Порталы. Места силы
© Нати Погоцкая
Дом на берегу моря
6 Сентября мы (я, мой муж Леонид и дочь Катя) сели на поезд и отправились на юг, отдохнуть после насыщенного трудового лета. Путь наш лежал в город Сухуми, вернее в небольшую деревушку под городом. Дом, где нас ждали, располагался в 20ти метрах от моря и был окружен живописным, экзотическим (с нашей точки зрения) садом. Целая линия таких же сказочных, утопающих в благоухающей зелени домиков раскинулась вдоль пустынного берега моря. Пустынного, поскольку среди двух десятков домов, лишь два из них были обитаемы. Остальные, пустыми глазницами окон и разрушенными проемами лесенок, ведущими на многочисленные пристройки и площадки этих мини замков, свидетельствовали о том, что здесь была война. Несмотря на то, что толпы вездесущих отдыхающих уже вовсю штурмовали Сухуми, эти места по-прежнему таились под аурой пережитого, не спеша расставаться с памятью своей боли.
Возможно, какая-то Вышняя сила хранила тайну этого места, неохотно пуская сюда людей. Три года назад, когда мы впервые приехали сюда, эта самая Сила пыталась вытолкнуть нас прочь, использовав в этих целях 4х бандитов в масках, вооруженных автоматами, на вторую ночь явившимися в дом, где мы остановились. Но она же хранила нас, позволив пройти сквозь все это с минимальным ущербом. Следователь, что в дальнейшем расследовал это происшествие и с которым мы подружились, позже признался нам, что больше всего их поразило то, что мы не сбежали прочь на следующий день, продолжая жить так, как будто ничего не произошло. Вероятно, мы прошли какую то проверку, потому что когда мы вернулись сюда через три года, тайна повернулась к нам лицом, позволив открыть дверь в свою обитель. Но все по порядку.
Дом, в котором мы поселились, напоминал корабль, выброшенный на берег. Сходство с кораблем усиливал шум прибоя, брызги которого залетали в сад, и волны зелени плещущей у подножья стен. Внутри дом был изрезан лабиринтом комнат, комнатушек, произвольно разбросанных в чреве его двухэтажного пространства.
Мать хозяйки дома была художницей, после ее смерти осталось множество работ, излучающих со стен непередаваемую ауру, удивительно сочетающуюся с общим таинственным очарованием этого местечка. Множество книг и запах запустения довершали общую атмосферу дома. Летучий голландец – вот тот образ, что невольно напрашивался, когда вы перешагивали порог.
Когда первая суета встречи затихла, было уже темно и в море мы отправились вдвоем, я и мой муж. Безлюдность и темнота позволяли не заботиться об одежде, а потому теплые волны моря овладели нами легко и непринужденно. И вдруг, как чудо – искры огня, разлетающиеся при каждом взмахе наших рук. Мы плыли рядом, а вокруг нас веером вспыхивали маленькие огоньки. Что это было? Таинство подводного мира этого берега, или приветственный фейерверк стихиалей побережья, я не знаю, только когда мы повернулись лицом друг к другу, вспышка, порожденная этим движением, была столь велика, что осветила наши лица. Спать мы легли на открытой террасе, совершенно не ожидая того, что готовила нам эта ночь.
Я уже стала задремывать, когда то, что начало происходить вокруг, вернуло меня к действительности. Дом начал ходить ходуном. Ощущение было абсолютно субъективным, поскольку, когда я открывала глаза и оглядывалась, то все было на своих местах. Стоило лишь закрыть глаза, как тут же меня начинало крутить, переворачивать. Было такое чувство, что дом балансирует на одной из своих граней. Внутренним зрением я увидела, как под ним начала раскручиваться громадная светящаяся спираль. Она двигалась все быстрей и быстрей, и вдруг, вспышка, и все затихло. Не открывая глаз, я мысленно огляделась. Дом исчез, как впрочем, и другие дома. Берег был пустынен, а сквозь песок во множестве проблескивало что-то, напоминающее крупные разноцветные кристаллы. Я нащупала руку мужа, он был рядом. Открыла глаза – все как прежде, мы на террасе старого дома. Закрыла глаза и тут же опять попала на пустынный берег кристаллов.
Это был проход в какое-то параллельно пространство. Мне и раньше приходилось путешествовать, но интенсивность ощущений нынешнего путешествия была необычно велика. Я мысленно огляделась и тут же заметила вдали идущего по берегу человека. Он приближался, и вот я уже слышу его голос – «Открылся старый портал!»
Он называл себя Врач. В его устах это привычное для нас слово звучало как-то иначе. Он пришел с той стороны портала, дабы помочь нам наладить работу этой сложной системы. Система портала была для нас действительно сложной, поскольку попутно пришлось осваивать много новых понятий. Хотя были ли они новыми? Меня не покидало ощущение, что я все это помню. Помню о том, что мир состоит из множества реальностей, соединенных между собой подобными порталами. Что энергообмен между этими реальностями так же необходим, как обмен между системами органов физического тела. Что если нарушается работа какого-либо портала, в нашей реальности начинают происходить искажения. Исчезают целые области знаний, возможностей. Нарушение естественного тока сил, приводит к остановке в развитии, гниению и смерти. Совершенно четко я видела связь войны в Абхазии с войной Атлантиды, подобно тому, как звук струны порождает помимо основного тона – обертона, звучащие на иной высоте, но являющиеся несомненным составляющим основного тона. Те, давнишние войны и стали причиной того, что портал закрылся и мир, где выращивались кристаллы, столь необходимые цивилизации Атлантов оказался недоступен. И вот назрела необходимость этот портал восстановить.
Восстановление портала для нас во многом было связано с работой по исцелению хозяйки дома, являющейся наследственной смотрительницей портала. Время, эпохи, прошедшие на земле стерли из их будничного сознания людей величие этой задачи, но не нарушили механизма связи и ответственности за происходящее в этом месте. Мать нынешней хозяйки реализовала эту ответственность в своих картинах, наполненных нездешней силой. Дочь — расплачивалась болезнью. Она как бы застряла в междумирье, пытаясь внутри своего тела примирить логику двух миров. Конфликт двоевластия отразился на ней в том, что половина тела ей почти не принадлежала, исковерканная непонятным недугом, так же как и часть ее сознания не была подчинена логике этого мира, нарушая ровное течение жизни этой женщины приступами, во время которых она уступала свое тело какому-то иному существу.
Три года назад мы уже работали с ней, и результаты этой работы побуждали ее вновь и вновь звонить к нам в Москву, надеясь на наш очередной приезд. Может быть именно поэтому, первый человек, встреченный нами по ту сторону портала назвал себя Врачом.
Мы редко задумываемся о том, что врачуя человека, врачуем фрагмент мира, в который он встроен. И лишь здесь, на примере этого врачевания я увидела как меняется мир, в процессе изменения человека.
Не знаю, окончательно ли была нами выполнена задача. Но в один из последних дней нашего пребывания там, я сидела в гамаке и читала книгу. И вдруг я почувствовала чье-то присутствие. Это был Дух — Хранитель этого места. Он обратился ко мне со словами, смысла которых я сначала не поняла. Нет, текст был понятен, он говорил: «Мы искупили вину». Непонятным было, зачем ЭТО он говорит МНЕ. Как вдруг меня осенило. Я нащупала связь объединяющую меня с теми, кто помогает мне в моем Духовном становлении, и повторила слова Хранителя. И все встало на свои места. Прошлое и будущее сомкнулось. Энергия, порожденная нашими усилиями восстановить портал, потекла ко мне, требуя найти вместилище своего применения. Я думала лишь мгновенье. Развернув поток я направила его на дочь и всех тех, кто с таким усилием входит в этот мир. Направила для того, чтоб прошлое, сомкнувшись с будущим породили настоящее для них, а значит и для нас.
Морской портал
Поздно вечером я сидела и читала какую-то книгу. Неярко светила лампа. В проеме открытого окна плескалось море. И вдруг рядом я ощутила чье-то присутствие. Оглядевшись, увидела порхавшую вокруг меня девушку с крыльями похожими на плавники. Или это были плавники похожие на крылья?
— Кто ты?
— Я посланница, следуй за мной.
Она взметнулась, увлекая меня за собой. Мое физическое тело оставалось неподвижным, вместе с тем я чувствовала, как меня протаскивает сквозь пространство, имеющее совершенно иную природу. Больше всего это было похоже на погружение в воду, и вместе с тем выкрутасы желудка достаточно однозначно намекали на то, что законы гравитации в этой «воде» были отличны от привычных мне. Двигаясь по изгибам пространства, мы, наконец, достигли цели.
Мир, окружающий меня был, вероятно, красив. Вероятно, поскольку, несмотря на то, что я чувствовала его очарование, облечь его в какие-то узнаваемые формы было не просто. Существа, встречающие меня, выглядели как люди, и вместе с тем я понимала (и позже они мне это подтвердили), что это лишь компромисс моего сознания с той действительностью, где я оказалась.
— Кто вы?
Смех.
— Вы дельфины?
— Не совсем. Хотя дельфины являются видимой частью нашего мира в вашем. Мы хотим показать его тебе.
И началась экскурсия. Мне пришлось приложить немало усилий, чтоб сфокусировать воспринимаемое в том диапазоне моего сознания, где это могло облечься хоть в какие-то формы. Я видела морское дно, наполненное светом. Сверху к этому дну спускались светящиеся нити. На мой вопрос «что это?», они ответили, что это корни нашего мира, берущего свое начало из их мира. Потом я увидела громадную вертикальную спираль, расширяющуюся кверху. Они объяснили, что это Спираль Восхождения, а когда она начала втягивать меня в свой поток, мягко удержали меня рядом с собой. И вообще, все, что я видела, выглядело для меня либо в виде спирали, либо в виде кристаллов. На мой вопрос «почему так?», они ответили, что это наиболее приемлемые формы для динамических и статических структур, доступные моему сознанию.
И, наконец, мы вошли в пространство, описать которое я уже просто не берусь. Ощущения были предельно необычными и вместе с тем притягательными. Я поняла, что это цель нашей экскурсии.
— Что это?
— Портал.
— Тот же, что и на поверхности?
— Нет, другой. Через этот портал можно выйти в далекое будущее вашего мира.
— Можно мне в него заглянуть?
— Да, но только осторожно, мы будем придерживать тебя.
Я приблизилась к этому «нечто» (хотя понятия передвижения в пространстве там уже отсутствовали). Первое ощущение – свет. Затем внутреннее, рождающиеся где-то в области сердца, чувство кругов расходящихся от центра этого свечения. И дальше то, чему уже нет определения…
Я не знаю, сколько прошло времени, и было ли оно там вообще, когда откуда-то издалека раздался голос: «Возвращайся!» Я понимала, что нужно возвращаться, но не могла найти себя. «Возвращайся, мы поможем!»
Я открыла глаза. Мое физическое тело сидело там же, где я его оставила, на полу комнаты, рядом с неярко светящейся лампой. Издалека донесся все тот же голос: «Все в порядке. До встречи!»
Я медленно приходила в себя. Внутри, в области сердца все ярче разгоралась радость и какое-то глубинное понимание, что да, встреча будет!
Университет
Он ждал меня на вершине горы. Он всегда был там. Когда бы я здесь не появлялась, я могла быть уверена, что он стоит на вершине и смотрит вдаль. Не менее величественный, чем эта гора, и столь же древний. Хранитель. Глава университета. Дух мудрости и света. Я помню свою первую встречу с Ним. Помню, как прежде меня долго кружило в темноте по каким-то зарослям и болотам, и как я вконец отчаявшись выбраться на открытое пространство, замерзшая и испуганная наконец взмолилась: «Хорошо, я поняла, что делаю что-то не то, но подскажите же в чем дело?» И в это же мгновенье передо мной блеснул свет фар идущей машины, обозначивший дорогу, которую я так судорожно искала. Позже Он мне объяснил: «Ты слишком много о себе мнишь. Запомни, здесь ты никто. Всех твоих предыдущих заслуг хватило только на то, что тебя согласились учить». И, одержимая жаждой познавания, я покорно сползла с пьедестала своей исключительности, постигая науку «быть никем».
Да, это действительно был Университет. Я не знаю, в каком мире он был проявлен во плоти, здесь же, в нашем мире он имел облик горы, а те, кто нес мощь его сознания были величественными духами, чей облик можно было разглядеть лишь войдя в резонанс с целями Университета.
Перекресток Миров – вот чем являлось то место в Сибири, куда я была заброшена волей судьбы. Бесчисленное множество форм жизни мелькало там повсеместно. Каждая из них преследовала свои цели и задачи, известные лишь в том мире, откуда они являлись. Общим было одно – неприкосновенность гармонии перекрестка. Соблюдение равновесия. Сотворчество и помощь тем, кто принимал условия единства этой множественности.
А потому меня стали учить. Это совсем было не похоже на то, как учат детей в обычной земной школе. Меня не заставляли сидеть в классе и запоминать, мне давали возможность увидеть и пережить, медленно и неуклонно подталкивая к тому, что имело для меня первостепенное значение.
И вот, наконец, настал, момент, когда лавина накопленных впечатлений прорвала заслоны неведения, открывая моему взору то, что таилось глубоко в тайниках души. Ошеломленная силой чувств, обнажившихся под коркой равнодушия, я тянула руки к холмам, деревьям, озерам, несущимся хороводом вокруг меня, и сквозь слезы прозрения твердила: «Я люблю тебя Мир, я люблю тебя так, как дитя любит свою мать. Прости мне мое невежество. Прости мое высокомерие и желание покинуть тебя. Свет иных миров помог мне понять, как сильно я люблю Тебя. Я готова идти с тобой дальше. Ты мое будущее. Ты моя Сила!»
И вот я вновь поднимаюсь на вершину, где Он ждет меня. Сквозь серебряную дымку его величественной фигуры проплывают облака. Белизна сияния его ауры, вплетается в свет солнца, делая незримой грань между ними. Последний рискованный уступ — и я на вершине. «Я рад тебе, о чем ты хочешь со мной говорить?» Я сажусь у его ног, и начинается неторопливая беседа. Мимо текут тысячелетия. Вспыхивают новые светила. Рождаются и гибнут Вселенные. Понятие «Мир» раздвигается до необозримых пределов и в центре этой бесконечности тот крошечный клочок земли, где я сижу, поджав под себя ноги, песчинка мироздания и одновременно его исток.
Пещера
Эта пещера имела дурную славу. Немало человеческих жизней уже было присвоено ее ненасытной утробой, а она по-прежнему требовала жертв. И жертвы ей приносились. Были ли это ритуально убитые животные, или неловкие в обращении со своим оборудованием спелеологи – ей было все равно. Множество ее жителей, питающихся кровью и страхами, регулярно получали свое. И, несмотря на все это, она манила, поскольку была не только страшна, но и прекрасна. К тому же она наделяла силой тех, кто был ей по нраву. И люди шли.
Моя первая встреча с ней обернулась для меня цепью драматичных событий, пережить которые было нелегко. Но эти же события открыли проход, освободив от того, что давно меня тяготило. И вот опять я здесь.
Свеча погасла, и спеленатая неподвижностью холодного мрака я жду начала таинства мистерии тьмы. И она не заставляет себя ждать.
Первыми на сцену выходят те, чьей задачей является напугать. Разная мелкая шушера, только и способная на то, чтоб обдать человека волной страха, жадно впитать его ответный испуг, на том и успокоится. Эти мне не интересны. Я отгоняю их волной своего сердечного света, и жду дальше.
Появляются силы посерьезнее. Они начинают кружить вокруг меня, разглядывая, испытывая, пытаясь понять, с чем я пришла и что с меня можно взять. Я тянусь за поддержкой к материнской силе пещерного чрева, и Мать отвечает мне теплом своего одобрения и любви.
И тогда из глубин неведомого начинают проявляться те, что собственно и составляют силу и славу этой пещеры.
«Зачем ты сюда пришла?» Я ждала этого вопроса, но я не знаю на него ответ. Шла я сюда, влекомая смутным желанием примирить в себе нечто, соединить и наполнить то, что до сих пор существовало в разных диапазонах моего бытия. Но что и как до конца понятным мне не было.
«Зачем ты сюда пришла?» В тоне вопроса слышится недовольство и нетерпение. Я открываю себя навстречу, обнажая все свои желания и устремления, пытаясь объяснить, что нет во мне вражды и отрицания, нет высокомерия судьи и униженности жертвы. Что я пришла, потому что уже не могла не прийти. Мои собеседники молчат, но я чувствую волну их одобрения втекающую в меня полноводным потоком. Так же внезапно как появились, они исчезают. Я понимаю, что аудиенция закончилась и начинаю подниматься к выходу из пещеры. И вот когда уже дневной свет готов принять меня в свои объятья, я чувствую толчок в спину, оборачиваюсь и слышу посланную издалека фразу. «У тебя нет врагов в нижних мирах».
Покаяние (Родовой Камень)
«Вот здесь он стоял…»- старик печально опустил голову. У его ног топорщились глыбы развороченной земли.
Мы пришли сюда, где раньше стоял камень его рода, чтоб принести покаяние. Это была последняя попытка как-то остановить ту болезнь, что сжигала его изнутри. Старик умирал, и некому было ему помочь.
«Они сказали, что такой красивый камень должен стоять в музее, выкопали его и увезли. После этого наш род начал вымирать…»
Я огляделась. Степь, изломанная выпуклостями небольших сопок была усеяна группами этих непонятных камней. По большей части они своими плоскими, выше человеческого роста гранями окружали небольшие курганчики, образуя некую замкнутую систему. Кем они были установлены — было загадкой, но то, что эти сооружения были механизмами, каким-то образом влияющими на окружающее пространство было очевидным. Очевидным во всяком случае для меня. Я любила бродить среди них, забираясь время от времени в центр каменных кругов, и вслушиваясь в голос неведомой силы. Оттенок голоса зависел от количества камней, их расположения и еще множества нюансов, о которых я не знала. Я заходила в центр круга, ложилась на землю и закрывала глаза. И тут начиналось. Мне трудно описать те, ощущения, что просыпались от того, что я внутренним вниманием начинала пробуждать молчавшую до того силу. В моем человеческом опыте не было аналогов, на которые я могла бы опереться в узнавании. Но с пространством начинало НЕЧТО происходить. Мне не хватало решимости попробовать активизировать хоть один из этих курганов. Вероятно срабатывал инстинкт самосохранения, твердивший, а что ты с этим будешь делать? А потому я только наблюдала.
Эти сооружения появились задолго до того, как эти места были заселены Хакасами, а потому в их культуре не сохранилась памяти того, для чего эти камни здесь стоят. И было лишь одно исключение из этого правила — Родовые Камни. Каждый род имел свой камень, у которого они время от времени собирались. Считалось, что камень дает роду силу и защиту. Но вот явились любознательные ученые и решили, что камню того рода к которому принадлежал старик место в музее. А род, мол найдет себе для ритуалов другой камень. Род нашел новый камень, но почему-то на него обрушились несчастья и болезни.
«Вы пробовали вернуть камень на место?» Старик пожимает плечами. И такая в этом жесте безысходность и бессилие, что я не решаюсь больше задавать вопросов. Мы молча стоим, потом так же молча садимся в машину и уезжаем.
Проходит год. Старика уже нет. Я вхожу в зал каменных стел Абаканского краеведческого музея. Сюда свозят наиболее интересные камни со всей Хакасии. На многих из них какие-то рисунки, письмена. В зале полумрак и тишина. Я останавливаюсь и начинаю вслушиваться в голоса камней. Они молчат. Я дотрагиваюсь до ближайшего камня и чувствую на себе его тяжелый взгляд. Это взгляд того, кто уже не хочет жить, потому что в его жизни уже нет смысла. И нет в нем обиды или гнева, но лишь равнодушие и желание, чтоб его оставили в покое. Я молча обхожу зал по кругу, в душе звучит молитва покаяния, но веры в то, что это может что-то изменить, нет.
Хозяйка соленого озера
Это озеро было целебным. Когда начинался курортный сезон, то здесь бывало не протолкнуться от желающих побарахтаться в его соленой воде. Но сейчас был май, озеро было пустынным, и лишь мы с дочкой отважно форсировали водную поверхность этой целебницы. Искупавшись, мы заторопились обратно. Путь предстоял не близкий, тем более для нас, передвигающихся автостопом. Попуток долго не было, солнце уже начало клониться к горизонту, когда нам повезло и водитель остановившегося грузовичка согласился подбросить нас до переезда. На переезде наши пути расходились, и нам нужно было либо ждать новой попутки, либо идти напрямик по железной дороге семь километров. Шоссе было пустынным. В эту сторону мало кто ездил, и я решила идти пешком напрямик. Мы решительно вскарабкались на насыпь, и отправились вперед по железке, стрелой разрезающей пустынную степь.
По началу все шло хорошо. Дочка бодро скакала по шпалам, несмотря на маленький возраст, ходок она была неплохой. Только через какое-то время у меня вдруг заныла правая нога. Поначалу я не обратила на это внимание, но нога наливалась болью, и отдернув штанину я с удивлением обнаружила, что нога опухла и покраснела. Это было что-то странное, поскольку никаких травм, или каких-то иных болезней у меня не наблюдалось.
Уже смеркалось, надо было торопиться, а я как назло шла все медленнее и медленнее. Наконец окончательно стемнело. Каждый шаг давался невероятным усилием. Да что же это за напасть? И тут перед моим мысленным взором возникло женское лицо. Я его сразу узнала, именно в таком образе представала передо мной Хозяйка Соленого Озера — Дух могучий и безжалостный. На ее лице была усмешка. Так вот чьи это штучки. По опыту я знала, что подобных Духов нельзя ни о чем просить, а потому мы молча продолжили путь. Небо начало погромыхивать, собиралась гроза. До станции, которая находилась в деревне, где мы жили, было еще очень далеко. Я уже почти ничего не соображала от боли и лишь все крепче сжимала ручку дочери. Если бы не она, то я бы наверное уже давно упала на землю рядом с дорогой, и будь, что будет. Раскаты грома становились все ближе.
«Саи Баба» — обратилась я к своему наставнику — «Подскажи, что делать, ведь не дойдем же!»
Его ответ меня удивил — «Помочись».
Я никаких позывов не ощущала, но тем не менее послушно присела. На удивление это действительно помогло. Откуда-то появились новые силы. А через какое-то время вдали загорелись огоньки уже близкой станции. Гроза началась, когда мы уже подходили к деревне. Войдя в дом я с трудом стащила ботинок с больной ноги, потому что она увеличилась в объеме раза в полтора. Села, опустив ноги в тазик с теплой водой. Все, теперь можно расслабиться. Перед моим мысленным взором опять появилось лицо Хозяйки озера. На этот раз не было усмешки. Она смотрела на меня серьезно и с одобрением.