Максим Степанович Калинкин имел располагающую наружность, приятный голос и бездну обаяния. Он успешно занимался бизнесом – продавал системы пожаротушения, видеонаблюдения и прочие технические достижения, – деньги к владельцу небольшой, но наращивающей обороты, фирмы шли охотно.
Максим Степанович любил деньги. И они платили ему взаимностью. Это обоюдное влечение радовало жену Макса. Она тоже хотела иметь своё дело, но финансы в её отчётность заглядывали неохотно. Максова жена владела магазином модной одежды. Убыточным, какой стороной ни поверни. А деньги мужа помогали держать лавочку на плаву.
Ещё хозяйка прогорающего магазинчика (вот его-то как раз без всякой иронии можно было назвать «бутиком», но собственница почему-то этого не делала) любила Макса. И в отличие от Кристины имела на это полное право, дарованное государством, штампом в свидетельстве и дружными криками «Горько!» из сотни глоток.
Жена называла благоверного Масяней и иногда размышляла:
– Вот если б, Калинкин, я была Малинкиной, мы бы жили с тобой, словно в песне.
Максу же его фамилия не нравилась. Несмотря на всю свою музыкальность. Макс собирался её поменять, но потом выяснил, что ему на голову может в любой момент свалиться наследство, а это морока с документами. Да и без наследства пришлось бы кучу бумаг оформлять. Беготни много. Но главное, на смену Калинкину должно прийти что-то звучное и замечательное, а окружающий многоязыкий мир предлагал Максу слишком много звучных и замечательных фамилий. Ещё поди выбери.
Пришлось плюнуть. К тому же супруге нравилось носить фамилию Калинкина. Её, обращаясь к мужу, она использовала чаще, чем душевное «Масяня».
Макс свою жену тоже любил, но иногда позволял себе вольности. Не часто. Вольности Максим Степанович хлебал маленькими глоточками.
Новости с фронтов бурных, не дарованных штампом и прочим, постельных гонок, до жены не доходили. Пока не появилась Кристина. О том, что про эту именно любовницу ей стало известно, супружница Максу не сообщила. Потому он продолжал считать, что и до сих пор никакие новости по ненужным адресам не доходят.
С Кристиной ничего долгоиграющего он не планировал. О чём однажды ей и сообщил. Так и сказал, мол, от жены не уйду. Кристина как-то спокойно, и даже равнодушно, к этому отнеслась. Макс на мгновение решил, что до неё некоторые известия тоже никак не доходят. На самом деле, Кристина и вовсе не думала о всяких там его уходах от жены. Макс прикольный, конечно. Взрослый, на целых двенадцать лет старше. Красивый. Тело хорошее, спортивное. Бумажник опять же лопается. То есть пластиковая карта, но сути передаваемого образа это не меняет. Однако пусть и дальше живёт в своей Калинко-Малинкиной семье.
Для Кристины Ноздрюйск являлся перевалочным пунктом. После университета она собиралась вернуться в Москву и там уже заняться планированием своей дальнейшей жизни. А Макс – неотъемлемая часть Ноздрюйска. И остаться он должен замечательным воспоминанием со времён студенчества.
И тем не менее, вот именно сейчас, Кристине не особо хотелось расставаться с любовником. Но мысль о том, что жена может киллера нанять, хотя и казалась бредовой, голову покидать отказывалась. Чего только в мире не случается. Ещё и не о таких страстях в новостях говорят.
«Откуда она узнала?» – думала Кристина, спускаясь в лифте. А подходя к машине, где сидел Макс, настроилась и пропела себе: «Всё теперь решено безвозвратно».
Сюрприз оказался браслетом с бриллиантиками и предложением махнуть после Нового года в Прагу.
Украшениям Кристина не удивлялась. Она обладала несметными, по мнению Инги, не носящей вообще никаких побрякушек, богатствами. В Прагу Кристина тоже как-то ездила. И именно после Нового года.
Но ведь какой же он всё-таки милый, Макс этот!..
– Красивая штучка, – Кристина повертела в руке продукт ювелирного творчества. – Слушай, а зачем всё это?
– Что?
– Ну… ты, я, – нужные слова у девушки никак не подбирались, – мир вокруг нас, метель опять же…
Продемонстрированное желание повести философский диалог озадачило собеседника. И сама Кристина озадачилась. «Да что такое-то? – прикрикнула она на себя. – Ведь рвать с мужчинами совсем не сложно». Макс мрачно посмотрел на дорогу, затем спросил:
– Куда едем?
– А вот, где в прошлый раз ужинали, – Кристина вздохнула и вновь бросила себе упрёк: «Ну да, давай теперь время тянуть». Тут же мысленно возразила, сказав, что небольшое потягивание времени дела не испортит. А потом снова ругнула себя, и уже открыла рот, чтобы произнести фразу, какая обозначила бы финал отношений, но брякнул браслет, что стало поводом отложить разговор. Браслет брякнул потому, что Кристина дёрнулась, а дёрнулась она потому, что Макс резко затормозил, так как на дорогу высыпала группа шумных сектантов. Их гомон заглушил страдающего в магнитоле Стинга. Пока Макс громко выражался в адрес наглых пешеходов, его пассажирка вгляделась в толпу.
– И Чванов здесь! – негромко произнесла она.
– Кто такой? – несколько успокоился Макс, объекты его ругательств удалялись, так и не узнав, что их жестоко обматерили. Окно, сотрясая воздух, водитель открывать не стал.
– В общаге у нас живёт. Общительный настолько, что можно повеситься. С кем его только не увидишь. Всех заманивает в свою веру. Слегка больноватый на голову. С ним заговоришь, он грузит и грузит. Ромин друг, он его и поселил. Точно, и чего я удивляюсь? Он же Ромин друг, и живут они, по-моему, в одной комнате, и секта у них одна, книжки распространяют.
– Какие книжки?
– Я читала, думаешь? Ты представляешь меня с книгой?
– Как же ты к экзаменам готовишься?
– Шмотки, обычно, новые покупаю.
– Юбки покороче?
– Да ну брось! – Кристина поморщилась. – Кого можно удивить красивыми ногами? Просто трачу деньги и меньше думаю о сессии. А когда сдаю, как правило, везёт. Или препод вдруг подобреет, или поможет кто-нибудь.
Кристина и Макс познакомились летом в жаркую сессионную пору. Макс сбил Кристину на зебре. То есть она сама шагнула ему под машину. Задумалась и пошла через дорогу, когда зелёный свет уже сменился красным. Машина Макса только тронулась, потому ударила Кристину не очень сильно. Но всё-таки пострадавшая перелетела через капот и упала спиной на асфальт.
Инга и Нана, стоявшие на тротуаре, увидели, что ноги подруги описали дугу в воздухе, потому вскричали от ужаса и от того, что не удержали Кристину. Однако та уже поднялась, собираясь идти дальше. Макс, сильно побледневший, выскочил из автомобиля. Он спрашивал, как самочувствие барышни, заикался, и тут же сам себя успокаивал вслух тем, что девушка, в общем-то, сама виновата. Инга и Нана не любили ругаться, да и растерялись в тот момент. Потому лишь уговаривали подругу поехать в больницу, их поддерживал и Макс, предлагал подвезти. Но Кристина, которая в остальное время любила упереть руки в бока и высказать обидчикам, что о них думает, тут только отмахнулась. Её занимали другие мысли. И вообще подруг ждали экзамены. Макс сунул визитку Инге и сказал, что поможет, оплатит услуги, если Кристине вдруг понадобится врач. Через некоторое время у пострадавшей распух локоть, заныли ссадины на теле и соседки уговорили её съездить в травмпункт, сделать рентген. Максу она позвонила позднее. Официально по этому самому поводу, но на самом деле потому, что Кристине захотелось новых достижений.
В ресторане, изводя себя противоречивыми мыслями и не желая-таки возвращать браслет, Кристина налегала больше на спиртное, чем на закуску. Она твердила себе, что нужно прийти домой и попросить девчонок себя успокоить. Тогда Нана с материнской нежностью посочувствует. Конечно, укажет на недостатки, но сделает это мягко. А Инга, криво улыбаясь, предложит определённую стратегию поведения, которой Кристина всё равно не воспользуется, однако станет легче. И главное, можно будет оттянуть момент расставания, из-за которого она тут, собственно, и надирается.
Уже чувствуя себя изрядно опьяневшей и отдавая себе отчёт в том, что прилюдная часть вечера подходит к концу, Кристина задала себе вопрос: как бы избежать привычного по средам вечернего тет-а-тета? И тут же ужаснулась, какие сильные изменения в её физиологии произвёл визит Максовой жены. Первый раз возникло желание отказать любовнику.
Размышления мучили. Кристина даже решила, что возможность думать дана человеку, чтобы извести его в конец.
«Почему же в том фильме в список казней… ну этих… чьи там казни-то были?.. не входили душевные страдания?»
И заказала ещё бутылку шампанского.
Обычно Кристина не увлекалась такими дозами алкоголя. Макс удивился, хотел задать вопрос, но зазвонил телефон.
Инга непременно списала бы это на материальность мысли. Дескать, не зря Кристина разламывала себе голову, именно оно самое привело к тому, что дома, или на работе, или ещё где-то там произошло некое событие, заставившее Макса сорваться с места. Он не сказал, что случилось, просто бросил:
– Срочное дело. Поехали.
И расплатился по счёту.
Кристина поднялась, взяла со стола бутылку, по просьбе не откупоренную, и направилась к гардеробу.
Утренний, теперь ежедневный, дождь на улице превратился в снег. Тот валил хлопьями и, должно быть, угрожал побить рекорд осадков в Ноздрюйске за год. Кристина вспомнила, что Зиновий обещал ей зиму только после середины декабря, но тут же выбросила запредельные прогнозы погоды из головы. Настроение ушло в спячку. Тоска усиленно топила весёлость, порождаемую опьянением.