Содержание
Введение. 3
1. Проблемы изучения непрямой коммуникации. 5
1.1. Непрямая коммуникация и определение языка. 5
1.2. Ситуации непрямой коммуникации. 13
1.3. Судебнолингвистический аспект языка. 16
1.4. Особенности юрислингвистической коммуникации. 22
2. Анализ текстов непрямой коммуникации в судебнолингвистическом аспекте 26
2.1. Непрямая коммуникация в средствах массовой информации. 26
2.2. Анализ газетно-публицистических текстов с непрямой коммуникацией в судебнолингвистическом аспекте. 37
Заключение. 49
Список литературы.. 50
Введение
Любые формы социального взаимодействия, в том числе и естественная коммуникация, неизбежно рождают потребность юридизации. Конфликтные отношения, связанные с языко-речевыми явлениями, есть социальные отношения особого типа, подлежащие правовому регулированию.
Предопределяющий юридизацию языка его конфликтогенный потенциал обусловлен, с одной стороны, стихийностью естественного языка, которые в любой момент коммуникации могут привести к конфликту непонимания, с другой стороны, - существованием специальных средств «создания» конфликта, реализуемых в собственно конфликтном противостоянии [35].
Проблема юридизации языка связана с поиском баланса языковых и правовых презумпций. Специфическая онтология юридизации языка формирует особый гносеологический подход, связанный с реализацией последовательного взгляда на язык сквозь призму тех законов, которые определяют вовлечение конкретных явлений языка в юридическую практику. В результате складывается междисциплинарная отрасль знания, системно исследующая юридический аспект языка, — юрислингвистика.
Актуальность этой работы обусловлена несколькими факторами, которые сводятся к собственно лингвистическим и экстралингвистическим.
В отечественном языкознании отсутствуют системные разработки юридического аспекта языка, который в широком смысле является одним из сложных предметов социолингвистики, анализирующей социальные аспекты речевого взаимодействия, разные виды взаимоотношений между языком и обществом. Функционирование языка, определяемое нормой закона, до последнего времени не было предметом системных социолингвистических исследований.
Комплексному системному рассмотрению процесса юридизации языка способствует динамизация лингвистических и юридических исследований, посвященных анализу юридических аспектов языка (работы А. Н. Баранова, Е. И. Галяшиной [16], Н. Д. Голева [17‑20], Т. В. Губаевой, Н. Б. Лебедевой [31], Н. Б. Мечковской, Н. В. Сайковой [41], Ю. С. Сорокина, B. C. Третьяковой, Т. В. Чернышовой [44], Б. Я. Шарифуллина и др.), и лингвистических аспектов права (работы A. C. Александрова [6;7], В. М. Баранова, Е. А. Крюковой, H. A. Любимова [33], А. Р. Ратинова и др.).
Социальная значимость юридического функционирования языка обусловливает необходимость разработки теоретических основ и практических моделей юридизации языко-речевых явлений [36].
Объектом дипломной работы работы является непрямая коммуникация в судебнолингвистическом аспекте.
Исследование имеет целью проанализировать газетно-публицистические тексты на наличие в них непрямой коммуникации.
Задачи:
– обобщить опыт исследователей в области непрямой коммуникации;
– дать понятие непрямой коммуникации;
- рассмотреть непрямую коммуникацию в средствах массовой информации;
- проанализировать газетно-публицистические тексты на наличие в них текстов непрямой коммуникации.
Цель и задачи исследования определили структуру дипломной работы, которая состоит из двух глав, введения, заключения и списка литературы.
Во введении обосновывается актуальность выбранной темы. В первой главе рассматривается проблема изучения непрямой коммуникации, во второй главе дается анализ текстов непрямой коммуникации в судебнолингвистическом аспекте.
Библиографический список содержит 46 источников.
Проблемы изучения непрямой коммуникации
Непрямая коммуникация и определение языка
Непрямая коммуникация – это содержательно осложненная коммуникация, в которой понимание высказывания предполагает учет смыслов, отсутствующих в высказывании и требующих дополнительных интерпретационных усилий со стороны адресата [22;17].
Противопоставление прямого и непрямого не является новым в лингвистике: известны прямое и переносное значение в лексике, прямой и косвенные падежи в морфологии, прямое и косвенное дополнение в синтаксисе. Это глобальная коммуникативная категория.
Противопоставление прямой и непрямой коммуникации не тождественно противопоставлению язык – речь.
Естественный человеческий язык развивается как своеобразная борьба с непрямой коммуникацией, как ее преодоление.
В лингвистике и смежных науках выделяется очень большое число способов упорядочения коммуникации, преодоления энтропии в ней: различные жанровые и риторические предписания, орфографические и орфоэпические правила.
Ученые выделяют пять стадий в развитии коммуникативных систем: знаковые системы; образные знаковые системы; языковые знаковые системы; системы записи; кодовые системы [39;144]. Каждый тип знака обрабатывает действительность особым образом: естественный знак – указывает, образ – отражает, слово – описывает, буква – фиксирует, символ – кодирует.
Непрямая коммуникация охватывает целый ряд явлений, при использовании и интерпретации которых как в повседневной речевой практике, так и во вторичных, книжных и официальных, сферах общения правила языка оказываются недостаточными.
Отдельные аспекты этого явления рассматривались прежде под разными наименованиями: имплицитность, иносказание, эвфемизмы, косвенные речевые акты, тропы, иронические высказывания, языковая игра, окказиональные образования, речетворчество.
В общем коммуникативном пространстве доля непрямой коммуникации невелика. Но существует необозримое множество смыслов, передаваемых речевыми единицами самых разных уровней.
Непрямая коммуникация предполагает осложненную интерпретативную деятельность адресата речи, так как итоговый смысл высказывания выводится именно адресатом.
В основе рассмотрения непрямой коммуникации лежит представление об асимметрии языковой системы. Примерами непрямой коммуникации являются аллюзия (фр. ‘намек’), иносказание, игра слов, метафора, подтекст, иронический текст, косвенный иллокутивный текст.
Непрямая коммуникация получала художественное воплощение уже с древнейших времен. Басни Эзопа, Лафонтена, И. А. Крылова построены на аллегории и требуют опосредованного декодирования. Наука, которая изучает способы интерпретации текста и приемы кодирования информации, называется герменевтикой.
Герменевтика – это универсальная основа человеческого познания. Она открывает возможность множественного толкования смыслов, закрытых для понимания [22;49].
Одной из сфер общения, где необходимость обращения к непрямой коммуникации наиболее очевидна, выступает область дипломатических переговоров, в ходе которых осуществляется улаживание конфликтов.
Приверженность дипломатов и политиков к иносказаниям часто становилась объектом шуток и пародий. Выбор прямых и косвенных речевых средств в каком-то смысле определяется полом говорящего. Во многих исследованиях по гендерной лингвистике отмечается тяготение женщин к уклончивости в выражении своей позиции и эвфемистическим заменам.
С точки зрения использования прямых и косвенных средств исследователи выделяют три типа языковых личностей [44]:
1) инвективная личность (ей несвойственна непрямая коммуникация);
2) куртуазная личность (ее отличает повышенная этикетность речи);
3) рационально-эвристическая личность (для нее характерна склонность к иронии).
В своих отношениях с окружающим миром человек постоянно вынужден продуцировать смыслы. Первое столкновение с объектами действительности всегда вызывает к жизни неточные смыслы, лишь частично отражающие особенности объекта. Поэтому результатом первого восприятия является непрямая коммуникация. Сам язык развивается как ответ на потребность в преодолении непрямой коммуникации, которая позволяет людям гибко трактовать смыслы, то есть понимать друг друга с той степенью достаточности, которая требуется в каждом конкретном случае.
Однако развитие языка неверно было бы представлять только как «выпрямление» непрямой коммуникации: если научные и деловые дискуссии подтверждают это положение, то художественные и обиходно-бытовые тексты иллюстрируют скорее то, что «выпрямление» есть лишь временный этап в развитии «изгиба».
Можно выделить следующие способы непрямой коммуникации:
1) ложное этимологизирование (этимологизация) – фигура экспрессивной деривации. Ложное этимологизирование представляет собой переосмысление номинативной единицы на основе деривационных ассоциаций: визирь – человек, который ставит визу; ухарь – отоларинголог. Суть этой разновидности экспрессивной деривации состоит в установлении подобия семантического родства между различными словами через их звуковое сближение [Дементьев 2006: 78].
Иными словами, ложное этимологизирование, играя на случайном звуковом сходстве слов, наводит на мысль об их мнимом корневом родстве: приватизация – прихватизация; из года в год негодная погода, градообразующее предприятие – голодообразующее предприятие.
В языке рекламы и СМИ очень продуктивны случаи псевдочленения (ложноэтимологического членения):«Комсомольская правДА»;
2) фигуры двусмысленной речи
Как известно, одним из достоинств хорошей речи является ее однозначность. Непреднамеренная двусмысленность считается речевой ошибкой.
Источниками непреднамеренной двусмысленности могут стать путаный порядок слов, неправильная пунктуация или ее отсутствие, неверное использование придаточных предложений со словом который, деепричастных и причастных оборотов: «Вошли в практику встречи с арендаторами, которые имеют форму семинара». «Шикарные особняки теснят жалкие лачуги».
Однако преднамеренная двусмысленность может выступать в качестве средства художественной выразительности.
Основой двусмысленности могут быть не только смысловые, но и звуковые ассоциации, или фонетические аллюзии.
С помощью такой двусмысленности, можно уйти от нежелательного вопроса, запутать собеседника, сменить тему, ответить неоднозначно или «замаскировать» намек;
3) фигуры нарочитого алогизма
Одним из достоинств речи является ее логичность, или связность. Законы логики регулируют мышление, не теряют своей силы они и в коммуникации. Но бывают ситуации, когда собеседник умышленно нарушает в общении (или публикации) законы логики.
Нарочитый алогизм является приемом выразительной речи. Эта фигура основывается на намеренном нарушении двух законов логики: закона единого основания и закона непротиворечия: Шел дождь и три студента – нарушение закона единого основания. «Вот как стукнуло мне шестнадцать лет, матушка моя, нимало не медля, взяла да и наняла моего французского гувернера, немца Филлиповича из нежинских греков» (И. С. Тургенев) – пример нарушения закона непротиворечия. П. Одним из видов случайного алогизма является плеоназм (Патриот своей родины; заработная плата за апрель месяц);
4) фигуры нарочитого неправдоподобия
В средства непрямой коммуникации также включаются фигуры нарочитого неправдоподобия. Это анахронизмы – фактические ошибки, состоящие в смешении событий и фактов разных эпох: Геракла боги обступили, / С ним вместе чокались и пили (Д. Бедный); гипербола (преувеличение): море цветов, гора книг, смертельная усталость;
5) фигура нарочито абсурдной (нелепой) речи
Абсурд, представляющий собой бессмыслицу, известен как прием сатиры, гротеска; такие фигуры могут применяться в аргументации, для того чтобы «запутать» собеседника, оппонента, сбить его с толку.
Разновидностью нарочито абсурдной речи считается оксюморон. Это сочетание противоречивых по смыслу слов с целью показать сложность объекта: Наступило вечное мгновенье… (А.А. Блок);
6) фигуры нарочито пространной речи
К фигурам нарочито пространной речи относятся:
- повтор с добавлением деталей;
- лексические повторы;
- синтаксический параллелизм;
Умышленное использование пространной речи снижает коммуникативную эффективность сообщения, как правило, за большим количеством «умных» слов скрывается малое количество идей и мыслей.
Еще одним проявлением нарочитого неблагозвучия речи также является низкая, или жаргонная, метафора. Метафоризация основана на переосмыслении общеупотребительного нейтрального слова. Механизм порождения метафоры требует известного воображения и определенных мыслительных, творческих усилий.
Базовая модель жаргонной метафоры – сопоставление несопоставимого, соединение невозможного, своего рода оксюморонная метафора: «крыша поехала».
Именно язык является ведущим средством манифестации социально-группового обособления, отталкивания от официальных, общественно признаваемых стандартов (существуют и другие средства отталкивания: физическая сила, профессиональные навыки). Метафора быстрее и эффективнее других способов порождения новых единиц позволяет говорящему достигать целей групповой самоидентификации, поскольку отличается образностью и ориентацией на наглядное мышление, зрительный образ.
Метафора традиционно соединяет в себе две основные функции: номинацию (наименование) и характеризацию (экспрессивная оценка). Особенность низкой, просторечно-разговорной, жаргонной метафоры заключается в том, что в ней и номинация, и характеризация обладают оценочностью.
Метафорическая номинация – это обозначение новых понятий с помощью старых знаков, то есть единиц, уже имеющихся в системе общеупотребительного языка. Метафоры-номинации приобретают признаки терминоидов: хвост – «академическая задолженность», стрелять – «попрошайничать».
Метафора-характеризация служит для экспрессивно-образного переименования общеизвестных понятий: подрулить – «подойти», писать (строчить) телегу – «доносить», разрулить – «решить».
Характерной особенностью жаргонной метафоризации является ее многозначность: так, например, в блатном языке балда – «наркотик», «сторож», «голова».
Один из самых популярных объектов экспрессивной метафоризации в низком стиле речи – человек, лицо, личность.
В лексике представителей криминального мира и их главных оппонентов наблюдается антропоцентрическое направление переноса: с предмета или животного на человека. Традиционно пренебрежительно-презрительный реноминации подвергаются в речи деклассированных элементов части тела человека: «рубильник», «шнобель», «локаторы», «фары», «буркалы», «моргалы», «фасад», «пачка», «грабли».
Язык не единственная знаковая система. К семиотическим системам относятся и нотная грамота, дорожные знаки, язык жестов для глухонемых. В эти системы входит также язык тату [39;161].
Татуировка изначально служила для передачи информации о принадлежности ее носителя к некой группе – этнической, религиозной, социальной, культурной. Нанесение татуировки входило в комплекс культовых мероприятий, предваряющих, например, переход в разряд взрослых или награждение отличившегося в битве с врагами доблестного воина, либо, как у аборигенов некоторых племен Новой Гвинеи, помогало узнать, сколько детей у женщины, замужем ли она, из какой деревни, то есть выступало как своего рода удостоверение личности. XX век внес в искусство и практику татуировки много нового. Впервые татуировки стали применяться как клейма. Например, в Великобритании во время Первой мировой войны по приговору суда наносили татуировку буквы «D», то есть «дезертир». В нацистских лагерях выкалывали номера заключенным, а татуировки представителей преступного мира превратились в настоящий язык, изучению которого посвящают себя не только борцы с преступностью, но и социологи, антропологи, культурологи.
Сложность, нелинейность этого языка такова, что понять его может, конечно же, только знаток.