив, в скованности, заторможенности. Все это, конечно, мешает установлению с ним психологического контакта и, как результат, проведению полноценного допроса.
В связи с этим приобретает большое значение умение допрашивающего быстро и незаметно нейтрализовать подобные психические состояния допрашиваемого. Этого можно достичь ровным, спокойным, доброжелательным тоном начинаемого с ним диалога, вежливым, уважительным обращением к допрашиваемому. Совершенно не допустимо употребление при допросе таких вульгарных слов как “врешь”, “чушь”, “не пори ерунды”, таких резких, безусловно раздражающих терминов как “виновный”, “преступник” и т. п.
Неэтичным и посему неприемлемым является обращение к допрашиваемому на “ты”, даже тогда, когда он несовершеннолетний. Всегда лучше называть его по имени и отчеству, чем употреблять такие “холодные”, отчужденные понятия как “свидетель”, “потерпевший”, “подсудимый”, которые вряд ли будут сглаживать напряженность обстановки допроса.
К тому же надо помнить, что изначальное установление психологического контакта с допрашиваемым логически требует поддержания его до завершения допроса, а потом - и до конца судебного заседания.
Между тем практика показывает, что установив психологический контакт, допрашивающие забывают, что это “хрупкая материя”, и не берегут его, увлекаясь борьбой за информацию, в которой подчас сами начинают допускать и раздражительность, и грубость. В результате контакт теряется и допрос может не достичь своих целей.
Одной из причин подобного срыва является вырабатывающаяся с годами у некоторых судей и прокурорско-следственных работников привычка читать мораль взрослым людям, учить их жить, давать им, да к тому же публично, далеко не те советы и оценки, которые они хотели бы слышать. Это, естественно, вызывает - в качестве защитной реакции - возражения, конфронтацию. Данная привычка есть одно из проявлений профессиональной деформации. Высокий общественный статус судебных и прокурорско-следственных должностей, широкий круг властных полномочий, возможность управлять социальным поведением и деятельностью людей с позиции закона - все это объективно способствует формированию у отдельных лиц, занимающих эти должности, чувства превосходства, которое они и проявляют в неуместной, а подчас и грубой назидательности.
Но вот необходимый контакт установлен и начался свободный рассказ допрашиваемого. Обычно это описание события преступления и связанных с ним событий, излагаемое в хронологическом порядке - от начала его совершения или наблюдения и до конца. Это самый естественный и посему самый типичный и для изложения, и для восприятия способ передачи информации, причем не только по одноэпизодным, но и по многоэпизодным делам. В последних хронологическое описание каждого отдельного эпизода дополняется соответствующим подходом к рассмотрению всей системы преступных эпизодов, составляющих в совокупности более сложное и опасное явление - преступную деятельность.
По ходу свободного рассказа государственный обвинитель продолжает изучение говорящего, наблюдая за его состоянием, степенью владения собой, уровнем скованности или взволнованности, за речью (ее лексикой, точностью, образностью, уверенностью изложения, паузами). Важно проследить и за тем, как по ходу рассказа допрашиваемого раскрывается его отношение к участникам конфликта, действия какой из сторон он (сам того не замечая) описывает мягко, сострадательно, оправдывающе, а какой, наоборот,- жестко, осуждающе. Иными словами, прокурор определяет - “на чьей он стороне”.
Помимо этого, прокурор, конечно же, следит за сюжетом рассказа, мысленно сопоставляет показания с прежними, данными этим лицом на предварительном следствии. Если он замечает уменьшение объема или снижение уровня содержательности прежней информации, то делает по этому поводу необходимые заметки, формулирует на черновике вопросы, которые нужно будет задать в целях восполнения упущенного.
По завершении свободного рассказа допрос переходит в третью - вопросно-ответную стадию. Сначала свой круг вопросов к допрашиваемому исчерпывает состав суда, после чего право продолжения допроса председательствующий передает государственному обвинителю. Получая “эстафету” в допросе от судьи, прокурор уже знает, установил ли тот психологический контакт с допрашиваемым, умело ли провел допрос: все ли необходимые вопросы задал, все ли нужное выяснил, не допустил ли тактических ошибок, предопределивших скромные результаты допроса или его неудачу в целом.
Вполне возможно, что прокурору придется сглаживать допущенные ошибки. Делать это надо так, чтобы не подорвать авторитета судей в глазах участников судебного процесса.
Столкнувшись с фактом подавленности, скованности, растерянности допрашиваемого, прокурор (коль скоро этого не сделал суд) должен использовать тактические приемы, направленные на установление с ним нормального психологического контакта. К их числу относятся “снятие психического напряжения” допрашиваемого и плавное “втягивание” его в беседу (диалог). Обычно это достигается путем постановки перед ним простейших вопросов, например: как Ваше здоровье?, как Вы себя в данный момент чувствуете?, понятны ли Вам задаваемые вопросы? и т. п. Иногда полезно вернуться к анкетным данным, попросить подробнее осветить семейное положение, этапы служебного продвижения и т. д. Отвечая на эти элементарные вопросы, допрашиваемый втягивается в разговор, преодолевает волнение, страх перед судом и успокаивается. После этого перейти к предмету допроса не составит труда, особенно, если начальная фаза разговора будет идти мягко, уважительно, в спокойном, доброжелательном тоне.
Вопросно-ответная (третья) стадия судебного допроса справедливо признается самой сложной ввиду ее насыщенности бескомпромиссной борьбой сторон. В ней используется весь арсенал тактических приемов, разработанных в психологии и криминалистике, а также приобретенных в ходе практической деятельности. В этой стадии государственный обвинитель максимально использует результаты подготовки к судебному процессу, а также все сведения, полученные в ходе судебного следствия к моменту допроса конкретного лица. С учетом сказанного, детальному рассмотрению тактических проблем, возникающих в вопросно-ответной фазе допроса, будут посвящены следующие параграфы пособия.
При исследовании общих положений тактики судебного допроса нужно остановиться и на таких факторах, имеющих существенное тактическое значение, как пол допрашиваемого, возраст, уровень образования, профессия (работа), состояние здоровья (вообще и, главное, на момент допроса), наличие или отсутствие судимостей, семейное положение, процессуальное положение (подсудимый, потерпевший, свидетель).
В отдельных случаях могут приобретать тактическое значение данные и о каких-либо иных сторонах личности допрашиваемого, но это будут особые случаи, исключения. Мы же говорим о типовых факторах, которые следует, хотя бы вкратце, рассмотреть.
Исследование различий п о л а допрашиваемых в плане тактических изысканий непременно приводит к сравнительному анализу так называемых “женской” и “мужской” психологий. С научных позиций последних лет эти различия сводятся к тому, что женскую психологию относят к категории интровертивных (обращенных во внутрь), а мужскую - экстравертивных (обращенных во вне).
При этом в последней выделяют, как доминирующее свойство, логическое, рациональное начало, а в женской, напротив - эмоциональное. Сразу отметим, что ни одно из них нельзя назвать лучшим или худшим. В системе “человек” оба эти начала представляют “диалектическое” единство и борьбу противоположностей, обеспечивающих развитие человека и как природного организма, и как личности.
Преступление и процедура его расследования, включая и судебное следствие, гораздо сильнее влияет на эмоциональную сферу женщины, чем мужчины. Зная об этом и столкнувшись с необходимостью преодолеть сопротивление допрашиваемой установлению истины по делу, прокурор должен использовать в качестве тактического средства воздействие на ее эмоциональную сферу таких нравственных категорий, как честь, совесть, любовь, долг, ответственность, грех и т. п.
Объективно женщине сложнее, чем мужчине, устоять на ложной позиции, всесторонне защитить ее, но вовсе не в силу каких-то “дефектов” женской психологии, а потому, что женщина в социальной жизни более нравственна, человеколюбива (она же - мать), более критична к опасному и недозволенному, не приемлет зла, насилия, неправды. Отсюда у нее значительно меньший, чем у мужчин, опыт неправомерной, а тем более противозаконной деятельности, меньше изощренности в защите подобной деятельности и, соответственно, меньше спектр возможностей для этого. У нее, как правило, не бывает запасной ложной версии, которую бы она могла подкрепить системой логически увязанных с обстоятельствами криминала аргументов. Поэтому убедительное опровержение прокурором ее исходных ложных показаний, дополненное умелым эмоциональным воздействием на ее позитивные ценностные установки, чаще всего приводит к отказу от лжи и даче правдивых показаний.
Из сказанного следует, что (при прочих равных условиях) в ситуации, когда лжесвидетельствуют несколько человек, тактически правильным будет начать допрос этой группы лиц с женщин.
И еще один важный момент. Сложные динамические события, в том числе и криминальные, по-разному воспринимаются женщинами и мужчинами. Эти различия в восприятии носят типовой характер.
Женщина - очевидец драки - обычно весьма скупо описывает ее механизм, ибо, будучи по природе противницей насилия, боясь его, не зная его составляющих, не умея и не желая всматриваться в него, она воспринимает лишь некоторые его фазы (фрагментами, частями). Но зато она прекрасно запоминает приметы участников драки - особенности роста, внешности, одежды, речи (крики, угрозы дерущихся), то есть может дать очень ценные сведения для установления участников конфликта.
Мужчина же, более искушенный в применении насилия (как в практическом опыте, так и через силовые виды спорта - бокс, многочисленные виды борьбы), если он очевидец, а тем более участник драки, основное внимание уделяет ее механизму, ходу, оценивая опасность насильственных действий противников для себя или своих знакомых и решая, как эти действия предотвратить. При этом мужчина лишь в самых общих чертах может сообщить о приметах незнакомых участников драки.
Таким образом, наиболее всесторонняя и полная картина преступного события может быть представлена как сумма специфических, но равнополезных его описаний очевидцами и участниками - мужчинами и женщинами.
Говоря о в о з р а с т е допрашиваемых, различия в котором имеют тактическое значение, требуется учитывать особенности ряда возрастных групп: 1) малолетних (по закону до 14 лет); 2) несовершеннолетних; 3) молодых людей (примерно до 30-35 лет); 4) людей зрелого возраста (35-60); 5) пожилых людей (примерно от 60-75 лет) и 6) стариков (старше 75 лет). Здесь сразу же надо оговориться, что авторы не настаивают на указанных цифровых границах, так как в науке (геронтологии) сейчас нет единства в определении возрастных подразделений людей. Заметим только, что небольшое смещение показателей между перечисленными группами не имеет принципиального значения для исследования тактических проблем допроса.
В самом общем плане тактическое значение возраста допрашиваемого определяется степенью социальной зрелости субъекта той или иной возрастной группы, его жизненным опытом (большим, достаточным или малым, а то и вообще отсутствующим - у малолетних), через призму которых они оценивают жизненные коллизии, включая и противоправные конфликты, и дают о них показания.
Что касается особенностей психологии несовершеннолетних, учитывающихся при судебном допросе последних, то в наибольшей мере они известны государственным обвинителям, специализирующимся на рассмотрении в суде дел о преступлениях субъектов этой возрастной группы. Однако столкнуться с необходимостью допросить в суде несовершеннолетнего или малолетнего может любой прокурор.
_________________________
Особенности допроса несовершеннолетних авторы здесь не рассматривают ввиду изобилия психолого-юридической литературы по этому вопросу.
Допросу малолетнего, в том числе и в суде, присуща масса особенностей. Одна из них состоит в том, что ребенку в возрасте 7-8 лет еще не “п<