= Наташе
Сиреневый кенгуру
сидит на берегу
предзакатной Австралии,
глядит на океан,
теребит свою сумку.
Сдерживая бурчание живота,
разминает ноги, но
дальше нет дороги –
тем более что его взгляд,
не вмешиваясь в закат,
устремлен на полюс.
Ему кажется, это выход:
он ничего не знает о холоде, пока
его до костей достала жара и
тихо сводит с ума нудная округлость
замкнутой родины.
Там! Куда по дуге мечтают
лететь глаза.
Там! Куда ногами никак
не убежать.
Там! Где наверняка ждут луга,
полные изумрудного солнца...
Там! Наконец откроется
Смысл Счастья.
В это он верит, пока
ничего не знает о холоде.
19 августа 2010
***
Несдержанность облака
провоцирует смерть
целого неба.
19 августа 2010
СОН НАКАНУНЕ
1.
Здесь нет стрекоз,
Здесь шелестит листва
Мертвенным шелестом, как на погосте.
Здесь воздух сам
Уговорил слова
Молчать. Осколками слоновой кости
Желтеет правда.
Скомканным листком
Измятой воли, лишь едва касаясь
Земли железной
Ранит сквозняком,
Прощаясь с памятью, прощаясь.
2.
Расстаться…
Силы не собрать!
Словами серыми сшиваю жизни тряпку…
……………………………………………….
Зато потом
Как будет сладко спать,
Укутавшись в цветную одеялку.
22 августа 2010
ЗВАНЫЙ УЖИН В ЛАГУНЕ
Шесть вилок,
Шесть ножей и
Шесть тарелок
Венецианского стекла;
С небес малиновых
Спускаются на лонжах
Немые чучела.
Шуршат о время
Фраки, юбки, шарфы,
Секунды разбивают веера,
Туман столетий
Слизывает раны
Их черт лица.
Молчанье залы
Без стен, без окон,
Здесь – если присмотреться –
И пола нет.
Есть только небо –
И то в сомненьях:
Не льется свет.
Все тонет в сером
Безмолвье улиц,
Не каркнет ворон,
Открывши клюв.
…лишь травят лонжи
Шести безлицых –
В их честь – обед...
30 августа 2010
ЧЕЗА И ПРОФИЛЬ: КРАТКАЯ БИОГРАФИЯ
(Подстрочник)
Два черных кота по кличке Ч е за и Профиль
В ошейниках черненого серебра шелестят глазами,
Рвут палые листья сверкающими когтями –
Как будто резцами по камню режут желтые строки.
З а мок уже накрыт седеющими облаками,
Хозяин в накидке из перепадов цвета
Читает то, что коты ему написали,
едва-едва-едва шевеля губами:
Зима. Все похоронит Зима, не оставив следа.
Коты, как угольные самописцы из изгороди винограда
Выскользнут, будто тени чьих-то былых сомнений:
Ну и что, что Зима, котам дописывать надо
Слышные только им слепые мелодии света.
Светом по снегу писать неимоверно трудно,
Тени бросают котам сюжет о мышиных войнах,
Но, умирая от голода, лишь передергивают плечами,
И… холодно – пишут, – холодно, невероятно холодно.
Черные силуэты с поднятыми хвостами,
Которые – словно антенны, что провожают души,
А те, улетая, видят и – где-то над небесами –
Читают последнее «мяу» котов, написанное
их собственными телами.
И души, которые только что закончили быть котами,
В последний, наверное, раз, слезы душат.
1 сентября 2010
***
В больничный сад
из переполненного дома
бежали мы…
Здесь тихо,
здесь нам все знакомо –
здесь только мы…
Роняет листья
белая береза,
цветет тюльпан.
Мы знаем, что
так не бывает, но
согласны на обман.
1 сентября 2010
***
Мерседес!
Голубиное крыло
Вам не к лицу –
Оставьте этот шабаш!
Милорд!
Как смеете!
Недаром средь всех невест
Я самой набож-
ной слыву.
Кокетка!
Когда б молилась ты
Так, как сейчас поешь!
Но не для Бога ты живешь!
Однако
Монашкой – вы б заметили меня?
Ничуть!
Не провели б со мной и дня!
Плутовка!
Твоя взяла.
1 сентября 2010
ОБЕТ ЗАКЛЯТИЯ
В этих краях говорят только шепотом,
В этих краях не зовут по имени,
В этих краях слова арестованы,
Буквы из них, будто пули, вынуты.
Все как один здесь немного ранены,
Все как один до пяток напуганы,
Все здесь только мечтают о пламени,
А согреваются серыми углями.
Всем им прописан сироп одиночества,
Всем им лечиться от жизни и до смерти,
Все лихорадочно ищут пророчество,
В коем они – по легенде – прокляты.
Только… немногие ведают грамоту,
Только не помнят, что жизнь – состязание,
Время хватают грязными лапами…
Только не выпросить им сострадания.
В гонке теней победители – призраки,
Судьи без лиц, и трибуны на выдохе
Их имена не поделят на выкрики:
Тени еще до рождения вымерли.
В этих краях только ветру облизывать
Рухлядь их жизни, деленной на атомы
Пыли, – что вместо бессмертия выбрали
Те, что язык свой предали анафеме.
3 сентября 2010
***
Убей меня, когда захочешь, я мстить не буду, запрещу
Своим наследникам. Убей, и я прощу.
Не смей! Жечь письма от моей любимой и над ней
Смеяться. Ты ее не стоишь дней – не смей!
Я твой. Ты спрячешь меня в царствии теней,
Чего еще тебе? Я не спрошу ключей.
Вернуть, свести начала и концы, – не в силах я,
Не в силах ты, мы квиты, и ты мне не судья.
Она… она меня простит, забудет и простит,
И мне приснится сон, которым спит
Она… она в нем будет счастлива,
И счастлив буду я.
3 сентября 2010
АБОРТ
= Посвящается Крысолову
Вот смотри: допустим, болит голова.
Разумеется, будешь ее лечить.
Только чем, если в ней воспалились слова?
Эту боль – ни пережить, ни забыть.
Буква трется о букву – а это такой жар!
Череп корежит от предродовых мук
Может быть, примешь все же отвар,
Может, вольешься в ряды обесплодивших сук?!
……………………………………………………….
Эй, молиться не надо – теперь не впрок,
Нет в тебе больше слов, которые слышит Бог,
Ты уже докричался, и он помог:
Нынче другой вместо тебя пророк.
3 сентября 2010
ПИСЬМО ПОСЛЕДНЕМУ ДРУГУ
Если бы можно было писать туда, куда почта
вряд ли доходит, я бы писал…
Впрочем, я и пишу…
Здравствуй! Как там? Легче дышать? И вообще –
есть ли воздух? Какие дразнят запахи?
Ты счастлив? Конечно, ты счастлив!
Иначе – зачем?!
Скажи, а бывает, что даже тень от улыбки
с лица исчезает? Надолго?
Бывает, что на день? И сколько день длится?
А жизнь?
Кстати, ты стар точно так же, как в вечер
последнего кофе? Или
Все же там всем дарят молодость? Или
только тебя – хотя бы тебя – ей наградили?
Эй! Я хочу, чтобы ты был молод!
И чтоб я…
Если мы вдруг когда-нибудь встретимся.
Да… ведь встреча возможна?
Там есть телефоны? Менял ли ты номер?
Надеюсь, что нет. Под старость
Память помнит лишь цифры, которые помнила первыми.
…так значит, грустно бывает и там?..
Грустно и здесь. Представь,
Здесь никто больше стихов не читает –
ты был последним…
Я? А что я? Я все так же пишу – ведь ты же читаешь…
…наверное.
Знаешь, читатель нужен только один, если честно.
Кстати, не то, чтобы всуе, но все же…
с Ним ты уже встретился? Как это бывает?
Что? Я… да, подожди, кажется…
Кажется, я понимаю…
Насколько…
насколько огромен тот мир, в котором сейчас ты!..
Насколько…
в нем одиночество дольше…
В чем расстояния там измеряют? Как их
одолевают? Если, конечно, это кому-нибудь нужно.
Как ты живешь – напиши! Что там жизнью считают?
И в моде ли поиски смысла?
Знаешь, я не хочу
заканчивать это письмо:
Пока я пишу – как-то легче.
Прости, что по-прежнему надоедаю,..
пока.
В ночь на 9 сентября 2010
***
Совсем все – это уже когда и стихи
не приносят облегчения.
11 сентября 2010
СОН МАРИНЫ
Марина Цветаева в заданном на ночь сне
меня увидит, расплачется и обнимет.
С трудом успокоившись, спросит тихонько: где-
то я вас уже видела, напомните ваше имя.
Мы не знакомы, Марина, увы, увы, -
я улыбнусь, улыбка обезоружит.
Она… наверно, станет читать стихи,
а я… я буду тихонько слушать.
Быть по-другому вряд ли может во сне,
который, к счастью, не прекращает сниться.
Она прервется: теперь вы почитайте мне,
ведь вы же пишите, я не могу ошибиться.
Я стану читать, вернее, начну гореть,
мне будет страшно, горько, стыдно, обидно, -
так птица, исполнив приказ «лететь!»,
ревет о том, что неба больше не видно.
Чудак, ты – в небе. Небо – вокруг тебя,
ты небом дышишь, ты только здесь – смелый:
отсюда ближе к Богу на два глотка –
Глотка одиночества – так сделай их, сделай.
Оно отравой вольется в твою грудь,
теперь на землю тебе никогда, никогда не вернуться,
а если рискнешь этот исполнить путь,
о воздух горький легкие в хлам порвутся.
С небес на землю ты можешь только у-пасть,
нельзя спуститься, нельзя приземлиться,
птицам – да, тем Бог не дает пропасть,
но ты не птица. Совсем не птица.
…………………………………………….
Марина Цветаева в заданном на ночь сне
меня увидит, расплачется и обнимет.
Она не вспомнит, где меня видела, но во сне
с улыбкой тихой будет шептать мое имя.
Сентябрь 2010
АР БРЮТ
Того гляди закончится сентябрь,
Тепла уж нет, заплакали дожди,
И лист – пускай зелён еще, но дрябл,
Стремится в корабли.
Вином перипатетиков в пространстве
Перебродив, ты сдашься на уют
Огня в печи, сжигая жажду странствий
В шампанском брют.
Того гляди, утонешь в этой пене,
Приняв за снег перину и ночлег,
Умрешь во сне – а как на сцене,
Не смежив век.
О стекла глаз снежинки бьются –
В последний путь, в последний путь,
Им в небо предназначено вернуться,
И ты живи –
когда-нибудь…
Сентябрь 2010
ВЕТЕР ГИЗЫ
Ветер
лижет Историю,
Ветер может
зализать ее до
Неузнаваемости, до
смешения черт
Времени.
Время
настороженно нюхает
Ветер, как
волк - лай собак,
возносящийся над
недалекой деревней, и
предвещающий…
слабость.
Время
может смириться с
потерей своих морщин,
ему
это даже выгодно:
никому
не откроются никогда-да!
Начала Причин.
Ветер!
ты работаешь против себя! –
как бы
улыбается Сфинкс. –
ты
заметаешь мои следы.
Дуй! Пускай
маска лица сгладится до
очертаний скалы.
Ты
не сотрешь нас из глаз
Памяти.
Мы
осядем песком пустоты
в каждом крике
ветров
нашего
Будущего.
10 октября 2010
***
Как только закончится жизнь,
Сразу начнется смерть.
Но
Ты напрасно этого ждешь,
Вставай, прекрати болеть:
Ей
Пока велено брать других,
Не спеши, она знает порядок дней.
Людей
Очень много, ей не поспеть
За желаньем всех сразу.
Да,
Каждому хочется посмотреть
За ту – последнюю – дверь,
Но
Оставаясь по эту сторону и
Крепко держась за ручку.
Не трудись. Дверь из стекла.
И ты
Уже сочинил все
Свое застеколье.
Так что – не трусь!
Оно непременно наступит.
Сразу, как только…
(см. с начала).
24 октября 2010
МЕНЬШЕ МАЛОГО
Перестану дружить с этим Небом,
На Солнце обижусь,
Буду глухо шептать: ненавижу,
Я все ненавижу.
Ну и пусть, – скажет Солнце,
Едва ли заметив
Эту детскую глупость: какая беда,
Что ты с ним неприветлив.
Будет светом поить все пространство,
И Землю с тобою.
Твоя жизнь – ничего, исчезающий нуль
Рядом с этой судьбою.
……………………………………………
Свет звезды, по сравненью с которой
Ты жальче пылинки
Ты жалостью мелок,
Незаметней укола булавки
На теле Вселенной.
30 ноября 2010
НОВЫЙ БУРЕВЕСТНИК
Я просто знаю, что будет буря, я просто знаю.
Слоны шагают по небесам, слоны шагают.
Затылок ломит, затылок воет, как будто стая
Перед бедой. Она настанет. Вот-вот настанет.
И грянет буря, слоны взорвутся дождем с грозою,
Ударит небо ладонью оземь, ладонью оземь.
Затылок лопнет, Земля споткнется, рванувшись к Солнцу,
Пока не поздно, – зашепчут звезды, – еще не поздно.
…их встреча – гибель. Она не знает. И он не помнит.
Они летят навстречу ……….., закрывши звезды.
Их ждет Любовь, Любовь как Гибель, и смерть – как Счастье.
Они – ненастье для всех вокруг, они – ненастье.
Живя не здесь, встречаясь за
концом Вселенной,
Несут, как бремя, тишину любови бренной,
Но буря снится, им снится буря, как наважденье…
Над горизонтом слоны уже пришли в движенье.
10 декабря 2010
ПРЕДСКАЗАНИЕ
(эпитафия)
мир кончился внезапно
закрыв глаза
она устала
и отошла
от севера и юга,
от всех забот,
она в гостях у Бога
теперь живет.
Декабрь 2010
***
Поэт не имеет права жить до преклонных лет.
Поэт имеет право уйти молодым.
Как птица, утратив голос, не станет пытаться петь,
Так и поэт, умерев, не будет о том жалеть.
17 января 2011
***
…моя жизнь будет голой, как стопочка водки,
беззащитней слезы на любимых глазах...
7 февраля 2011
ПРОСТУЖЕННЫЙ КАИР
(из диких песенок, вариация для Вертинского)
Это было в Каире,
Ты болела простудой,
Под окном утомленно
Зрел роскошный каштан,
Милый мальчик Мухаммед
Жарил что-то на гриле,
И казалось весь воздух –
Жирный масляный чад.
Опускались мечети
Минаретами в небо,
Погружаясь – как в реку –
В воспаленный закат,
Пирамиды дрожали,
Пирамиды звенели,
Отпуская на волю
Души всех бедолаг!
Это было в Каире
Ночью – серой, как вечер,
Тени листьев безумных
Звали ветер в побег.
Они пели о звездах,
Горевали о безднах, –
Где томились их души
В снах за створками век.
…ты болела простудой…
…пели листья каштана…
…уплывали мечети,
Солнце жаря на гриле,
Размывая, как соус,
Пирамидный закат!!!
11 февраля 2011
***
Твоя судьба
с моей судьбой
не будут врозь
прочитаны.
14 февраля 2011
***
Пальцы трогали стекло,
И от холода немели…
17 февраля 2011
***
Ржавый колокол мечты
крошит золото сомнений…
20 февраля 2011
***
У тебя в морщинках – ночь:
потихоньку забирает…
Тело так во мраке тает –
прочь, прочь…
20 февраля 2011
***
Кто ты, человек?
Я – Атом Бога.
20 февраля 2011
***
Замалчивать рожденные стихи –
все равно, что младенцев закапывать.
19 марта 2011
***
Здесь мне некому сказать даже слова,
Даже слова – не понять никому.
И поэтому – родиться мне снова,
Но до этого – я снова умру.
30 марта 2011
***
Песен,
только песен
у меня никому
не отнять.
Голова болит,
и будет болеть, –
я сказал!
Не затем,
не затем я
учился
нараспев го-
о-ревать,
чтобы вдруг
умереть,
замолчав.
Потужи,
по-о-тужи со мной, –
да и поймешь
что-нибудь,
разберешь,
ра-азберешь-
найдешь дорогу,
по которой
идти.
Не вдвоем, –
прости, –
не хожу я
вдвоем!
Только табором,
но в таборе том –
только
стихи.
А-а,
а и пой их,
от души,
да взахлеб,
по-оминай,
вспоминай,
как кружили жизнь
в хоровод,
как любили,
да сулили
только мед,
желтый мед, –
так с тех пор
он все
по усам
и течет,
все течет...
30 марта 2011
***
Есть Бог.
Все остальные –
Такие же, как ты.
14 апреля 2011
***
Вы пахнете бумагою,
Вы пахнете бумагою,
Вы пахнете бумагою,
Вы пахнете огнем…
19 мая 2011
***
Я обещаю, что умру,
Но постареть – не обещаю.
17 июня 2011
СИЕСТА
(Короткое солнце)
После полудня тише бежит река,
кочки деревьев по берегам успевают
кроной качнуть и прошептать «пока…»
каждому облаку, что по реке сплавляют.
Небо, прокашлявшись громом, не хочет надеть штаны
из полосящих струй, отмывая лето
с подернутой желтой истомой спины земли,
и потому – проснувшись – висит, не одето.
Холмы, завидуя этой – прохладной – голубизне
(как им почему-то мерещится снизу),
мечтают срыть себя, чтоб, землю предав земле,
растаять сахаром черным, короче – слиться
с немного помятым, но в целом – ровным вполне
ландшафтом, который, в историю вовсе не целясь,
лежит, загорая под временем, на животе,
без всяких мыслей – под солнцем коротким греясь.
19 июня 2011
***
Жизнь на три четверти состоит из вакуума,
на осьмушку – из неизбежности,
остальное – судьба.
Или ее окрестности.
Как повезет.
21 июня 2011
***
Шепчи мне,
шепотом в виски
стучи,
глаза закрой,
пусть только дрожь ресниц – под током,
под напряженьем
голоса того,
что надиктовывает
окончанья строк,
напоминает просто:
жизнь еще
во мне,
не распростилась,
затаилась,
дышит…
и слышит
шепот
голоса того...
Лицо зарою
в шелесте страниц,
лоб встретится с твоим,
а щеки только букв коснутся,
я потеряюсь:
здесь или на том?
ты или я?
вернулся или
или
или
или…
задохнуться
может
сердце
чтением таким.
Вот волосы…
такой же седины,
до середины истрепав судьбу
свою,
не думают опасть,
власть озадачивая
неба над тобою…
Мне,
мне шепчи в виски! –
то, что себе
не дошептал,
тоске
не дай
чернильницей
пролиться над прибоем
моря бесконечного,
где встал
твой голос
недовыкрикнутым
горем.
23 июня 2011
***
Чем меньше слов,
тем больше
вероятность Правды.
19 августа 2011
***
Дождь прядями прядет тоску,
Душою серой небо моет
И тонким воем холод кроет,
Пристрачивая, как строку.
Закат уже сереет белым,
Сползает сумрак мокрым мелом,
Антенны колют неумело
И вязнут в стынущем боку.
Ломая проповедь на слоги,
Багровой мордой из берлоги
Над щелью леса в даль дороги
Прощаясь, сваливается диск
Вчерашним солнцем. Успокоясь,
Промокшим небом точно моясь,
Река в себя вбирает повесть
Дождя, как бесконечный лист.
23 августа 2011
***
Ну, где ты?... я открыт,
дождем исполосован,
надеждою разбит,
как жалкий инвалид.
Я ртом ловлю слова,
как рыба; болью сломан,
ищу твоих лекарств:
их ядом буду сыт…
23 августа 2011
ДВА ЦВЕТА
Утро приходит с последним ку-ка-ре-ку,
Ночь бежит, спотыкаясь, роняя росу,
Собирая звезды, в последний момент
Срывая Луну – как монокль – с переносицы неба.
День свистит пастухом ей в спину, выгоняя овец
На луга голубые, где уже жеребец
Золотой гривой жжет, режет мир по кромке –
Здесь – быль, здесь – небыль.
Правда – белого цвета, вранье – черней
Черных игл ресниц, вороных очей,
Слов, прошедших путем души
Через вечную Лету.
Правда тает во рту, не достигнув ума
Правда – вечное Нет! на молящее Да?
Правда – камень, ответа
На лихое вранье у ней нету!
Правда днем незаметна, в ночи не видна:
Чуть бледнее, чем утро, ее глаза,
И глядят из колодца, с самого дна
Бездонного мира.
Угадай ее, отыщи лицо,
Пей с него, им дыши и проси еще!
Зацелуй до одури впалость щек
Своего кумира.
Похудей, ослепни, даже умри,
Только ею одною наполни дни,
Изучи до изнанки, но дальше – ни-ни:
С оборота белый цвет не белый!
…Ночь кончается с последним ку-ка-ре-ку…
Август 2011
ВЫШЕ НЕБА
Цвет неба – желтый: кровь и золото. Гонений
Еще не знают бедные туземцы, еще
Они милы и любопытны
С поработителями.
Завтра
Их протрезвевшие авгуры вспомнят все оттенки неба, но
Предупрежденье безнадежно запоздает.
Цвет неба – красный. Солнце
Словно вырванное сердце
Взойдет
Над горизонтом, что почти уже потерян. Нож
Победителя солцеподобных братьев
Завоет от прощания, и в жертву
Подрежет небо – саваном раскаянья
Оно падет,
Но не спасет империи, которой
В ногах у повелителей лежало.
23 августа 2011
***
Нет
Белых Облаков
Нигде:
Они пасутся
За горизонтом.
Здесь
Небо серое
Везде:
Дождь отливает списки
Преисподней,
Укрывшись зонтом.
30 августа 2011
***
…за дерзновенность – бьют, и это – прибыль в деле
изъятия минут из списков пустоты…
7 сентября 2011
***
Снег падает на снег
И, укрываясь снегом,
Спекается в пирог
Воспоминаний дней.
11 сентября 2011
***
Не бывает одиночества пронзительнее,
Чем у падающего истребителя.
14 сентября 2011
ОСЕННИЕ КОСТРЫ
Штакетник пахнет серою травой,
Огнем костра, сжигающего Завтра,
И дым, мешаясь в шелест облаков,
Летит к Луне душою космонавта.
Дом рыжий, проклиная свой кирпич,
– как будто тела ржавуюокову, –
Окном кривым поглядывает ввысь,
И вой трубы уподобляет слову
Молитвы… в нем надеясь вознестись,
Но небо – по-осеннему сурово –
Торопит клин отставших журавлей,
В Отечестве не обещая крова,
И провожает за море детей.
Рябина сгорбилась, тоской отягщена,
Слезами красными уже готова капать
В подол… Смертельно бледная зима
Вот-вот на все накинет легкий саван.
Укроет грех. Укроет все мечты.
Спекутся в лед кристаллики надежды,
И небо, вкрикнувнежно-голубым,
Опустится бесцветно-безмятежным.
Дым улетел… Последнее тепло,
Рожденное в таком далеком мае,
Укрыв, как вожделенное руно, –
Всего на миг, – как наважденье – тает...
…а чайка глупая придумала, что дым
костра ничем не отличается от неба…
так и было.
17 сентября 2011
ВИД С ОСТРОВА
(Простые рифмы)
Немного хлеба,
Немного неба,
На блюдце – море.
Не надо горя.
Плывет скорлупка –
Простая шлюпка,
За ней – дельфины,
Тугие спины.
Несут известья…
Плохие вести?
Плохие вести,
Со спинок слезьте!
Мой домик белый
Покрашен мелом,
Здесь даже грозы
Не носят слезы.
Здесь я, да крошка –
Живем немножко.
Живем, не тужим,
А все, что нужно
Нам уже дали
Морские дали,
Кусочек суши
И наши души.
24 сентября 2011
***
Душа очнется где-то далеко,
За тридевять пространств от точки всхлипа,
Поймет, что не увидит облаков,
И задохнется от невыкрикнутого крика.
Ей тяжело. Отрезан путь назад –
Так ровно, словно голова от шеи,
И в горле обезглавленном стоят
Те, что не выплакать вовек. Немеет,
Оставшись в невозвратномдалеке,
Источник слов, подаренный другому.
Другой – на непонятном языке –
Ее помянет в панихиде скромной…
Ей тяжело. Привыкнуть не дышать,
Не трогать моря, и печаль как память
В конверте бесконечно посылать
В надежде суетной хоть что-то там исправить
Или забыть. Иероглифы ее
Депеш, отчаявшись, как искры,
Другой дешифровальщик разберет,
Отлив костер, и в бесконечной тризне
Не успокоиться. И не забыться ей,
Пока, от лихорадки обессилев,
Родится выстрелом в тщете беззвучных дней,
Чтобы Молчание стереть, как имя,
Похоронив под эпитафией своей…
………………………………………..
Не лечит Вечность суету минут.
Желания, опущенные в Лету,
Как якорь, лодку тихо возвернут,
И душу – с того берега на этот.
15 октября 2011
ПЕРВАЯ ПЬЯНАЯ АРМИЯ,
Или ВОЙНА НЕВИДИМОК
(из диких песенок)
…я проснусь рано утром, еще до того, как откроет глаза восход,
над простынкою моря, как третий глаз, желто-рыжее солнце взойдет...
Как желток из яичницы
Деревенских яиц.
Громыхнет рукомойником
Рукоплеск-шелест птиц.
Как и я – неумытое,
Неизвестно откель,
Из-под брови насупленной
Сизым облаком – в день
Канет небо, предутренним
С дрожью смешанным сном,
Разольется над буднями
Просветлевшим вином.
Я откупорю пробочку,
Выпью чай с молоком,
Треснет музыка вечности
За разбитым окном.
Чайки сдуру шарахнутся
Пенной кромкой волны,
Как и я, зачумленные,
Убегать от войны.
Солнце шаром взлохмаченным
Жарит, будто мартен,
Одурманена качкою
Злая оторопь дней.
На веранде за столиком
За минуту до сна
Я умру, алкоголиком
Опустившись до дна
Мокрых дней безмятежности,
Солью сытой воды,
Убаюканный нежностью
Бесконечной войны.
Грянет, грянет шарманочка
Треснут, треснут штаны:
Под лихую цыганочку
Помянут пацаны
Мою душу соленую,
Мое сердце в пыли,
Нервы, солнцем сожженные,
Опоздавшие сны…
О-отвернись! Не пали!
22 октября 2011
ВОСПОМИНАНИЕ В ПУСТЫНЕ
………………………………………...
…а нет там ничего, один песок.
Один песок, да ветер – словно мальчик
Пересыпает… пальцами… течет…
Течет, течет, и убегает, как обманщик,
Не оставляя в обещанье слов,
Запутывая строки, будто струны
Твоих – с моими – спутанных волос,
Твое – с моим – соединяя имя,
На нем написанное – влажною рукой
Сотрет дыхание невидимого моря.
Зарею красной выдохнет, как боль
Между песчинок тающая соль
Далекого – как жизнь ее – прибоя.
Соединяя – снова – в хрусте тел
Сухих ветров предобморок объятий
И – поцелуй, который не умел
Ты подарить ей – сладкою печатью
Соединит... И вымолвит: аминь!
Ваш пастырь с желтою песчаной бородою:
Он видел все, свидетель – он один
Дней исцеляющих, прописанных судьбою.
22 октября, 5 ноября 2011
***
В семь сорок пять проснусь и запишу:
Проснулся. С добрым утром. Лягу в десять.
Подумаю (вернее, улыбнусь):
День, несомненно, снова был чудесен.
Проснусь опять. Без изменений. Как вчера.
Три ложки сахару. Два кофе. Масло. Морфий.
И… лед вмиг поседевшего стекла
Про время не ко времени напомнит.
Зима. Отправив лето в прошлый день,
Пометив памяти капризной: недоступно,
В цвет инея раскрашивает тень
Деревьев-пальцев-рук, скользящих в утро.
Опять. Чудесно все. Несмелые дела,
Потягиваясь, словно рыжие котята,
Пьют молоко – до дна из плошки дня,
В нем растворяя время безвозвратно.
…Семь сорок пять… Но, променяв часы
На проржавевший выцветший будильник,
Минут невероятной красоты
Мне не поймать и не налить в поильник
По-прежнему. Какой чудесный день, –
Я разведу руками, будто… в горе…
Бывает. Но записывает лень
В дневник несуществующий другое.
22 октября 2011
НА ГИБЕЛЬ ПЕРВОГО СНЕГА
Зима идет. Под мокрой дрянью туч,
Слезами грязными оплакивая землю,
Снег тает, испуская в небо луч
С короткой шифрограммой: не приемлю
Я гибель в окончании пути…
Десант наш преждевременен, виною
Тому ополоумевшие дни,
С заранее предсказанной судьбою
Вдруг спорить взявшиеся. Летопись времен,
Их смены – безысходной! – презирая,
Ошпаренные летом, мчатся вон, –
Вдруг осень и весну соединяя
Без всякого согласия сторон,
И белый лист зимы из книги вырывая.
Мы пали. Как солдаты старины,
Спасая Вечность, ход ее упрямый.
За нами сыплют новые полки
На парашютах – так узорно рваных.
Мы похороним слякоть, канитель
Дней паникующих, отчаянных восстанья
Укроем – будто крышкой – без петель,
Без права выхода и права на свиданье.
И в замороженную оторопь впадут,
И в небо глядя, как в воспоминанье,
Глазами стекленея, все умрут,
Но эта жертва лучше, чем попранье
Не нами установленных времен,
Законов смены и чередованья
Беззвучья – звуками родившихся имен
И – память им в награду за дерзанье
Круг разорвать, из круга выйти вон,
Застыв над слякотью укором изваянья.
4 ноября 2011
***
Я не люблю тебя,
И даже тень твою
Не обещаю ждать.
Декабрь 2011
АЛЕКСАНДРИЯ
1.
…………………………...
силы закончились после
Битвы при Гавгамелах.
Дарий бежал. Как всегда.
Слоны, не признав пораженья,
Ушли куда-то в сторону Африки,
Которую не видели от рожденья,
Некоторые – никогда.
Их никто не держал.
Солнце лежало, засыпанное песком.
Просыпаясь, дрожало:
Земля, вздрогнув от бремени дня
Нового – стягивала одеяло
Красной зари.
Солнце не уступало.
Ворочалось и ворчало.
Заря рвалась на куски,
Выбирая: начало
Или конец?
Выбора не было.
Розовые пески – ложе,
В котором заночевала
Смерть, точней –
Тысячи тысяч смертей, –
Дышали розовым дымом
В черных трещинах снов еще
Не отпущенных душ. Тишина
Стояла, как воздух –
Чуть-чуть в стороне –
Ровно настолько, чтобы
Его не хватало, чтобы
Жить.
Так
Войско в салате с врагами
Умерло.
Из-за позиции Тишины
После того, как
Все уже
Было кончено.
Выжили только слоны.
2.
Он проснулся в палатке.
Распахнутый полог…
Отсвет зари на шлеме словно
Плевок пролитой крови…
Стек, не оставив следа
На боевой позолоте. Время
Не знало стыда таких пустяков.
Он только подумал –
Не выслать погоню
Вслед за слонами?..
Не нужно… Африка
Тоже станет частью Империи.
Он не заметил: его кожа впитала
Сок посмертной зари – только
Шлем, немея, шепнул: преду-
ПредитьБукефала, чтобы,
Фыркнув, не выдал: а больше
Никто не учует.
…Он вдруг понял,
Что слоны повернули обратно:
Воздух чуть-чуть шевельнулся.
Он едва улыбнулся, когда
Принесли эту новость.
Сказал: вперед,
Путь до края
Начат!
Жертвы принесены.
P.S.
Однажды
Слоны не вернутся,
И он
Не вынесет тяжесть
Зари.
12 декабря 2011
ПИСЬМО ИЗ ВИЛЬКАБАМБЫ
Я сбегу в Вилькабамбу –
Как только ее найду…
Нет! Как только
Станет совсем невмочь…
Ты запомни, пожалуйста:
Только тебя одну
Я любил – тебя! и еще
Нашу с тобою дочь.
Если вдруг она вспомнит,
Что был у нее отец,
Защемит сердечко,
Завоет тихонько душа, –
Ты напой ей песню мою, скажи:
Папка твой был певец,
Только песни оставил,
И ушел на цыпочках, не дыша.
Я всегда боялся нарушить
Ваш золотой сон,
Когда утром к постели крался
Со свиданья, от Муз.
Я был счастлив,
И в счастии том – смешон:
На Земле Любовью окован,
И с Небом навек обручен.
Я сбегу в Вилькабамбу, эй!
Не смей обо мне грустить!
Я увижу тебя – глаза
мои – две звезды –
будут тебе светить!
Если свет замутится их, –
Просто протри окно:
Это город, смог, а я…
Я не так далеко.
17 декабря 2011
НОЧЬ. СНЕГ
(Звукопись одного снегопада)
Дни закончились,
Головы с плеч
Отлетают к земле,
Как снежинки…
Новый год
Обещает сберечь
Их агонию,
Как фотоснимки;
Встреч нечаянных
Им предстоит
Круговерть
Бесконечных узоров;
Путь собою самим
Наградит,
Завещанье развеяв
С укором…
Улыбнется,
Как сон уходя,
Время миг
Досчитает по капле,
Вздрогнет день
От начала себя,
Год открыв,
Как планету на карте
Неба звездного…
Розовость губ
Обожжет, будто лед
Чьей-то смерти:
Поцелуй
Приземления – груб!
Неизбежен,
Как штамп на конверте.
Неизбежность
Пропишет метель,
Вьюга взвоет,
Смеясь в дымоходы,
Пьет Зима
Спелый сок фонарей,
Акушеркою
Пьяною роды
Принимает,
Роняя дитя
В хоровод избе-
жавших паденья.
В черноту,
Как из не-бытия
Сеет снег, что уже
Приведеньем
Тех, что падали,
Все поте