= Саше Диордиеву
Гордый, больной и смешной
Такой человек. Круглый,
Как слово Одесса,
Искалеченное лишнею «с».
«Э», - говорите вы, переученные
Общим недугом.
«Э-эх», - говорю я и глажу
Колючий бобрик.
Стрижечка эта
Слегка уродует вас…
Но это даже красиво,
Лишние волосы – портят.
Кофе и партию в гольф?
Простите, в пин-понг…
Снова треснет каблук, но я
Откажусь от форы, а вы
Незаметно начнете играть
Левой рукой. Спасибо,
Спасибо, но я тоже – гордый.
Как некрасивы голуби
Сизые на земле,
Белые турманы в небе –
Другое дело. Мой отец ребенком
Покуривал анашу.
У него теперь рак, но это же
Не от того, что голуби – белые.
Если вчера вам приснился сон
Безразлично какой, - хотя бы
О том, как ловить крокодила,
Все равно вы счастливы.
Неприснившийся сон – это бетон.
Тот самый,
Что холоднее мрамора.
Март 2000
***
Жить, когда я умру,
Станет некому, негде и не с кем.
Да и я не придусь ко двору
В королевстве бумажных созвездий.
Жить, когда я умру,
Станет незачем, в пустоши стылой
Лоб холодный прижавши к стеклу,
Не расстаться со мной моей милой.
Жить, когда я умру, -
В подражанье – признают не модным.
«Он теперь поселился в раю», -
Постановят со взглядом голодным.
Жить, когда я умру,
Мне придется, как белому ветру,
Теплым сном, уходящим к утру,
Доносить до вас шепот Вселенной.
Жить, когда я умру,
Я устану, как жить до кончины:
Тесно даже в просторном раю,
Даже здесь мне темно без лучины.
5 июня 2008
***
Серые осколки – волки, волки…
Белые долины, мины, мины.
Рвутся на кусочки строчки, строчки.
Жизнь какая-то странная штука… сука, сука!
Стела под стрелою, бред над головою,
Черти чертят, споря, горе, горе.
Бог не видит – запил. Правил нет:
Истратил – жги до полной, все же
Жизнь отдашь дороже…
5 июня 2008
ГЕОЛОГИЯ СУДЬБЫ
1.
Не наседай! И вер не бойся,
Туман покроет твой позор!
Прощай же, слава ратоборца!
Березы, вам земной поклон.
Я кину поле. Рожь посеяв,
В него ворвется хлебороб.
Он любит злаки, я – злодея:
Душил, но задушить не смог.
Я проиграл? Рулетка судеб
Вращает шар, как глаз небес.
Он щурит выигрыш, немея
От предвкушения чудес.
Но не свершится! Бес опутан,
Под подозрением весь лес.
Березы! Кто вернет минуты,
Что я вам глупо преподнес.
Кончай! Корма ушла под воду,
Пират отсрочил вальс-бостон!
Красавец жуткому уроду
Закономерно предпочтен!
И флаг под пересвист карчети
Течет наверх, терпя кураж,
И голозубые мечети
Грозят нас взять на абордаж.
Но кто испуган? Нет несчастья
Сильнее, чем потеря сна,
Важнее всех синдромов власти
Из детства белая пурга.
Но чу! По тропке к рыжей елке
Кот топчет ямки черных лап,
И экс-зеленые иголки
Горят в исподнем снежных баб.
Я – праздник. Я – убийца. С миром!
Кто взял меня – ему в урок?!
Кто преподнес в пиру унылом
Ему мой краткотечный рок?
Судьбы немытую страницу
Господь шнурует втихаря,
Невыносимая столица
Меня, распавшись, родила!
Я не выносим, неизбежен,
Я не изнежен, нету сил
Понять меня толпе невежеств,
Которых, каюсь, укусил…
Смирись, они не столь убоги,
Сколь жалки мелочью обид.
Устал? Тогда уносим ноги,
Мой драгоценный антрацит!
2.
Из тепла не сделать одеяла,
Из обид не сочинить судьбы, -
Так, чтоб слабиной не отдавала,
Чтоб не застила ТВОЕЙ вины.
Так, чтоб обернуть упреки
В неутолимый голод нежных ран.
Так, чтоб не учить уроки
Потерь и встреч
В потеках дальних стран.
3.
Не твое! И калач – недотрога
Прыгнул в печь, расплескав огоньки.
И поленья плевались бы долго,
Но я жег костерок у реки.
Всё залил, и оранжево-красный
В серый пепел истек, как пожар…
Помню надпись: огнеопасно.
Я не думал, что он блефовал.
Полежав под прилитым налетом
И дождавшись порыва судьбы
Он воспрянул, рванул к небосводу,
Но осекся от новой беды:
Белый берег. Зима. Долгожданна,
Слишком долгожеланна была…
Время лечит. Но только не раны
От огня. На траве декабря…
4.
Не бросай!
Не моли о пощаде!
Не беги!
Не стремись обойти
Эти плотновоздушные глади,
Эти белопустые круги.
Все решится,
Парад небосвода
Репетируют горе-полки.
Между ними тебе не с руки
Не соваться…
На белой бумаге
Черно-синие, в красном, круги –
Это кровь чья-то с берега
Ада.
Пить ее – Бог тебя упаси!
5.
Рассвет.
Зеленым полусветом штор
Сквозь тюль, замусоленный сонной Муркой,
День – полуправдой, полудуркой,
Тебя втянул в свой новый спор.
Окстись!
К кому твои слова
И настроенье квелого исхода?
До вечера не доживут глаза Пророка,
Взятые с утра
В прокат у нержавеющего смога.
6.
Нечем. Нечем крышу крыть, да строить дом,
Нечем огород вспахать, и дела нету
До того, что не накормлен птичий двор,
Что собака воет, бегая по свету.
Ты не вой, тебя не слышит бог.
Слышал бы – не стал бы красить будни
В белый, такой маркий полубокс,
Куда проще – рыжий слизень студня.
Взять на пальцы – жирной пятерней,
Да под ребра, по сердцу, с оттяжкой –
На! Поешь! Напейся же тоской!
После – банька, белая рубашка,
И простой, зеленый ром из трав,
Веник колокольчиков у стайки,
Век, притормозивший бег в кустах…
Ветер в ивах, жидкий сок из банки.
Все течет, серьезней в жизни нет
Вопля заполошного и снимка
Детства, где в картоне эполет
Правды больше, чем в изгибе нимба.
7.
Не ври! Не больше сотни строк
Останутся,
Все прочее – обноски!
Лес остается жить, а доски
Оттянут свой недолгий срок,
Неброски
В каком-нибудь полу…
Подножье стылых буден,
Закрашенное от стыда и пота,
Раскрошит время в щепки –
Вот забота – лес все еще стоит,
И значит, есть что выбрать…
Ну, кто сегодня умирать?
5 июня 2008
***
Ты не должен жить, говорить и смеяться,
Пить вино, флиртовать, ходить в аптеку,
Умирать понарошку и вообще – притворяться,
Говорить спасибо каждому человеку.
Вспоминать про бога, готовить ужин,
Дуть на свечи в собственный день рождения.
Горевать, лелеять мечты, и – о ужас! –
Прятать редкие марки в шершавом конверте.
Запрещаю. Жить – невозможная пошлость,
Постарайся быть ни то, ни се, - скромно,
А стремления, цели - это все, мой друг, косность,
Пережитки религии сновидений.
15 августа 2008
90% БЕЗУМИЯ
…Одна десятая – осознанный мотив,
Всё остальное – чистое безумие…
15 марта 2009
***
Он лежал совсем убитый
С красной дырочкой во лбу –
Симпатичный, чистый, сытый,
Только мертвый. На беду.
Без упрека, без вопроса,
Без улыбки, без мольбы…
Глаз закрытых штопал волос
Вкруг ресницевые швы.
Сердце разом похудело,
Испустив со вздохом кровь,
И, лицо посыпав мелом,
Пеплом вытаяла бровь.
Смерть цветочным перепугом
Все укрыла, будто шелк.
Жизнь, покинутая другом,
Вдруг оскалилась, как волк.
16 марта 2009
ДОСРОЧНАЯ КОЛЫБЕЛЬНАЯ
Мне не станет прятать ветер
Горизонт за далью грез,
Чтобы к вожделенной цели
Меня парусник унес.
Мне не станет плакать море
Боль распоротую вод,
Потому что резвым ходом
Их заштопает мой бот.
Мне не станет таять солнце
Правду желтых островов –
К ним спиною прислонившись,
Улыбнусь из вещих снов.
И луна в ответ из ночи
Тихо скатится под бок,
И родится вдруг сыночек –
Звездноликий мотылек…
16 марта 2009
***
Бледное счастье мое,
не случись!
Бог перекроет кредит,
и тогда
В дверку к нему стучись,
не стучись,
Приоткроет только, прикрикнет:
балда!
Я же дал тебе все, что просил,
окстись!
Что же сызнова морочишь ты
старика?!
28 апреля 2009
ПОСЛЕ ТОГО КАК
(день восьмой и другие)…
Серебро дождей в опаловых лужах
Запеклось каймой драгоценных колец,
Я сегодня даю прощальный ужин,
На котором сам – и лакей, и певец.
Я пою непогоду, как признак счастья,
Воспеваю боль – колыбель творца,
Проповедую горе – синоним страсти,
Разрешаю любовь (по просьбе истца).
Серебро дождей в опаловых лужах,
Серый фетр испачканных грязью одежд…
Красота не живет в убитых душах,
И поэт умирает под свист невежд…
Я вскрываю вены, и кровь как строчки
Кроет мрамор пола в скользкий узор…
Вот и все, прощайте, капают точки,
Прекращая жизни томительный спор.
Я останусь призраком в теплом парке,
Обрету наконец-то уют и покой,
И являться стану только парам,
Предназначенным на разговор со мной.
Их не будет много, и одним проклятьем –
Повторенья – уменьшится лист судьбы,
И улыбка уснет восхитительным платьем
Новой жизни – без проповеди и сумы.
Подотчетен только курносым птицам,
Подконтролен свету вечных светил,
Я избавлюсь от горя менять свои лица
И укроюсь одним, что бог наградил.
Я растаю – ужели! – в безнаказанной правде!
Я сорвусь, как вопль, в бесконечный полет!
Я наполню ими цистерны жажды
По свободе, воле, победе над тьмой.
Я устану. Застыну. Исчезну монстром,
Захватившим в себя миллионы миров,
Я убью себя на столько же солнцев,
Разделю свой голос на столько же слов.
Я услышу «спасибо» – как привкус микстуры,
Завещаю пророкам не делать ад,
И велю всем ангелам любить, как амурам,
Моих непутевых, но ласковых чад.
Я поверю им, я утрою землю, я устрою всюду
Вожделенный рай!...
Пусть меня обманут.
Пусть меня забудут.
В этом радость правды
И счастья край.
29 марта - 19 мая 2009
ТЕХНОЛОГИЯ ГРЕХА
Не цени меня дороже дорожной мелочи,
Не растрать меня ненароком попусту,
Не кричи про меня каждой сволочи,
Не размазывай меня, как джем, по листу.
Я не скатерть-самобранка, я не в супе соль,
Я не ангел, я не бес, и не скоморошина,
Я залезла в тебя – да! и сижу, как боль,
Очень сладкая я, хоть и изношена.
Я привыкла к хлыстам, к языку твоему,
Я утробно вою и пою лисой,
Я дам фору любому – даже райскому! – соловью,
И под песню ту пойду на убой.
Не вели уйти, а смоги терпеть,
Я в балладу сложусь по воле твоей,
Я люблю тебя! Не любить не смей
Ты обескрыленного соловья!!!
Ты во мне как боль, ты во мне как страсть,
Ты во мне как небыль из ста кобылиц,
Ты противна мне, ты так мне не в масть,
Словно похоть истраченных жирных лиц!
Ты забыл обет! Ты ведь был пустой,
Ты – не я! – умолял его: пусть войдет,
Пусть постелет постель, пусть живет во мне,
Знать не будет нужды ни в чем, лишь почет.
Это был не бред, это был не сон,
А была это – Правда Желания Быть.
Не тебе прогонять, не тебе решать,
Не тебе себя (и меня!) судить!
Все рассудит он, нас построив в ряд,
Лишь ему по силам нас разделить!
Я скажу: прости, даже если не прав,
Даже если хотел он мне изменить!
Так и быть, – вздохнет, …, – махнет,
Вздрогнет купол весь, потому что он встал.
Если просит она, – и не мне судить,
Только знай – твой бунт бесконечно мал.
Вам не быть поврозь, вы как соль и вода,
Вы один без другого – пресность и горь!
Без нее – незагруженные провода,
Без него – вслепую, не на ощупь, не жизнь.
К миру шанс даю, срок продлю – так и быть,
На любовь венчаю в последний раз!
Не услышишь – тотчас прикажу остыть
Свету в то же мгновенье выцветших глаз.
Боль простится мне, изморозь полей
Разольет елей, настоит на сне,
Я очнусь, осознаю – крепко спал,
Слишком долго! и жить начну скорей.
Просто жить – без замыслов, клятв и битв,
В мире – главное в мире! – с ней.
Страх обидеть – единственный будет страх,
Потому что смысл стал ясен теперь.
В ночь на 20 мая 2009
ГЕНИЙ
Корабли, раскидав паруса, словно чаек растерзанных крылья,
Устремились в горячке туда, где пронзительной сказочной былью
Расцвела-распустилась гроза, электричеством раня моря, небеса,
Корабли и стихию стиха – будто местью – словесною пылью.
Моряки – все в тельняшках – остряки, сквернословы, как скалы,
Гикнув весело: прем на грозу! прут, как в омут, безумьем удалы,
Принимают удары и терпят беду, разбавляя напасти все ромом
Черных строчек – святое питье тел тугих, бронзовеющихалым.
Алым ликом над вздыбленной шерстью волков навернулось – нелепо и страшно – Перевернутым кверху глухим каблуком солнце встало, откинув ночную рубашку,
Шитую ниткой живою из грозовых облаков, потемневших от пота светила,
Встало, глянуло и… море черное морем белых лучей в ту же секунду пронзило.
Чайки серо, пронзительно, трусливою россыпью прыснув, в голос завыли,
Замерли все корабли, и строчки в чернильницы разом глаза опустили,
Ром, захлебнувшись в гортани храбрых матросов, сделался красным,
И все до единого, как были – в тельняшках – на палубах мокрых застыли.
И корабли повернули: с солнцем не спорит даже гроза, где уж людям.
В ночь на 20 мая 2009
ЧАЙКИ, ЧАЙки, чайки
Крики серых причин над зеленой водой
Разбавляя закатом, его пенно-седой бирюзой,
С крыл заточенных, восковых, скользких от воздуха точно точеного
Над рекою в потеках привета от близкого моря соленого
Вы роняли, забыв, что то – вопль одиночества,
Пролетали, лете…, улетали, оставив лишь отчества,
И – на память – зрачки в окантовке березовой,
И круги на воде от рыбы непоймано-розовой.
Чайки! Птицы! На суше – пингвиноподобные –
Вы бродили, забыв про охоту, и булочки сдобные
Клювы искрасна-черные рвали из рук у обиженных,
Нелетающих, бледных, глухих, и этим – глубоко униженных.
20 мая 2009
***
Белобрысое солнце лизнуло высотку, как эскимо,
Но скривилось, захныкало, язык ободравши о камень,
И задернуло тучу, как ширму, и понесло-полило
И закончилось лето из-за проекта в бетоне и стали.
Осень закапала стекла, зима искрошила бетон,
К лету строение рухнуло, в прах обратившись навечно,
Солнце вернулось, и, отпустивши свой фаэтон,
Синее небо раскинув, на нем поселилось беспечно.
20 мая 2009