Е.И. Цымбал
Несовершеннолетние, имеющие один и тот же паспортный возраст, могут существенно отличаться друг от друга по уровню психического развития. Это связано как с биологическими, прежде всего генетическими, так и с социальными факторами. Жестко закрепленный в УК РСФСР 1960 г. возраст наступления уголовной ответственности игнорировал это обстоятельство, не учитывая, что многие 14-летние подростки вследствие отставания в психическом развитии не могут быть признаны виновными в совершении преступлений.
Действующий Уголовный кодекс принципиально изменил положение и устранил отмеченное противоречие: отставание несовершеннолетнего в психическом развитии стало обстоятельством, исключающим уголовную ответственность (ч. 3 ст. 20 УК РФ). Наличие у психически здорового подростка, достигшего установленного законом возраста уголовной ответственности, способности в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить подлежит доказыванию. Это следует из п. 2 ч. 1 ст. 421 УПК РФ, в которой уровень психического развития обвиняемого (подсудимого) отнесен к обстоятельствам, подлежащим установлению по делам о преступлениях несовершеннолетних.
Прекращение уголовного преследования несовершеннолетних, отстающих в психическом развитии, является исключительной компетенцией правоприменителя. Однако для установления факта такого отставания и оценки его влияния на поведение несовершеннолетнего в криминальной ситуации необходимы специальные познания в психиатрии и психологии, которыми обладают только эксперты. Отмеченные новации в уголовном законодательстве потребовали от судебно-психиатрической службы разработки и внедрения методики проведения экспертизы несовершеннолетних обвиняемых (подсудимых), отстающих в психическом развитии. При наличии отдельных публикаций по методологии и методике производства подобных экспертиз не решенными остаются ряд принципиально важных практических вопросов, не стандартизирована методика производства этих экспертиз.
Сложившуюся ситуацию следует признать недопустимой, поскольку ежегодно около 1000 подростков, т. е. 40% несовершеннолетних, освобожденных от уголовной ответственности в связи с аномалиями психики, признаются неподлежащими уголовному преследованию в связи с отставанием в психическом развитии. Отсутствие единой экспертной методологии и методики является одной из причин существования резких региональных различий в практике применения ч. 3. ст.20 УК РФ. В ряде регионов за все время действия УК РФ эта норма вообще не применялась или применялась в единичных случаях, например, в Ингушской республике или Магаданской области. Полагать, что в этих территориях существуют особо благоприятные условия для психического развития несовершеннолетних правонарушителей, нет никаких оснований. Нередки случаи, когда в одинаковых экспертных ситуациях одни и те же экспертные комиссии дают разные заключения. Это подтверждается данными статистики МВД (Форма 18). Так, на учет в органах внутренних дел в 2001 и 2002 г. было поставлено в Смоленской области соответственно 186 и 14, в Краснодарском крае – 0 и 88, в Ставропольском крае – 44 и 4 несовершеннолетних, освобожденных от уголовной ответственности вследствие отставания в психическом развитии. Изучение уголовных дел несовершеннолетних, освобожденных от уголовного преследования в связи с отставанием в психическом развитии, свидетельствует, что при оценке психического состояния обвиняемых и его влияния на их поведение в криминальной ситуации в 2/3 случаев экспертами и следователями были допущены грубые ошибки[1], что привело к необоснованному прекращению производства по делу.
В настоящих методических рекомендациях автор на основании обобщения экспертной и судебно-следственной практики с учетом основных положений уголовно-правовой доктрины, судебной психиатрии и возрастной психологии предлагает методику проведения комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы (КСППЭ) отставания несовершеннолетних в психическом развитии. Разработанная методика позволяет отграничить отставание в психическом развитии, преимущественно обусловленное социальными и конституционально-биологическими факторами, от психического дизонтогенеза, связанного с психическими расстройствами, а также решить вопрос о выраженности нарушения способности к осознанному руководству поведения вследствие отставания в психическом развитии, при которой несовершеннолетний не должен нести уголовной ответственности. Определены вопросы, которые должны быть поставлены пред экспертами для установления отставания в психическом развитии, не связанного с психическим расстройством, и о писаны стандартные экспертные ситуации.
Хочется надеяться, что методические рекомендации окажутся интересными и полезными не только экспертам, но и следователям, прокурорам и судьям, будут способствовать улучшению взаимопонимания между экспертами и правоприменителями. Особо подчеркнем, что на ряд вопросов, значимых для производства экспертизы, в настоящее время не могут быть даны однозначные ответы. Это связано с тем, что формулировка ч. 3 ст. 20 УК РФ допускает несколько толкований. Подобная ситуация будет сохраняться до внесения соответствующих изменений в Уголовный кодекс, однако указанные изменения пока не разработаны. В ситуации правовой неопределенности эксперты вправе выбрать любой из допускаемых законом подходов, не соглашаясь с теми решениями, которые представляется предпочтительными автору.
Эксперты, являясь участниками уголовного судопроизводства, обязаны точно следовать букве и духу закона, не допуская его произвольного толкования с целью “устранения противоречий” или иного “усовершенствования”. Судебным психиатрам и юридическим психологам необходимо ясно понимать, что проблемы, связанные с недостаточной проработанностью диспозиции ч. 3 ст. 20 УК РФ, являются по своей природе юридическими и находятся вне сферы их компетенции. Поэтому им не следует пытаться их разрешить в процессе производства экспертизы. Задача экспертов заключается в том, чтобы объективно изучить психическое состояние испытуемого и точно оценить то влияние, которое имеющиеся психические аномалии оказали на поведение обвиняемого (подсудимого) в момент совершения инкриминируемого ему деяния. Решать, какие правовые последствия повлекут установленные экспертами нарушения способности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий либо руководить ими, надлежит правоприменителю.