Тоталитарными сектами называются особые авторитарные организации, лидеры которых, стремясь к власти над своими последователями и к их эксплуатации, скрывают свои намерения под религиозными, политико-религиозными, психотерапевтическими, оздоровительными, образовательными, научно-познавательными, культурологическими и иными масками.
Тоталитарные секты прибегают к обману, умолчаниям и навязчивой пропаганде для привлечения новых членов, используют цензуру информации, поступающей к их членам, прибегают и к другим неэтичным способам контроля над личностью, к психологическому давлению, запугиванию и прочим формам удержания членов в организации. Таким образом, тоталитарные секты нарушают право человека на свободный информированный выбор мировоззрения и образа жизни.
Уровни членства в сектах
Можно говорить, как минимум, о трех уровнях членства, которые можно условно изобразить тремя концентрическими кругами с единым центром.
Внутренний круг – это «профессиональные» «сектоводы», то есть люди, которые зарабатывают на жизнь этой своей деятельностью, руководители, высшее звено, целители, экстрасенсы, преподаватели восточных боевых искусств, йоговских методов и т. п. Таких людей гораздо больше, чем обычно кажется многим: в западных странах, например, по оценкам специалистов, количество таких людей в полтора-два раза превышает количество священников, пасторов традиционных церквей.
Следующий круг состоит из сектантов, которые все время проводят в секте, живут там; они полностью посвятили себя сектантской деятельности. В отличие от первого, этот круг уже, чем можно предположить: таких «полноставочных» сектантов сравнительно не так уж много, к тому же они часто перетекают из одной секты в другую. Почти все современные тоталитарные секты наносят более или менее тяжелые повреждения сознанию человека, и тот частично или полностью утрачивает навыки самостоятельной жизни. Нужен длительный период реабилитации, чтобы вывести человека из этого состояния, излечить, привести в норму, адаптировать социально. Многие люди, по той или иной причине оказавшись вне секты, которая их покалечила, не могут найти себе места в жизни, не знают, куда приложить свои силы: все социальные связи оборваны, принимать самостоятельные решения они разучились, а навыки, которыми обладали, утеряли. Этот феномен описан психологами. Скажем, человек приходит в секту в 20 лет. Через 20 лет он уходит оттуда, но эмоционально остается на том же уровне, на котором он был двадцать лет назад. А ведь на самом деле ему уже 40, все его сверстники – сложившиеся люди. Начинать жизнь заново слишком трудно, а то и вообще поздно. И вот, помыкавшись, бедняга попадает в другую секту. За счет подобного рода текучки между различными сектами количество сектантов кажется большим, чем оно есть на самом деле. У такой психологической зависимости механизмы те же самые, что и у зависимости наркотической, только наркотическая эйфория достигается за счет введения в кровь химических субстанций, а здесь действуют психологические приемы, но механизм тот же самый – вызывание у человека индуцированной (то есть наведенной) эйфории и выработка у него стойкой психологической зависимости от секты. Этого вполне можно добиться без всяких наркотиков, хотя справедливости ради нужно сказать, что некоторые секты, тем не менее, используют наркотические или психотропные вещества.
|
|
|
|
Самый широкий круг членов секты – третий: люди, отчасти затронутые сектой. В нашей стране к нему, наверное, принадлежит большинство населения. Это те солдаты, которые при необходимости смогут восполнить сектантские офицерские полки. Кто же эти люди? Это те, кто иногда похаживает на какие-нибудь лекции по йоге, а в случае болезни обращается к экстрасенсам и целителям, идет к гадалке, составляет гороскопы, может ходить на собрания одной секты, но зайти и на другие, послушать лекцию по эзотерике, почитать оккультную книжку и т.д. Это люди, которые создают фон, благоприятный для приживания секты, ту мутную оккультную среду, питательную для различного рода духовных извращений, в которой секты могут плодиться и размножаться. И нашу разъяснительную и просветительскую работу мы должны вести в первую очередь именно среди этого круга, чтобы не давать сектам возможности черпать оттуда новые «кадры».
Сектантский «новояз»
Чтобы понять, что такое тоталитарное сектантство, надо непременно прочесть книгу Джорджа Оруэлла «1984». Этот роман написан в жанре антиутопии. Оруэлл описывает «идеальное» тоталитарное государство, беспощадно подавляющее индивидуальность своих граждан. На самом деле описанная в книге атмосфера – это прежде всего атмосфера внутрисектантской жизни. Сформулированные автором принципы порабощения и контролирования сознания и соответствующие механизмы, описанные в книге, – это то, что действует внутри секты. В числе прочего Оруэлл открыл такой закон: тот, кто контролирует язык человека, контролирует его сознание. Ведь, попав в любую секту, жертва начинает говорить на ее языке. В нашем случае это может быть и русский язык, но в нем происходит тонкая подмена понятий, когда ключевые слова приобретают другое значение, и адепт невольно начинает мыслить категориями секты. Многие секты изобретают и сложный собственный язык. Например, сайентологи должны вызубрить многотомный словарь хаббардизмов (Л. Рон Хаббард – основатель сайентологии) и перейти на этот чудовищно безграмотный жаргон. Но даже в менее, так сказать, «лингвистически» направленных сектах, таких, например, как ЦХ («Церковь Христа»), есть определенные термины на русском языке (они называются «загруженными терминами»), которые несут в себе совсем иную смысловую или эмоциональную нагрузку, чем та, которая изначально в них заложена. Скажем, здесь слово «традиционный» – плохое, оно как бы нажимает определенную кнопку в сознании сектантов, вызывая цепь определенных негативных ассоциаций. Умело манипулируя такими «загруженными терминами», сектантский лидер добивается полной покорности и беспрекословного повиновения своей жертвы. Итак, кто контролирует язык человека, тот контролирует и его сознание. Так получилось, что язык, на котором сегодня говорит наша страна, – это совсем не тот язык, на котором говорят члены Православной Церкви. На самом деле сектанты впереди нас – они говорят на том языке, который понятен большинству. Люди сейчас или не понимают таких простых слов, как, например, покаяние, грех, ересь, ответственность, благодать, догмат, святость, Таинство, молитва, спасение и т. п., или вкладывают в них совершенно иной смысл. Зато если вы включите телевизор, то увидите, что по одной программе говорят о карме, по другой – об энергетике, по третьей – о космическом разуме, по четвертой – об открытии чакр, по пятой – о пробуждении кундалини, по шестой – о медитации. И когда приходит очередной Сёко Асахара и говорит, что он раскроет вам чакры, пробудит кундалини и научит самой эффективной технике медитации, эти слова падают на хорошо удобренную почву. А вот когда священник говорит, что нужно покаяться, нужно обратить взор внутрь себя, нужно молиться и участвовать в Таинствах, – это непонятно, это намного труднее и далеко не так «комфортабельно». В лучшем случае от современного человека можно услышать, что он любит зайти в храм, потому что там «энергетика хорошая» и он, дескать, там может «подзарядиться».
|
|
Методы вербовки
Принцип тоталитарной секты – затащить человека к себе прежде, чем он что-нибудь о ней узнал. В нашей Церкви ситуация ровно противоположная. Когда человек с улицы приходит в храм и говорит, что хочет стать православным, его по правилам полагается прежде всего спросить, что он знаете о Православии. И если окажется, что он верует во что-то иное, его просто не окрестят до тех пор, покуда он сознательно и свободно не примет догматы православной веры. Когда же вербовщики затаскивают человека в секту, то их задача как раз обратная – «захлопнуть за ним дверь», пока он ничего еще не знает об их организации. В Православной Церкви все обстоит ровно наоборот: прежде человек исповедует, во что и как верует, и только потом делается членом Церкви. Никаких тайн у нас нет и быть не может, в отличие от большинства тоталитарных сект, в которых существует много уровней информации и вероучения: для посвященных, более посвященных и еще более посвященных – и так без конца. Вот и выходит, что человек иной раз отдает годы жизни организации, о подлинном учении и подлинных целях которой он ровно ничего не знает и даже не догадывается. Для успешного контролирования сознания необходимы четыре элемента: – контроль организации над поведением адептов, – контроль над их эмоциональной жизнью, – контроль над языком и – контроль над информацией. Как же организация достигает этого контроля? Для подготовки к контролированию сознания человека сектантские вербовщики стараются затащить потенциальную жертву на свою территорию: в незнакомом окружении человек наиболее внушаем, здесь на него легче всего подействовать. Человек, оторванный от привычной обстановки, наиболее беззащитен. Как это происходит, скажем, у мунитов? Когда вы попадаете на мунитский семинар, вас прежде всего встречают один или два ваших сверстника – сама любезность, сама любовь, сама доброжелательность, сама вежливость. У мунитов это называется «бомбардировка любовью». Обычно сектанты ищут людей молодых и переживающих какой-то кризис в жизни. Затащить к себе человека с улицы бывает достаточно непросто, но если он с кем-то поссорился или у него сложности с родителями, или он учится в чужом городе, где еще не успел завести новых знакомств, – тут-то самая пора сыграть на этом и привести новичка на мунитское собрание. У молодого человека часто идет ломка характера, его обуревает масса юношеских комплексов, а тут встречаются люди, которые, как ему кажется, искренне хотят с ним общаться. На самом деле этим достаточно опытным членам секты поручается его опекать (у мунитов это называется термином «сэндвич»: новичок является как бы начинкой между двумя кусками хлеба). Для мунитов очень важно, чтобы новопришедшие не могли обмениваться впечатлениями. Опекающим мунитам поручается следить, чтобы они по возможности вовсе не разговаривали друг с другом. При этом «бомбардировка любовью» – это грубая лесть и попытка сыграть на тщеславии, которое есть у каждого человека. Новичку постоянно льстят, делают комплименты, охотно смеются каждой его шутке, все время говорят, какой он умный и замечательный, как хорошо он сделал, что сюда пришел. Это нравится почти всем, особенно не уверенному в себе молодому человеку или закомплексованной девушке. У мунитов поначалу царит атмосфера некоего капустника: вот наш новый брат, который, оказывается, умеет играть на гитаре; дайте ему гитару! Человек неумело, неуклюже играет на гитаре, и ему дарят такие комплименты, награждают такими аплодисментами, каких и Паваротти в Ла Скала не срывал. Те, которые его «сэндвичируют», проходят специальную подготовку и умеют быстро определить, к какому психологическому типу относится любой новопришедший: «чувственный», «эмоциональный», «научный», «мистический» и т. д. К нему прикрепляют тех, кто может влиять на него соответствующим образом, и обычно это дает эффект. Хотя «бомбардировка любовью» – термин мунитский, но само явление в той или иной степени присутствует в любой секте: главное – очаровать человека. Обменяться впечатлениями новичку не с кем, вся информация идет от опытных сектантов, опекающих его. Юноша чувствует, что им кто-то искренне заинтересован, что у него наконец-то появились настоящие друзья, о которых он так долго мечтал. И вдруг через несколько дней после того, как человек привык к своим новым друзьям и уже нуждается в них, он допускает какой-то промах: ведет себя невпопад, задает какойнибудь «не тот» вопрос. «Лучшие друзья» сразу же становятся хмурыми, резкими, сухими, отворачиваются от него, ссылаясь на множество дел. Чтобы вернуть их первоначальное расположение, человек готов отказаться от своих вопросов и сомнений, только бы вновь обрести этих людей, без которых мир теперь кажется ему столь пустынным. Этот простой психологический механизм прекрасно работает среди молодежи и не только среди молодежи.
Методы контролирования сознания
В процессе контролирования сознания психологи выделяют три общих для разных сект этапа. Слово «этап» тут употребляется за неимением лучшего, потому что оно подразумевает некую очередность, но секты все три элемента включают практически одновременно. Первый – отказ от всего прошлого: человек должен признать сплошной ошибкой все, что было до того, как он попал в секту. Все, что он считал белым, на самом деле было черным; все, что он считал хорошим, на самом деле плохое. Он неотвратимо шел к погибели, и никакой надежды на спасение не было. Люди, которые его любили, на самом деле желали ему только зла. Его друзья – это на самом деле его враги, потому что уводили его от тропы спасения. Его родители – это злейшие его недруги. На этом сектанты особенно любят наживать капитал, то есть давать идеологическую подоплеку тем трениям с родителями, которые в определенном возрасте бывают практически у каждого молодого человека. Почуяв это, сектанты начинают ему внушать, что плотские родители – это не настоящие родители, ведь настоящая семья – тут, в нашей организации. Кстати, сектантская организация часто самоопределяется в семейных терминах, и это тоже один из ее признаков. Практически во всех сектах семейная терминология так или иначе присутствует, начиная от мунитов, организация которых именуется ее членами «истинной семьей», а Мун и его жена – «истинными родителями», и кончая сектой, которая так и называется – «Семья» (бывшие «Дети Бога»), а ее основателя Дэвида Берга сектанты просто называли папой (а затем – дедушкой). Иначе говоря, в сектах постоянно поддерживается псевдосемейная атмосфера: «новые братья», «новые родители». Для нас это «псевдо», а для них «псевдо» – все то, что было до вступления в секту. Истинные родители – это не те, кто тебя произвел на свет, а те, кого ты обрел в секте. Отказ от прошлого, внушение, что все прошлое – это беспросветный мрак, в корне отличается от православного подхода. Мы знаем, что вся полнота истины явлена в Православии, но также знаем, что православный радуется всякому проблеску истины, где бы он ни проявился. «Все, что добро, – все наше», – говорит свмч. Иустин Философ. Такого же мнения придерживается и апостол Павел, который, прейдя в Афины – один из главных центров язычества, – не стал говорить грекам, что все они идолопоклонники и погрязли в грехе. Напротив, он сказал так: вы особенно благочестивы, потому что у вас есть алтарь неведомого Бога, Которому вы, не зная Его, поклоняетесь (см.: Деян. 17:22-23). Вот это и есть православный подход. Человек призывается отречься от греха и от прошлых лжеучений, но не от всего, что у него было раньше, включая все доброе и светлое, семейные и дружеские связи и т.п. Недаром в греческих православных храмах в притворах изображают Платона и Аристотеля как детоводителей к христианству, как тех учителей, которые, не зная полноты истины, тем не менее подвели людей к ее пониманию. Ни в какой секте этого не будет, потому что она видит себя единственной группой, обладающей спасительным знанием и гарантирующей спасение, а все остальное, все, что вне ее, – это мрак, тьма. Адепту необходимо полностью отречься от прошлого, отрезать его – и будь что будет. Итак, первый этап – разрыв прежних связей. Вы сразу же попадаете в новый круг, оказываетесь среди новых людей, которые абсолютно убеждены, что вы попали в самое нужное место. Они внушают вам новую информацию, новое учение, а вам не с кем поделиться сомнениями, не с чем сравнить предлагаемые вам ценности. Все старое резко оборвано. Вам вновь и вновь напоминают, что оно осталось позади и ведет к погибели. Таким образом человек делается tabula rasa – чистой таблицей, на которой можно записывать совершенно новое содержание.
Второй этап – разделение сознания и воли человека. Достигается это в разных сектах различными способами. Например, это может делаться посредством мантры, то есть некоего предложения или слова, которые вы должны постоянно ритмически повторять, не вдумываясь в его содержание. Когда ваша голова постоянно занята этой мантрой, очень трудно сосредоточиться, трудно управлять своей волей. Так вы постепенно утрачиваете эти навыки и становитесь послушным инструментом, роботом организации. Задуматься вам некогда и потому, что вы крутите в сознании данную вам мантру, и потому, что у вас физически нет времени – нужно постоянно работать и очень мало спать, нужно все время находиться на людях, – в подавляющем большинстве случаев члены секты живут в общежитиях, где у рядовых адептов никогда не бывает отдельных комнат. Нет ни времени, ни места, чтобы остаться одному и задуматься. Человек постоянно испытывает мощное групповое давление. Другие часто используемые сектами психологические приемы для модификации нормального функционирования мозга – это чрезвычайно строгие посты, диета с повышенным содержанием сахара, физические лишения, регулировка дыхания, частые обязательные сеансы медитации с погружением в измененное состояние сознания, посвящение адептов в страшные тайны, специальные звуковые и световые эффекты, выработка условных рефлексов на благовония или на наркотические вещества. Специалисты по современной психиатрии отмечают, что эти средства по результатам воздействия могут быть приравнены к электрическому или инсулиновому шоку.
Третий этап: на фоне того, что новый адепт полностью стер прошлое из своего сознания, а нормальное функционирование мозга у него уже нарушено, включается тотальная индоктринация – внушение нового учения, новой веры. Вы не только много работаете, мало спите и мало едите, но и посещаете молитвенные собрания и занятия, на которых вам все время внушаются новые идеи. А когда вы не посещаете собраний, можно слушать голос гуру в наушниках (по ряду сообщений, на мунитских фермах, так же как и в Джонстауне, голос Муна транслируется через громкоговоритель). У хаббардистов вам дают на день задание: прочитать столько-то трудов Хаббарда, прослушать столько-то наговоренных им пленок. И задания эти таковы, что нужно целый день читать и слушать, чтобы их выполнить. На следующий день вас экзаменуют: сколько вы прочли и сколько усвоили? На семинарах у мунитов есть и такое правило: все вопросы задавать в конце. Начинается лекция, она состоит, скажем, из десяти пунктов. Предположим, у новичка возникает вопрос по первому пункту, а десятый будет только через три дня. Вся лекция идет в таких прекрасных терминах: наша цель – объединение человечества, всеобщий мир и любовь. Просто неудобно придираться к мелочам: вот, мол, в первом пункте вы сказали то-то… Подспудно человек опасается, что его новые знакомые посмотрят на него, как на мелочного типа. Таким образом, не соглашаясь с самым первым постулатом, он все же принимает всю цепочку. Это то же самое групповое давление, которое действует на вас бессознательно, но очень эффективно. А если вы все-таки задаете свой вопрос, вам скажут: «Отличный вопрос! Спасибо, что вы его задали. Как раз завтра мы про это будем говорить». Психологически вы удовлетворены, хотя вам ровно ничего не ответили. А назавтра речь пойдет уже совсем о другом. Существует и другой прием, как поступать, когда вы задаете «не тот вопрос»: вас стыдят. «Ну, брат, как же тебе не стыдно такое спрашивать? Значит, у тебя сердце еще не очистилось. Значит, ты плохо работал, недостаточно молился или мало прочел мантр». Таким образом, виноватым оказывается не учение, а новообращенный. Вообще длительные групповые «выволочки», когда вся община под руководством лидера самозабвенно обличает одного «козла отпущения» во всевозможных грехах, также как и обязательные публичные исповеди с обнажением самого сокровенного (и то, и другое часто практикуется в различных сектах), являются весьма эффективными способами по ломанию человека и абсолютному, на рефлекторном уровне, подчинению его организации.
Обман. Контролирование сознания. Жестокая эксплуатация. Каждое из этих слов помогает понять, что такое тоталитарная секта. Но как же люди все-таки делаются добычей вербовщиков и превращаются в жертвы? «Все происходит в ходе единого процесса», – утверждает Майк Кропвельд, исполнительный директор «Монреаль инфо-калт», канадской организации, распространяющей информацию о тоталитарных сектах. Этот процесс зачастую начинается с отношений, названных специалистами «фазой медового месяца». Поначалу секта кажется соблазнительной, пленительной, невероятно привлекательной, такой потрясающе хорошей, что в это даже трудно поверить. Это и есть первая стадия обмана. «Многие бывшие члены сект рассказывают, что поначалу они испытывали чувство непрекращающегося чуда, как будто они приблизились к чему-то из ряда вон выходящему, – пишут в своей книге «Плененные сердца, плененные умы» Маделин Ландау Тобайас и Джанья Лалич, также бывшие члены деструктивных сект. – Чувства возбуждения, эйфории, страсти и ожидания еще большего, испытывавшиеся ими, завладевали всем их существом». «Это очень похоже на влюбленность, – утверждает Кропвельд. – Любовь слепа, и человек настолько подпадает под это чувство, что он больше не способен к критической оценке происходящего». А вскоре благодаря применяемым в секте психотехникам он и вовсе лишается этой способности.
Диктат системы
Каждая сектантская система – идеальная система (помните: «Учение Маркса всесильно, потому что оно верно»?), она должна работать стопроцентно, а если не срабатывает, то вина возлагается на вас. Скажем, если вы при помощи сайентологической методики пытались избавиться от застенчивости и вам это удалось, то хвала этой методике. Если же не избавились, то все равно хвала методике! Это лишь еще одно доказательство того, что она эффективна: проблема того, что она не сработала, – в вас. Вина на вас – значит, ищите, в чем дело, почему абсолютно стопроцентно эффективная методика не сработала на вас. Исполняйте наложенное на вас наказание, живите по усиленному режиму, покуда методика не сработает.
Учение неопятидесятнического сектантского «Движения веры» (оно сейчас под разными названиями затопило весь северо-восток России) гласит, что каждое слово имеет творческую силу. Вы произнесли слово – так и сбудется, как вы сказали. Скажем, на вас возлагали руки, чтобы вы излечились, но вы чувствуете, что ваша болезнь никуда не ушла. Тем не менее вы должны уверять всех, что вы здоровы, потому что если вы скажете обратное – значит, по собственному слову вы так никогда и не излечитесь. Таков же и их подход к исповеди, хотя у них это не исповедь в нашем понимании, а скорее «исповедь наоборот». Если вы скажете, что грешны, – значит, вы таким и останетесь. Поэтому нужно исповедоваться в том, что вы замечательный, что вы святой, вы спасенный. Можно не говорить, какой огромный груз вины возлагается при этом на человека, который не может не сознавать свою греховность, но видит на примере других «святых», что ее не должно быть. А комплекс вины – один из самых эффективных рычагов для манипулирования человеком. Любая речь лидера должна приниматься целиком и полностью усваиваться. Если вы говорите, что не можете понять ее из-за каких-то несоответствий в ней, то вина за это перекладывается на вас как на не доросшего духовно – в отличие от всей группы – до понимания высоких и спасительных истин, содержащихся в изречениях лидера. Вас начинают публично стыдить и долго прорабатывать. Назначают вам соответствующее наказание за «недостаточную духовную продвинутость» и «допущение в себя духа критики». Все это тоже работает чрезвычайно эффективно. Более того, если послушать речь какого-нибудь гуру, то возникнет странное впечатление: часто может показаться, что он мелет неизвестно что. Ни логической связи, ни последовательности. Только что сказал одно, а через три фразы – противоречие, и так без конца. На самом деле в этом тоже есть глубокий смысл. Ведь если в речи есть логика, пусть даже самая безумная, то необходимо напрягать свою мысль, чтобы за этой логикой следовать. Если же лидер несет неизвестно что, то волю напрягать не нужно. Вас, собственно, и отучают оттого, чтобы пользоваться своей волей. Сознание выхватывает какие-то куски, и вы не замечаете несуразностей. Если так оно и происходит, то значит, вы попались, вы стали членом секты.
Добавьте к этому недоедание, недосыпание. В «Богородичном центре», по сообщениям его бывших членов, можно спать только два-три часа в сутки, и это должен быть только «тонкий сон», потому что, когда человек засыпает, он делается открытым для «энергетических вампиров». Поэтому надо каждый час просыпаться и читать определенное молитвенное правило. Диета чрезвычайно строгая, почти постоянный пост. У любого человека, который поспит по три часа в сутки в течение двух-трех недель, начнутся видения. Внушаемость чрезвычайно повышается, с таким человеком очень удобно работать. Удерживают людей в секте и посредством индуцированных фобий или навязчивых страхов. Врожденные фобии есть у многих: кто-то иррационально боится мышей, кто-то – высоты, кто-то – пауков.
Избавить человека от такой фобии весьма сложно. Сектантам внушается иррациональная фобия на выход из группы: вы уже ступили на правильный путь, но если вы с него сойдете, произойдет нечто страшное с вами, с вашими родными, со всем человечеством. Поэтому люди панически боятся выхода из секты. Если учесть, что прежние связи оборваны, деньги и квартира отданы секте, то оказывается, что уходить некуда. Профессия и работа потеряны, друзей нет – куда же возвращаться? Человек делается профессиональным сектантом. И чем больше отдано секте, тем больше это держит в ней человека: чем больше ценностей, энергии, преданности, лет жизни отдано секте, тем труднее оттуда уйти.