Прежде чем речь окончательно покинула Николая, он сказал Александру:
– Держи всё, держи всё. Это было его последнее напутствие.
***
Погребён он был в Петербурге в Петропавловском соборе.
Через некоторое время по России пополз слух, что государь отравился, но его сразу опровергли, так как Николай Павлович, как человек, был сильный духом и очень набожный. Тогда была запущена другая версия, якобы царь был отравлен придворным врачом Мандтом, который сразу скрылся за границей. Эта версия более интересна и причин могло быть много. Здесь и расправа с декабристами, и подавления революционного движения в Европе. Но наиболее правдоподобно выглядит масонская версия.
После восстания декабристов, Николай I запретил масонство, и оно скрылось под вывеской «Орден русской интеллигенции». Все реформы Николая укрепляли Россию и раздражали масонов, взявших западное направление. Возможно, что им стало невмочь терпеть преследование императора, и они решились.
- Такое вряд ли было. Яд всегда оставляет след.
Великий князь Николай I
Дочь прусского короля
Фредерика-Луиза-Шарлотта-
Вильгельмина
Мария Николаевна
дочь Николая I
Варвара Аркадьевна Нелидова
Александр Сергеевич Меншиков
Император Николай II
Шеф жандармов
Александр Христофорович
Бенкендорф
Александр Михайлович
Горчаков
Александр II Освободитель
Николаевич Романов
Государь император и
самодержец
Всероссийский (1855 –
1881).
Родился 17 апреля 1818 года.
Умер 2 марта 1881 года.
Когда Александр Николаевич родился в одном из дворцов московского Кремля, его отец не был ещё не то что императором, но даже наследником. Монаршество Николая Павловича можно было предвидеть, так как сам Александр I и его брат Константин были бездетны. Вопреки здравого смысла, в маленьком Александре не видели будущего наследника престола, этим и объясняется тот факт, что он в детстве и юности избежал того воспитания, которое всегда получали будущие русские цари. Его отец Николай Павлович временами горько сожалел, что сам он получил не вполне достаточное образование, и, несмотря на свой суровый, деспотический, чисто бурбонский характер, хотел сделать из своего сына сколько-нибудь порядочного человека. К глубокому прискорбию полное непонимание задач, не дали ему возможности выбрать для отрока надлежащих воспитателей.
Военным гувернёром маленького Александра был генерал Мердер, человек в высшей степени зацикленный на муштре. Он всем сердцем стремился вырастить из маленького принца послушного и исправного солдата, несмотря на то, что мальчику военная служба была противна. Но Николай Павлович, ставший к тому времени наследником престола, тоже находил, что его приемник должен подчиняться кому-то, чисто по-военному. На первый случай пусть это будет пока отец.
Когда Александру исполнилось 8 лет, его обучение поручили знаменитому поэту Василию Андреевичу Жуковскому. Последний выработал план воспитания цесаревича, который, по мысли Жуковского, должен быть человеком образованным, без лишнего научного багажа, но должен знать и понимать всё то, что относится к будущей его роли самодержца и царя.
Особенно страстное значение Жуковский придавал изучению истории, являющейся воспитательницей монархов в том смысле, что она их учит поднимать свои народы на столь высокий уровень, чтобы закон и порядок были основными началами государственной жизни и общего благосостояния. «Свобода и порядок, – писал Жуковский, – суть одно и то же». Свобода и порядок! Как прекрасно звучало это на бумаге! Но как мало мог воспринять эти принципы маленький Александр, видевший вокруг себя деспотический режим отца, грубейший произвол его любимцев и ставленников. Сплошное беззаконие, бывшее всегда высшим принципом всей административной, полицейской и чиновной России.
Жуковский не был энергичным человеком с сильным характером, влияние которого могло бы составить в душе царевича должный противовес всему тому, что творилось вокруг впечатлительного мальчика. Так, например, с одной стороны, Жуковский превосходно уживался с Мардером, с другой – протестовал:
– Великого князя заставляют заниматься почти исключительно военными упражнениями.
– Народ не полк солдат, да и Россия не казарма, – убеждал он Николая и знакомил монарха с планом обучения, выработанного им самим. Одновременно Жуковский настоял на приглашении ещё одного воспитателя для наследника.
В этом месте следует сделать оговорку, что в царской России, из-за сватовства и кумовства, в высших кругах сложились такие перипетии, родственных связей, что образованные люди были совсем неприметны в толпе народной. По этой причине выбор нового воспитателя для цесаревича пал на иноземца-грека, графа Иоанниса Каподистрии, но когда тот предпочёл стать во главе своей родины (президент Греции с 1827-1831 г.г.), высшее наблюдение за образованием Александра было поручено опять-таки солдату, генерал-лейтенанту Ушакову. К счастью для его воспитанника, сей бравый, но неумелый и недальновидный педагог не сумел приобрести хоть какое-то влияние на Александра, великий князь был передан одному лишь Жуковскому и принял от него вдумчивость и серьёзное отношение к своим обязанностям.
Зато двойственность характера поэта-воспитателя отразилась и на его воспитаннике. Александр на всю жизнь остался человеком мягким, нерешительным, доступным всякого рода внешним влияниям и рабом всех своих внутренних побуждений, всегда разнообразных, временных, и снедаемых сомнениями[24].
Десятого сентября император Николай объявил своего сына наследником престола, а четвёртого мая 1834 года Александр в шестнадцать лет был объявлен совершеннолетним и получил целый ряд высоких и на первый взгляд, ответственных, но в сущности, фиктивных назначений. Он стал и атаманом казачьих войск, и главнокомандующим гвардейским гренадёрским корпусом, и первым адъютантом своего отца.
Получение цесаревичем высоких должностей, оказало своё влияние на его обучение. Время, предназначенное для овладения серьёзным системным образованием, уходило на какую-то туманную неопределённость. В русской лексике это называлось: переливание из пустого в порожнее, а точнее занятие с целым рядом лиц, приглашённых читать цесаревичу специальные лекции.
Уроки шли спустя рукава и урывками. Сперанский – кодификатор[25] основных законов России доказывал юноше, что право, остаётся правом лишь до тех пор, пока оно покоится на правде, в противном случае, оно не право, а произвол. Вот только то, на чьей правде оно покоится, это и будет их правом, наследнику не говорилось.
Жуковский, в социальном плане, тоже объяснял консервативные и непонятные вещи, например то, что революция, это когда в понедельник наступает среда, но Боже упаси требовать от среды понедельника.
Граф Канкрин в подобном духе, читал цесаревичу курс о денежном обращении и финансах. Он говорил, что финансы – это денежные отношения, возникающие у государства с образованием и использованием денежного фонда, предназначенного для финансирования хозяйства страны нужд обороны и государственного управления.
Барон Брунов знакомил его с дипломатическими отношениями России и других держав. В теории, это совокупность приёмов и методов, используемых в переговорах, а на практике – тонкий расчёт, уклончивость в действиях и направлениях к достижению цели. Короче, вначале втереть очки, а после взять на мушку.
Но Николай привыкший царствовать безгранично и бесконтрольно не давал никакой возможности сыну вмешиваться в любую область государственного управления и тем самым сочетать теорию с практикой. В силу этого, занятия наследника скромно говоря состоящие из одной тарабарской грамоты и отсутствия практических занятий, родили в голове великого князя такой ералаш, что следовало немедленно заняться его переобучением.
Зато по общеобразовательным наукам великий князь учился хорошо, даже отлично, но он оказался перемудрённым мудростью премудрых[26]. Это в дальнейшем вызывало половинчатость реформ, начало которых не знало продолжения.
В 1837 году, сразу, после сдачи экзаменов и вступлению в самостоятельную жизнь, если это можно так назвать, наследника отправили в первое большое путешествие по родной стране. Ему предстояло уж если не узнать, то по крайней мере увидеть, кем и чем суждено будет управлять, когда наступит время.
Поездка продолжалась до конца года. За это время Александр посетил множество городов, был на юге, доезжал до Урала, и самой Сибири, где встречался с декабристами. Увидев их тяжёло-горемычное положение, он писал отцу, и тот, как ни странно, амнистировал некоторых смутьянов и даже вернул им имения.
Забавный случай произошёл с Александром в Перми, во время посещения им местной тюрьмы. Арестантов тогда выстроили на плацу, и великий князь, проходясь вдоль арестантских рядов каждого спрашивал, за какое преступление тот содержится под стражей; всякий старался высказать свои страдания и невиновность. Оно и понятно – человеческая натура. Если в наше время произвести подобный эксперимент, жалобы будут те же, ибо каждый преступник начинает своё повествование с момента: вот мне дали по морде, а, сколько он до того резал и убивал, молчок. Так вот, во время этого опроса лишь один заключённый пал в ноги Александру и признался в краже. Государь повелел ему встать, и произнёс великую фразу:
– Бог тебя простит, – и, обращаясь к коменданту и губернатору, продолжил. – Он один оказался виновным, а преступнику с праведниками находиться нельзя. Выпустите его отсюда, да поскорее!
Следующие три месяца цесаревич вновь усиленно занимался военным делом, теми же финансами, и той же дипломатией, готовясь к заграничному путешествию. В те годы, он пережил некое любовное увлечение. Дело понятное, годы молодые, страсти кипят. Предметом «страсти» великого князя стала фрейлина Ольга Калиновская. По свидетельству графини Ферзен, она вовсе не отличалась красотой, но обладала вкрадчивостью и нежностью. Александр Николаевич, уже готов был отказаться от трона, чтоб жениться на ней.
Узнав об этом увлечении, Николай посчитал за лучшее поспешить с заграничной поездкой сына. Главная цель поездки без того состояла в поисках невесты для наследника. Не опускаться же до дворовых. В конце апреля Александр вновь отправился в дальний путь. Вначале наследник посетил вместе с Николаем I Берлин и Стокгольм. Затем, по настоянию отца маршрут пролёг через Швецию, Данию, Ганноверское королевство, Пруссию, Баварию, Неаполь, Сардинию, Австрию, Голландию.
Страны мелькали как вехи за окном, не оставляя должного следа в душе царевича.
В середине марта 1839 года наследник остановился на ночлег в маленьком, окружённый садами и парками, Дармштадте, где его остановка не была запланирована. Вторая половина дня близилась к исходу. Откровенно говоря, усталых путешественников погода не впечатляла. Несуразный вид: корявые, неприкрытые деревья, торчащие в скверах и по улицам, мрачные, серые кирпичные дома, неказистого города, да и сами люди с какими-то поникшими, пробуждающимися глазами…
– Какая надоевшая за дорогу банальность.
Специально для цесаревича было решено снять отель «Траубе». Александр категорически отказался ночевать в замке герцога Гессенского. Он был утомлён визитами к многочисленным германским князьям и мечтал быстрее добраться до Голландии. Заминка с оформлением некоторых формальностей и распаковка багажа дали наследнику на некоторое время оглядеться и размять затёкшие в карете ноги. Он подошёл к какой-то ограде, бессознательно сломил веточку с набухающими почками и поднёс к лицу.
Ну, какой, скажите на милость, запах можно от этого почувствовать? Так, никакой. Но наследник ощутил, ощутил нечто иное – пробуждение весны. Те же самые серые улицы, выглядевшие совсем недавно буднично, смотрели на него приветливо, а пасмурное небо не накладывало печали, скорее наоборот, это было как прощание с зимней промозглостью, природной неустроенностью и надеждой на новое возрождение. Маленький городок вместе с нашим героем, будто ощущая наступающее преддверие, улыбался своей чистотой и ухоженностью и та же неопределённая, но хорошая улыбка бродила на человеческих лицах, старых и молодых, безобразных и красивых. Всё шло своим чередом.
- До чего же лучезарно юношеское восприятие мира.
Устроившись в номере, Александр захотел очутиться среди людского общества, он отправился в оперу. В зале театра его встретила вся герцогская семья. Дочь герцога Мария, которой было тогда всего пятнадцать лет, поразила Александра своей красотой и грацией. После представления, он принял приглашение к ужину, где много разговаривал и смеялся. За эти часы будущая избранница совершенно очаровала наследника русского престола, и он отложил свой отъезд. Его вновь пригласили в замок, и Александр совсем потерял голову, уже за полночь, отправляясь спать, он сказал сопровождавшим его адъютантам Каверину и Орлову:
– Вот о ком я мечтал всю жизнь. Я женюсь лишь на ней.
Он тут же написал письмо отцу и матери, прося у них позволения сделать предложение юной принцессе Гессенской. С ответом родители медлили. Виной тому была внутрисемейная история гессенских герцогов. Дело в том, что Людовик II женился на шестнадцатилетней принцессе Вильгельмине Баденской двадцать три года назад. После того, как у них родилось двое сыновей и дочь, муж и жена взаимно охладели, они стали совершенно чужды друг другу.
И вдруг после тринадцати лет размолвки Вильгельмина родила сына, которого назвали Александром. Не желая прослыть рогоносцем, уже официально, Людвиг признал его своим. А через год, восьмого августа 1824 года – великая герцогиня родила ещё одного ребёнка – принцессу Марию, ту самую, что пленила сердце цесаревича.
Причём утверждали, что отец обоих детей не был даже дворянином. Чуть позже появилась новая версия происхождения Марии, на сей раз гораздо менее экстравагантная, оказавшаяся, кстати сказать, и истиной. Отцом Александра и Марии был шталмейстер герцога Людвига, швейцарский барон Август Людвиг де Гранси, француз по происхождению, необычайно красивый. Зато никаких претензий не могло быть к матери Марии: она была законная супруга герцога Людвига, и даже приходилась родной сестрой тётке цесаревича – императрицы Елизаветы Алексеевны – жены Александра I.
На запрос сына сделать своей избраннице предложение, чета Романовых отделалась какой-то туманно-объёмной фразой, которая не давала чёткого восприятия, её можно было скорее понять как отказ, нежели согласие. Что делать, родителей следовало слушаться, Александр тронулся в путь. Май месяц он провёл в Лондоне, где был радушно принят английской аристократией. Он побывал в парламенте, на скачках, в Оксфорде, в Тауэре, в доках Темзы, в Английском банке и в Вестминстерском аббатстве.
В те же самые дни в Лондоне оказались и два молодых голландских принца из дома Оранских, с тайной надеждой, что один из них сможет понравиться молодой королеве Виктории. Однако она, увидев Александра, сразу увлеклась им и не уделила голландцам и десятой доли внимания, выпавшего российскому цесаревичу.
Восемнадцатилетняя английская королева день ото дня всё больше увлекалась Александром и, наконец, поняла, что влюблена в него. Тогда Виктория пошла на неслыханное – особенно в среде чопорной английской аристократии – нарушение этикета: она пригласила Александра навестить её наедине, а после того, как молодые вдоволь наговорились, они поехали на заранее осёдланных лошадях, на прогулку в парк. Потом молодая королева записала в своём дневнике: «Я страшно была довольна, видя, как легко вскочил он на лошадь, и как она понравилась ему.
Вслед за тем Виктория дала бал в честь Александра, продолжавшийся допоздна. Однако это был не петербургский бал с сотнями приглашённых, а скорее дружеская молодёжная вечеринка, где собрались несколько молодых придворных англичан, два голландских принца и свита Александра.
Виктория танцевала с русским наследником и первый, и последний танец, а на следующий день призналась премьер-министру Мельбурну, что Александр ей страшно нравится. Этим же днём в дневнике она сделала новую запись: «Я покинула бальный зал в три с четвертью удивительно счастливой, с сердцем полным радости. Ах, как он благовоспитан, какие манеры у великого князя. С ним я была на седьмом небе, так счастлива. А как он танцевал, я за ним едва поспевала… Если бы он просил моей руки, я бы ему не отказала».
– Александр тоже отвечал взаимностью.
Следует иметь ввиду, что происшедшее случилось сразу же после того, как Александр пытался просить разрешения у родителей на сватовство Марии Гессен Дармштадской. Всё расстроил Николай I. Он терпеть не мог эту «Великую» Британию, её пэров с их палатой лордов, и палатой общин. Эту ограниченную монархию, чёрт её побери. Но самые отвратительные чувства были связаны с памятью об отце Павле Петровиче, точнее его гибелью, где явно прослеживалась рука заправил лондонских магнатов. И когда сын дал понять, что с английской королевой у него может возникнуть счастливый союз, отец твёрдо сказал:
– Не сметь! Немедленно домой!
Сын был раздосадован. Он подарил Виктории собачку по кличке Казбек, и распрощался со своей второй, а может и третьей любовью. Виктория долго лелеяла собачку, до самой её собачьей смерти.
По возвращению из путешествия Александр включился в государственную деятельность. С 1839 года он присутствовал на заседаниях Государственного совета, а с 1840-го – ещё и на заседаниях кабинета министров.
В личной жизни великого князя изменений не происходило, он возобновил старый роман с Ольгой Калиновской. Что поделаешь? Наследник был влюбчив, и родителям приходилось с этим мириться. Император Николай I, узнав о продолжавшемся романе его сына, поспешил выдать Калиновскую за мужа её покойной сестры, богатого польского магната, графа Иринея Огинского. После этого, великодержавный родитель дал согласие на брак Александра с Марией Гессенской. Четвёртого марта 1840 года, Наш герой отправился за своей невестой в Дармштадт. Чета Романовых встретила молодых в Польше в начале сентября. Пятого декабря Максимилиана-Вильгельмина-Августа-София-Мария была крещена по православному обряду и стала великой княжной Марией Алексеевной. Венчание состоялось шестнадцатого апреля 1841 года
От их брака родились: Александра, Николай (умер в 1865 году), Александр, Владимир, Алексей, Мария, Сергей и Павел. Про Викторию к тому времени давно забылось. Не пройдёт и двадцати лет как самодержец Всея Руси, во время Крымской компании, будет за глаза её звать, выжившей из ума старой дурой.
***
В 1846 году Николай назначил сына председателем Секретного кабинета по крестьянскому вопросу. Одновременно наследник занимал некоторые военные должности. В 1844 году он получил полного генерала, а за два года до названой нами даты был утверждён на должность начальника военно-учебных заведений, где и принял командование над гвардейским корпусом.
В логической закономерности человечества цифры, даты и прочие уточнения не то, что придают излишнюю официальность, но в некоторой степени отвлекают читателя от романтического восприятия событий, но в нашем случае идёт «повествование», давайте оторвёмся от этого литературного штампа и сухо уточним ещё некоторые даты. В 1850 году, Александр совершил большое путешествие на юг, посетив Севастополь, Северный Кавказ, а затем и Закавказье – Тифлис, Кутаиси, Эривань и Эчмитазин, а так же Баку и Дербент.
Его путешествие приостановилось на левом фланге Кавказской линии, возле ещё не покорной Чечни. Там двадцать шестого октября произошло его боевое крещение. В этот день Александр выехал из Воздвиженской крепости в Ачхай, сопровождаемый наместником Кавказа, князем Воронцовым, с достаточно сильным конвоем из нескольких сотен казаков, двух рот пехоты и артиллерией.
Царевич ехал с авангардом, когда вдруг заметил, группу чеченцев и, не сказав ни слова, дав шпоры коню, поскакал на неприятеля. Следом за ним помчался конвой и свита, но под Александром был великолепный, кровный скакун, так что его соратники не могли поспеть за ним.
Чеченцы открыли огонь, но, увидев с какими силами, придётся иметь дело, начали отступать. Однако их успели окружить, после чего почти всех перебили, а Александру преподнесли оружие их погибшего главаря.
Действия наследника были чистой воды легкомыслием, но Воронцов в письме к Николаю представил его поступок подвигом. И просил наградить цесаревича орденом Георгия четвёртой степени, что и было сделано. Тринадцатого ноября новоявленный георгиевский кавалер вернулся в Царское Село, а ещё через две недели участвовал в орденском празднике Святого Георгия.
Прошло три года, Александр входил в зрелый возраст жизни, он был уже произведён в главнокомандующие гвардейскими корпусами. Его время было активно заполнено армейскими делами: казармы, лагеря, походы. Но это была, как сейчас принято называть «воинская повинность». Все эти годы Александр старался точно и верно выполнять распоряжения императора. Никаких самостоятельных поступков не совершал, никаких идей не высказывал, он, по-видимому, разделял все консервативные взгляды своего отца и, работая, например, в Крестьянском комитете, не обнаружил никаких либеральных намерений. Даже внешне старался походить на отца.
Восемнадцатого февраля 1855 года, Россию постигло несчастье, умер Николай I, а двадцатого, в день принятия присяги новому царю, в Москве с колокольни Ивана Великого упал колокол, прозванный в народе «Ревун» или «Картоухий». Москва того времени была суеверна и истолковала событие, как плохое предзнаменование. Но кто читал газеты, мог и без того понять, что хорошего ждать нечего.
Война затянулась. Положение России к 1855 году стало трудным как никогда. Все русские морские границы стали доступны. Затаившаяся Австрия ждала момента для наступления и подбивала на это Пруссию. Швеция желала вторгнуться в Финляндию, а Турция, отхватить Закавказье. Всё выше сказанное было в плане, а в Крыму война шла полным ходом. Одиннадцатого февраля началось укрепление Малахова кургана. Русские понимали, что курган – ключ к Севастополю. До противника это дошло гораздо позже.
Двадцать третьего февраля Александр II, на приёме дипломатического корпуса определённо обещал придерживаться политических принципов отца и дяди. Он и слышать не хотел о заключении мира, справедливо считая предложенные условия унизительными и неприемлемыми для России. Но твёрдости его не могло хватить надолго – уж слишком неблагоприятны были обстоятельства, для того, чтоб править по старому.
– Пятого марта пышно похоронили Николая. Отцу – самодержцу, наследовал сын, привыкший с детства выполнять предначертания папаши.
Александр II, будучи ещё наследником, не ведал ни одной отраслью государства. На самом деле, он состоял в государственном совете, ездил по России, знакомился с ней, наконец, во время поездок отца управлял государством, и это было уже кое-что, но ломать порядки заведённые родителем, он не мог, если даже и захотел. После похорон отца, он всё так же занимал во дворце прежнюю половину наследника и продолжал носить всё тот же генерал – адъютантский мундир с вензелем отца на погонах. Корона на его голову свалилась совершенно неожиданно и в самый неподходящий момент, но этому было объяснение.
Из множества характеристик Александра II особенной глубиной и проницательностью, по наше время, отличается описание императора принадлежащие фрейлине императрице Марии Александровне А.Ф. Тютчевой, дочери известного поэта. Ещё в январе 1856 года, она произвела несколько записей поразительных по меткости и проведению. Одиннадцатого января: «Император – лучший из людей. Он был бы прекрасным государём в хорошо организованной стране и в мирное время, где приходилось бы только охранять. Но ему недостаёт темперамента преобразователя. У императрицы тоже нет инициативы, она, быть может, будет святой, но никогда не будет великой государыней. Её сфера – моральный мир, а не развращённый мир земной действительности. Они слишком добры, слишком чисты, чтобы понимать людей и властвовать над ними. В них нет той мощи, того порыва, которые овладевают событиями и направляют по своей воле; им недостаёт струнки увлечения… Моя душа грустна, я вижу будущее печальное и мрачное». Через несколько дней она дописала: «А будущее, будущее. Ах, как я боюсь за него».
***
Турецкая армия выросла до сорок тысяч человек. Это было не больше чем англичан, зато французов было больше чем турок. Русская армия была в два раза меньше армии союзников. Кроме того, последние установили пятьсот осадных орудий – зрелище невиданное в осаде крепостей тех времён. Русские не могли, оголив западный фронт противопоставить такую силу. Подходил день Пасхи. Он прошёл спокойно, празднества шли поочерёдно у французов – католиков, а после у русских, православных – десятого апреля. После Пасхи началась канонада. Русские на два три выстрела отвечали одним. Итог сказался не в пользу защитников.
И все же надо отметить, что за ходом военных действий в Крыму, следила вся Европа и удивлялась, как два сильных государства, не считая Турции, противопоставив России, огромное войско не могли совладать с одним городом – Севастополем, совсем не укреплённым до войны. Одиннадцатого апреля интервенты, назначили днём последних усилий, за которым должны были последовать штурм и конец осады. Однако русские заставили замолчать до полусотни орудий. Штурм не состоялся.
Озлобленный противник вторично произвёл ураганную бомбардировку. Она длилась десять дней, и вывела из строя шесть тысяч русских солдат. Но, это был не тот результат, которого ждали Наполеон III и королева Виктория. Русские сумели таки «погасить» до полусотни орудий противника и штурм не состоялся.
Шестого июня началась третья бомбардировка. Русские вновь несли огромные и бессмысленные потери, главнокомандующий Горчаков[27], готов был отступить, но традиции русской армии не позволяли ему этого сделать. Так уж повелось, что когда не было сил обороняться, русские сдавали крепости лишь после третьего штурма, а их было пока два. Восемнадцатого августа – день пятой бомбардировки был самым сильным по огневой мощи. Наконец двенадцатого сентября начался третий штурм. Горчаков вздохнул с облегчением, теперь можно было отходить.
Эвакуация войск проходила по понтонному мосту. Это была удачная операция. Прошла она быстро, без потерь и весь мост был переправлен вслед за войском. Интервентам не досталось ни брёвнышка, а в городе лежали одни головёшки да мусор. Здесь вполне логично возникал вопрос. Если с не укреплённым городом интервенты возились целый год, то, сколько им предстояло воевать с укреплённым городом? К тому же Англия, блокировав Россию, блокировала сама себя. Русские товары необходимые ей она покупала у Пруссии, платя при этом полуторные цены.
Александр, как и его отец, был убеждён: Крымская компания, это начало, продолжение следует ждать в Одессе, Николаеве или на западе России. Убедившись в надёжности Петербурга, император выехал в Николаев. Прибыв туда, царь поразился размерам хищений. Следовало срочно принимать какие-то меры. Иначе казнокрады и войну погубят и всю Россию расхитят, и он во главе инженерной части решил поставить своего дядю, Михаила Павловича. Далее, узнав, что французы собираются зимовать на старом месте, Александр поехал в Крым, где убедился, что Севастополь штурмовать в лоб, бесполезное дело, а Одесса укреплена основательно. Это его успокоило, и он вернулся в Петербург, так как понял, наступления не будет. К тому же на юге Россия имела под ружьём семьсот тысяч солдат и тысяча триста орудий.
А у союзников… Австрия была полностью истощена в финансовом отношении. Французскому народу война опостылела, и Наполеон III вынужден был с этим считаться. Англия боялась, как бы Франция не заключила мирный договор, минуя её. И вот к декабрю, после взятия Карса, на Кавказе, мирный договор был готов и отослан в Париж и Лондон.
Получив известие о переговорах относительно мира, представители воевавших и собирающихся воевать сторон, встретились в Дрездоне. Обсуждение мира началось с выступления союзников, они считали себя хозяевами положения, и задавали тон собранию. Александр II, как и когда-то его отец Николай I, остался в одиночестве. Единственный дядя по материнской линии, король прусский, которого он хотел склонить на свою сторону, ответил отказом. Совсем неожиданно за Россию вступился Наполеон III.
Тем временем в Петербурге, кабинет министров во главе с Киселевым подытожил, что западные державы имеют ста восьми миллионное население и три миллиарда франков дохода. Россия соответственно шестьдесят пять миллионов и доход в один миллиард. Ко всему прочему Англия и Франция в ходе войны сумели перевооружиться, а России это было пока не под силу. Значит, следует принимать мир, пока предлагают, иначе это приведёт к потере Крыма, Кавказа и Финляндии.
Впоследствии Александр II не мог равнодушно вспоминать это совещание:
– Я сделал тогда большую подлость, позволив себя запугать Англии и Австрии.
– Своё самодержавство, он явно преувеличивал.
На конгрессе, открывшемся в Париже, граф Орлов заявил, что Россия или оставляет за собой Карс, откуда рукой подать до Индии, или отдаёт Карс, но оставляет за собой Бесарабию». На это возмутился английский лорд Кларендтон. Тогда Орлов обратился за поддержкой к Наполеону III, (у французского императора не было интересов в Индии) и он заступился. Севастополь остался России, Карс – Турции. Наконец русское правительство отказалось от протектората над Бесарабией, которая кроме русской крови ей ничего не приносила. Вопрос решился. Все стороны стали подсчитывать убытки: потери Франции – сто тысяч солдат и полтора миллиона франков; потери Англии – пятьдесят пять тысяч солдат и два миллиона франков; потери Австрии – один миллион франков (чтобы она стала делать, ввязавшись в войну?). Россия потеряла сто тысяч солдат и восемьсот тысяч рублей.
В марте 1856 года при активном участии князя Горчакова, был заключён Парижский мир. Он стоил России черноморского флота, но был гораздо менее постыден, чем можно было ожидать.
***
Плохо ли, хорошо ли, но внешние дела Российской империи утряслись, что дало возможность подумать о коронации, то есть о торжественном возложении короны на голову монарха. С этой целью в августе вся царская семья прибыла на Николаевский вокзал и отправилась в Москву. Впервые коронационный выезд осуществлялся по железной дороге. Это было новацией в предстоящих торжествах. После трёх дней пребывания в Петровском дворце, расположенном у въезда в Москву, семнадцатого августа Александр, вся его семья и блестящая свита проследовали по Тверской улице, которую называли так же «Царской» из-за традиционных въездов в столицу царских особ. Александр въехал в Москву под звон колоколов и грохот пушек, окружённый своими братьями и двумя старшими сыновьями – тринадцатилетним Николаем и одиннадцатилетним Александром.
При въезде в Москву царскую семью встретил генерал-губернатор, а у Триумфальных ворот – магистрат и городская дума. В «Белом Городке», ждало московское дворянство. Далее предстояло самое интересное зрелище, подъехав к часовне Иверской Божьей матери царь, и вся свита сошли с коней, императрица с детьми вышла из экипажа и приложилась к чудотворной иконе, все присутствующие прошли в Кремль.
У Спасских ворот виновника торжества и его семью встретил московский комендант со штабом, а возле Успенского собора – правительствующий Сенат. Тут же были и члены Священного Синода. Обойдя Кремлёвские соборы, царская семья вошла в Кремлёвский дворец.
- В Москве начались народные гуляния с угощениями и раздачей подарков.
Двадцать шестого августа в Успенском соборе прошла коронация, со строгим соблюдением всего «чина». Вёл торжество семидесятичетырёхлетний Филарет. С самого начала всё шло как нельзя лучше, вдруг старик Горчаков стоявший с «державой», лежавшей на круглой бархатной подушке, зашатался, потерял сознание и упал, выронив подушку. Шарообразная «держава» со звоном покатилась по каменному полу. Присутствующие ахнули, считая произошедшую неловкость верным признаком несчастья. Александр же не переменился в лице, а когда коронация кончилась, сказал Горчакову:
– Не беда, что свалился. Главное, что твёрдо стоял на полях сражений.
– Так, во всяком случае, вспоминал происшедшее правнук Горчакова Аркадий Столыпин.
По примеру прежних царствований были розданы чины, титулы и многие милости. Граф Алексей Фёдорович Орлов председатель Государственного Совета и Комитета Министров, недавно подписавший в Париже мир с союзниками, был возведён в княжеское достоинство. Князь МихаилСемёнович Воронцов, стал фельдмаршалом, четыре сановника – графами.
Царь на два года отменил рекрутские наборы, простил недоимки, амнистировал, или облегчил участь почти всех преступников, в том числе декабристов и петрашевцев. Возвратил им дворянство, а князьям, графам и баронам их титулы, а так же конфискованные имения. Среди тех, кто вернулся из ссылки, был и Фёдор Михайлович Достоевский.
Радость и надежды на лучшее воскресли в сердцах многих людей, но более всего были одушевлены начинаниями императора те из них, кто занимал враждебные позиции по отношению к его отцу – Николаю. И среди них не был исключением даже «Неистовый Искандер» – Герцен.
На следующий после коронации год, Александр дважды побывал за границей, устраняя остатки старой вражды между ним и союзниками. Он добился потепления отношений с Францией и начал нормализовать отношения с Англией.
Следует отметить, что этот 1857 год, был в каком-то роде отличительный год в его жизни, международные отношения потеплели. Произошли изменения и в личной жизни государя, у него родился пятый сын – Сергей, которого ждала такая же судьба, как и самого Александра – пасть от руки убийцы, но об этом в своё время. И завершая эту скорбную линию, добавим, что и последний его сын – Павел, родившейся двадцать первого сентября 1860 года, тоже оказался жертвой насилия: он был расстрелян в Петрограде двадцать восьмого января 1919 года, в дни «красного террора»
А пока в том далёком 1857 году, после рождения Сергея Александровича, Марии Александровне было предписано лечение минеральными водами на немецком курорте Киссингене. Царь и царица, объехав многих своих немецких родственников, наконец, прибыли на курорт. Кроме личных забот, путешествие преследовало и политические цели – тринадцатого сентября, по окончанию длительной подготовки в столице Вюртемберга Штутгарте произошла встреча Александра II и его бывшего непримиримого врага, а теперь потенциального друга Наполеона III, императора Франции. Но быстрому сближению помешало то обстоятельство, что Наполеон III поднял вопрос о положении Польши, а Александр II категорично отверг какие-либо вмешательства в польские дела, считая этот вопрос своим внутренним делом. Девятнадцатого сентября в Веймаре состоялась тоже давно подготавливавшаяся встреча Александра с австрийским императором Францем Иосифом и тоже не давшая определённых результатов, ибо и с той и с другой стороны данное мероприятие являлось не чем иным, как общим зондажём.
Так почти полугодовой круиз царя и